Армия. Август 2008 года. Первые дни на заставе
Первые несколько дней на заставе прошли почти как в сказке. В воскресенье мы прибирались, выгребая тонны пыли из-под заставских кроватей, а перед обедом бегали на традиционную дистанцию «до дороги», то есть около 5 километров до асфальтированной дороги. Деды и старшаки бежали вместе с нами, справляясь намного лучше. Леха Шилика вообще бежал в бронежилете на голое тело. Я выдержал дистанцию нормально, но, конечно, подзаёбся.
После пробежки мы сходили на обед, а потом был общий отбой почти до самого ужина, только наряд не спал. Вот тогда служба, конечно, сладким сном показалась (увы, ненадолго). Как потом оказалось, при тогдашнем начальнике заставы майоре Хазееве это был традиционный распорядок для выходных дней.
Вы не поверите, но только вечером в воскресенье 10 августа мы узнали о войне в Южной Осетии, когда смотрели телевизор после ужина. Третий день шла война (это только серьёзная война, а перестрелки начались там намного раньше, как узнал я уже много позже), а мы только сейчас об этом узнали.
Вот наша "ленка", где смотрели телевизор, буквально за несколько дней до прихода призыва 1-08 на заставу:
Собственно, стало понятно, почему часовые на вышке заставы стояли в касках и бронежилетах - был введён усиленный режим службы.
Вот так примерно менялись часовые, когда усиление снималось - один ещё в бронике и каске, второй уже без них. Фотка, правда, сделана за несколько дней до войны в Осетии.
В понедельник начались рабочки. Нас послали разбирать старый дровник - старшина решил построить новый. И несколько дней мы только и делали, что разбирали дровник на доски и складывали эти доски в кучи. Работа нудная, но время шло быстро.
Вот примерно так выглядела часть дровника, пусть пока ещё и без нас:
И вот так он тоже выглядел, когда привозили новые дрова. Впрочем, на фотке могут быть и старые. На фотке четыре наших деда и один прадед.
Начальник заставы майор Хазеев тогда был в отпуске, исполняющим его обязанности остался замполит старший лейтенант Судаев. Кроме того, на тот момент было сразу два командира моего первого взвода: уходящий - старший лейтенант Гусаров, и начинающий - лейтенант Андреенко, только что закончивший военное училище, или, точнее, институт.
С офицерами я очень быстро познакомился в те же дни - понедельник или вторник. Мы стояли курили возле входа на заставу, и тут Андреенко, стоявший рядом, обратился ко мне:
- Военный, принеси мой телефон со стола в канцелярии.
Я двинулся внутрь, подошёл к канцелярии и с понтом дела зашёл в открытую дверь и потянулся к лежащему на столе телефону.
- Это чё блядь за дела??? - зарычал сидевший за столом замполит. - Ну-ка присел пятьдесят раз!
Погнали... Опа, полтяху присел.
- А щас отжался двадцать! - велел замполит. - Будешь знать, что разрешения спрашивать надо.
После двадцати отжиманий последовало ещё двадцать приседаний, ну и так далее на уменьшение. Пока я толкал землю, в канцелярию вошёл Андреенко, которому, видимо, надоело ждать меня. Он молча взял телефон и вышел.
Постепенно знакомились мы и с дедами, хотя поначалу вообще не понимали, кто дед, кто прадед, кто просто старшего призыва. В то время всё было чётко: призыв 2-06 - прадеды, призыв 1-07 - дедушки, призыв 2-07 - старший призыв, слоны, их слушаться желательно, не совсем не обязательно. Мы были последними армейскими салагами, у которых было три старших призыва.
У нас шли 10 «золотых дней», во время которых душманов особо не дрочат, а дают возможность вникнуть в службу и адаптироваться. Поскольку у наших дедов в своё время было 10 «золотых», то и нам дали столько же, хотя нам и так-то вместе служить предстояло немного.
- Пока вас никто не пиздит, - прямо говорил нам сержант Миша Солонин призыва 2-06 (как и Шилика). Причём сам Солонин и не собирался нас пиздить - у него были свои духи, 2-07, до нас ему было мало дела.
В первые дни нас даже в кухняк не ставили, там шуршали старшаки и кто-то из дедов. Но на дровнике мы работали плотно, под бдительным взором старшины, замполита и взводников.
Тогда же, в понедельник или во вторник, на зарядке я обратил на себя ещё и внимание Лёхи Шилики. Мы уже сбегали километра 2-3 (не до дороги), вернулись на заставу и исполняли всякую хуйню на плацу. Вот Леха велел пойти гуськом. Идём. Прошли метров 100, подзаебало. И тут Шамиль Абдуллин, ковылявший передо мной, ни с того ни с сего встал и пошёл пешком. Я решил, что это общая команда, и тоже встал.
