26 октября 1942-го года
в дневниках
Лидия Чуковская, 35 лет, Ташкент (NN - Анна Ахматова):
26 октября.
Вечером пришла к ней - без предупреждения, как бывало. И, как бывало, она обрадовалась, и мы просидели вместе много часов. В комнате очень чисто, очень вымыто - это Настя какая-то делает теперь. Когда я пришла, NN лежала и читала «Записки Покойника».
Я попросила ее прочесть мне новые вставки в «Поэму» - и была ошеломлена, убита, потрясена:
Победившее смерть слово...
О других стихах я могу говорить, об этой вещи - не могу. Молчу, немею - так повелось с первого того раза, с «Ты в Россию пришла ниоткуда». Теперь все голоса многоголосого хора - звучат явственно, твердо.
Новая строфа в «Решке», новые куски в поэме («Победившее смерть слово» и еще «Вздор, вздор, вздор».) Я сказала, что новая книга без поэмы, это Всадник без головы.
Она ответила раздраженно, как всегда при упоминании о книге:
- «Ее судьба ни в малой мере меня не интересует. Выйдет-не выйдет - все равно. Зелинский звонил мне и что- то объяснял, но я не слушала. Что же касается денег, то я на них смогу приобрести разве что головку лука».
Опять разговор о поколении Мура, о племяннике Тышлера и пр. - «Они не виноваты, они ни в чем, конечно, не виноваты».
С большим удовольствием рассказала о том, как патруль задержал Раневскую, но узнал и отпустил. Она всегда с гордостью говорит о ее гении и славе.
А я радовалась, что Раневской нет и мы сидим тихо - без водки и анекдотов и зато со стихами.
История с Львовой, ее мужем и чуланом А.А.
Входила Ася, девушка, живущая у Цявловских, рассказывала о болезни Черняка.
N.N. очень просила меня узнать, в Алма-Ата ли Николай Иванович.
Я ушла поздно с миром в душе.
Победившее смерть слово...
Всеволод Вишневский, писатель, 41 год, политработник, Ленинград:
26 октября.
Сыро... С утра за работой.
Двадцать шесть дней нет сведений о лодке И.М. Вишневского. Что с ней? У лодки Юнакова - три потопленных транспорта.
С 11 утра на прогоне первого, второго, третьего актов. Что-то не ладится в технике; кто-то опаздывает.
Умер исполнитель роли эсэсовца - высокий старик. Утром хотел встать с постели, идти на репетицию... Старый актер, питерец - не выдержал, свалился...
Шел первый акт, затем в той же конструкции - третий, затем - второй. Это мешало мне увидеть весь рисунок спектакля, его ритм... Есть хорошие места, но еще многое недоделано. Театру недостает культуры... Надо все сделать прочнее, спокойнее, глубже. Есть ряд мелких промахов. Дал указания. В ближайшие два дня должна быть кончена монтировка, свет, шумы... Нужны автоматы, карты и пр. В музыке - в финале второго и третьего актов - нет мажора...
Опять погружаюсь в вечные, типичные театральные заботы, нервы, неполадки... Ничего не попишешь...
Центральных газет нет...
Немного прошелся по городу с Янетом... Он волнуется перед премьерой.
...Слушал радиодоклад П.Н. Поспелова. Теплый голос его... Он отметил спад немецких усилий (хотя противник еще силен)... Но наше сопротивление оказало существеннейшее влияние. Еще больше повысился удельный вес СССР. О втором фронте: «Если бы Англия и США открыли второй фронт, это помогло бы...» Следовательно, вопрос все еще в стадии ожиданий и обсуждений!
...Только вчера прочел речь Гитлера от 8 ноября 1941 года: «Ленинград обречен. Он должен будет умереть голодной смертью. Никто и ничто не спасет его, не прорвет линии окружения...» Так вот как это было задумано, указано!.. Собака проклятая, трижды будем тебя вешать, найдем, куда бы ты ни побежал!..
