15 февраля 1938-го года
из дневников
Владимир Вернадский, академик, 74 года:
15 февраля. Утро. Москва.
Вчера не гулял. Гланды и в связи с ними ухо. Массаж.
Работал над книгой. Вечером подумал о сегодн[яшнем] засед[ании] (Московского общества) исп[ытателей] прир[оды].
...
У Нат[алии] Ег[оровны] (Вернадской) была Шевякова. Сын ее в Соловках - за православие, вернее, за религиозн[ый] кружок. Теперь прекратились сейчас всякие о нем известия. Ненужная и опасная жестокость. Тоже нет известий о Флоренском. Преследование православных продолжается и даже усиливается. Одна из форм (подавления): один священник, дьякон и дьячок на церковь - не справляются в Москве ((рассказывал) Митя (Д. И. Шаховской)) с требами: с утра до вечера. Изнемогают.
Резкое ухудшение торговли: колхозники, говорят, все скупают ((рассказывал) шофер) урожай. Есть деньги, а голод продуктов и (нет) пропитания во всех городах и во всей стране.
Был Кулик - с ним об орг[анизации] магнитометр[ического] исследования метеоритов. Лаз[арев] - наиболее крупный (специалист) не хочет (сотрудничать) с Акуловым - но советует с ним (Акуловым) посоветоваться без него, а сам готов принять участие. Акулов - талантливый, но «жулик».
От Бурксера из Одессы письмо: Кулик исполнил поручение прекрасно. Возбудил интерес.
Примечания
Шевяков Борис Владимирович (1908-1936?) - художник-реставратор, выпускник Института истории искусств в Ленинграде (1929). Арестован в 1933 по фальсифицированному «делу» Новгородского общества любителей древностей. Одним из пунктов обвинения была реставрация памятников с целью их возвращения Русской православной церкви после реставрации капитализма в СССР. Был приговорен к 10 годам ИТЛ (Ухтпечлаг), после побега вновь судим, отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), где и погиб
Флоренский Павел Александрович (1882-1937) - естествоиспытатель, богослов, в 1911 принял сан священника. Преподавал в Московской духовной академии, Московском университете (электротехника, математика), Всероссийских художественно-театральных мастерских (ВХУТЕМАС). По фальсифицированному обвинению в участии в контрреволюционной подпольной организации был арестован в феврале 1933, был в ссылке в Восточной Сибири, где вел научно-практические исследования по мерзлотоведению, в июле 1934 этапирован в лагерь на Соловецких островах (СЛОН), расстрелян 8. ХII. 1937, о чем семья узнала после 1956 (при этом была сообщена ложная дата смерти). Его последнее письмо с Соловков своей матери О. П. Флоренской датировано 19. VI. 1937. В нем, в частности, говорилось: «Соловецкие впечатления мои теперь ограничиваются людьми, т. е. мне наименее интересным. Рисовать водоросли уже давно не приходится из-за отсутствия микроскопа, места и красок. Но я доволен, что удалось зарисовать для вас и то немногое, что ты видела. (...) Я здоров, но работать по-настоящему сейчас невозможно, а отсутствие правильной и напряженной работы и расслабляет и утомляет одновременно. Целую тебя, дорогая мамочка, береги себя и будь здорова»
Акулов Николай Сергеевич (1900-1976) - физик, специалист по магнетизму, с 1931 - зав. кафедрой и лабораторией магнетизма МГУ, с 1940 - академик АН БССР. Помимо магнетизма, занимался проблемами химической кинетики, начиная с 1940 выступал с резкой критикой акад. Н. Н. Семенова, занимавшегося сходными проблемами. В 1954 был вынужден уйти из МГУ, работал в Минске. Лауреат Сталинской премии (1941).
Михаил Пришвин, 65 лет, Москва%
15 февраля.
Весна света: солнечный день. Гулял по набережной. Мелькала большая мысль о невозможности фашистам уничтожить коммунизм и СССР.
Весь день звонили, уговаривали выступить на вечере Паустовского, и я все-таки не согласился. Да и нельзя было согласиться: я его лично приглашал на свой юбилей, и он не пришел, а теперь на его вечер вызывает начальство.
