29 сентября 1943-го года
из дневников
Александр Витковский, электромонтажник, 33 года, командир роты связи, Ураина:
29 сентября. Ночной марш
Глубокой ночью миновали городок Большой Токмак освобожденный другими.
Из взводных (выпускников училища) после Сталинграда остались двое - Журавлёв и я. Остальные ранены и убиты.
До Мелитополя 30-35 километров. Двигаемся по ночам, днем в лесопосадках. Много техники. Степи сухие, в глубоких колодцах воды мало, солоноватая. Вода - проблема № 1. Речек нет, умыться нечем, лицо в ссадинах от сухого ветра, грязное. Воду ищем по ночам.
Во время двухлетней оккупации Геббельс пропагандировал: немецкая армия непобедима. Некоторые жители верили. Пример. В одном селе бабушка, угощая арбузами, все спрашивала: вернется немец или нет? Мы уверяли, что нет, но переубедить непросто - она своими глазами видела, когда отступали немцы, сколько шло автомашин и танков, а в их село вступила только наша немногочисленная пехота. Такое соотношение сил было веским основанием для тревоги. В это время вошла колонна наших танков, и один подвернул, попросили воды. Бабушка, словно испугавшись, куда-то исчезла. Мы недоумевали. Внезапно появившись с бутылкой самогона, сияя глазами, она сказала: «Вот теперь верю, что немец не вернется»... Танк взревел, выпустив клубы дыма, рванулся, оставляя хвост пыли. Бабушка крестилась: «Дай бог, чтобы эта фашистская чума никогда больше не приходила на нашу землю».
В роте связи отлично служат девушки: Зина Коваленко из Москвы, Катя Межуева из Курской области, Мария Ганжа из Сталинграда.
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
29 сентября.
Двигались по маршруту: Конец, Крутое, Старое село, Заречье, Тивонцы, Проявино, Велиж.
Наконец-то кончился дождь. Моментально запылали костры. Сушим свою одежду, варим кашу. Слышится песня. Мы с Сашей Шестаковым хлопочем над «боевым листком».
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
29 сентября.
С утра за материалами альбома... Тороплю Тарасенкова и Азарова...
В 6.30 поехал в Дом флота проводить литературный комсомольский вечер. Сделал краткое (на 25 минут) вступительное слово о связи комсомола с флотом. Зал внимательный... Выступили Крон, Тарасенков, Чуковский, Азаров. К концу - в городе выключили свет - читали во тьме. Кто-то заботливо подсвечивал из первого ряда походным фонариком...
Из признаний. «После войны будем мы - армейские девушки - грустить... Знаем - все вернутся к законным женам; все установится по-прежнему. А сейчас нас просят: «Ну, приголубь, скажи ласковое слово... Ведь, может, завтра убьют меня». Смотришь на бойца, жаль его... Часто сама влюбишься, сердце отдашь».
Вечером по радио передали о взятии Кременчуга и Рудни.
Мы не устанавливаем американские границы, - пусть и янки не вмешиваются со своими «обсуждениями» границ СССР... Чужого нам не нужно.
...В американской армии идет чистка: коммунисты и левые переведены из строевых частей в тыловые (подобие концлагерей). В реакционной прессе восторги от Сталинграда сменились оргией выпадов и оскорблений по адресу СССР. Смертельно боятся дальнейших побед Красной Армии! Все усилия реакции - на срыв второго фронта, на косвенную поддержку Гитлера (он для них, в общем, «свой парень»)... Явное стремление предотвратить рост политического и военного могущества СССР. Требования пересмотра договоров «на новой основе» (!)... Есть во всем этом американском ажиотаже стремление «запросить цену», есть во всем этом и прямая связь с начавшейся там внутриполитической предвыборной кампанией.
Но шантажировать СССР ни янки, ни англичане не смогут. Мы свое дело сделаем!..
Михаил Пришвин, 70 лет, Ярославская область, Переславль-Залесский район:
29 сентября.
Ночью (вчера) темной кто-то подкрался к нашему дому и трехгранным шилом исколол новую резину на моей машине, а сколько трудов положено было на эту резину (Ляля чуть не погибла из-за нее при налете на Ярославль). Подозреваем Кононова, но, может быть, и мальчишки. Теща сегодня спросила их, что они делают, а они, оказалось, «вешали немца», так почему бы им и не исколоть будто бы вражескую машину.
Не нужно только думать, как часто думают старые люди, знающие по опыту, с каким трудом и болью скоплялось добро и как, значит, трудно будет его восстановить. Это неправда: когда собиралось добро, труден был путь к неизвестному будущему, а раз оно было, имеется уже образ его, то восстановить бывает не так-то уж и трудно: так сгорают в деревне дома, - каких трудов многолетних стоило их поставить, а когда сгорят, дома в один год вырастают и еще даже лучше.
Так и гиблые нравы войны: тут вдруг дунет правдой, и пойдет, и пойдет все расти.
