8 октября 1943-го года
из дневников и стихов
Николай Каманин, лётчик, 34 года, генерал-майор, командир штурмового авиакорпуса, Украина:
8 октября.
Згуровка. За последние три дня провели более двухсот вылетов для взаимодействия с нашими войсками на Лютежском (севернее Киева) плацдарме. Потеряли три самолёта от истребителей и два от зенитного огня. Получили на пополнение полков 50 самолётов и 20 лётчиков. Вчера летал на У-2 в район Бровары и видел с воздуха Киев. На обратном пути меня заметили два «мессера» и пытались атаковать, к счастью, недалеко были позиции дивизиона ЗА, пришлось на малой высоте покрутиться над зенитчиками - зенитчики дали несколько выстрелов и отогнали противника. На 9.10.43 назначено начало операции по расширению Букринского плацдарма с выходом 3-й танковой армии в район Белой Церкви. По моему мнению, операция подготовлена недостаточно - мало авиации, артиллерии и пехоты (27-я и 40-я армии сильно потрёпаны). У меня в корпусе всего 120 самолётов. Только что получил телеграмму: «Начало операции переносится на 12.10.43».
ГЕРОЙ ЖИВ
Он год назад ушел в полет
И винт его замолк.
Но однокашника все ждет
Его гвардейский полк.
Белеет, хоть прошла зима,
Ушанка на стене,
И командир в конце письма
«Ждем!» - написал жене.
Его в землянке книга ждет,
И правофланговой
На перекличке вот уж год
Твердит, что жив герой.
В родном полку ждет новый «Ил»
Пилота своего,
И в военторге друг купил
Погоны для него.
И если друг тот в смертный бой
С фашистами идет,
В бою он слышит над собой
Незримый самолет.
И «юнкерса» дырявя бронь,
Круша ему бока,
Он чует пушечный огонь
С того штурмовика.
Потом, когда начнут друзья
Считать врага урон,
Он скажет: «юнкерса» сбил я,
А «мессершмитта» - он!»
И весть летит во все концы:
Друг не погиб! Он тут!..
Товарищ! Павшие бойцы
В сердцах у нас живут!
8 октября 1943 , Дмитрий Кедрин.
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
8 октября.
Стояла на посту. Холодновато. Осень! Я сегодня вела себя непростительно. Вступила в пререкание с командиром роты. До сих пор стыдно. Последнее время стал портиться мой характер. Хорошо, что при нашем разговоре никто не присутствовал.
Двинулись к передовой. У меня сразу поднялось настроение. К ночи зашли куда-то - и слева немцы, и справа - немцы. Сзади ракеты и впереди ракеты. Не поймешь, где же здесь оборона. Задача нашей дивизии - прикрыть оголенный фланг.
Перед рассветом под деревней Капустино фашисты встретили нас огнем. Они заняли оборону на окраине села, за озером. Гитлеровцы, очевидно, не предполагали, что за нами идет целый полк, и попытались обойти нас справа. Наши пулеметчики сходу открыли ответный огонь. Подошла батарея противотанкового дивизиона. Выкатили они свои «сорокопятки» на окраину деревни и ну лупить по немцам прямой наводкой.
- Огонь! - кричит командир дивизиона капитан Тороев. И сам бьет из орудия. Немцы не выдерживают, выскакивают из траншей, в панике отступают к лесу. Но и здесь их застигает огонь наших батарей.
- За Родину! За Сталина! Огонь! - командует Тороев. Снаряды ложатся с удивительной точностью.
Пехота заняла оборону, а мы вошли в одну из хат, расположенную на окраине. Здесь тепло. Вкусно пахнет тушеным мясом. Открыли печку, а там огромные чугуны с горячей бараниной. Это немцы приготовили завтрак, а поесть-то и не успели. Мы уплетаем за обе щеки. Не успеваем поесть - команда: «Выходи!» И снова шагаем.
Давид Самойлов, поэт, 23 года, солдат запасного полка (на восстановлении после ранения и госпиталя), Горьковская (Нижегородская) область:
8 октября.
