Страна 404. 04
Только номера и стихи. Не пугайтесь, не мои :)
Просто текстом, без имен и комментариев.
Полный список был мной скопирован до, потому здесь можно увидеть также и то, что было снято с конкурса после.
Но поезд уходит, исправлять некогда. Да и зачем?! :)
http://stihi.lv/firsttour-2016/33579-polnyj-spisok-proizvedenij-kubka-mira-2016.html
* * * * *
080
ТРАКТИР
Как открыла трактир я на сцепке семи дорог,
Приручила тень чащи да ветер с больных топей,
Оберег зачарованный спрятала под порог,
Покрестила углы
И давай ожидать гостей.
Над дорогою хмарь и тяжелый зрачок луны,
Перевозчики с крыльями носят в холстине сны.
Пришёл первый из них, когда вечер ел солнца край,
Весь в горячей пыли тихий путник. Искал ночлег.
Я ему налила закупоренный в флягу май,
Что весной собирала у длинных зелёных рек.
Он согрелся теплом, он словами наполнил рот,
Он со мной разделил хрип огня и горячий хлеб.
Он сказал:
В той стране, где когда-то мой жил народ,
Три столетья назад перестал загораться свет.
Я ослеп и оглох.
Я отныне такой, как ты.
Поклонился и вышел
В объятия черноты.
Ночь рябит океаном и стынет без звёзд и рыб,
Вот бродяга второй в дверь стучит, выдыхая пар.
Он горбат, он похож на обломок ледовых глыб,
Так же груб,
Так же холоден,
Так же безбожно стар.
Я его не пустила. Огонь защитил меня,
Пока дикий чужак скребся вьюжно, ощерив пасть.
"Зря боишься, - свистел, - зря щадишь для меня огня,
Накорми, дай хоть раз мне насытится светом всласть.
Я пожрал половину уже. Но совсем пустой."
Когда он растворился, рассвет разделился с тьмой.
Третья шла босиком, не касаясь сырой травы,
Замерла у печи, как у входа в прекрасный храм.
"Все живые, - сказала, - на деле всегда мертвы,
Просто их темнота до поры остаётся там..."
И махнула рукой в окоем сентября. Жух сад,
Красный всадник скакал на восток, только пыль стеной...
Я дала ей с собою песню и детский взгляд
И не стала брать смех уплатою за постой.
Оберег под порогом пророс стебельком луны.
Соберу его лучше, высушу до зимы.
* * * * *
081
РАСКАДРОВКА
она не настаивала на узах брака
не просилась в европу встречаясь с паратовым
заочно любила лошадей и древний город краков
по субботам разгребала авгиеву конюшню
стихотворений мечтая жить на парнасе
пару раз в год пересматривала ассу
коллекционировала фотографии наса
вдохновенно ненавидела певицу нюшу
не потому что та гораздо моложе
просто органически не переваривала
тексты пустопорожние
задаваясь неодушевлённым вопросом
падежа предложного
недоумевала
за что эти песни любит паратов
переписывалась с приятельницей по интернету
ругались за политику
каждая уходила на свою сторону света
вовремя останавливались
зарывали топор и скелеты
осуждали зачинщиков терактов
приятельница рисовала в письмах голубей мира
а она вырезала их и развешивала по квартире
в задушный день помянула дедушку казимира
перечитала ковчег шиндлера
помолилась
после наблюдая из окна за болидами
пустила на руки кота
поделилась с ним радостями-обидами
рассказала о стихах что напишутся обязательно
о новом жизненном обстоятельстве
которое пока удачно прячется ото всех в животе под платьем
что назовут они его марией или давидом
а как поступить с паратовым - там будет видно
* * * * *
082
ПОСЛЕДНЯЯ СПИЧКА
Когда-то я ведал все звёзды по именам,
по греческим буквам, по чётким арабским цифрам,
и звёзд доставало с избытком и вам и нам,
и не было смысла в паролях и хитрых шифрах,
и в ссылках внизу (обязательно - мелким шрифтом).
Но годы проходят, пустеет мой каталог,
и с каждой потерею небо моё пустеет,
как будто прожорливый облачный кашалот
глотает добычу, и туша его толстеет.
И взгляд упирается в тёмный простор, как в стену.
В беззвёздном холодном пространстве зажгу маяк,
последнюю спичку свою сгоряча истрачу,
пускай догорает в зените звезда моя,
от страха дрожит и зовёт за собой, и плачет.
А как по-другому? А как, чёрт возьми, иначе?!
* * * * *
083
ВДОЛЬ ОБРЫВА
Он надрывно хрипит и кнута умоляет не слушать.
Он в кричащую пропасть не хочет на полном скаку,
понимая, что рысью - не в масть, да и шагом не лучше,
но не зная, что я не галопом никак не могу.
И не то, чтобы наш коренной уж совсем привередлив...
Наша тройка неслась вдоль обрыва вот так испокон.
Кто ответит, какие ячейки у Господа в бредне?!
Кто сумеет понять, колокольчик наш стонет по ком?!
Хлесткий ветер в лицо на лету застревает в куплете.
Кто же - ангел ли, демон ли - этот куплет допоет?
Сколько строчек и слов еще высекут Божии плети,
чтоб, шагнув за обрыв, мы продолжили этот полет?
* * * * *
084
ЭМПИРЕЙСКИЙ ВОПРОС
Бог по капле выдавливает из рабов людей -
КПД невысок, хоть случается и попаданье.
А массы противятся. Что им ходьба по воде?
У них завсегда нытие определяет сознанье.
Их тянет на волю, в пампасы, подальше от душащих уз,
Где зрелища с хлебом, где враз кабаки и кабуки,
Попутно б еще на кострище чужих догорающих чувств
Успеть подогреть замерзающие долгоруки,
И подольше прожить, и фортуну схватить бы за хвост,
Или сразу за грудь, мол, иди-ка сюда, шалава,
Вот те будка, а вот и ошейник, и кость,
Не бузи, не балуй, бо хозяин шибко крутого нрава.
Но фортуна хитра и хвостишком своим круть да верть,
Раздает по серьгам с приложеньем дворцов и сараев,
Где, ложась вечерами в постели, все репетируют смерть -
Получается хорошо, но от страха не избавляет.
А иные не спят и взвывают, дрожа, к звезде -
Не сегодня ли нить оборвет в черном небе пряха.
Тщетно силится Бог навыдавливать новых людей
Из родившихся выбыть из жизни рабами страха.
И на скорбных телах порастресканных мраморных плит,
Над воротцами склепов, меж строк поминальной песни
Всеязыко, с мольбой на еще одно <завтра> звенит
Et resurgam - мой Бог, я воскресну?
* * * * *
085
МАНТУЯ
<Я так не умею> - мантилья пророка.
И камень за пазухой - только до срока
Звезды, уходящей не скоро, но быстро,
Туда, где встречают навеки и присно,
Где врать не получится, мстить - не прокатит.
Там солнце на желтом - своем самокате,
Сожжет. И не пикнет случайно прохожий,
Похожий на маму, на папу похожий.
А быть все могло бы красиво, удачно.
Весенними листья... Беседка на даче.
Измученный странник везет орхидею.
