29 сентября 1938-го года
из дневников
Иван Майский, дипломат, 54 года, посол СССР в Англии, Лондон:
29 сентября.
Галифакс пригласил меня к себе. Начал он с оправданий. Бритпра опасается, что конференция четырех, которая сегодня собралась в Мюнхене, может вызвать у совпра известные подозрения, ибо ему хорошо известно наше отношение ко всему, что как-либо напоминает «пакт четырех». Галифакс хочет рассеять подозрения. Несмотря на то что в Мюнхене заседают только четыре державы, бритпра желало и желает сохранять с СССР добрые отношения и не знает, почему бы это было невозможно.
Далее Галифакс перешел к изложению обстоятельств, при которых возникла Мюнхенская конференция. В своем отчаянном стремлении предотвратить войну премьер 28 сентября утром обратился с «последним призывом» к Гитлеру и Муссолини. В 4 ч[аса] дня, как раз в то время, когда Чемберлен выступал в парламенте, от Гитлера пришло приглашение прибыть 29[-го] в Мюнхен на совещание, в котором примут также участие Муссолини и Даладье. Чемберлен ответил согласием, не консультируя[сь] предварительно с французами, ибо вопрос казался ему совершенно ясным. Даладье дал согласие на приезд в Мюнхен тоже без предварительной консультации с англичанами. Бритпра не подымало вопроса о приглашении СССР, ибо, во-первых, срок был страшно краток и нельзя было терять ни минуты, а во-вторых, - и это самое главное - потому, что заранее знало, какой ответ оно получило бы на такое предложение Гитлера. Нельзя было похоронить последний шанс сохранения мира из-за спора по вопросу о составе конференции. Но зато премьер телеграфировал Бенешу, прося прислать своего представителя в Мюнхен либо для участия в конференции либо, если это окажется невозможным, для консультации в ходе конференции.
Выслушав все это, я спросил, какова программа конференции. Галифакс развел руками и заметил, что программу не успели выработать и что порядок дня будет в сильной степени зависеть от намерений и настроений «фюрера». Во всяком случае Галифакс не исключает того, что в Мюнхене могут быть подняты вопросы, касающиеся не только ЧС, но и др[угих] проблем, напр[имер] Испании, общеевропейского «умиротворения» и т.п. В этой связи Галифакс бросил фразу: «Я держу в голове мысль об англо-франко-советской консультации, поднятой во время беседы [г-на] Литвинова с лордом Де Ла Варром в Женеве».
Так как Галифакс в ходе разговора упомянул «гарантии», кот[орые] должны быть даны ЧС, я поинтересовался, как эти «гарантии» понимаются бритпра. Галифакс ответил, что до сих пор они мыслили их так: Германия и ЧС заключают пакт о ненападении, а Англия, Франция и СССР («если, конечно, он захочет») принимают на себя гарантии границ. Вопрос о привлечении к гарантиям Италии и лимитрофов представляет много трудностей и пока остается открытым.
Эттли и Гринвуд заехали ко мне для разговора. Чувствовали они себя после вчерашнего заседания парламента, видимо, не слишком-то важно, потому что начали с самооправданий.
В создавшейся обстановке нельзя было выступать против поездки Чемберлена в Мюнхен. Надо было, хотя бы для формы пожелать ему успеха. Ведь дело шло о войне или мире, о жизни или смерти миллионов людей. Если бы лейбористы поступили иначе, их провозгласили бы «партией войны». К тому же Эттли в конце сказал, что в Мюнхене не должны быть пожертвованы «принципы»!
- Ну, а как вы думаете, - спросил я, - «принципы» восторжествуют?
Оба - Эттли и Гринвуд - уныло покачали головой. Они уверены, что Чемберлен в Мюнхене еще раз капитулирует.
Но зато настроение масс прекрасное! 2 тыс. митингов, устроенных в минувший уик-энд по стране, прошли на необычайно высоком уровне. Тред-юнионы держатся хорошо. Даже Ситрин all right.
Великолепно! Но капитуляция, но продажа ЧС все-таки неизбежны! Чем же быть довольным?
Михаил Пришвин, писатель, 65 лет, Загорск (Сергиев-Посад):
29 сентября.
Вклинился вопрос, как заноза в тело, и ничего другого не впускает в душу: быть войне из-за Чехии, или помирятся все, чехи с утратой, демократы с Гитлером. То или другое, но мы опять помчались к нищете, и скоро опять единственной работой души у обывателя будут поиски средств существования. Это чувствуют все, и все чем-нибудь запасаются. А я, когда делается плохо, начинаю заниматься фотографией.
Тот не страшен, кто живет своими чувствами и согласным с ними умом: это и есть человек, каким все мы должны быть. А страшен, кто обошел свои природные страсти холодным умом и огонь души своей запер в стены рассудка.
Александров, Ярославская железная дорога, ул. Революции, 63, Аптека № 35. Чуванов Михаил Иванович (встретил по пути в Москву), (букинист: заказать ему достать издания русских классиков
Иван Майский, дипломат, 54 года, посол СССР в Англии, Лондон:
29 сентября.
