От «А» до «Я» - четвероногие друзья Веры Чаплиной
Выпуск 40:
...Тоби - Трильби…
305. Тоби (Тобик-1), фокстерьер.
Домашняя собака Веры Чаплиной на протяжении 1924 года. Возможно, его завели для борьбы с многочисленными крысами, обитавшими в коммунальной квартире (см. «Серый»), и он прекрасно справлялся с «возложенными» на него обязанностями. Тогда же у Тоби появился неожиданный друг - лисенок Трильби, еще один домашний воспитанник Веры (см. ниже). 25 января 1925 года, два месяца спустя после того, как повзрослевшую Трильби пришлось отдать в зоопарк, Тоби пропал.
Персонаж первого опубликованного рассказа Чаплиной «Трильби» (1933-1937; этому рассказу будет посвящен наш следующий пост).
306. Тобик-2, дворняжка.
(Таня с Тобиком на садовом участке Веры Чаплиной, вторая половина 1960-х)
Собака Тани К., дачной соседки Веры Васильевны (она упоминается в рассказе «Мухтар» как «подружка Марины Таня»).
Увы, Таня была, что называется, девочка «без царя в голове»: всякий раз, когда она заводила собак, они или попадали под машины, или убегали... Вере Васильевне даже пришлось на некоторое время взять к себе на перевоспитание ее Тобика - Таня настолько испортила щенка, что он всех кусал (искусал он и Марину). Даже приходя на участок в Вере Васильевне, Таня не могла удержаться от своего обыкновенного поведения с Тобиком: сначала безудержно ласкала его, затем неожиданно била по морде, доводя его от испуга и растерянности до агрессии. Когда же Тобик начинал огрызаться, ей это очень нравилось, она опять бросалась его ласкать…
Но перевоспитывать саму Таню было уже поздно, и в итоге Вера Васильевна прямо сказала Тане, что ей нельзя иметь животных.
307. Тома, овчарка.
Пастушья собака из грузинского селения Гори, персонаж рассказа Чаплиной «Друг чабана» (1961).
(см. Мегобари)
308. Тор, сенбернар.
Собака дачных соседей Веры Васильевны - священника Николая Николаевича Эшлимана и его жены Ирины Дмитриевны [Н.Н.Эшлиман (1929-1985), священник, служивший в подмосковном селе Куркино и уволенный за штат в 1965 г. после написанного, совместно с Г.Якуниным, «Открытого письма» патриарху Алексию I. Николай Николаевич с семьей жил в доме, переделанном из конюшни бывшей дачи генерала Смородинова на берегу Ново-Бутаковского залива Химкинского водохранилища].
Из детей дачных соседей образовалась компания (в которую входили дочь Эшлиманов Маша, сын скульптора Бабкина Боря, внучка Чаплиной Марина…), выбравшая для своих каждодневных игр полянку около забора Эшлиманов. Ирину Дмитриевну такое соседство очень раздражало, так как невидимые детские игры, возбуждая их сенбернара, угрожали целостности забора. Огромный Тор, величиной с хорошего теленка, бросался на сплошной, но не очень устойчивый забор, и на каком-то этапе мог его окончательно повалить. Поэтому Ирина Дмитриевна периодически пугала развеселую компанию, что Тор вырвется и всех перекусает. Ей верили и даже уходили, но назавтра всё повторялось.
И вот, во время очередной бурной игры и беснования Тора, вдруг, открылась незапертая калитка, и сенбернар вырвался на волю. Все дети с дикими воплями побежали кто куда, а Тор, не обращая внимания на крики своей маленькой хозяйки Маши и выбрав себе «жертву» - Марину, стал ее нагонять. Оторваться от Тора не было никакой возможности, дикий топот и сопение неумолимо приближались… И тогда Марина остановилась и повернулась к «врагу» лицом, ожидая неминуемой расправы.