Но длинные пальцы уже холодеют.
Ты встречи не ждешь - молода и несносна,
Внутри только зависть, как черная оспа,
Внутри только злоба, что кто-то сильнее,
Что кто-то любить всех на свете умеет,
Не только вот эти холодные пальцы.
Натянута жизнь на квадратные пяльцы
С углами на вырост, узлами с изнанки.
И копится, копится, копится в банке -
Сосуд переполнен... Арена открыта.
Разбитыми губы. У края корыта
Старуха, что стала царицей морскою.
Круги по воде... Утро. Воздух настоян.
Уставший старик, в круглый профиль камеи,
Вплетет лепесток - точно, лгать не умея.
* * * * *
086
НОЯБРЬ СЕМНАДЦАТОГО ГОДА
...мигали огоньками бутики,
скучающих мажоров зазывая,
подвыпивших студентов матюки
сливались с трелью старого трамвая,
еще хлопков за окнами крупа
не оживала страхами под кожей,
а сбитая на площади толпа
не повернулась мордою бульдожьей,
еще тонули улочки Кремля
в обычном туристическом бедламе,
еще ложилось время на поля
пожухлою листвою - не телами,
еще над неразбитым фонарем
качался колокольчик небосвода
холодным и бесснежным ноябрем
две тысячи семнадцатого года...
* * * * *
087
БОЙЩИК БЫЧКОВ
Первым, кто разглядел во мне женщину,
был бойщик Бычков.
Я ходила к нему посмотреть на смерть
вблизи, без очков
(я их тогда еще не носила).
Смерть была некрасива, а я - красива.
В свои двенадцать казалась десятилетней,
чьей-то, наверно, внучкой - приезжей, летней.
Бойщик Бычков убивал гуманно,
отточенными и ловкими.
А потом, в уголке диванном,
угощал меня ирисками и коровками.
Эх, ну зачем же я вру, отхожу от правды?..
Не было у него уголка диванного.
У него была койка -
и только.
Койка, два стула, стол,
вешалка и под ней кроссовки. -
Внутренний мир подсобки.
Бойщик Бычков, бойщик Бычков...
Да ведь не было, не было ничего!
Ни в койке, ни в уголке диванном.
Я совсем не была нимфеткой,
вовсе не был он педофилом,
но зачем-то хотел казаться.
Но я начала кусаться.
Я его укусила!
Всё произошло так быстро,
что было почти взаимно.
Он хотел объясниться, сказал: <Послушай!>
Но с нелепейшим криком <Мама!!!>
я бросилась прочь, наружу -
прямо
в объятья ливня.
Нет, вот опять я вру, привлекаю к себе внимание!
Никакой не ливень, а мелкий дождик
покропил по моим щекам, приводя в сознание.
Я моросила, дождик трусил за мной.
Нет: дождь моросил, а меня трусило.
Кровью прибитой пылью парной требухой травой
вымытым из-под шланга ковриком из резины
в пальцы въевшимся табаком
поцелуя первого языком
горстью конфет из местного магазина -
Смерть не пахла.
Это я позже вообразила.
* * * * *
088
ВТОРОЕ НОЯБРЯ
<второго ноября снег выпал вот же ...зря!>
(самоцитата)
мороз пощипывает нос
как гусь траву а лебедь ряску
зима ввалилась к нам всерьёз
в простом платке ажурной вязки
с собою прихватив кудель
в корзинке и челнок и спицы
вязать накидами метель
ну баба-бабой ...кружевница!
Вермеер курит в стороне
в восторге замер зал Тропинин
Поленов его <Ранний снег>
Мещерский Розен иже с ними...
им несть числа кто колдовал
то над портретом то с пейзажем
кудесницею называл
и нежно снежной ...правда бабой
я зиму русскую люблю
в ней есть пленительная нега
и деву во дворе леплю
из свежевыпавшего снега
* * * * *
089
* * * * *
090
ЗАПИСКА К АГЛАЕ
Вместе с памятью занавеска ливней
приподнимется над землей холмистой,
где по кромке леса на стыке линий
балансируют грибники и листья,
где по яблоки ломятся три медведя,
и охотник лес пробивает залпом,
а к рассвету спелая гроздь созвездий
наклоняется над землей на запад,
где дожди приходят во двор карябать
бесконечный очерк, и их искусство,
непролазно, как эта грязь и хляби,
непроглядно, как и характер русский.
Тут сосед - уйди на минуту - стащит
даже дверь в сортир, уследи попробуй,
и чем больше он нагрешит, тем слаще
будет клясться, клясться в любви до гроба.
И пока запутавшиеся сети
с карасем достает из пруда мальчишка,
ты, Аглая, дремлешь, как дремлют дети,
заскучав над жизнью, а может, книжкой,
и пока теряется, как у Пруста,
занятое время, ты ходишь в гости,
на деревьях желтым усталым сгустком
оседает осень.
* * * * *
091
АПРЕЛЬСКИМИ НОЧАМИ ИНОГДА
Апрельскими ночами иногда
восходит к небу талая вода,
ещё немного пахнущая снегом.
И все блажные ангелы-моржи
ныряют шумно в воду, мир дрожит,
почти переливаясь через край.
Мы из своих игрушечных домов
на серпантиновом гольфстриме снов
сквозь форточки выскальзываем в небо -
до головокружения вольны
в аквариуме звёздной глубины
плыволетать до самого утра.
Размокший мякиш свежих облаков.
Свобода от бегов, богов. Боков
кольчуга жидкой ртутью серебрится....
Круглы и лунны наши рыболица.
В провалах ртов, лишённых языков,
сокровище молчания хранится...
Чудна печаль, которая нам снится,
когда мы в кронах пихт находим кров.
* * * * *
092
ЛАБОРАТОРНОЕ
Белели стены и болели
За всех, стоящих вдоль портала,
За всех, оставивших кровати,
Сюда пришедших в полутьме -
Успеть без долгой канители
Телепортироваться малым:
Своей частицею на вате
И каплей в банке на окне.
Туда, где долгие походы
Ведут в любимые начала,
Туда, где горькие пилюли
Привычно запивать вином,
Где днем дотла сжигают годы,
А после мирятся ночами,
Где бесконечные июли
Листает щедрый метроном.
И будут новые колодцы
Там, где зияющие ямы.
Животворящие купели
Зальет небесная вода.
А от ржавеющего солнца
Под беспощадными дождями
Желтели стены и жалели
Пришедших на заре сюда...
* * * * *
093
РАЗНУЗДАННЫМ ДНЁМ ИЛЬ РАЗНУЗДАННОЙ НОЧЬЮ
Разнузданным днём иль разнузданной ночью
Не встретившись с дерзкой вакханкой воочью
В бесхозных, в разросшихся зарослях вишен,
Ты сломлен; ты, как террорист, обездвижен.
Ты - жертва, мишень для спецназовской пули...
А впрочем, в Москве, в Катманду, в Ливерпуле
Всем тем, кто безвременьем на кол подсажен,
Восторженный скрежет бессонниц не страшен.
* * * * *
094
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
По ком звонят у вас колокола?
Кривляется звонарь-марионетка,
Беззвучно напевая: >Бла-бла-бла>.
