I love Madrid
Вечатление об этом городе не может испортить ничто: ни опоздавший из Берлина самолет (подробности тут http://ver-nun-ftig.livejournal.com/126047.html), ни долгое путешествие перед тем как, ни злобный вирус, косивший ряды научных сотрудников нашего института весь октябрь и скосивший меня в первый день нашего короткого отпуска, ни отвратительная погода с проливными дождями и температурой не выше +13, так нехарактерная для Испании в это время года.
Я все больше и больше полюбляю Мадрид. Его широченные проспекты и бульвары аля сталинская Москва или американская Филадельфия, его имперский размах и роскошь; его узенькие односторонние улочки, по которым можно либо ходить, либо ездить на такси; его бесчисленные забегаловки-едальни, которые в которую ни войди - все будет вкусно и глаза, глядя в меню, будут разбегаться, потому что при небольшом количестве наименований ты будешь не знать что тебе взять в этот раз: опять картофельный омлет и кальмаров, или все-таки попробовать каракатицу, а ведь еще обятельно нужно насладиться пимиенто падрон, потому что где же еще вне Испании его так правильно запекут и посыплют крупной солью. Его обилие кафешек, где утром можно съесть чуррос или поррос (это тот случай, когда размер имеет значение: чуррос это такой очень тонкий вытянутый пончик, а поррос это тот же вытянутый пончик, но потолще) с тягучим горячим шоколадом. Обилие такое, что когда ты просишь испанского коллегу или мальчика на ресепшине отеля порекомендовать тебе место, где можно позавтракать чурросом, они делают ужасно удивленные глаза и отвечают, что найти такое место в Мадриде занимает ровно минуту времени, но если вам очень хочется, то идити к площади Солнца, там этого добра уж точно хоть попой ешь. И это правда. Но к площади Солнца лучше не ходить, если вы живете в отеле Lusso Infantas (http://www.hotelinfantas.com/ru/), а просто пройти два квартала в другую сторону (из отеля налево и сразу за маленькой площадью налево и потом прямо), там есть кафешка, которую не знает Гугл, которая называется что-то там Lucaz. Там милые приветливые мальчики и дяденьки, ни бельмеса не понимающие по английски, поймут ваш корявый убогий испанский и язык жестов и накормят вас вкуснейшими порросами (ты тыкаешь в те,что потолще и говоришь "чуррос, пор фавор", а тебя, мило улыбаясь, поправляют "поррос") и шоколада нальют, и свежевыжатого из бледных мелких апельсинов сока, и вкуснейшего сока.
И его музей Прадо, пока единственный, который мы изучили, где приходишь к Веласкесу, как к попаданцу из нашего времени в то далекое время, где завораживаешься Эль Греко, несмотря на то, что у него был фефект фикции дефект зрения и не один, где ходишь и рассматривашь, рассматривашь, рассматривашь потреты, вглядываешься в лица людей, давно живших и давно умерших, но видишь в них своих современников и понимаешь, как мало изменился хомо сапиенс за четыреста лет; где открываешь для себя новых художников, чьи картины приковывают твой взгляд и твое внимание; где висит копия Моны Лизы, сделанная учеником Леонардо (как гласит ныне аннотация к картине; еще три года назад это все было в сослагательном наклонении), которая, хоть и недорисованная, если верить аннотации, но такая гораздо более лучше, такая гораздо более живая и гораздо более красивая. После нашего предпоследнего посещения Прадо я честно хотела написать целый пост, посвященный этой картине. Нашла все материалы по теме, но так и не собралась, о чем сейчас очень жалею. Потому что все оригинальные материалы уже, скорее всего, утеряны в угоду луврскому лобби.
И его площадь Солнца со знаком нулевого километра. И его Плаца Майор с памятником какому-то там императору, внутри которого (памятника, не императора) нашли свой последний приют много-много воробьев, и с толпами филателистов. И его королевским дворцом, сдержанно-величественным снаружи и шикарно-благородным внутри.
И его магазинчики по продаже хамона, которые называются музей Хамона. И его рынок святого Мартина, где тоже все о жратве и о жратве, и жратве.
И его магазинчики, куда можно зайти и за две минуты выбрать обувку себе, или ребенку, или мужу. Или еще какую-нибудь приятную и полезную в гардеробе вещь.
И его главный вокзал Аточа, больше похожий на ботанический сад и аэропорт, чем на вокзал.