Выспался...
Теплая погода... Дал вариант статьи об Октябре для ТАСС. Днем сделал военный и Октябрьский доклад составу Музыкальной комедии. Подбодрил труппу... 4 ноября спектакль будет готов... Все становится на место.
Днем обстрел центра города...
В ЦО 26 октября напечатан мой очерк «На Ленинградских рубежах». При правке сократили о Ладоге, так как у них уже об этом дано, и очерк явно пострадал.
Сталинград отбивает атаки, хотя в заводском районе опять несколько отступили. Бои северо-восточнее Туапсе. Видимо, с моздокского направления немцы бросились к морю (?!).
Некоторые цифры, справки.
Сейчас только 8 процентов населения мира не втянуто в войну (Швеция, Швейцария, Испания, Португалия, Ирландия, Турция, Иран, Афганистан и некоторые центральные и южные американские республики), но и эти страны так или иначе стоят на стороне «оси» или коалиции.
...За последние полтора года, то есть за период войны СССР с Германией, Англия увеличила свое военное производство на 250 процентов.
...Германия и оккупированные ею страны выпускают сейчас 2900 самолетов в месяц, Англия - 2500, США -5000.
...Англия. Удивительно, что Роммель (с тринадцатью немецкими и итальянскими дивизиями) в июне поколотил англичан и потеснил их. Сейчас англичане начали новое наступление. Посмотрим! Англия, «дерясь с фашизмом», в то же время упорно прикарманивает Африку... Сейчас Англия обладает необходимой армией, флотом и авиацией для большой войны в Европе. Хочет ли Англия этой войны?
Франция. Хлебный паек - 200 граммов. Двенадцать миллионов французов существуют только на выдачи по карточкам. Население имеет в целом лишь 25 процентов минимально необходимого продовольствия. Рост болезней, вымирание... Считается, что погибло уже до одного миллиона французских граждан. В плену томятся один миллион триста пятьдесят тысяч французов. Реквизиция непрерывна: отобрано свыше 50 процентов французского скота.
Летом во Франции действовало двенадцать партизанских отрядов. Массовая нелегальная пресса; широкое национальное подполье.
В 11 часов обстрел центральной части города... Слышен и огонь зениток...
Вчера был обстрел Кронштадта: восемьдесят семь тяжелых снарядов...
Прочел лозунги ЦК к годовщине Октября.
Днем написал обращение матросов - участников штурма Зимнего и обороны Петрограда в 1919 году - к молодому поколению Краснознаменного Балтийского флота. Писал горячо, вспоминая дух и стиль тех лет... Вышло восемь больших страниц. Может быть, надо будет уточнить задачи в конце воззвания... А славная история у нашего Балтфлота!
...Гарнизонная воздушная, затем химическая тревога... Временами артиллерийская стрельба.
Всеволод Иванов, писатель, 48 лет, по дороге в Москву из Ташкента и в Москве:
26 октября. Понедельник.
Проснулись в 6 утра. Солнце играет в лужах. Глаз отдыхает на белом - березы, и на черном - земля. Летят вороны стаей над аэродромом. Машины протирают бабы в желтых американских ботинках. Самолеты - по зеленому темные пятна. Вокзал - по зеленому белая береза. Съели гуляш - мясо с кашей, три блина, - и полетели.