Качается костёла табуретка:
При чём здесь табуретка, извините?
Сознания разорванные нити
Сползаются, запутываясь в узел.
Край света чёрный зрак недобро сузил.
Над головой гремит кувалдой Бог.
Подковы растеряло стадо блох.
* * * * *
095
НОЧНИК
Ночник лимонного стекла
Пьёт свет обоев.
День догорел до дна, дотла.
И всё рябое.
А небо вяжет невода
Для звездопада.
Хотя, не каждая звезда
Сорваться рада.
Но точно знаю я, вот-вот,
Отдёрнув шторку,
Увижу, как звезда сойдёт
В мою каморку.
Тогда ночник раздвинет мглу
Тысячеваттно.
И струйки радости по злу
Сбегут нескладно.
И тьме тогда не расколоть
Наш мир на дали.
Её останется щепоть.
И то - едва ли.
* * * * *
096
ПОТЕРЯННЫЙ, РАССЕЯННЫЙ
Жил человек рассеянный на улице Бассейной.
С.Я.Маршак
Утром я долго глядел на дрожащие руки:
Странные ссадины, с кем-то вчера я подрался?
Стал одеваться, всё путал рубашку и брюки.
Радио хрипло орало фокстроты и вальсы.
Сложный паркетный узор - шел и вдруг потерялся.
Кто-то был рядом. Была. Но теперь только эхо,
Тени и пыль, бутербродом - фокстроты и вальсы.
Выпал на час, возвратился... Я должен уехать.
Это пальто мне мало, но, пожалуй, надену.
Буду худеть. И ещё отпущу я бородку.
Стану, как демон, красив - хоть сегодня на сцену!
И вместо шляпы пристрою себе сковородку.
...Пялились люди в метро - сковородка сползала,
Не по размеру, как видно - смешно и обидно,
Выбросил в мусоросборник уже у вокзала.
Зря! Надо было отдать старичку-инвалиду.
Ветхое здание, здесь продаются билеты,
Но без билетов катаются белки и зайцы.
Можно сесть в поезд и мирно проспать до рассвета,
Можно поехать и с кем-то навеки расстаться...
Выпал на час - на стене лабиринты из трещин.
Вновь возвратился, ещё раз вокруг осмотрелся:
Пёстрой мозаикой люди, вагоны и вещи,
Много вещей... и холодные, страшные рельсы.
В темный вагон обреченно ныряю, как в омут.
Здесь полумрак лишь закатом осенним подсвечен.
Можно заснуть, от себя убегая из дома,
И просыпаться в надежде на новую встречу.
* * * * *
097
СОЛДАТИКИ
Генералу кто-то пишет, кто-то нет.
Этот мир не так давно не прозябал.
Генерал с утра заходит в Интернет
и выходит понемногу из себя.
Он не ангел, не профессор кислых щей,
он - воспитанный сержантами мальчиш.
В старом парке в старом теле и плаще -
как увидишь, так стыдливо промолчишь.
А полковник, настоящий - как поёт
та, которая и женщина, под стать -
хоть сейчас готов в анналы и в полёт,
покорять, приумножать и всех достать.
И не думал, не по чину, просто ждал,
но никто не пишет, только военком.
С целым миром намечается вражда
и кончается под выслугу пинком.
Лейтенант и сам писал бы, но - увы,
не приучен палец к ручке, лишь курок
здесь подходит с приложеньем головы,
он по жизни твёрдо выучил урок.
Этот мальчик молодой, с кем все хотят
танцевать, а также свадьбу и оклад...
Их разводят, как на племя, как котят,
а в придачу номер, дуло и приклад.
Рядовой - он тем успешен, что живой.
Эту тему написали на роду.
Если вывезет удача на кривой,
если выспаться успеет на ходу,
коль удастся не попасться в оборот
в казино, где наши жизни на кону,
где по мере и без меры каждый врёт...
Маркес прав: никто не пишет никому.
Каждый пишет, как он слышит этот мир,
в старой песне также дышит в унисон.
Строем легче сотворяется кумир,
по команде проще мраком станет сон.
Только где-то в доме, в недрах стеллажа,
средь жестянок, безделушек и ключей
оловянные солдатики лежат...
Мальчик плачет.
Надо в школу.
А зачем?..
* * * * *
098
НАДЕЖДЫ НОЧНОГО МЕТРО
Куда бы ни прибивало в поисках
последнего шанса оказаться где-нибудь еще,
в разноголосице указателей отыскивается
другая платформа в оплавленном мармеладном свете
казенного флуоресцента,
(откуда ни стартуй, она в противоположной стороне).
Это
к ней
прибывают немногозвучные ночные поезда.
Добежишь (если добежишь) - в каблуки вгрызаются
подвижные решётчатые челюсти пола,
приглашает неевклидовость, неумолимость
вечно сквознячных туннелей.
Одинакова чернота
под землей или на мосту.
Одинакова чернота под решётчатым сводом нёба
(есть другое имя - молчание),
под решетками рёбер
(перебои в сердце),
под зарешёченными позвоночниками мостов,
за решётками тощих веток, арестовавших небо.
Прижаться к стеклу и спать;
убаюкать весёлых страшных зверей
за решёткой сознания моего
обещанием, что все ночные поезда
движутся в одном направлении,
в направлении утра.
* * * * *
099
НА ЛЕСТНИЦЕ ЧЁРНОЙ БЕТХУДОВ
На лестнице чёрной Бетхудов
уже две недели живёт, не уходит оттуда,
сидит там и днём, и ночью,
в квартиру зайти не хочет.
Жена стоматолога знает, что встретится с ним едва ли.
Она опять и опять играет ему на рояле ? квартет Оливье Мессиана
?в собственном переложении для фортепиано.
Бетхудов слушает, но думает о салате, и, когда выходит домработница Катя
(Обычно часиков в шесть
она приносит ему поесть),?
ворчит: "Опять эти противные котлеты. Вчера котлеты, позавчера котлеты.?
Вот бы сделала оливье ты.
Вроде, прошёл Новый год,
а оливье почему-то никто не даёт".
Стоматолог выбегает на лестницу и говорит: "Бетхудов,
ты заходи погреться, ведь у тебя простуда.?
Я покажу тебе фокус или сыграем в карты.
Бетхудов ему: "Отстань. Вечно жужжишь, как комар ты".
Стоматолог идёт на балкон и долго смотрит на звёзды,?
ищет на небе планету, где Человек был создан.
В чёрном небе сверкают Млечный путь и Плеяды.
Он бы хотел улететь. Но должен жить здесь. Так надо.
Жена стоматолога шепчет: "Мой родной, мой хороший",
режет картошку и лук, сыплет зелёный горошек.
На лестнице чёрной Бетхудов, он разозлён ужасно,?
думает: "Разве мужчина может так унижаться!"?
Жена стоматолога ухо прижимает к стене.
Ей радостно: "Он так близко и помнит всегда обо мне".
Стоматолог плачет. Будет гроза. Все звезды закрыло тучами. ?
"Отчего же люди друг друга мучают?
И любят мучают, и не любят мучают".
* * * * *
100
ДОЖДЬ ВНУТРИ
нет, я не пишу о тебе,
не могу найти слов, способных рассказать тебя.