И его людей, которые расслабленные и собранные, ленивые и работящие, приветливые, но не подобострастные, которые не стырили забытый на столике телефон.
Я люблю тебя, Мадрид.
Я все больше и больше полюбляю Мадрид. Его широченные проспекты и бульвары аля сталинская Москва или американская Филадельфия, его имперский размах и роскошь; его узенькие односторонние улочки, по которым можно либо ходить, либо ездить на такси; его бесчисленные забегаловки-едальни, которые в которую ни войди - все будет вкусно и глаза, глядя в меню, будут разбегаться, потому что при небольшом количестве наименований ты будешь не знать что тебе взять в этот раз: опять картофельный омлет и кальмаров, или все-таки попробовать каракатицу, а ведь еще обятельно нужно насладиться пимиенто падрон, потому что где же еще вне Испании его так правильно запекут и посыплют крупной солью. Его обилие кафешек, где утром можно съесть чуррос или поррос (это тот случай, когда размер имеет значение: чуррос это такой очень тонкий вытянутый пончик, а поррос это тот же вытянутый пончик, но потолще) с тягучим горячим шоколадом. Обилие такое, что когда ты просишь испанского коллегу или мальчика на ресепшине отеля порекомендовать тебе место, где можно позавтракать чурросом, они делают ужасно удивленные глаза и отвечают, что найти такое место в Мадриде занимает ровно минуту времени, но если вам очень хочется, то идити к площади Солнца, там этого добра уж точно хоть попой ешь. И это правда. Но к площади Солнца лучше не ходить, если вы живете в отеле Lusso Infantas (http://www.hotelinfantas.com/ru/), а просто пройти два квартала в другую сторону (из отеля налево и сразу за маленькой площадью налево и потом прямо), там есть кафешка, которую не знает Гугл, которая называется что-то там Lucaz. Там милые приветливые мальчики и дяденьки, ни бельмеса не понимающие по английски, поймут ваш корявый убогий испанский и язык жестов и накормят вас вкуснейшими порросами (ты тыкаешь в те,что потолще и говоришь "чуррос, пор фавор", а тебя, мило улыбаясь, поправляют "поррос") и шоколада нальют, и свежевыжатого из бледных мелких апельсинов сока, и вкуснейшего сока.
И его музей Прадо, пока единственный, который мы изучили, где приходишь к Веласкесу, как к попаданцу из нашего времени в то далекое время, где завораживаешься Эль Греко, несмотря на то, что у него был фефект фикции дефект зрения и не один, где ходишь и рассматривашь, рассматривашь, рассматривашь потреты, вглядываешься в лица людей, давно живших и давно умерших, но видишь в них своих современников и понимаешь, как мало изменился хомо сапиенс за четыреста лет; где открываешь для себя новых художников, чьи картины приковывают твой взгляд и твое внимание; где висит копия Моны Лизы, сделанная учеником Леонардо (как гласит ныне аннотация к картине; еще три года назад это все было в сослагательном наклонении), которая, хоть и недорисованная, если верить аннотации, но такая гораздо более лучше, такая гораздо более живая и гораздо более красивая. После нашего предпоследнего посещения Прадо я честно хотела написать целый пост, посвященный этой картине. Нашла все материалы по теме, но так и не собралась, о чем сейчас очень жалею. Потому что все оригинальные материалы уже, скорее всего, утеряны в угоду луврскому лобби.
И его площадь Солнца со знаком нулевого километра. И его Плаца Майор с памятником какому-то там императору, внутри которого (памятника, не императора) нашли свой последний приют много-много воробьев, и с толпами филателистов. И его королевским дворцом, сдержанно-величественным снаружи и шикарно-благородным внутри.
И его магазинчики по продаже хамона, которые называются музей Хамона. И его рынок святого Мартина, где тоже все о жратве и о жратве, и жратве.
И его магазинчики, куда можно зайти и за две минуты выбрать обувку себе, или ребенку, или мужу. Или еще какую-нибудь приятную и полезную в гардеробе вещь.
И его главный вокзал Аточа, больше похожий на ботанический сад и аэропорт, чем на вокзал.
И его людей, которые расслабленные и собранные, ленивые и работящие, приветливые, но не подобострастные, которые не стырили забытый на столике телефон.
Я люблю тебя, Мадрид.