Так окончился мой роман с «Детгизом»
Дневники дрейфующей станции "Северный Полюс-1"
Иван Папанин, 43 года, начальник станции
15 февраля.
Теодорыч подогрел суп из мяса медвежонка и нажарил сухарей в масле к чаю.
Слушали утренний выпуск «Последних известий по радио». Передавали, что крупные иностранные газеты посвятили передовые статьи нашей экспедиции; общественность зарубежных стрйн проявляет большой интерес к работе станции «Северный полюс»-
Женя сделал астрономическое определение. За сутки при полном штиле мы прошли девять миль. Наши координаты - 71 градус 13 минут северной широты и 20 градусов западной долготы.
На «Таймыре» снова пытаются начать полеты. Летчик Власов хочет вылететь к нам на разведку: самолет уже готов, мотор работает.
Мы отправились на аэродром, а Кренкель остался в лагере... Не успели еще мы отдышаться на аэродроме после непрерывных прыжков с тороса на торос, как Петрович 283 услышал шум мотора. Торопливо начали устанавливать флажки. Я взобрался на большую груду торосов, следил в бинокль за горизонтом, но самолета не обнаружил. Кренкель в это время зажег в лагере факел... Ждали до тех пор, пока не продрогли. Начали стрелять из револьверов. Наконец Кренкель в четвертый раз разжег костер. Я снова услышал отдаленный глухой шум мотора, но самолета не увидел.
Стало ясно, что летчик Власов не нашел нас.
Кренкель связался по радио с «Таймыром» и получил оттуда полную информацию. Оказалось, что летчик Власов действительно два раза вылетал на разведку, но не обнаружил нашего лагеря и, попав в густую облачность, совершил посадку у борта ледокольного парохода «Мурман». Кроме того, на разведку вылетел также летчик Черевичный с «Мурмана», но еще не возвратился.
Начал сгущаться туман, все собрались в лагере. Договорились с таймырцами, чтобы они не торопились, не лезли на рожон, выискивали разводья. Нам нужно взять со льдины все ценное оборудование: каждая мелочь, находящаяся на станции «Северный полюс», пригодится для арктического музея. Необходимо, чтобы корабли подошли к нам поближе, так как переброска лагеря на самолетах - очень длительная и трудная операция, связанная с известным риском.
Сегодня только полградуса мороза, идет мокрый снег.
В снежном домике осели стены. С брезентового потолка на спальные мешки падают капли воды. Наши малицы и костюмы совсем отсырели. Оказывается, в них накопилось много влаги, но на морозе они становятся твердыми и поэтому мы не чувствуем сырости.
Эрнст Кренкель, 34 года, радист:
15 февраля.
Ночью прожектора «Таймыра» мы не видели» Сожгли свой факел на торосе, но тоже бестолку. Славно светит полная луна. Возможно, из-за нее не состоялся наш световой разговор.
Утром варил суп из молодой медвежатины, жарил сухари на масле и слушал утренний выпуск «Последних известий». Английские газеты посвятили передовые статьи нашей экспедиции. С чего бы такое внимание к советской экспедиции?
После полудня стал к нам собираться летчик Власов на самолете У-2. Товарищи ушли на аэродром расчищать площадку и принимать самолет. В 3 часа самолет вылетел, и я, как было условлено, поднял флаг, чтобы предупредить наших на аэродроме.
Часа полтора самолет был в воздухе. На «Таймыре» стали уже волноваться. Я все время жег костер. Потом с «Таймыра» сообщили? что самолет вернулся к судну и снова взял курс на лагерь. Однако и на этот раз самолет нас не нашел. Мы его тоже не видели.
День пасмурный, низкие сплошные облака. Изредка заряды снега. Вот и получается: расстояние всего лишь 50-60 километров, а искать нас - что иголку в стогу сена.
Израсходовав весь запас горючего, Власов сел у «Мурмана», который тоже пробивается к нам. «Мурман» и «Таймыр» видят друг друга.
Вечером «Мурман» выпустил самолет с летчиком Черевичным. До глубокой ночи Черевичный не вернулся. Естественно, что все беспокоятся. Кругом туман и снег. Где он сел? Благополучно ли?