По пути в Горький. Вчерашнюю ночь ночевали в Волках у бывшего фронтовика, снабдившего нас хлебом и табаком. По дороге на Лысково раздобыли кочан капусты, морковь, луковицу - и вот готов солдатский борщ. В ожидании парохода подрядились грузить баржу. За это еще получили хлеба и пива. Такова солдатская жизнь.
Армейская педагогика строится на весьма простом принципе: не умеешь - научим, не хочешь - заставим. При этом неумение часто расценивается как нехотение.
Российский солдат вынослив, беспечен, неприхотлив, мастер на все руки и убежденный фаталист. Это общие черты, делающие его непобедимым. Но вместе с тем он прожорлив, вороват, груб. Впрочем, в разных положениях он проявляется по-разному. Есть три основных состояния российского солдата.
Первое. Без начальства. Тогда он брюзга и ругатель, грозится и хвастает. Не прочь украсть, полениться, подраться из-за мелочи.
Второе. При начальстве. Он смирен. Косноязычен. Легко соглашается. И вообще легко поддается на любое обещание. Расцветает от похвалы и готов искренне восхититься начальником, которого только что ругал за глаза.
И в первом, и во втором состояниях патетики не воспринимает вовсе.
Третье состояние. Чрезвычайное. Штурм, атака. Тогда - он герой. Его фатализм ему помогает. Он умирает спокойно и сдержанно. Без всякой рисовки. Тогда он не оставит друга в беде и умрет с ним плечо к плечу. Можно сказать, что он умирает деловито, по-мужицки, как привык делать нужное артельное дело. В артельной работе он прекрасен.
Михаил Пришвин, 70 лет, Ярославская область, Переславль-Залесский район:
8 октября.
Войска перешли через Днепр. Начало конца войны (очень всем уж хочется). Выделываю «Рассказы о прекрасной маме» (это будет книга). Если не будет отказа из Пушкина (директор), увожу Лялю в Пушкино для дальнейшей поездки на грузовике. Решено открыть новый фронт: борьбу за здоровье Ляли (стрептококки заели). Чуть заболеет, и сердце отрывается: вот что значит поздняя любовь.
В «Известиях»: при Совнаркоме Синод. Фото войны со священником и у священника крест.
Николай Каманин, лётчик, 34 года, генерал-майор, командир штурмового авиакорпуса, Украина:
8 октября.
Згуровка. За последние три дня провели более двухсот вылетов для взаимодействия с нашими войсками на Лютежском (севернее Киева) плацдарме. Потеряли три самолёта от истребителей и два от зенитного огня. Получили на пополнение полков 50 самолётов и 20 лётчиков. Вчера летал на У-2 в район Бровары и видел с воздуха Киев. На обратном пути меня заметили два «мессера» и пытались атаковать, к счастью, недалеко были позиции дивизиона ЗА, пришлось на малой высоте покрутиться над зенитчиками - зенитчики дали несколько выстрелов и отогнали противника. На 9.10.43 назначено начало операции по расширению Букринского плацдарма с выходом 3-й танковой армии в район Белой Церкви. По моему мнению, операция подготовлена недостаточно - мало авиации, артиллерии и пехоты (27-я и 40-я армии сильно потрёпаны). У меня в корпусе всего 120 самолётов. Только что получил телеграмму: «Начало операции переносится на 12.10.43».
ГЕРОЙ ЖИВ
Он год назад ушел в полет
И винт его замолк.
Но однокашника все ждет
Его гвардейский полк.
Белеет, хоть прошла зима,
Ушанка на стене,
И командир в конце письма
«Ждем!» - написал жене.
Его в землянке книга ждет,
И правофланговой
На перекличке вот уж год
Твердит, что жив герой.
В родном полку ждет новый «Ил»
Пилота своего,
И в военторге друг купил
Погоны для него.
И если друг тот в смертный бой
С фашистами идет,
В бою он слышит над собой
Незримый самолет.
И «юнкерса» дырявя бронь,
Круша ему бока,
Он чует пушечный огонь
С того штурмовика.
Потом, когда начнут друзья
Считать врага урон,
Он скажет: «юнкерса» сбил я,
А «мессершмитта» - он!»
И весть летит во все концы:
Друг не погиб! Он тут!..
Товарищ! Павшие бойцы
В сердцах у нас живут!