Пишу в самолете. Качает. Солнце качается на ящиках, зашитых в парусину («всю ночь зашивали при свете коптилки» - говорят какие-то женщины), на коричневых чемоданах, на черной стене и черных скамейках, - серое идет, когда начинаются ребра купола. Никто не разговаривает, никто не глядит в окна, - или ждут Москвы, или реакция на качку. Направо внизу лиловые леса в утренней дымке, налево какая-то река, может быть, Ока. Пишу я без очков, и оттого все уходит вдаль, и странно видеть тень нашего самолета, бегущего по лесу, - по этой тени только можно понять, с какой быстротой мы идем. Нога на деревянных планках, прибитых к решетчатому, шершавому линолеуму, - и кажется, что гул несется из-под ног. Очень хороши серые дома деревеньки с острыми, покрытыми дранкой крышами и длинными тенями. Заборы тоже серые и позади снова тень, - был иней, мотор стал работать, - и трава погнулась, иней стал осыпаться, и его угнало. Облака летят низко, - метров на 300. Высокое небо ясно, но подняться мы не можем и потому летим, рассекая облака. Впрочем, солнце довольно успешно пробивается сквозь них. Прибыли. Москву можно узнать по рыжим поленницам дров среди леса. Они похожи на улья. Вдоль узкоколейки они стоят целыми улицами.
Затем: ожидание в зале аэропорта, тщетные попытки дозвониться. Сели в метро. Первое ощущение в вагоне - радость. Почему? чисто? Да, пожалуй, жители здесь почище, сдержаннее. А вот другое - нет узбеков и всюду - русская речь. У меня к узбекам злобы нет, наоборот, - они мне нравятся, но все же Москва и есть Москва! - В номере у Гусевых. Звоним к Николаю Владимировичу - застаем. Я еду в Лаврушинский.
Югов, пожалуй, это самое страшное, что я видел за войну. Я оставил умного, проницательного человека, а теперь вижу идиота, с острым взглядом, постоянно твердящего о своей болезни, и боящегося шороха бумаги. Лицо опухшее... - Затем - здоровались в клубе, оттуда пошел в «Новый мир», говорил о романе, в коридоре встретил Войтинскую, говорил с редактором «Известий». Ночевали у Николая Владимировича. Впечатление от Москвы - большая передняя в анфиладу неизвестного содержания.
Мира (Мария-Цецилия)Мендельсон-Прокофьева, 27 лет, Алма-Ата:
26 октября.
Говорили с Сережей о том, как писали о любви большие русские писатели и композиторы: Толстой, Тургенев, Достоевский, Чайковский, Римский-Корсаков, Рахманинов. Сережа рассказал, что Черепнин в консерватории обращал внимание на то, что Чайковский пишет любовь, а Римский-Корсаков описывает ее, пишет о любви. Из опер Сережа любит «Евгения Онегина», «Черевички», «Пиковую даму» (особенно сцену у графини и в казарме). «Иоланта» резко не нравится Сереже. Слушая ее в 1940 году, он называл ее «теплой водицей».
Сережа отправил в Москву Атовмьяну десять сольных и хоровых номеров из «Войны и мира» для напечатания их на стеклографе, о чем Атовмьян просил недавно. Сережа сам выписывал эти номера из клавира, дописав в некоторые из них концы. Получилось двадцать восемь страниц. Вчера и сегодня Сережа занимался внесением изменений в последнюю картину оперы. Электрического освещения снова нет, и ложимся мы спать совсем рано, а просыпаемся в семь часов утра. Я сегодня работала над текстом для хорового вступления. Я хотела, чтобы выбранный текст отвечал сегодняшним чувствам каждого советского человека. Какие пламенные строки нашла я у Толстого и Давыдова!
На днях Сережа собирается отправить в Москву Седьмую сонату и Три пьесы для фортепиано op. 95. Он недоволен тем, как ему переписали пьесы, считая, что это сделано некультурно и производит неприятное впечатление «вроде того что переписать Блока писарским почерком с заковырками». Сережа хочет просить Шлифштейна, чтобы исполнение Сонаты поручили Рихтеру, предупредив, чтобы исполнял он не очень «классично», а беспокойно первую часть. Сережа сказал мне о Седьмой сонате: «Первая часть будет очень спорная, вторая будет нравиться, финал тоже будет иметь успех». О трех пьесах, построенных на материалах «Золушки» (Гавот, Интермеццо и Вальс) он сказал: «Гавот будет нравиться, Медленный вальс вызовет споры». (Сам Сережа любит этот вальс.)