Владимир Вернадский, академик, 74 года:
15 февраля. Утро. Москва.
Вчера не гулял. Гланды и в связи с ними ухо. Массаж.
Работал над книгой. Вечером подумал о сегодн[яшнем] засед[ании] (Московского общества) исп[ытателей] прир[оды].
...
У Нат[алии] Ег[оровны] (Вернадской) была Шевякова. Сын ее в Соловках - за православие, вернее, за религиозн[ый] кружок. Теперь прекратились сейчас всякие о нем известия. Ненужная и опасная жестокость. Тоже нет известий о Флоренском. Преследование православных продолжается и даже усиливается. Одна из форм (подавления): один священник, дьякон и дьячок на церковь - не справляются в Москве ((рассказывал) Митя (Д. И. Шаховской)) с требами: с утра до вечера. Изнемогают.
Резкое ухудшение торговли: колхозники, говорят, все скупают ((рассказывал) шофер) урожай. Есть деньги, а голод продуктов и (нет) пропитания во всех городах и во всей стране.
Был Кулик - с ним об орг[анизации] магнитометр[ического] исследования метеоритов. Лаз[арев] - наиболее крупный (специалист) не хочет (сотрудничать) с Акуловым - но советует с ним (Акуловым) посоветоваться без него, а сам готов принять участие. Акулов - талантливый, но «жулик».
От Бурксера из Одессы письмо: Кулик исполнил поручение прекрасно. Возбудил интерес.
Примечания
Шевяков Борис Владимирович (1908-1936?) - художник-реставратор, выпускник Института истории искусств в Ленинграде (1929). Арестован в 1933 по фальсифицированному «делу» Новгородского общества любителей древностей. Одним из пунктов обвинения была реставрация памятников с целью их возвращения Русской православной церкви после реставрации капитализма в СССР. Был приговорен к 10 годам ИТЛ (Ухтпечлаг), после побега вновь судим, отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), где и погиб
Флоренский Павел Александрович (1882-1937) - естествоиспытатель, богослов, в 1911 принял сан священника. Преподавал в Московской духовной академии, Московском университете (электротехника, математика), Всероссийских художественно-театральных мастерских (ВХУТЕМАС). По фальсифицированному обвинению в участии в контрреволюционной подпольной организации был арестован в феврале 1933, был в ссылке в Восточной Сибири, где вел научно-практические исследования по мерзлотоведению, в июле 1934 этапирован в лагерь на Соловецких островах (СЛОН), расстрелян 8. ХII. 1937, о чем семья узнала после 1956 (при этом была сообщена ложная дата смерти). Его последнее письмо с Соловков своей матери О. П. Флоренской датировано 19. VI. 1937. В нем, в частности, говорилось: «Соловецкие впечатления мои теперь ограничиваются людьми, т. е. мне наименее интересным. Рисовать водоросли уже давно не приходится из-за отсутствия микроскопа, места и красок. Но я доволен, что удалось зарисовать для вас и то немногое, что ты видела. (...) Я здоров, но работать по-настоящему сейчас невозможно, а отсутствие правильной и напряженной работы и расслабляет и утомляет одновременно. Целую тебя, дорогая мамочка, береги себя и будь здорова»
Акулов Николай Сергеевич (1900-1976) - физик, специалист по магнетизму, с 1931 - зав. кафедрой и лабораторией магнетизма МГУ, с 1940 - академик АН БССР. Помимо магнетизма, занимался проблемами химической кинетики, начиная с 1940 выступал с резкой критикой акад. Н. Н. Семенова, занимавшегося сходными проблемами. В 1954 был вынужден уйти из МГУ, работал в Минске. Лауреат Сталинской премии (1941).
Михаил Пришвин, 65 лет, Москва%
15 февраля.
Весна света: солнечный день. Гулял по набережной. Мелькала большая мысль о невозможности фашистам уничтожить коммунизм и СССР.
Весь день звонили, уговаривали выступить на вечере Паустовского, и я все-таки не согласился. Да и нельзя было согласиться: я его лично приглашал на свой юбилей, и он не пришел, а теперь на его вечер вызывает начальство.