Тор резко затормозил, радостно облизал ей все лицо, не обращая внимания на попытки отбиться, и так же радостно побежал обратно - на крики перепуганной Ирины Дмитриевны.
(P.S. О сенбернаре Торе будет еще один забавный эпизод, с попугаем Яковом, в заключительном посте нашего цикла)
309. Трезорка, лайка.
Молодая рослая лайка, охотничья собака одного из егерей заповедника Беловежская пуща; персонаж книги В.Чаплиной и Г.Скребицкого «В Беловежской пуще» (1949)
310. Трильби, лиса.
Кличка, по-видимому, дана в честь героини одноименного романа Джорджа Дюморье (1894).
Куплена Верой Чаплиной весной 1924 года на рынке в качестве щенка собаки - в друзья к уже имеющемуся в доме фоксу Тобику.
(один из первых набросков к рассказу «Трильби», конец 1932 г.; РГАЛИ, ф. 3460)
«Она была серенькой и совсем маленькой, такой маленькой, что несла ее домой в пакете от семечек, вся <преисполненная гордости, что наконец приобрела то, о чем мечтала так давно. Назвала ее Трильби>
Дома нового члена нашей семьи встретили холодно. «<Опять> еще завела собаку», - ворчала мама «Куда тебе! Такую дрянь!» - кричала бабушка, но дрянь все же осталась, и назвала ее Трильби.
Все удивлялись на моего щенка, похож он был на шпица: весь серый, острая мордочка, стоячие ушки, но поведение его было очень странно, никогда не скулила, не лаяла, а ласкаясь ко мне или к Тобику, моей собаке, визжала, стелясь вся по земле…»
Впрочем, девушка очень скоро поняла свою ошибку, и дальнейшая «легализация» лисенка в квартире потребовала от Веры особой изобретательности (подробности - в нашем следующем посте).
С 1924 года Вера Чаплина хранила этот небольшой фрагмент свой записи о Трильби и Тобике:
«…всегда бегала в столовую, а если дверь была закрыта, прыгала в окно или царапалась; когда ее оттуда гоняли, то рычала и не хотела уходить.
А когда зарывала мясо [в клетке? или, может быть, под ковер или куда-то еще в укромных местах комнаты?], то, несмотря на то, что иногда была голодна, никогда его не брала, а если и брала, то из 50, а то и из 100 [брала 1 раз из 50-ти или из 100], и я думаю, что она забывает, что у нее спрятано мясо. Не знаю тоже, чем объяснить ее жадность: когда она была маленькая, и ей давали молоко, то она хватала его вместе с блюдечком и носилась по всей комнате, ища укромный уголок, а когда находила его и садилась, чтобы поесть, то молока конечно не оказывалось. Когда она была маленькая, то очень не любила оставаться одна и, когда ее запирали в клетку, то начинала лаять до тех пор, пока ее не брали в комнату. К Тобику (нашей собаке) она очень привыкла и всегда с ним играла, причем я заметила, что она Т. любит больше, чем он ее. Напр.[например], если она не видела Т. хотя бы 2 ч., и он после этого время [времени] подходил к клетке, она начинала визжать, а если ее выпустить, то падала на спину, лизала его и визжала. Он же к этой сцене относился довольно равнодушно, и, хотя не выражал при встрече большой радости, по-видимому, любил [ее] по-своему и, если какая-нибудь собака или даже человек обижали Т-би [Трильби], то бросался и кусал обидчика, что случалось довольно часто…»
Осенью, когда полувзрослая Трильби повадилась спать в люльке у новорожденного Славика, младшего брата Веры, пришлось отнести лису в зоосад. В одну из первых же ночей Трильби прогрызла пол своей клетки и сбежала. Поймавший ее сторож, не разобравшись, посадил беглянку в клетку к взрослым диким лисам. Утром ручную Трильби нашли мертвой. Это случилось 8 ноября.