Лидия Чуковская, 35 лет, Ташкент (NN - Анна Ахматова):
26 октября.
Вечером пришла к ней - без предупреждения, как бывало. И, как бывало, она обрадовалась, и мы просидели вместе много часов. В комнате очень чисто, очень вымыто - это Настя какая-то делает теперь. Когда я пришла, NN лежала и читала «Записки Покойника».
Я попросила ее прочесть мне новые вставки в «Поэму» - и была ошеломлена, убита, потрясена:
Победившее смерть слово...
О других стихах я могу говорить, об этой вещи - не могу. Молчу, немею - так повелось с первого того раза, с «Ты в Россию пришла ниоткуда». Теперь все голоса многоголосого хора - звучат явственно, твердо.
Новая строфа в «Решке», новые куски в поэме («Победившее смерть слово» и еще «Вздор, вздор, вздор».) Я сказала, что новая книга без поэмы, это Всадник без головы.
Она ответила раздраженно, как всегда при упоминании о книге:
- «Ее судьба ни в малой мере меня не интересует. Выйдет-не выйдет - все равно. Зелинский звонил мне и что- то объяснял, но я не слушала. Что же касается денег, то я на них смогу приобрести разве что головку лука».
Опять разговор о поколении Мура, о племяннике Тышлера и пр. - «Они не виноваты, они ни в чем, конечно, не виноваты».
С большим удовольствием рассказала о том, как патруль задержал Раневскую, но узнал и отпустил. Она всегда с гордостью говорит о ее гении и славе.
А я радовалась, что Раневской нет и мы сидим тихо - без водки и анекдотов и зато со стихами.
История с Львовой, ее мужем и чуланом А.А.
Входила Ася, девушка, живущая у Цявловских, рассказывала о болезни Черняка.
N.N. очень просила меня узнать, в Алма-Ата ли Николай Иванович.
Я ушла поздно с миром в душе.
Победившее смерть слово...
Всеволод Вишневский, писатель, 41 год, политработник, Ленинград:
26 октября.
Сыро... С утра за работой.
Двадцать шесть дней нет сведений о лодке И.М. Вишневского. Что с ней? У лодки Юнакова - три потопленных транспорта.
С 11 утра на прогоне первого, второго, третьего актов. Что-то не ладится в технике; кто-то опаздывает.
Умер исполнитель роли эсэсовца - высокий старик. Утром хотел встать с постели, идти на репетицию... Старый актер, питерец - не выдержал, свалился...
Шел первый акт, затем в той же конструкции - третий, затем - второй. Это мешало мне увидеть весь рисунок спектакля, его ритм... Есть хорошие места, но еще многое недоделано. Театру недостает культуры... Надо все сделать прочнее, спокойнее, глубже. Есть ряд мелких промахов. Дал указания. В ближайшие два дня должна быть кончена монтировка, свет, шумы... Нужны автоматы, карты и пр. В музыке - в финале второго и третьего актов - нет мажора...
Опять погружаюсь в вечные, типичные театральные заботы, нервы, неполадки... Ничего не попишешь...
Центральных газет нет...
Немного прошелся по городу с Янетом... Он волнуется перед премьерой.
...Слушал радиодоклад П.Н. Поспелова. Теплый голос его... Он отметил спад немецких усилий (хотя противник еще силен)... Но наше сопротивление оказало существеннейшее влияние. Еще больше повысился удельный вес СССР. О втором фронте: «Если бы Англия и США открыли второй фронт, это помогло бы...» Следовательно, вопрос все еще в стадии ожиданий и обсуждений!
...Только вчера прочел речь Гитлера от 8 ноября 1941 года: «Ленинград обречен. Он должен будет умереть голодной смертью. Никто и ничто не спасет его, не прорвет линии окружения...» Так вот как это было задумано, указано!.. Собака проклятая, трижды будем тебя вешать, найдем, куда бы ты ни побежал!..