я просто бросаю в нежность прошлого монету,
чтоб вернуться к ней, тонуть в ней, медлить -
никуда не уходить от тебя той,
наполненной солнечным ядом моей любви
и постоянно ходящей по краю
нашей маленькой вселенной,
где осень носила твоё имя,
и мне казалось, что я был хранителем
её стеклянного света.
о, это вечно преследующее меня чувство потери -
ты могла исчезнуть в любое мгновение.
словно кем-то тебе были прописаны эти божьи капли -
бесконечные слезы дождя внутри -
когда ты уходила в себя, я опасался, что нигде
не смогу тебя отыскать...
я видел тебя звуками и слышал запахами,
так удивительно и странно,
твой голос мне чудился оранжевым,
и слова твои превращались в листопад.
или эти падающие сухие листья и были словами,
но я нигде не успел их записать?
и теперь каждая осень
зияет во мне пустой страницей рассвета,
в который я выбираюсь из лабиринта снов,
не в силах вспомнить,
в каком из них
оставил половину себя.
* * * * *
101
ПРОБЛЕМЫ НОЯ
Лето устало быть летом,
опухли розы.
Больше сырости в свете,
поэзии в прозе.
Ветер голый, голодный
топит лодку.
Выберусь из непогоды,
выпью водки.
Мокро, прохладно, скользко,
поперечина ноет.
Вспомним, сколько
было проблем у Ноя.
Когда он бредил светом,
каждая тварь - в паре,
птицу в мир выпускал он,
чтобы вернулась - с веткой.
* * * * *
102
* * * * *
103
РОДИОНОВНА
Ты не спишь, родная Родионовна?
Так поведай сказку, что редка,
я не жду певца радиофонного;
жажду чистой капли родника.
Быстролётны дни чужие издали,
прячем мы в себе своих невежд.
Водяные знаки переизданы.
Только ветер изначально свеж.
Спой же, спой чуть слышно, Родионовна.
Ты стара? я не считаю лет,
сон Его открой мне: ради оного
да осечку дал бы пистолет!
Заструилась песня над порогами:
вот я - коршун, в бочке я - Гвидон,
кот я, белка - ядра чтоб не трогали!
Бочкачание. Не выйду вон.
Выжду бурю. Pадуга надорвана,
прохудился берег, в русле - течь.
я - Руслан, нет горя, Родионовна;
суждено в прореху бочке лечь.
* * * * *
104
ФЕНОМЕН
Тебя отеллило в отелях?
Когда под дверь ползёт туман,
Очнуться.
Путаясь в бретелях,
Упиться в полный "иммельман".
Тебе мерещился феномен?
Случалось пальцем "ну-ну-ну"?
Тогда садись.
Ты не виновен.
Ни в ширину, ни в глубину.
Садись.
А я - покаменею.
Пусть время пятится назад,
Туда, где древние
Евреи
О чём-то с богом говорят.
* * * * *
105
ПЛОЩАДЬ
С утра пораньше туч пузатых вече
Решает, не пора ли справить дождь.
На постаменте, изувековечен
И голубвеобилен, бывший вождь.
Внизу стенает, плачась постаменту,
Чудак, лохматый словно дикобраз,
Что, мол, ему собаки-конкуренты
Наслали нервный тик на третий глаз.
В окошке дома, что назначен к сносу,
Похоже, что не спавший сотню лет,
Клюет в листочек паркером и носом
Известнейший в своей семье поэт.
А на углу потрепанный мужчина
Прижался обессилено к трубе -
Его на день святого клофелина
Вчера зазвали девушки к себе.
Он так мечтал бездумно и беспечно
Плыть в рай средь нежных ангельских мордах...
А дома снова ждут его извечный
Сан-затрапез и баба в бигудях.
В ближайший парк спешит в пальтишке сером
(Зачем бежать? Быстрей же на метле!)
Бабультерьерша с толстым бультерьером
На сбор опустошенных бутылей.
Раскинув силиконовые сети,
По площади гуляет грудь и зад.
Какие-то замызганные дети
Баллончиками с красками гремят.
Сюжет вчерашний движется по новой
В бурленьи человеческих забот:
Казалось бы, всего лишь полшестого,
А город просыпается, живет.
* * * * *
106
БЛАЖЕН КТО БЫЛ ОТ ЖИЗНИ ПЬЯН
блажен кто был от жизни пьян
и кто успел опохмелиться
к нему нездешняя жаль-птица
слетает в гости по ночам
едва погаснет небосвод
она на тумбе прикроватной
сейчас усядется внезапно
и вахту тихую несёт...
и даже печень не клюёт
так... иногда... сердечко
цапнет
* * * * *
107
ОТЛОЖЕННАЯ ВСТРЕЧА
Никого. На крестах бахрома паутин.
Осень селится в галочьи гнезда.
Лишь Спаситель распятый один на один
С неотзывчивой паствой погоста.
Вот он руки раскинул. Встречает меня?
Рад и я встрече с вечностью, Боже.
Но сейчас - не к тебе. Тут, считай, вся родня.
Заселюсь сам значительно позже.
Подожди, дай скопить мне заслуг, а грехов...
Их с избытком хватает для ада.
Накоплю и скажу тебе: Что ж, я готов.
Где она, моя скорбная дата?
А пока выпью водки с тоской пополам.
Ткну окурок в щербатое блюдце,
Пообщаюсь с родней, и уйду по делам,
Чтоб сюда после жизни вернуться.
* * * * *
108
ОТКАЗНИЦА
I
Ты останешься здесь, в этой сплошной тиши.
Не дыши этим воздухом вымерзшим, не-ды-ши,
Не смотри, как белеют вены - в них лёд и снег.
Тянет руки к тебе ангел ли, человек:
Силуэт его будет больно глаза слепить.
Отпусти же, прошу, девочка, эту нить,
Что нас вяжет с тобой крепко одним узлом.
Мне любить - не тебя, не с тобой возвращаться в дом,
Где герань на окне набирает свой первый цвет:
Нет тебя в этом мире, попросту - слышишь? - нет.
И хвостом не ходи в обесцвеченных болью снах.
II
Разрастается, как повилика, горчащий страх,
Проникает вовнутрь и сеет своё зерно -
Обязательно выносишь то, что тебе дано:
Пустоту безымянную бездетного живота.
Начала бы всю жизнь с неисписанного листа,
Да слова пересохли в горле, скатались в ком.
Не того ты любила, не с тем возвращалась в дом,
Где герань на окне с тех пор потеряла цвет -
Больше нет ничего, и тебя в этом мире нет.
* * * * *
109
И ВОЗВРАЩАЛАСЬ ЖИЗНЬ
Христос воскрес, когда под толстый лёд
Ввели иглу,
И, сдерживая слёзы,
Святая Троица с иконы на углу
Покрылась изморосью,
И запели розы.
Верней, не розы - розы расцвели,
А пели языки на колокольне,
Взрывая и взрывая тишину.
Живым - живое, а больному - боль, но
Хрипел отец.
И возвращалась жизнь,
Случилось чудо, как уже случалось.
Врач уходил, считая этажи -
Ему до Бога шага два осталось.
