О моём дяде Евсее Кагановиче. Рассказ и документы. Часть 18
Но продолжим читать «Собственноручные показания»:
«В Перми я проработал в Областном краеведческом музее с декабря 1931 года по июнь 1932 г. В июне 1932 года я был направлен в ссылку в село Уват под Тобольском, где находилась целая колония ссыльных-троцкистов. Я поступил на работу в Уватский райпотребсоюз, а жил я в километрах в трех от Увата вместе с ссыльным троцкистом, бывшим комсомольцем, фамилию не помню, кажется, Леонов, и его молодой женой. В августе 1932 г. я был обратно возвращен в Пермь из села Увата. По своем прибытии в Пермь, я согласно обещанию написал открытку моему сожителю бывшему комсомольцу (фамилию его не помню) о моем благополучном приезде в Пермь и получил от него ответное письмо. Эта единичная переписка носила личный характер. На этом всякая связь моя с Уватом прекратилась».
Из текста осталось неясным кто, и в связи с чем, отправлял Евсея в ссылку из Перми за несколько тысяч километров на пару месяцев, и, соответственно, возвратил из ссылки. Упоминание о переписке, очевидно, было вызвано соответствующим вопросом следователя. Надо сказать, что к этому двухмесячному периоду следователи в допросах возвращались неоднократно, очень уж хотелось доказать, что и там Евсей «продолжал свою троцкистскую деятельность». Так в допросе от 27 декабря 1940 г. следователь обращается к этому периоду:
«…В. Кто вам писал письмо из Увата и когда это было?
О. Было одно письмо 1932 году получено мною от моего одножильца, с которым я жил в деревне (неразборчиво) не далеко от Увата. Фамилию его я не помню, бывш. комсомолец. Письмо носило чисто личный характер без политики.
В. Этот одножилец тоже был высланный? Троцкист?
О. Тоже административно высланный. Быв. троцкист.
В. Расскажите скрытую суть полученного от него вами письма?
О. Общий смысл письма его было таким. Он запрашивал, как я доехал и приехал ли я Пермь, устроился ли я на работу и просил ему ответить, что хорошего в Перми. Я потом в смысле работы я ему ответил. Что я в город Пермь приехал и думаю устроиться на работу. Больше с ним переписки не имел и с Уватом связи не имел.
В. А еще от кого письма из Увата?
О. Из Увата ни одного никаких писем я не получал.
В. И больше Вам это одножилец никаких писем не писал?
О. Больше писем от него я не получал (Он жил там с женой).
В. Кто такой «Серафим»?
О. Я не помню.
В. А кто такой Милеев [1]?
О. Не знаю. Не помню. Возможно с ним и сталкивался.
В. А писем вы от Серафима и Милеева разве не получали?
О. Нет, не получал. Кроме того письма, о котором я уже сказал вам.
В. Кто это ваш знакомый «Федя»?
О. НЕ знаю, не помню.
В. А «Федя» писал вам письма?
О. Нет, от «Феди» никаких писем я не получал его не знаю.
В. А с вами в адмвысылке «Федя», «Серафим» и Милеев не отбывали срок как троцкисты?
О. Не помню таких».
В допросе от 6 января разговор об этом периоде был продолжен:
«В. На допросе 27 декабря 1940 г. Вы показали, что в Увате вы имели только одного знакомого тоже высланного троцкиста, фамилии его не помнили, других знакомых у вас не было, и что от этого знакомого вы получили в 1932 году одно письмо о вашей поездке в Пермь, других писем из Увата вы не получали. Показания в этой части вы дали правильно?
О. Да, правильно. Письмо я получил одно от троцкиста бывшего, жившего со мной в одной квартире в Увате, и от его больше писем я не получал, и вообще больше писем из Увата я не получал. Знакомые в Увате, в райпотребсоюзе были так-же троцкисты, с которыми я так-же имел беседы, как служебные, так и иного характера, тогда были беседы и на политические темы, с которыми я высказывался (неразборчиво) партийной линии.
В. Вы лжоте. Следствие располагает данными, что будучи в ссылке вы продолжали вести к-р троцкистскую работу и в этом вы будете разоблачены, а сейчас вот зачитывается документ за 1932 год, поступивший на ваше имя в г. Пермь из Увата, которое вас изобличает во лжи в ваших показаниях. Теперь вы подтверждаете свою связь с троцкистами?
О. Нет, не подтверждаю. Еще раз подтверждаю, что кроме одного письма я из Увата не получал, а письмо, предъявленное мне, которое писал Серафим, я его не получал, в отношении Серафима я вспомнил, что это есть тот бывш. троцкист, который жил вместе со мной на квартире в деревне, фамилию его я не знал.
В. А кто он такой?
О. Это случайная личность. Я совершенно о нем ничего не знаю.
В. Сколько времени вы с ним вместе жили?
О. Два месяца на одной квартире в деревне около Увата.
В. Какое название деревни?
О. Не знаю
В. Милеева вы знаете?
О. Не помню.
В. Следствие вам предъявляет его записку из Увата, присланную вам. Теперь вы его вспомнили?
О.Такой записки я не получал от Милеева, не имею понятия.
В. Кто это на (неразборчиво) ваш знакомый «Федя» из Увата?