Галифакс пригласил меня к себе. Начал он с оправданий. Бритпра опасается, что конференция четырех, которая сегодня собралась в Мюнхене, может вызвать у совпра известные подозрения, ибо ему хорошо известно наше отношение ко всему, что как-либо напоминает «пакт четырех». Галифакс хочет рассеять подозрения. Несмотря на то что в Мюнхене заседают только четыре державы, бритпра желало и желает сохранять с СССР добрые отношения и не знает, почему бы это было невозможно.
Далее Галифакс перешел к изложению обстоятельств, при которых возникла Мюнхенская конференция. В своем отчаянном стремлении предотвратить войну премьер 28 сентября утром обратился с «последним призывом» к Гитлеру и Муссолини. В 4 ч[аса] дня, как раз в то время, когда Чемберлен выступал в парламенте, от Гитлера пришло приглашение прибыть 29[-го] в Мюнхен на совещание, в котором примут также участие Муссолини и Даладье. Чемберлен ответил согласием, не консультируя[сь] предварительно с французами, ибо вопрос казался ему совершенно ясным. Даладье дал согласие на приезд в Мюнхен тоже без предварительной консультации с англичанами. Бритпра не подымало вопроса о приглашении СССР, ибо, во-первых, срок был страшно краток и нельзя было терять ни минуты, а во-вторых, - и это самое главное - потому, что заранее знало, какой ответ оно получило бы на такое предложение Гитлера. Нельзя было похоронить последний шанс сохранения мира из-за спора по вопросу о составе конференции. Но зато премьер телеграфировал Бенешу, прося прислать своего представителя в Мюнхен либо для участия в конференции либо, если это окажется невозможным, для консультации в ходе конференции.
Выслушав все это, я спросил, какова программа конференции. Галифакс развел руками и заметил, что программу не успели выработать и что порядок дня будет в сильной степени зависеть от намерений и настроений «фюрера». Во всяком случае Галифакс не исключает того, что в Мюнхене могут быть подняты вопросы, касающиеся не только ЧС, но и др[угих] проблем, напр[имер] Испании, общеевропейского «умиротворения» и т.п. В этой связи Галифакс бросил фразу: «Я держу в голове мысль об англо-франко-советской консультации, поднятой во время беседы [г-на] Литвинова с лордом Де Ла Варром в Женеве».
Так как Галифакс в ходе разговора упомянул «гарантии», кот[орые] должны быть даны ЧС, я поинтересовался, как эти «гарантии» понимаются бритпра. Галифакс ответил, что до сих пор они мыслили их так: Германия и ЧС заключают пакт о ненападении, а Англия, Франция и СССР («если, конечно, он захочет») принимают на себя гарантии границ. Вопрос о привлечении к гарантиям Италии и лимитрофов представляет много трудностей и пока остается открытым.
Эттли и Гринвуд заехали ко мне для разговора. Чувствовали они себя после вчерашнего заседания парламента, видимо, не слишком-то важно, потому что начали с самооправданий.
В создавшейся обстановке нельзя было выступать против поездки Чемберлена в Мюнхен. Надо было, хотя бы для формы пожелать ему успеха. Ведь дело шло о войне или мире, о жизни или смерти миллионов людей. Если бы лейбористы поступили иначе, их провозгласили бы «партией войны». К тому же Эттли в конце сказал, что в Мюнхене не должны быть пожертвованы «принципы»!
- Ну, а как вы думаете, - спросил я, - «принципы» восторжествуют?
Оба - Эттли и Гринвуд - уныло покачали головой. Они уверены, что Чемберлен в Мюнхене еще раз капитулирует.
Но зато настроение масс прекрасное! 2 тыс. митингов, устроенных в минувший уик-энд по стране, прошли на необычайно высоком уровне. Тред-юнионы держатся хорошо. Даже Ситрин all right.
Великолепно! Но капитуляция, но продажа ЧС все-таки неизбежны! Чем же быть довольным?
Михаил Пришвин, писатель, 65 лет, Загорск (Сергиев-Посад):
29 сентября.
Вклинился вопрос, как заноза в тело, и ничего другого не впускает в душу: быть войне из-за Чехии, или помирятся все, чехи с утратой, демократы с Гитлером. То или другое, но мы опять помчались к нищете, и скоро опять единственной работой души у обывателя будут поиски средств существования. Это чувствуют все, и все чем-нибудь запасаются. А я, когда делается плохо, начинаю заниматься фотографией.
Тот не страшен, кто живет своими чувствами и согласным с ними умом: это и есть человек, каким все мы должны быть. А страшен, кто обошел свои природные страсти холодным умом и огонь души своей запер в стены рассудка.
Александров, Ярославская железная дорога, ул. Революции, 63, Аптека № 35. Чуванов Михаил Иванович (встретил по пути в Москву), (букинист: заказать ему достать издания русских классиков