* * * * *
Просто текстом, без имен и комментариев.
Полный список был мной скопирован до, потому здесь можно увидеть также и то, что было снято с конкурса после.
Но поезд уходит, исправлять некогда. Да и зачем?! :)
http://stihi.lv/firsttour-2016/33579-polnyj-spisok-proizvedenij-kubka-mira-2016.html
* * * * *
080
ТРАКТИР
Как открыла трактир я на сцепке семи дорог,
Приручила тень чащи да ветер с больных топей,
Оберег зачарованный спрятала под порог,
Покрестила углы
И давай ожидать гостей.
Над дорогою хмарь и тяжелый зрачок луны,
Перевозчики с крыльями носят в холстине сны.
Пришёл первый из них, когда вечер ел солнца край,
Весь в горячей пыли тихий путник. Искал ночлег.
Я ему налила закупоренный в флягу май,
Что весной собирала у длинных зелёных рек.
Он согрелся теплом, он словами наполнил рот,
Он со мной разделил хрип огня и горячий хлеб.
Он сказал:
В той стране, где когда-то мой жил народ,
Три столетья назад перестал загораться свет.
Я ослеп и оглох.
Я отныне такой, как ты.
Поклонился и вышел
В объятия черноты.
Ночь рябит океаном и стынет без звёзд и рыб,
Вот бродяга второй в дверь стучит, выдыхая пар.
Он горбат, он похож на обломок ледовых глыб,
Так же груб,
Так же холоден,
Так же безбожно стар.
Я его не пустила. Огонь защитил меня,
Пока дикий чужак скребся вьюжно, ощерив пасть.
"Зря боишься, - свистел, - зря щадишь для меня огня,
Накорми, дай хоть раз мне насытится светом всласть.
Я пожрал половину уже. Но совсем пустой."
Когда он растворился, рассвет разделился с тьмой.
Третья шла босиком, не касаясь сырой травы,
Замерла у печи, как у входа в прекрасный храм.
"Все живые, - сказала, - на деле всегда мертвы,
Просто их темнота до поры остаётся там..."
И махнула рукой в окоем сентября. Жух сад,
Красный всадник скакал на восток, только пыль стеной...
Я дала ей с собою песню и детский взгляд
И не стала брать смех уплатою за постой.
Оберег под порогом пророс стебельком луны.
Соберу его лучше, высушу до зимы.
* * * * *
081
РАСКАДРОВКА
она не настаивала на узах брака
не просилась в европу встречаясь с паратовым
заочно любила лошадей и древний город краков
по субботам разгребала авгиеву конюшню
стихотворений мечтая жить на парнасе
пару раз в год пересматривала ассу
коллекционировала фотографии наса
вдохновенно ненавидела певицу нюшу
не потому что та гораздо моложе
просто органически не переваривала
тексты пустопорожние
задаваясь неодушевлённым вопросом
падежа предложного
недоумевала
за что эти песни любит паратов
переписывалась с приятельницей по интернету
ругались за политику
каждая уходила на свою сторону света
вовремя останавливались
зарывали топор и скелеты
осуждали зачинщиков терактов
приятельница рисовала в письмах голубей мира
а она вырезала их и развешивала по квартире
в задушный день помянула дедушку казимира
перечитала ковчег шиндлера
помолилась
после наблюдая из окна за болидами
пустила на руки кота
поделилась с ним радостями-обидами
рассказала о стихах что напишутся обязательно
о новом жизненном обстоятельстве
которое пока удачно прячется ото всех в животе под платьем
что назовут они его марией или давидом
а как поступить с паратовым - там будет видно
* * * * *
082
ПОСЛЕДНЯЯ СПИЧКА
Когда-то я ведал все звёзды по именам,
по греческим буквам, по чётким арабским цифрам,
и звёзд доставало с избытком и вам и нам,
и не было смысла в паролях и хитрых шифрах,
и в ссылках внизу (обязательно - мелким шрифтом).
Но годы проходят, пустеет мой каталог,
и с каждой потерею небо моё пустеет,
как будто прожорливый облачный кашалот
глотает добычу, и туша его толстеет.
И взгляд упирается в тёмный простор, как в стену.
В беззвёздном холодном пространстве зажгу маяк,
последнюю спичку свою сгоряча истрачу,
пускай догорает в зените звезда моя,
от страха дрожит и зовёт за собой, и плачет.
А как по-другому? А как, чёрт возьми, иначе?!
* * * * *
083
ВДОЛЬ ОБРЫВА
Он надрывно хрипит и кнута умоляет не слушать.
Он в кричащую пропасть не хочет на полном скаку,
понимая, что рысью - не в масть, да и шагом не лучше,
но не зная, что я не галопом никак не могу.
И не то, чтобы наш коренной уж совсем привередлив...
Наша тройка неслась вдоль обрыва вот так испокон.
Кто ответит, какие ячейки у Господа в бредне?!
Кто сумеет понять, колокольчик наш стонет по ком?!
Хлесткий ветер в лицо на лету застревает в куплете.
Кто же - ангел ли, демон ли - этот куплет допоет?
Сколько строчек и слов еще высекут Божии плети,
чтоб, шагнув за обрыв, мы продолжили этот полет?
* * * * *
084
ЭМПИРЕЙСКИЙ ВОПРОС
Бог по капле выдавливает из рабов людей -
КПД невысок, хоть случается и попаданье.
А массы противятся. Что им ходьба по воде?
У них завсегда нытие определяет сознанье.
Их тянет на волю, в пампасы, подальше от душащих уз,
Где зрелища с хлебом, где враз кабаки и кабуки,
Попутно б еще на кострище чужих догорающих чувств
Успеть подогреть замерзающие долгоруки,
И подольше прожить, и фортуну схватить бы за хвост,
Или сразу за грудь, мол, иди-ка сюда, шалава,
Вот те будка, а вот и ошейник, и кость,
Не бузи, не балуй, бо хозяин шибко крутого нрава.
Но фортуна хитра и хвостишком своим круть да верть,
Раздает по серьгам с приложеньем дворцов и сараев,
Где, ложась вечерами в постели, все репетируют смерть -
Получается хорошо, но от страха не избавляет.
А иные не спят и взвывают, дрожа, к звезде -
Не сегодня ли нить оборвет в черном небе пряха.
Тщетно силится Бог навыдавливать новых людей
Из родившихся выбыть из жизни рабами страха.
И на скорбных телах порастресканных мраморных плит,
Над воротцами склепов, меж строк поминальной песни
Всеязыко, с мольбой на еще одно <завтра> звенит
Et resurgam - мой Бог, я воскресну?
* * * * *
085
МАНТУЯ
<Я так не умею> - мантилья пророка.
И камень за пазухой - только до срока
Звезды, уходящей не скоро, но быстро,
Туда, где встречают навеки и присно,
Где врать не получится, мстить - не прокатит.
Там солнце на желтом - своем самокате,
Сожжет. И не пикнет случайно прохожий,
Похожий на маму, на папу похожий.
А быть все могло бы красиво, удачно.
Весенними листья... Беседка на даче.
Измученный странник везет орхидею.
Но длинные пальцы уже холодеют.