Александр Витковский, электромонтажник, 33 года, командир роты связи, Ураина:
29 сентября. Ночной марш
Глубокой ночью миновали городок Большой Токмак освобожденный другими.
Из взводных (выпускников училища) после Сталинграда остались двое - Журавлёв и я. Остальные ранены и убиты.
До Мелитополя 30-35 километров. Двигаемся по ночам, днем в лесопосадках. Много техники. Степи сухие, в глубоких колодцах воды мало, солоноватая. Вода - проблема № 1. Речек нет, умыться нечем, лицо в ссадинах от сухого ветра, грязное. Воду ищем по ночам.
Во время двухлетней оккупации Геббельс пропагандировал: немецкая армия непобедима. Некоторые жители верили. Пример. В одном селе бабушка, угощая арбузами, все спрашивала: вернется немец или нет? Мы уверяли, что нет, но переубедить непросто - она своими глазами видела, когда отступали немцы, сколько шло автомашин и танков, а в их село вступила только наша немногочисленная пехота. Такое соотношение сил было веским основанием для тревоги. В это время вошла колонна наших танков, и один подвернул, попросили воды. Бабушка, словно испугавшись, куда-то исчезла. Мы недоумевали. Внезапно появившись с бутылкой самогона, сияя глазами, она сказала: «Вот теперь верю, что немец не вернется»... Танк взревел, выпустив клубы дыма, рванулся, оставляя хвост пыли. Бабушка крестилась: «Дай бог, чтобы эта фашистская чума никогда больше не приходила на нашу землю».
В роте связи отлично служат девушки: Зина Коваленко из Москвы, Катя Межуева из Курской области, Мария Ганжа из Сталинграда.
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
29 сентября.
Двигались по маршруту: Конец, Крутое, Старое село, Заречье, Тивонцы, Проявино, Велиж.
Наконец-то кончился дождь. Моментально запылали костры. Сушим свою одежду, варим кашу. Слышится песня. Мы с Сашей Шестаковым хлопочем над «боевым листком».
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
29 сентября.
С утра за материалами альбома... Тороплю Тарасенкова и Азарова...
В 6.30 поехал в Дом флота проводить литературный комсомольский вечер. Сделал краткое (на 25 минут) вступительное слово о связи комсомола с флотом. Зал внимательный... Выступили Крон, Тарасенков, Чуковский, Азаров. К концу - в городе выключили свет - читали во тьме. Кто-то заботливо подсвечивал из первого ряда походным фонариком...
Из признаний. «После войны будем мы - армейские девушки - грустить... Знаем - все вернутся к законным женам; все установится по-прежнему. А сейчас нас просят: «Ну, приголубь, скажи ласковое слово... Ведь, может, завтра убьют меня». Смотришь на бойца, жаль его... Часто сама влюбишься, сердце отдашь».
Вечером по радио передали о взятии Кременчуга и Рудни.
Мы не устанавливаем американские границы, - пусть и янки не вмешиваются со своими «обсуждениями» границ СССР... Чужого нам не нужно.
...В американской армии идет чистка: коммунисты и левые переведены из строевых частей в тыловые (подобие концлагерей). В реакционной прессе восторги от Сталинграда сменились оргией выпадов и оскорблений по адресу СССР. Смертельно боятся дальнейших побед Красной Армии! Все усилия реакции - на срыв второго фронта, на косвенную поддержку Гитлера (он для них, в общем, «свой парень»)... Явное стремление предотвратить рост политического и военного могущества СССР. Требования пересмотра договоров «на новой основе» (!)... Есть во всем этом американском ажиотаже стремление «запросить цену», есть во всем этом и прямая связь с начавшейся там внутриполитической предвыборной кампанией.
Но шантажировать СССР ни янки, ни англичане не смогут. Мы свое дело сделаем!..
Михаил Пришвин, 70 лет, Ярославская область, Переславль-Залесский район:
29 сентября.
Ночью (вчера) темной кто-то подкрался к нашему дому и трехгранным шилом исколол новую резину на моей машине, а сколько трудов положено было на эту резину (Ляля чуть не погибла из-за нее при налете на Ярославль). Подозреваем Кононова, но, может быть, и мальчишки. Теща сегодня спросила их, что они делают, а они, оказалось, «вешали немца», так почему бы им и не исколоть будто бы вражескую машину.
Не нужно только думать, как часто думают старые люди, знающие по опыту, с каким трудом и болью скоплялось добро и как, значит, трудно будет его восстановить. Это неправда: когда собиралось добро, труден был путь к неизвестному будущему, а раз оно было, имеется уже образ его, то восстановить бывает не так-то уж и трудно: так сгорают в деревне дома, - каких трудов многолетних стоило их поставить, а когда сгорят, дома в один год вырастают и еще даже лучше.
Так и гиблые нравы войны: тут вдруг дунет правдой, и пойдет, и пойдет все расти.