(РГАЛИ, ф. 3460)
Продолжение следует…
.
...Тоби - Трильби…
305. Тоби (Тобик-1), фокстерьер.
Домашняя собака Веры Чаплиной на протяжении 1924 года. Возможно, его завели для борьбы с многочисленными крысами, обитавшими в коммунальной квартире (см. «Серый»), и он прекрасно справлялся с «возложенными» на него обязанностями. Тогда же у Тоби появился неожиданный друг - лисенок Трильби, еще один домашний воспитанник Веры (см. ниже). 25 января 1925 года, два месяца спустя после того, как повзрослевшую Трильби пришлось отдать в зоопарк, Тоби пропал.
Персонаж первого опубликованного рассказа Чаплиной «Трильби» (1933-1937; этому рассказу будет посвящен наш следующий пост).
306. Тобик-2, дворняжка.
(Таня с Тобиком на садовом участке Веры Чаплиной, вторая половина 1960-х)
Собака Тани К., дачной соседки Веры Васильевны (она упоминается в рассказе «Мухтар» как «подружка Марины Таня»).
Увы, Таня была, что называется, девочка «без царя в голове»: всякий раз, когда она заводила собак, они или попадали под машины, или убегали... Вере Васильевне даже пришлось на некоторое время взять к себе на перевоспитание ее Тобика - Таня настолько испортила щенка, что он всех кусал (искусал он и Марину). Даже приходя на участок в Вере Васильевне, Таня не могла удержаться от своего обыкновенного поведения с Тобиком: сначала безудержно ласкала его, затем неожиданно била по морде, доводя его от испуга и растерянности до агрессии. Когда же Тобик начинал огрызаться, ей это очень нравилось, она опять бросалась его ласкать…
Но перевоспитывать саму Таню было уже поздно, и в итоге Вера Васильевна прямо сказала Тане, что ей нельзя иметь животных.
307. Тома, овчарка.
Пастушья собака из грузинского селения Гори, персонаж рассказа Чаплиной «Друг чабана» (1961).
(см. Мегобари)
308. Тор, сенбернар.
Собака дачных соседей Веры Васильевны - священника Николая Николаевича Эшлимана и его жены Ирины Дмитриевны [Н.Н.Эшлиман (1929-1985), священник, служивший в подмосковном селе Куркино и уволенный за штат в 1965 г. после написанного, совместно с Г.Якуниным, «Открытого письма» патриарху Алексию I. Николай Николаевич с семьей жил в доме, переделанном из конюшни бывшей дачи генерала Смородинова на берегу Ново-Бутаковского залива Химкинского водохранилища].
Из детей дачных соседей образовалась компания (в которую входили дочь Эшлиманов Маша, сын скульптора Бабкина Боря, внучка Чаплиной Марина…), выбравшая для своих каждодневных игр полянку около забора Эшлиманов. Ирину Дмитриевну такое соседство очень раздражало, так как невидимые детские игры, возбуждая их сенбернара, угрожали целостности забора. Огромный Тор, величиной с хорошего теленка, бросался на сплошной, но не очень устойчивый забор, и на каком-то этапе мог его окончательно повалить. Поэтому Ирина Дмитриевна периодически пугала развеселую компанию, что Тор вырвется и всех перекусает. Ей верили и даже уходили, но назавтра всё повторялось.
И вот, во время очередной бурной игры и беснования Тора, вдруг, открылась незапертая калитка, и сенбернар вырвался на волю. Все дети с дикими воплями побежали кто куда, а Тор, не обращая внимания на крики своей маленькой хозяйки Маши и выбрав себе «жертву» - Марину, стал ее нагонять. Оторваться от Тора не было никакой возможности, дикий топот и сопение неумолимо приближались… И тогда Марина остановилась и повернулась к «врагу» лицом, ожидая неминуемой расправы.