Выспался...
Теплая погода... Дал вариант статьи об Октябре для ТАСС. Днем сделал военный и Октябрьский доклад составу Музыкальной комедии. Подбодрил труппу... 4 ноября спектакль будет готов... Все становится на место.
Днем обстрел центра города...
В ЦО 26 октября напечатан мой очерк «На Ленинградских рубежах». При правке сократили о Ладоге, так как у них уже об этом дано, и очерк явно пострадал.
Сталинград отбивает атаки, хотя в заводском районе опять несколько отступили. Бои северо-восточнее Туапсе. Видимо, с моздокского направления немцы бросились к морю (?!).
Некоторые цифры, справки.
Сейчас только 8 процентов населения мира не втянуто в войну (Швеция, Швейцария, Испания, Португалия, Ирландия, Турция, Иран, Афганистан и некоторые центральные и южные американские республики), но и эти страны так или иначе стоят на стороне «оси» или коалиции.
...За последние полтора года, то есть за период войны СССР с Германией, Англия увеличила свое военное производство на 250 процентов.
...Германия и оккупированные ею страны выпускают сейчас 2900 самолетов в месяц, Англия - 2500, США -5000.
...Англия. Удивительно, что Роммель (с тринадцатью немецкими и итальянскими дивизиями) в июне поколотил англичан и потеснил их. Сейчас англичане начали новое наступление. Посмотрим! Англия, «дерясь с фашизмом», в то же время упорно прикарманивает Африку... Сейчас Англия обладает необходимой армией, флотом и авиацией для большой войны в Европе. Хочет ли Англия этой войны?
Франция. Хлебный паек - 200 граммов. Двенадцать миллионов французов существуют только на выдачи по карточкам. Население имеет в целом лишь 25 процентов минимально необходимого продовольствия. Рост болезней, вымирание... Считается, что погибло уже до одного миллиона французских граждан. В плену томятся один миллион триста пятьдесят тысяч французов. Реквизиция непрерывна: отобрано свыше 50 процентов французского скота.
Летом во Франции действовало двенадцать партизанских отрядов. Массовая нелегальная пресса; широкое национальное подполье.
В 11 часов обстрел центральной части города... Слышен и огонь зениток...
Вчера был обстрел Кронштадта: восемьдесят семь тяжелых снарядов...
Прочел лозунги ЦК к годовщине Октября.
Днем написал обращение матросов - участников штурма Зимнего и обороны Петрограда в 1919 году - к молодому поколению Краснознаменного Балтийского флота. Писал горячо, вспоминая дух и стиль тех лет... Вышло восемь больших страниц. Может быть, надо будет уточнить задачи в конце воззвания... А славная история у нашего Балтфлота!
...Гарнизонная воздушная, затем химическая тревога... Временами артиллерийская стрельба.
Всеволод Иванов, писатель, 48 лет, по дороге в Москву из Ташкента и в Москве:
26 октября. Понедельник.
Проснулись в 6 утра. Солнце играет в лужах. Глаз отдыхает на белом - березы, и на черном - земля. Летят вороны стаей над аэродромом. Машины протирают бабы в желтых американских ботинках. Самолеты - по зеленому темные пятна. Вокзал - по зеленому белая береза. Съели гуляш - мясо с кашей, три блина, - и полетели.
