Еще раз о национализме, «национальном» государстве и национальных проблемах в государстве.
Последнее время в рассуждениях о национальных проблемах России я часто натыкаюсь на некое теоретическое положение.
Интересную форму его предложил в своей статье о национальном вопросе В.В. Путин.
Речь идет о том месте статьи «Россия: национальный вопрос», в котором он утверждал, что в Западной Европе государства складывались как моноэтнические, «национальные».
А России - особенная страна с уникальной государственностью. Российское государство всегда носило полиэтнический характер.
Неверны оба утверждения.
В Западной Европе нет, и не было моноэтнических государств.
Национальных государств в этническом смысле просто ну бывает.
Однако все государства переживают в своей истории период увлечения национализмом и попыткой осознавать свое государства как моноэтническое. Только с разными последствиями.
Во Франции и Англии, Нидерландах и Португалии, в других странах, в том числе в России, тоже были националистические времена.
Но собственно националистическое моноэтническое государство пытались построить, вероятно, только в нацистской Германии и в Японии.
Впрочем, очень может быть, что просто Германия и Япония, как государства отстающие, взялась за строительство националистического государства в неподходящий момент.
Техника к этому моменту достигла такого развития, что строительство националистического государства обернулось кровавым кошмаром Второй мировой войны, Холокоста и зверств японцев в Китае.
Государство возникает не как реализация некоторой национальной идеи.
И не как некая политическая форма, призванная улучшить жизнь людей едиными законами и справедливой властью.
Государство всегда возникает как система деятельности.
Видимо, военной деятельности.
Государство в его традиционном зарождающемся виде - это объединение нескольких поселенческих общин вокруг военной организации одной из этих общин.
Проще говоря, хозяйственная община, у которой существует настоятельная потребность в расширении своей территории, однажды осознает простую вещь.
Чужие, соседние родоплеменные общины совершенно не обязательно уничтожать или вытеснять с их территории.
Достаточно их подчинить. Забрать у них часть территории для своих нужд.
Более того, с этих подчиненных общин даже можно будет брать дань для обеспечения функционирования своей военной организации.
Так появляется государство.
Этническая принадлежность соседей никакой существенной роли не играет.
Государство по факту - это деятельностный союз хозяйственных общин или семей, сообща обеспечивающих постоянную военную деятельность.
Хозяйственная деятельность подчинена военной, обеспечивает ее.
Военная организация защищает и расширяет население и территорию союза.
В дальнейшем, по мере развития, в государственном союзе осознают, что можно не только воевать с соседями.
С ними можно также торговать. Когда торговля становится постояной, и возникают специальные торговые организации и предприятия, появляются торговые государства.
Армия торгового государства существует не для того, чтобы захватывать новые территории.
Армия нужна для того, чтобы защищать свои границы и воздействовать на окружающие племена и государства в торговых интересах.
Франки завоевали территорию современной Франции и ее галло-римское население. Франки были германцами, население будущей Франции - романизированными галлами.
Англы и саксы завоевали слабо романизированную Британию, населенную кельтами.
Германия в этническом отношении всегда представляла пеструю картину. А Германское государство всегда объединяло как минимум германцев и славян.
И так дальше.
Нельзя, наверное, найти ни одного моноэтнического государства на этапе его возникновения и первых веков существования.
Властно-политическая надстройка в военной и/или торговой деятельностной системе обязательно появляется. Однако сначала появляется некоторый круг идей, в рамках которых люди осмысливают свое сосуществование в государстве.
Первые идеологии, которые знает новое государство, как правило, просты и привычны.
Идее личной свободы противостоит идея государственности.
Этатизм подчеркивает и отстаивает общее дело - военную и/или торговую организацию, военные или торговые интересы союза. Против интересов личности и ее традиционной свободной хозяйственной деятельности. То есть против раннего либерализма.
Однако со временем территория государства более-менее стабилизируется.
Дятельностный период развития государства завершается, ему на смену приходит период идеологический.