- Очкарик, ещё раз встанешь - я тебе сапогом "лося" заряжу, ты понял-нет? - зарычал Лёха.
И в тот же день на утреннем осмотре старший сержант с линейкой вымерял наши петлицы и кокарды и безжалостно отрывал их, если были неправильно прикреплены. С остальным было также: подшива еле грязная - отрывал, шевроны плоховато пришиты - отрывал. Пришлось всё прикреплять заново. В те дни Шилика бесил нас больше всего.
- Да он уставной, он даже ни с кем тут толком не общается, - со знанием дела объяснял нам младший сержант Игорь Батаев, который был с нами ещё с КМБ.
Мы тогда ещё ничего не знали ни про Шилику, ни про остальных. Но из Батаева, как потом оказалось, эксперт был так себе - он на заставу-то попал только в мае, после выпуска из санинструкторской учебки в Сыктывкаре, и почти всё время провёл на КМБ, то бишь с заставским народом даже толком познакомиться не успел.
В общем, шуршали мы на дровнике, и вечером в понедельник кто-то из наших пацанов стал шушукаться между собой, пошли непонятные слова - «бляхи золотые», «служить хорошо» и всё такое. Как оказалось, деды предложили «тянуть сотку» - то бишь спонсировать их до конца 100 дней до приказа (а их оставалось-то уже меньше пятидесяти). Суть была вроде как простая: заплатить «своему» деду по 2-4 тыщи деревянных, плюс всякая мелочь типа сигарет и прочего. За это деды оставляли свои золотые бляхи и «сказали» бы за тех, кто хорошо «оттянет» остающимся с нами старшакам. Соответственно, кто не стал бы тянуть сотку, тот рисковал служить тяжелее остальных.
Вот уж к чему меня не готовили многочисленные «бывалые» знакомые, дак вот к этому. Ладно там пиздюлей получать, хернёй страдать, это мы все знаем… Но ещё и денег отдавать? Вот этого я не ожидал. Не, насчёт зарплат было понятно, что по духанке нам их не видать. Но зарплата хрен с ним, 545 рублей. А тут цифры более серьёзные. Да и то ещё по-детски, если уж честно. За пару лет до нашего прихода в армию пацаны и по 100 тысяч умудрялись тратить за время своей духанки. «Жирные» нулевые во всей красе, ведь все эти бабки присылали мамы и папы солдат, отрывая от себя. Это были небогатые люди, в «догодичной» армии мажоров почти не встречалось. А мне как быть? Мама безработная, отец хрен знает где, живой ли вообще. Сестра просто послала бы меня с этими идеями (ну так я думал). Где взять-то эти две, три или десять тыщ?
Но особо пораскинуть мозгами о сотке мне тогда не довелось. Во вторник вечером на построении старшина объявил список из четырёх человек, уезжающих на сержантскую учебку в Новоуральск. В это число вошёл я, Женька Канапуров с Ивделя, Федя Власов с Магадана (но призвавшийся из Калуги) и Андрюха Кобрин из Московской области. Застава дружно поржала над моей кандидатурой. Собственно, ещё на КМБ я знал, что моя фамилия находится в списке будущих сержиков, но потом она вроде как оттуда пропала, хотя кто из нас мог всё это точно знать?..
Итак, едем в Новоуральск. Наш дед Саня Девятов по указу старшины выдал нам вещмешки со всей необходимой хренью, в том числе и зимним обмундированием, кроме разве что бушлатов. Были в вещмешках и вторые комплекты формы, и шапки-ушанки, и всякая прочая хренотень. Старшина выдал нам и сигареты «Ленинград», которые мы тут же разделили с остававшимися пацанами.
Самое трезвое предложение перед нашим отъездом я услышал от Ромы Шевченко с Тавды:
- Пацаны, вы значки-то снимите, у вас ведь там в Новоуральске отожмут их.
Я прислушался к Роме, свинтил свой значок в честь 60-летия части, и отдал его Ромке же на хранение.
Пока ещё оставалось время, я решил пришить новую подшиву. А тут около девяти вечера как раз приехал на «шишиге» старшина батальона старший прапорщик Сунгулов, то ли казах, то ли башкир. Он и собирал всех будущих курсантов с застав.
- Давай быстрее подшивайся, отец, - велел дежурный, сержант Антоха Носков (тоже призыва 2-06).
Я спешно сделал последние стежки и надел китель. Собрались, взяли вещмешки, прыгнули в кузов «ГАЗ-66» и поехали.