Пишу в самолете. Качает. Солнце качается на ящиках, зашитых в парусину («всю ночь зашивали при свете коптилки» - говорят какие-то женщины), на коричневых чемоданах, на черной стене и черных скамейках, - серое идет, когда начинаются ребра купола. Никто не разговаривает, никто не глядит в окна, - или ждут Москвы, или реакция на качку. Направо внизу лиловые леса в утренней дымке, налево какая-то река, может быть, Ока. Пишу я без очков, и оттого все уходит вдаль, и странно видеть тень нашего самолета, бегущего по лесу, - по этой тени только можно понять, с какой быстротой мы идем. Нога на деревянных планках, прибитых к решетчатому, шершавому линолеуму, - и кажется, что гул несется из-под ног. Очень хороши серые дома деревеньки с острыми, покрытыми дранкой крышами и длинными тенями. Заборы тоже серые и позади снова тень, - был иней, мотор стал работать, - и трава погнулась, иней стал осыпаться, и его угнало. Облака летят низко, - метров на 300. Высокое небо ясно, но подняться мы не можем и потому летим, рассекая облака. Впрочем, солнце довольно успешно пробивается сквозь них. Прибыли. Москву можно узнать по рыжим поленницам дров среди леса. Они похожи на улья. Вдоль узкоколейки они стоят целыми улицами.
Затем: ожидание в зале аэропорта, тщетные попытки дозвониться. Сели в метро. Первое ощущение в вагоне - радость. Почему? чисто? Да, пожалуй, жители здесь почище, сдержаннее. А вот другое - нет узбеков и всюду - русская речь. У меня к узбекам злобы нет, наоборот, - они мне нравятся, но все же Москва и есть Москва! - В номере у Гусевых. Звоним к Николаю Владимировичу - застаем. Я еду в Лаврушинский.
Югов, пожалуй, это самое страшное, что я видел за войну. Я оставил умного, проницательного человека, а теперь вижу идиота, с острым взглядом, постоянно твердящего о своей болезни, и боящегося шороха бумаги. Лицо опухшее... - Затем - здоровались в клубе, оттуда пошел в «Новый мир», говорил о романе, в коридоре встретил Войтинскую, говорил с редактором «Известий». Ночевали у Николая Владимировича. Впечатление от Москвы - большая передняя в анфиладу неизвестного содержания.
Мира (Мария-Цецилия)Мендельсон-Прокофьева, 27 лет, Алма-Ата:
26 октября.
Говорили с Сережей о том, как писали о любви большие русские писатели и композиторы: Толстой, Тургенев, Достоевский, Чайковский, Римский-Корсаков, Рахманинов. Сережа рассказал, что Черепнин в консерватории обращал внимание на то, что Чайковский пишет любовь, а Римский-Корсаков описывает ее, пишет о любви. Из опер Сережа любит «Евгения Онегина», «Черевички», «Пиковую даму» (особенно сцену у графини и в казарме). «Иоланта» резко не нравится Сереже. Слушая ее в 1940 году, он называл ее «теплой водицей».
Сережа отправил в Москву Атовмьяну десять сольных и хоровых номеров из «Войны и мира» для напечатания их на стеклографе, о чем Атовмьян просил недавно. Сережа сам выписывал эти номера из клавира, дописав в некоторые из них концы. Получилось двадцать восемь страниц. Вчера и сегодня Сережа занимался внесением изменений в последнюю картину оперы. Электрического освещения снова нет, и ложимся мы спать совсем рано, а просыпаемся в семь часов утра. Я сегодня работала над текстом для хорового вступления. Я хотела, чтобы выбранный текст отвечал сегодняшним чувствам каждого советского человека. Какие пламенные строки нашла я у Толстого и Давыдова!
На днях Сережа собирается отправить в Москву Седьмую сонату и Три пьесы для фортепиано op. 95. Он недоволен тем, как ему переписали пьесы, считая, что это сделано некультурно и производит неприятное впечатление «вроде того что переписать Блока писарским почерком с заковырками». Сережа хочет просить Шлифштейна, чтобы исполнение Сонаты поручили Рихтеру, предупредив, чтобы исполнял он не очень «классично», а беспокойно первую часть. Сережа сказал мне о Седьмой сонате: «Первая часть будет очень спорная, вторая будет нравиться, финал тоже будет иметь успех». О трех пьесах, построенных на материалах «Золушки» (Гавот, Интермеццо и Вальс) он сказал: «Гавот будет нравиться, Медленный вальс вызовет споры». (Сам Сережа любит этот вальс.)