Ты встречи не ждешь - молода и несносна,
Внутри только зависть, как черная оспа,
Внутри только злоба, что кто-то сильнее,
Что кто-то любить всех на свете умеет,
Не только вот эти холодные пальцы.
Натянута жизнь на квадратные пяльцы
С углами на вырост, узлами с изнанки.
И копится, копится, копится в банке -
Сосуд переполнен... Арена открыта.
Разбитыми губы. У края корыта
Старуха, что стала царицей морскою.
Круги по воде... Утро. Воздух настоян.
Уставший старик, в круглый профиль камеи,
Вплетет лепесток - точно, лгать не умея.
* * * * *
086
НОЯБРЬ СЕМНАДЦАТОГО ГОДА
...мигали огоньками бутики,
скучающих мажоров зазывая,
подвыпивших студентов матюки
сливались с трелью старого трамвая,
еще хлопков за окнами крупа
не оживала страхами под кожей,
а сбитая на площади толпа
не повернулась мордою бульдожьей,
еще тонули улочки Кремля
в обычном туристическом бедламе,
еще ложилось время на поля
пожухлою листвою - не телами,
еще над неразбитым фонарем
качался колокольчик небосвода
холодным и бесснежным ноябрем
две тысячи семнадцатого года...
* * * * *
087
БОЙЩИК БЫЧКОВ
Первым, кто разглядел во мне женщину,
был бойщик Бычков.
Я ходила к нему посмотреть на смерть
вблизи, без очков
(я их тогда еще не носила).
Смерть была некрасива, а я - красива.
В свои двенадцать казалась десятилетней,
чьей-то, наверно, внучкой - приезжей, летней.
Бойщик Бычков убивал гуманно,
отточенными и ловкими.
А потом, в уголке диванном,
угощал меня ирисками и коровками.
Эх, ну зачем же я вру, отхожу от правды?..
Не было у него уголка диванного.
У него была койка -
и только.
Койка, два стула, стол,
вешалка и под ней кроссовки. -
Внутренний мир подсобки.
Бойщик Бычков, бойщик Бычков...
Да ведь не было, не было ничего!
Ни в койке, ни в уголке диванном.
Я совсем не была нимфеткой,
вовсе не был он педофилом,
но зачем-то хотел казаться.
Но я начала кусаться.
Я его укусила!
Всё произошло так быстро,
что было почти взаимно.
Он хотел объясниться, сказал: <Послушай!>
Но с нелепейшим криком <Мама!!!>
я бросилась прочь, наружу -
прямо
в объятья ливня.
Нет, вот опять я вру, привлекаю к себе внимание!
Никакой не ливень, а мелкий дождик
покропил по моим щекам, приводя в сознание.
Я моросила, дождик трусил за мной.
Нет: дождь моросил, а меня трусило.
Кровью прибитой пылью парной требухой травой
вымытым из-под шланга ковриком из резины
в пальцы въевшимся табаком
поцелуя первого языком
горстью конфет из местного магазина -
Смерть не пахла.
Это я позже вообразила.
* * * * *
088
ВТОРОЕ НОЯБРЯ
<второго ноября снег выпал вот же ...зря!>
(самоцитата)
мороз пощипывает нос
как гусь траву а лебедь ряску
зима ввалилась к нам всерьёз
в простом платке ажурной вязки
с собою прихватив кудель
в корзинке и челнок и спицы
вязать накидами метель
ну баба-бабой ...кружевница!
Вермеер курит в стороне
в восторге замер зал Тропинин
Поленов его <Ранний снег>
Мещерский Розен иже с ними...
им несть числа кто колдовал
то над портретом то с пейзажем
кудесницею называл
и нежно снежной ...правда бабой
я зиму русскую люблю
в ней есть пленительная нега
и деву во дворе леплю
из свежевыпавшего снега
* * * * *
089
* * * * *
090
ЗАПИСКА К АГЛАЕ
Вместе с памятью занавеска ливней
приподнимется над землей холмистой,
где по кромке леса на стыке линий
балансируют грибники и листья,
где по яблоки ломятся три медведя,
и охотник лес пробивает залпом,
а к рассвету спелая гроздь созвездий
наклоняется над землей на запад,
где дожди приходят во двор карябать
бесконечный очерк, и их искусство,
непролазно, как эта грязь и хляби,
непроглядно, как и характер русский.
Тут сосед - уйди на минуту - стащит
даже дверь в сортир, уследи попробуй,
и чем больше он нагрешит, тем слаще
будет клясться, клясться в любви до гроба.
И пока запутавшиеся сети
с карасем достает из пруда мальчишка,
ты, Аглая, дремлешь, как дремлют дети,
заскучав над жизнью, а может, книжкой,
и пока теряется, как у Пруста,
занятое время, ты ходишь в гости,
на деревьях желтым усталым сгустком
оседает осень.
* * * * *
091
АПРЕЛЬСКИМИ НОЧАМИ ИНОГДА
Апрельскими ночами иногда
восходит к небу талая вода,
ещё немного пахнущая снегом.
И все блажные ангелы-моржи
ныряют шумно в воду, мир дрожит,
почти переливаясь через край.
Мы из своих игрушечных домов
на серпантиновом гольфстриме снов
сквозь форточки выскальзываем в небо -
до головокружения вольны
в аквариуме звёздной глубины
плыволетать до самого утра.
Размокший мякиш свежих облаков.
Свобода от бегов, богов. Боков
кольчуга жидкой ртутью серебрится....
Круглы и лунны наши рыболица.
В провалах ртов, лишённых языков,
сокровище молчания хранится...
Чудна печаль, которая нам снится,
когда мы в кронах пихт находим кров.
* * * * *
092
ЛАБОРАТОРНОЕ
Белели стены и болели
За всех, стоящих вдоль портала,
За всех, оставивших кровати,
Сюда пришедших в полутьме -
Успеть без долгой канители
Телепортироваться малым:
Своей частицею на вате
И каплей в банке на окне.
Туда, где долгие походы
Ведут в любимые начала,
Туда, где горькие пилюли
Привычно запивать вином,
Где днем дотла сжигают годы,
А после мирятся ночами,
Где бесконечные июли
Листает щедрый метроном.
И будут новые колодцы
Там, где зияющие ямы.
Животворящие купели
Зальет небесная вода.
А от ржавеющего солнца
Под беспощадными дождями
Желтели стены и жалели
Пришедших на заре сюда...
* * * * *
093
РАЗНУЗДАННЫМ ДНЁМ ИЛЬ РАЗНУЗДАННОЙ НОЧЬЮ
Разнузданным днём иль разнузданной ночью
Не встретившись с дерзкой вакханкой воочью
В бесхозных, в разросшихся зарослях вишен,
Ты сломлен; ты, как террорист, обездвижен.
Ты - жертва, мишень для спецназовской пули...
А впрочем, в Москве, в Катманду, в Ливерпуле
Всем тем, кто безвременьем на кол подсажен,
Восторженный скрежет бессонниц не страшен.
* * * * *
094
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
По ком звонят у вас колокола?
Кривляется звонарь-марионетка,
Беззвучно напевая: >Бла-бла-бла>.