О. Не могу сказать. Это верно кто-либо из троцкистов, который был в то время в ссылке в Увате.
В. Вы от его получали письма?
О. Нет, не получал никаких писем.
В. Вы говорите не правду. Вам предъявляется его документ, полученный вами от его в г. Перми. Теперь свою связь с ним вы подтверждаете?
О. Такого письма я не получал.
В. Вы скрываете свою связь с теми троцкистами, с которыми вы находились в ссылке в Увате. Еще раз вам предлагаю рассказать следствию о своих к-р связях
О. Я ни чего не скрываю и политической связи с ссыльными троцкистами Увата я не имел».
Затем уже начальник Катерли Баскаков вновь возвращается к этому же периоду в допросе от 22 апреля 1941 г.:
«…В. Вы где отбывали наказание за это свое преступление?
О. Шесть месяцев я находился в Темниковском лагере, а затем заключение мне было заменено ссылкой. Ссылку я отбывал: два месяца в с. Увате того же района б. Тобольского округа, а остальное время до февраля 1936 года в г. Перми.
В. Находясь в ссылке, с кем из ссыльных троцкистов вы поддерживали связь?
О. Ни с кем связи из ссыльных троцкистов я не поддерживал.
В. Вы опять лжете. Троцкиста МИЛЕЕВА вы знали?
О. Да, знал с 1931 года. Встречался с ним в с. Увате в ссылке. По его словам он до ссылки проживал в г. Москве, где и кем работал он в Москве не помню. С ним я был знаком только по с. Увату и с ним несколько раз имел беседы на политические темы.
В. А разве после отъезда из Увата вы с ним связи не поддерживали?
О. Нет.
В. Еще кого из ссыльных троцкистов вы знали по ссылке в с. Увате?
О. Серафима ЛЕЛЕЕВА [2] (фамилия может быть не точна, хорошо не помню). Он троцкист, бывший комсомолец. Откуда он прибыл в ссылку не знаю. С ним я жил на одной квартире. Заходил к нам также несколько раз на квартиру Федя - троцкист, кажется из Донбасса. Кроме этих ссыльных троцкистов я не помню, чтобы с кем либо еще из ссыльных троцкистов имел встречи.
В. Что за «беседы» на политические темы у вас были с указанными ссыльными троцкистами?
О. Обсуждались вопросы: кто прав - троцкисты или партия? Я им доказывал правоту партии, причем Серафим со мной был согласен, МИЛЕЕВ колебался, а Федя все время доказывал правоту троцкистов.
В. Стало быть и в ссылке вы продолжали свою троцкистскую работу, организуя троцкистские контрреволюционные сборища. Признаете?
О. Нет, не подтверждаю.
В. А как же вы назовете эти свои сборища, на которых выступали с доказательствами правоты к-р троцкизма?
О. Это были случайные беседы на политические темы.
В. Вы настаиваете, что после выезда из с. Уваты, вы не имели троцкистских связей со ссыльными троцкистами?
О. Да, настаиваю, если не считать двух писем, полученных мною в 1932 году от Серафима ЛЕЛЕЕВА и МИЛЕЕВА.
В. Вам предъявляется копия письма от 5 ноября 1932 года в адрес: г. Пермь, Урал. область, Главпочтамт, до востребования Евсею Абрамовичу КАГАНОВИЧУ. Письмо подписали: Серафим, МИЛЕЕВ и Федя. Это одно из трех писем, о которых вы говорите?
О. Да, это одно из этих писем.
В. Из содержания этого письма следует, что ссыльные троцкисты аккуратно Вас информировали о положении дел и что вы имели троцкистские связи не только с теми троцкистами, которых указали. Признаете это?
О. Это я отрицаю. Письмо это носит чисто бытовой характер и никакого политического, тем более контрреволюционного содержания в нем нет.
В. Тогда объясните, что означают такие места из этого письма:
«Настроение у всех паршивое… А сколько было надежд и как светло… Ребенок родился отчасти даже излишне здоровым, т.к. покрикивает, иногда весьма надоедливо, в особенности для моих ушей».
О. Я ему написал одно письмо. Почему он пишет два, не знаю. Что касается ребенка, то речь идет о родившемся у него ребенке, т.к. с ним жила его жена.
В. А следующее место из этого же письма, вы тоже отнесете к бытовому характеру?
«С твердой верой в наше будущее, с еще более укрепившейся надеждой на скорую окончательную победу социализма на земле! Примите мои наилучшие пожелания, пожелания большевику от большевика».
О. С моей точки зрения, это просто политическая декларация троцкиста.
В. Объясните в таком случае, почему эта «декларация» направлена именно к Вам?
О. Объясняю только тем, что я с авторами этого письма находился в одной ссылке и они меня уважали как старшего.
В. Вы и теперь будете отрицать вашу троцкистскую деятельность и ваши организационные троцкистские связи в период пребывания в ссылке?
О. Да, отрицаю».
Из этих допросов видно, как с одной стороны, следователи пытаются выдавить из Евсея признание в продолжении так называемой «контрреволюционной троцкистской деятельности» в этот период, и как он, с другой стороны, сопротивляется этому.
[1] Сведений не установлено.
[2] Сведений не установлено.