У государства возникает потребность как-то закрепить и обосновать права на свою территорию. Объяснить, почему народам, живущим на этой территории, лучше всего жить вместе, в общем государстве с сильной центральной властью.
Идеология либерализма отвергается. Ее место занимает идеология национализма.
Идейное и политическое развитие происходит в чередовании этатистских и националистских практик.
Этатизм продолжает отстаивать идею деятельной общности, важности совместной деятельности и государственного единства.
Которое противостоит враждебному миру.
Национализм привлекает идею культурно-языковой общности. И пытается объяснить причину и смысл государственности не совместным противостоянием внешнему враждебному окружению.
А внутренней общностью людей, населяющих данное государство. Этнической общностью.
И не без оснований.
Дело в том, что население страны может быть многоязычным.
Но общая государственная жизнь, главным условием которой является обязательный единый управленческий центр, необходимо приводит к утверждению определенного языка в качестве государственного. Естественно, таким языком рано или поздно становится язык численно преобладающего народа. Независимо от того, кто образует верхушку данного государства.
Необходимость организовывать совместную деятельность и обеспечивать сосуществование населения приводит к тому, что для объяснения с этим населением верхушке приходится принимать его язык в качестве государственного.
И в дальнейшем очевидны попытки представить этот преобладающий численно народ, его язык, его культуру в качестве главных социальнообразующих факторов.
Понятно, что дальнейшее развитие этой идеи и вовлечение в постоянную государственную жизни подавляющего большинства населения ведет к тому, что эта часть населения требует признать государство своим, и только своим.
Если бы развитие государства шло длительное время в рамках одной идеологии национализма, действительно все кончилось бы оформлением мононациональных государств.
Однако государство устроено иначе.
Каждые 70-80 происходит смена идеологической доминанты.
На смену национализму в данном случае всегда приходит этатизм.
Который обуздывает национальный эгоизм численно и культурно преобладающей нации.
И переносит акцент на общее дело и вненациональные задачи государства.
Современный период развития западных государств не предполагает сколько-нибудь существенного влияния идеологии национализма.
Современный период - политический. Он строится на доминировании и попеременном чередовании идеология либерализма и демократизма.
Мы к этому идем.
Первый шаг наша страна уже сделала.
Произошло это в конце 70-х - 80-х гг., когда был побежден этатизм, до тех пор определявший общественное сознание.
И провалился национализм, претендовавший на то, чтобы овладеть умами наших сограждан.
Люди выбрали либерализм. Сегодня мы живем в обществе, пытающемся понять и освоить идеи и политические практики либерализма, социальной свободы.
Свобода спорит с этатизмом. Но национализм она отрицает в принципе.
Свобода и национализм несовместимы.
Потому что свобода бывает либо для всех, либо ни для кого. Построить свободное общество одной нации в многонациональном государстве невозможно. Но все государства по своей природе являются многонациональными.
Это значит, что свободы не будет для национальных меньшинств. Но, поскольку национальные меньшинства вряд ли захотят это терпеть, свободы не станет и для доминантной нации. Которая вынуждена будет обеспечивать свою диктатуру и подавление всех других народов.
Наши русские граждане сегодня точно не готовы к тому, чтобы организоваться и потерять свою личную свободу для подавления инородцев.
Хотя некоторые из них, конечно же, не отказались бы это сделать. Их с удовольствием поддержали бы националистические экстремисты другой национальной принадлежности.
К счастью, таких абсолютное меньшинство и среди русского, и среди других этносов нашего многонационального государства.
На смену этатизму должен прийти демократизм.
А демократизм предполагает не просто признание прав любой нации на свободное развитие. Демократизм предполагает, что государство должно создавать условия для любых малых групп: этнических, социальных, религиозных, культурных, языковых и др.
Надеюсь, что скоро демократические представления и ценности не то, что утвердятся, хотя бы станут понятны в российском обществе.
И умные разговоры о «национальных» государствах, националистических правах, государственнообразующих народах станут неприличны, сойдут на нет.
Ну, может быть останутся уделом совсем уж незначительной группы малообразованных, неуравновешенных и социально дезадаптированных граждан.