Качается костёла табуретка:
При чём здесь табуретка, извините?
Сознания разорванные нити
Сползаются, запутываясь в узел.
Край света чёрный зрак недобро сузил.
Над головой гремит кувалдой Бог.
Подковы растеряло стадо блох.
* * * * *
095
НОЧНИК
Ночник лимонного стекла
Пьёт свет обоев.
День догорел до дна, дотла.
И всё рябое.
А небо вяжет невода
Для звездопада.
Хотя, не каждая звезда
Сорваться рада.
Но точно знаю я, вот-вот,
Отдёрнув шторку,
Увижу, как звезда сойдёт
В мою каморку.
Тогда ночник раздвинет мглу
Тысячеваттно.
И струйки радости по злу
Сбегут нескладно.
И тьме тогда не расколоть
Наш мир на дали.
Её останется щепоть.
И то - едва ли.
* * * * *
096
ПОТЕРЯННЫЙ, РАССЕЯННЫЙ
Жил человек рассеянный на улице Бассейной.
С.Я.Маршак
Утром я долго глядел на дрожащие руки:
Странные ссадины, с кем-то вчера я подрался?
Стал одеваться, всё путал рубашку и брюки.
Радио хрипло орало фокстроты и вальсы.
Сложный паркетный узор - шел и вдруг потерялся.
Кто-то был рядом. Была. Но теперь только эхо,
Тени и пыль, бутербродом - фокстроты и вальсы.
Выпал на час, возвратился... Я должен уехать.
Это пальто мне мало, но, пожалуй, надену.
Буду худеть. И ещё отпущу я бородку.
Стану, как демон, красив - хоть сегодня на сцену!
И вместо шляпы пристрою себе сковородку.
...Пялились люди в метро - сковородка сползала,
Не по размеру, как видно - смешно и обидно,
Выбросил в мусоросборник уже у вокзала.
Зря! Надо было отдать старичку-инвалиду.
Ветхое здание, здесь продаются билеты,
Но без билетов катаются белки и зайцы.
Можно сесть в поезд и мирно проспать до рассвета,
Можно поехать и с кем-то навеки расстаться...
Выпал на час - на стене лабиринты из трещин.
Вновь возвратился, ещё раз вокруг осмотрелся:
Пёстрой мозаикой люди, вагоны и вещи,
Много вещей... и холодные, страшные рельсы.
В темный вагон обреченно ныряю, как в омут.
Здесь полумрак лишь закатом осенним подсвечен.
Можно заснуть, от себя убегая из дома,
И просыпаться в надежде на новую встречу.
* * * * *
097
СОЛДАТИКИ
Генералу кто-то пишет, кто-то нет.
Этот мир не так давно не прозябал.
Генерал с утра заходит в Интернет
и выходит понемногу из себя.
Он не ангел, не профессор кислых щей,
он - воспитанный сержантами мальчиш.
В старом парке в старом теле и плаще -
как увидишь, так стыдливо промолчишь.
А полковник, настоящий - как поёт
та, которая и женщина, под стать -
хоть сейчас готов в анналы и в полёт,
покорять, приумножать и всех достать.
И не думал, не по чину, просто ждал,
но никто не пишет, только военком.
С целым миром намечается вражда
и кончается под выслугу пинком.
Лейтенант и сам писал бы, но - увы,
не приучен палец к ручке, лишь курок
здесь подходит с приложеньем головы,
он по жизни твёрдо выучил урок.
Этот мальчик молодой, с кем все хотят
танцевать, а также свадьбу и оклад...
Их разводят, как на племя, как котят,
а в придачу номер, дуло и приклад.
Рядовой - он тем успешен, что живой.
Эту тему написали на роду.
Если вывезет удача на кривой,
если выспаться успеет на ходу,
коль удастся не попасться в оборот
в казино, где наши жизни на кону,
где по мере и без меры каждый врёт...
Маркес прав: никто не пишет никому.
Каждый пишет, как он слышит этот мир,
в старой песне также дышит в унисон.
Строем легче сотворяется кумир,
по команде проще мраком станет сон.
Только где-то в доме, в недрах стеллажа,
средь жестянок, безделушек и ключей
оловянные солдатики лежат...
Мальчик плачет.
Надо в школу.
А зачем?..
* * * * *
098
НАДЕЖДЫ НОЧНОГО МЕТРО
Куда бы ни прибивало в поисках
последнего шанса оказаться где-нибудь еще,
в разноголосице указателей отыскивается
другая платформа в оплавленном мармеладном свете
казенного флуоресцента,
(откуда ни стартуй, она в противоположной стороне).
Это
к ней
прибывают немногозвучные ночные поезда.
Добежишь (если добежишь) - в каблуки вгрызаются
подвижные решётчатые челюсти пола,
приглашает неевклидовость, неумолимость
вечно сквознячных туннелей.
Одинакова чернота
под землей или на мосту.
Одинакова чернота под решётчатым сводом нёба
(есть другое имя - молчание),
под решетками рёбер
(перебои в сердце),
под зарешёченными позвоночниками мостов,
за решётками тощих веток, арестовавших небо.
Прижаться к стеклу и спать;
убаюкать весёлых страшных зверей
за решёткой сознания моего
обещанием, что все ночные поезда
движутся в одном направлении,
в направлении утра.
* * * * *
099
НА ЛЕСТНИЦЕ ЧЁРНОЙ БЕТХУДОВ
На лестнице чёрной Бетхудов
уже две недели живёт, не уходит оттуда,
сидит там и днём, и ночью,
в квартиру зайти не хочет.
Жена стоматолога знает, что встретится с ним едва ли.
Она опять и опять играет ему на рояле ? квартет Оливье Мессиана
?в собственном переложении для фортепиано.
Бетхудов слушает, но думает о салате, и, когда выходит домработница Катя
(Обычно часиков в шесть
она приносит ему поесть),?
ворчит: "Опять эти противные котлеты. Вчера котлеты, позавчера котлеты.?
Вот бы сделала оливье ты.
Вроде, прошёл Новый год,
а оливье почему-то никто не даёт".
Стоматолог выбегает на лестницу и говорит: "Бетхудов,
ты заходи погреться, ведь у тебя простуда.?
Я покажу тебе фокус или сыграем в карты.
Бетхудов ему: "Отстань. Вечно жужжишь, как комар ты".
Стоматолог идёт на балкон и долго смотрит на звёзды,?
ищет на небе планету, где Человек был создан.
В чёрном небе сверкают Млечный путь и Плеяды.
Он бы хотел улететь. Но должен жить здесь. Так надо.
Жена стоматолога шепчет: "Мой родной, мой хороший",
режет картошку и лук, сыплет зелёный горошек.
На лестнице чёрной Бетхудов, он разозлён ужасно,?
думает: "Разве мужчина может так унижаться!"?
Жена стоматолога ухо прижимает к стене.
Ей радостно: "Он так близко и помнит всегда обо мне".
Стоматолог плачет. Будет гроза. Все звезды закрыло тучами. ?
"Отчего же люди друг друга мучают?
И любят мучают, и не любят мучают".
* * * * *
100
ДОЖДЬ ВНУТРИ
нет, я не пишу о тебе,
не могу найти слов, способных рассказать тебя.