Так окончился мой роман с «Детгизом»
Дневники дрейфующей станции "Северный Полюс-1"
Иван Папанин, 43 года, начальник станции
15 февраля.
Теодорыч подогрел суп из мяса медвежонка и нажарил сухарей в масле к чаю.
Слушали утренний выпуск «Последних известий по радио». Передавали, что крупные иностранные газеты посвятили передовые статьи нашей экспедиции; общественность зарубежных стрйн проявляет большой интерес к работе станции «Северный полюс»-
Женя сделал астрономическое определение. За сутки при полном штиле мы прошли девять миль. Наши координаты - 71 градус 13 минут северной широты и 20 градусов западной долготы.
На «Таймыре» снова пытаются начать полеты. Летчик Власов хочет вылететь к нам на разведку: самолет уже готов, мотор работает.
Мы отправились на аэродром, а Кренкель остался в лагере... Не успели еще мы отдышаться на аэродроме после непрерывных прыжков с тороса на торос, как Петрович 283 услышал шум мотора. Торопливо начали устанавливать флажки. Я взобрался на большую груду торосов, следил в бинокль за горизонтом, но самолета не обнаружил. Кренкель в это время зажег в лагере факел... Ждали до тех пор, пока не продрогли. Начали стрелять из револьверов. Наконец Кренкель в четвертый раз разжег костер. Я снова услышал отдаленный глухой шум мотора, но самолета не увидел.
Стало ясно, что летчик Власов не нашел нас.
Кренкель связался по радио с «Таймыром» и получил оттуда полную информацию. Оказалось, что летчик Власов действительно два раза вылетал на разведку, но не обнаружил нашего лагеря и, попав в густую облачность, совершил посадку у борта ледокольного парохода «Мурман». Кроме того, на разведку вылетел также летчик Черевичный с «Мурмана», но еще не возвратился.
Начал сгущаться туман, все собрались в лагере. Договорились с таймырцами, чтобы они не торопились, не лезли на рожон, выискивали разводья. Нам нужно взять со льдины все ценное оборудование: каждая мелочь, находящаяся на станции «Северный полюс», пригодится для арктического музея. Необходимо, чтобы корабли подошли к нам поближе, так как переброска лагеря на самолетах - очень длительная и трудная операция, связанная с известным риском.
Сегодня только полградуса мороза, идет мокрый снег.
В снежном домике осели стены. С брезентового потолка на спальные мешки падают капли воды. Наши малицы и костюмы совсем отсырели. Оказывается, в них накопилось много влаги, но на морозе они становятся твердыми и поэтому мы не чувствуем сырости.
Эрнст Кренкель, 34 года, радист:
15 февраля.
Ночью прожектора «Таймыра» мы не видели» Сожгли свой факел на торосе, но тоже бестолку. Славно светит полная луна. Возможно, из-за нее не состоялся наш световой разговор.
Утром варил суп из молодой медвежатины, жарил сухари на масле и слушал утренний выпуск «Последних известий». Английские газеты посвятили передовые статьи нашей экспедиции. С чего бы такое внимание к советской экспедиции?
После полудня стал к нам собираться летчик Власов на самолете У-2. Товарищи ушли на аэродром расчищать площадку и принимать самолет. В 3 часа самолет вылетел, и я, как было условлено, поднял флаг, чтобы предупредить наших на аэродроме.
Часа полтора самолет был в воздухе. На «Таймыре» стали уже волноваться. Я все время жег костер. Потом с «Таймыра» сообщили? что самолет вернулся к судну и снова взял курс на лагерь. Однако и на этот раз самолет нас не нашел. Мы его тоже не видели.
День пасмурный, низкие сплошные облака. Изредка заряды снега. Вот и получается: расстояние всего лишь 50-60 километров, а искать нас - что иголку в стогу сена.
Израсходовав весь запас горючего, Власов сел у «Мурмана», который тоже пробивается к нам. «Мурман» и «Таймыр» видят друг друга.
Вечером «Мурман» выпустил самолет с летчиком Черевичным. До глубокой ночи Черевичный не вернулся. Естественно, что все беспокоятся. Кругом туман и снег. Где он сел? Благополучно ли?