8 октября 1943 , Дмитрий Кедрин.
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
8 октября.
Стояла на посту. Холодновато. Осень! Я сегодня вела себя непростительно. Вступила в пререкание с командиром роты. До сих пор стыдно. Последнее время стал портиться мой характер. Хорошо, что при нашем разговоре никто не присутствовал.
Двинулись к передовой. У меня сразу поднялось настроение. К ночи зашли куда-то - и слева немцы, и справа - немцы. Сзади ракеты и впереди ракеты. Не поймешь, где же здесь оборона. Задача нашей дивизии - прикрыть оголенный фланг.
Перед рассветом под деревней Капустино фашисты встретили нас огнем. Они заняли оборону на окраине села, за озером. Гитлеровцы, очевидно, не предполагали, что за нами идет целый полк, и попытались обойти нас справа. Наши пулеметчики сходу открыли ответный огонь. Подошла батарея противотанкового дивизиона. Выкатили они свои «сорокопятки» на окраину деревни и ну лупить по немцам прямой наводкой.
- Огонь! - кричит командир дивизиона капитан Тороев. И сам бьет из орудия. Немцы не выдерживают, выскакивают из траншей, в панике отступают к лесу. Но и здесь их застигает огонь наших батарей.
- За Родину! За Сталина! Огонь! - командует Тороев. Снаряды ложатся с удивительной точностью.
Пехота заняла оборону, а мы вошли в одну из хат, расположенную на окраине. Здесь тепло. Вкусно пахнет тушеным мясом. Открыли печку, а там огромные чугуны с горячей бараниной. Это немцы приготовили завтрак, а поесть-то и не успели. Мы уплетаем за обе щеки. Не успеваем поесть - команда: «Выходи!» И снова шагаем.
Давид Самойлов, поэт, 23 года, солдат запасного полка (на восстановлении после ранения и госпиталя), Горьковская (Нижегородская) область:
8 октября.
По пути в Горький. Вчерашнюю ночь ночевали в Волках у бывшего фронтовика, снабдившего нас хлебом и табаком. По дороге на Лысково раздобыли кочан капусты, морковь, луковицу - и вот готов солдатский борщ. В ожидании парохода подрядились грузить баржу. За это еще получили хлеба и пива. Такова солдатская жизнь.
Армейская педагогика строится на весьма простом принципе: не умеешь - научим, не хочешь - заставим. При этом неумение часто расценивается как нехотение.
Российский солдат вынослив, беспечен, неприхотлив, мастер на все руки и убежденный фаталист. Это общие черты, делающие его непобедимым. Но вместе с тем он прожорлив, вороват, груб. Впрочем, в разных положениях он проявляется по-разному. Есть три основных состояния российского солдата.
Первое. Без начальства. Тогда он брюзга и ругатель, грозится и хвастает. Не прочь украсть, полениться, подраться из-за мелочи.
Второе. При начальстве. Он смирен. Косноязычен. Легко соглашается. И вообще легко поддается на любое обещание. Расцветает от похвалы и готов искренне восхититься начальником, которого только что ругал за глаза.
И в первом, и во втором состояниях патетики не воспринимает вовсе.
Третье состояние. Чрезвычайное. Штурм, атака. Тогда - он герой. Его фатализм ему помогает. Он умирает спокойно и сдержанно. Без всякой рисовки. Тогда он не оставит друга в беде и умрет с ним плечо к плечу. Можно сказать, что он умирает деловито, по-мужицки, как привык делать нужное артельное дело. В артельной работе он прекрасен.
Михаил Пришвин, 70 лет, Ярославская область, Переславль-Залесский район:
8 октября.
Войска перешли через Днепр. Начало конца войны (очень всем уж хочется). Выделываю «Рассказы о прекрасной маме» (это будет книга). Если не будет отказа из Пушкина (директор), увожу Лялю в Пушкино для дальнейшей поездки на грузовике. Решено открыть новый фронт: борьбу за здоровье Ляли (стрептококки заели). Чуть заболеет, и сердце отрывается: вот что значит поздняя любовь.
В «Известиях»: при Совнаркоме Синод. Фото войны со священником и у священника крест.