я просто бросаю в нежность прошлого монету,
чтоб вернуться к ней, тонуть в ней, медлить -
никуда не уходить от тебя той,
наполненной солнечным ядом моей любви
и постоянно ходящей по краю
нашей маленькой вселенной,
где осень носила твоё имя,
и мне казалось, что я был хранителем
её стеклянного света.
о, это вечно преследующее меня чувство потери -
ты могла исчезнуть в любое мгновение.
словно кем-то тебе были прописаны эти божьи капли -
бесконечные слезы дождя внутри -
когда ты уходила в себя, я опасался, что нигде
не смогу тебя отыскать...
я видел тебя звуками и слышал запахами,
так удивительно и странно,
твой голос мне чудился оранжевым,
и слова твои превращались в листопад.
или эти падающие сухие листья и были словами,
но я нигде не успел их записать?
и теперь каждая осень
зияет во мне пустой страницей рассвета,
в который я выбираюсь из лабиринта снов,
не в силах вспомнить,
в каком из них
оставил половину себя.
* * * * *
101
ПРОБЛЕМЫ НОЯ
Лето устало быть летом,
опухли розы.
Больше сырости в свете,
поэзии в прозе.
Ветер голый, голодный
топит лодку.
Выберусь из непогоды,
выпью водки.
Мокро, прохладно, скользко,
поперечина ноет.
Вспомним, сколько
было проблем у Ноя.
Когда он бредил светом,
каждая тварь - в паре,
птицу в мир выпускал он,
чтобы вернулась - с веткой.
* * * * *
102
* * * * *
103
РОДИОНОВНА
Ты не спишь, родная Родионовна?
Так поведай сказку, что редка,
я не жду певца радиофонного;
жажду чистой капли родника.
Быстролётны дни чужие издали,
прячем мы в себе своих невежд.
Водяные знаки переизданы.
Только ветер изначально свеж.
Спой же, спой чуть слышно, Родионовна.
Ты стара? я не считаю лет,
сон Его открой мне: ради оного
да осечку дал бы пистолет!
Заструилась песня над порогами:
вот я - коршун, в бочке я - Гвидон,
кот я, белка - ядра чтоб не трогали!
Бочкачание. Не выйду вон.
Выжду бурю. Pадуга надорвана,
прохудился берег, в русле - течь.
я - Руслан, нет горя, Родионовна;
суждено в прореху бочке лечь.
* * * * *
104
ФЕНОМЕН
Тебя отеллило в отелях?
Когда под дверь ползёт туман,
Очнуться.
Путаясь в бретелях,
Упиться в полный "иммельман".
Тебе мерещился феномен?
Случалось пальцем "ну-ну-ну"?
Тогда садись.
Ты не виновен.
Ни в ширину, ни в глубину.
Садись.
А я - покаменею.
Пусть время пятится назад,
Туда, где древние
Евреи
О чём-то с богом говорят.
* * * * *
105
ПЛОЩАДЬ
С утра пораньше туч пузатых вече
Решает, не пора ли справить дождь.
На постаменте, изувековечен
И голубвеобилен, бывший вождь.
Внизу стенает, плачась постаменту,
Чудак, лохматый словно дикобраз,
Что, мол, ему собаки-конкуренты
Наслали нервный тик на третий глаз.
В окошке дома, что назначен к сносу,
Похоже, что не спавший сотню лет,
Клюет в листочек паркером и носом
Известнейший в своей семье поэт.
А на углу потрепанный мужчина
Прижался обессилено к трубе -
Его на день святого клофелина
Вчера зазвали девушки к себе.
Он так мечтал бездумно и беспечно
Плыть в рай средь нежных ангельских мордах...
А дома снова ждут его извечный
Сан-затрапез и баба в бигудях.
В ближайший парк спешит в пальтишке сером
(Зачем бежать? Быстрей же на метле!)
Бабультерьерша с толстым бультерьером
На сбор опустошенных бутылей.
Раскинув силиконовые сети,
По площади гуляет грудь и зад.
Какие-то замызганные дети
Баллончиками с красками гремят.
Сюжет вчерашний движется по новой
В бурленьи человеческих забот:
Казалось бы, всего лишь полшестого,
А город просыпается, живет.
* * * * *
106
БЛАЖЕН КТО БЫЛ ОТ ЖИЗНИ ПЬЯН
блажен кто был от жизни пьян
и кто успел опохмелиться
к нему нездешняя жаль-птица
слетает в гости по ночам
едва погаснет небосвод
она на тумбе прикроватной
сейчас усядется внезапно
и вахту тихую несёт...
и даже печень не клюёт
так... иногда... сердечко
цапнет
* * * * *
107
ОТЛОЖЕННАЯ ВСТРЕЧА
Никого. На крестах бахрома паутин.
Осень селится в галочьи гнезда.
Лишь Спаситель распятый один на один
С неотзывчивой паствой погоста.
Вот он руки раскинул. Встречает меня?
Рад и я встрече с вечностью, Боже.
Но сейчас - не к тебе. Тут, считай, вся родня.
Заселюсь сам значительно позже.
Подожди, дай скопить мне заслуг, а грехов...
Их с избытком хватает для ада.
Накоплю и скажу тебе: Что ж, я готов.
Где она, моя скорбная дата?
А пока выпью водки с тоской пополам.
Ткну окурок в щербатое блюдце,
Пообщаюсь с родней, и уйду по делам,
Чтоб сюда после жизни вернуться.
* * * * *
108
ОТКАЗНИЦА
I
Ты останешься здесь, в этой сплошной тиши.
Не дыши этим воздухом вымерзшим, не-ды-ши,
Не смотри, как белеют вены - в них лёд и снег.
Тянет руки к тебе ангел ли, человек:
Силуэт его будет больно глаза слепить.
Отпусти же, прошу, девочка, эту нить,
Что нас вяжет с тобой крепко одним узлом.
Мне любить - не тебя, не с тобой возвращаться в дом,
Где герань на окне набирает свой первый цвет:
Нет тебя в этом мире, попросту - слышишь? - нет.
И хвостом не ходи в обесцвеченных болью снах.
II
Разрастается, как повилика, горчащий страх,
Проникает вовнутрь и сеет своё зерно -
Обязательно выносишь то, что тебе дано:
Пустоту безымянную бездетного живота.
Начала бы всю жизнь с неисписанного листа,
Да слова пересохли в горле, скатались в ком.
Не того ты любила, не с тем возвращалась в дом,
Где герань на окне с тех пор потеряла цвет -
Больше нет ничего, и тебя в этом мире нет.
* * * * *
109
И ВОЗВРАЩАЛАСЬ ЖИЗНЬ
Христос воскрес, когда под толстый лёд
Ввели иглу,
И, сдерживая слёзы,
Святая Троица с иконы на углу
Покрылась изморосью,
И запели розы.
Верней, не розы - розы расцвели,
А пели языки на колокольне,
Взрывая и взрывая тишину.
Живым - живое, а больному - боль, но
Хрипел отец.
И возвращалась жизнь,
Случилось чудо, как уже случалось.
Врач уходил, считая этажи -
Ему до Бога шага два осталось.
* * * * *