Тор резко затормозил, радостно облизал ей все лицо, не обращая внимания на попытки отбиться, и так же радостно побежал обратно - на крики перепуганной Ирины Дмитриевны.
(P.S. О сенбернаре Торе будет еще один забавный эпизод, с попугаем Яковом, в заключительном посте нашего цикла)
309. Трезорка, лайка.
Молодая рослая лайка, охотничья собака одного из егерей заповедника Беловежская пуща; персонаж книги В.Чаплиной и Г.Скребицкого «В Беловежской пуще» (1949)
310. Трильби, лиса.
Кличка, по-видимому, дана в честь героини одноименного романа Джорджа Дюморье (1894).
Куплена Верой Чаплиной весной 1924 года на рынке в качестве щенка собаки - в друзья к уже имеющемуся в доме фоксу Тобику.
(один из первых набросков к рассказу «Трильби», конец 1932 г.; РГАЛИ, ф. 3460)
«Она была серенькой и совсем маленькой, такой маленькой, что несла ее домой в пакете от семечек, вся <преисполненная гордости, что наконец приобрела то, о чем мечтала так давно. Назвала ее Трильби>
Дома нового члена нашей семьи встретили холодно. «<Опять> еще завела собаку», - ворчала мама «Куда тебе! Такую дрянь!» - кричала бабушка, но дрянь все же осталась, и назвала ее Трильби.
Все удивлялись на моего щенка, похож он был на шпица: весь серый, острая мордочка, стоячие ушки, но поведение его было очень странно, никогда не скулила, не лаяла, а ласкаясь ко мне или к Тобику, моей собаке, визжала, стелясь вся по земле…»
Впрочем, девушка очень скоро поняла свою ошибку, и дальнейшая «легализация» лисенка в квартире потребовала от Веры особой изобретательности (подробности - в нашем следующем посте).
С 1924 года Вера Чаплина хранила этот небольшой фрагмент свой записи о Трильби и Тобике:
«…всегда бегала в столовую, а если дверь была закрыта, прыгала в окно или царапалась; когда ее оттуда гоняли, то рычала и не хотела уходить.
А когда зарывала мясо [в клетке? или, может быть, под ковер или куда-то еще в укромных местах комнаты?], то, несмотря на то, что иногда была голодна, никогда его не брала, а если и брала, то из 50, а то и из 100 [брала 1 раз из 50-ти или из 100], и я думаю, что она забывает, что у нее спрятано мясо. Не знаю тоже, чем объяснить ее жадность: когда она была маленькая, и ей давали молоко, то она хватала его вместе с блюдечком и носилась по всей комнате, ища укромный уголок, а когда находила его и садилась, чтобы поесть, то молока конечно не оказывалось. Когда она была маленькая, то очень не любила оставаться одна и, когда ее запирали в клетку, то начинала лаять до тех пор, пока ее не брали в комнату. К Тобику (нашей собаке) она очень привыкла и всегда с ним играла, причем я заметила, что она Т. любит больше, чем он ее. Напр.[например], если она не видела Т. хотя бы 2 ч., и он после этого время [времени] подходил к клетке, она начинала визжать, а если ее выпустить, то падала на спину, лизала его и визжала. Он же к этой сцене относился довольно равнодушно, и, хотя не выражал при встрече большой радости, по-видимому, любил [ее] по-своему и, если какая-нибудь собака или даже человек обижали Т-би [Трильби], то бросался и кусал обидчика, что случалось довольно часто…»
Осенью, когда полувзрослая Трильби повадилась спать в люльке у новорожденного Славика, младшего брата Веры, пришлось отнести лису в зоосад. В одну из первых же ночей Трильби прогрызла пол своей клетки и сбежала. Поймавший ее сторож, не разобравшись, посадил беглянку в клетку к взрослым диким лисам. Утром ручную Трильби нашли мертвой. Это случилось 8 ноября.
(РГАЛИ, ф. 3460)
Продолжение следует…
.