ничего, кроме печали
Только почувствуешь твёрдую почву под собой, как случается внезапно что-то, из-за чего земля уходит из-под ног, и ты опять кувыркаешься в пустоте как деревянная кукла, марионетка, ниточки которой остриг твой кукловод. Вчера вот умер дядя, младший брат мамы, которая его носила на руках, воспитывала маленьким, пока её мама с папой работали, ей было 10 лет, когда он появился на свет. Она его нянчила, и поставила на ноги. И 60 лет спустя ей пришлось его хоронить. Будучи самым молодым дядей, он в моем раннем детстве вечно тоже возился с нами, его сыновьям было столько же, сколько и нам с братом, по 5-7 лет. Он и не казался дядей, скорее воспринимался как старший брат. И этот огромный, несмотря на хронологическую малость, кусок детства пожрала смерть и пустота. Тлен и гниение. И никакие воспоминания этого не восполнят. Собственно, и воспоминания после смерти особенно причастных к ним сразу бледнеют, превращаясь из цветного в черно-белое кино. Только горе, ком в горле и похоронная бестолковая суета. Еще один песочный замок разрушен. А мы все наивно вдохновляем себя и питаемся иллюзиями, и золотыми мечтами. Но приходит смерть, и обращает наши драгоценные картинки в невзрачные серые камешки, а золото - в горшечные черепки. Вот и вся жизнь.
И какой же тупой и пустой кажется возня вокруг нас после очередного удара о само явление смерти, великое явление и смешное, невзрачное одновременно. Как на скорости - в бетонное ограждение. Политика, вирус, эпидемия, война, ревность, предательство, говоруны и болтуны. Куклы. Тени теней во всеми богами забытой пещере. Бесконечно тупая и пустая суета сует. И банальность фраз "жизнь продолжается", "бог дал, бог взял", "так уж было суждено". Стёртые и более ничего не значащие слова. Инерционная болтовня, как будто кого-то утешающая. Вонь мёртвых слов, песок и пепел.
Смертность, вот он главный факт нашей жизни. Ни красота, ни даже любовь, ни дети, ни радость мгновения, ни эйфория счастья. О чем забываешь через некоторое время после похорон. А высохшее скелетоообразное тело, скукоженное, и непохожее на того живого, слишком живого парня, которым оно было когда-то, положенное в ящик, закопанное, а потом - и забытое живыми, которых ждёт тот же конец, о чем никто и не хочет думать. У куклы отрежут нити, сложат в ящик её, и постараются (втайне, в глубине души) скорее забыть: про неё, про болезнь её, про смертность и деревянность холодного тела.
Вот и вся жизнь. Печаль - как купол над нею. И ничего кроме печали.
И какой же тупой и пустой кажется возня вокруг нас после очередного удара о само явление смерти, великое явление и смешное, невзрачное одновременно. Как на скорости - в бетонное ограждение. Политика, вирус, эпидемия, война, ревность, предательство, говоруны и болтуны. Куклы. Тени теней во всеми богами забытой пещере. Бесконечно тупая и пустая суета сует. И банальность фраз "жизнь продолжается", "бог дал, бог взял", "так уж было суждено". Стёртые и более ничего не значащие слова. Инерционная болтовня, как будто кого-то утешающая. Вонь мёртвых слов, песок и пепел.
Смертность, вот он главный факт нашей жизни. Ни красота, ни даже любовь, ни дети, ни радость мгновения, ни эйфория счастья. О чем забываешь через некоторое время после похорон. А высохшее скелетоообразное тело, скукоженное, и непохожее на того живого, слишком живого парня, которым оно было когда-то, положенное в ящик, закопанное, а потом - и забытое живыми, которых ждёт тот же конец, о чем никто и не хочет думать. У куклы отрежут нити, сложат в ящик её, и постараются (втайне, в глубине души) скорее забыть: про неё, про болезнь её, про смертность и деревянность холодного тела.
Вот и вся жизнь. Печаль - как купол над нею. И ничего кроме печали.