14 апреля 1937 года
в дневниках
Елена Булгакова, 43 года, жена писателя Михаила Булгакова
14 апреля. Тяжелое известие - умер Ильф. У него был сильнейший туберкулез.
Александр Гладков, драматург, 25 лет:
14 апреля. Вчера был на премьере пьесы Киршона «Большой день» в Театре им. Вахтангова.
Киршон, сидевший в ложе дирекции и смотревший больше в зал, чем на сцену, может быть доволен - внешний успех как будто есть. П.В. Вильямс придумал много зрительных эффектов. Когда холм с деревьями вдруг превращается в подземный ангар и прямо из-под земли на публику летит, жужжа пропеллером, самолет, в зале вспыхивает овация. И еще несколько раз были аплодисменты посреди действия в соответственных сильно-патриотических местах. Щукин, несмотря на ничтожность роли, играет, как всегда, приятно и крепко. И остальные исполнители тоже. Театр сделал все, чтобы спрятать примитивность драматургии, ее грубую антихудожественную демагогичность, как это обычно делали все театры и с прочими пьесами Киршона. Был обычный, хотя и не бог весть какой, премьерный успех: тема как будто «нужная», и из этого в прежние времена такой мастер рекламы, как Киршон, создал бы невиданный триумф. Посмотрим, удастся ли это ему теперь?
Многие влиятельные критики, на всякий случай, не пришли, чтобы выждать и зарезервировать свое мнение. В антрактах говорили о чем угодно, но не о спектакле: о тяжелой болезни Ильфа, о вчерашней катастрофе на Курской дороге на пригородном поезде с человеческими жертвами и т.д. После спектакля я успел зайти на «Даму» и рассказать о премьере Всеволоду Эмильевичу.
Берковский бегал вокруг меня и уговаривал «раздолбать», но я решил, что писать не стану. Пусть пишут бывшие киршоновские апологеты и холуи.
В то время как на спектакле говорили о тяжелом состоянии Ильфа, он вчера умер в 10 часов вечера. ТБС. Это был очень талантливый человек и, по уверению близких друзей, именно ему принадлежала ведущая роль в авторском братстве: Ильф и Петров. Это большая потеря для нашей литературы <...>
Вечер провел с Плучеком. Лены не было дома, и мы хорошо и откровенно поговорили о многом. Он читал мне отрывки из своего дневника, который он раньше вел. Там есть и про меня. Странно читать о себе в чужом дневнике. Больше всего он удивляется моей книжной начитанности и завидует ей. Когда я шел к нему и заворачивал с Поварской в Мерзляковский, встретил на углу у аптеки идущих втроем Бабеля, Третьякова и Беспалова. Очевидно, они шли из Дома Литератора, где уже стоит гроб с Ильфом
Михаил Пришвин, 64 года:
14 апреля.
Поля славян. Поля большого колхоза Териброво, когда оглядишься, - просто поляна в холмистом лесу. Очень красиво глядеть из середины этой большой поляны радиусом в версту: так спокойно становится, когда любуешься волнистой линией пересекающихся лесных холмов. Леса вокруг еще темные, но уже наполнены соками и как будто дымятся весной. На небе синие рыбки тесно друг к другу, и там токует бекас.
Наша дорога полями в лес задерненная, не мажется, на ней шесть темных полос: две пробиты колесами телеги, одна серединная протоптана лошадью и две по сторонам, вперед и назад, справа и слева - следы ног человека.
Я делал снимок уродливой березы на опушке возле временного ручья, она мне напомнила нашего калеку «Деревянная нога». Еще я снимал Петю, как он проводит мышиную траншею: трудился он три часа, а ее водой залило. Во вчерашнюю банку попалась мышь неизвестной породы с большими ушами. К сожалению, мышь не донес до дома, потерял.
Пробовал снимать живые скелеты деревьев, пока они еще не оделись листвой, цветы орешника. Сегодня именно тот праздничный день Апреля, когда снег сошел и в лесу и орех раскидал везде золотые сережки среди надутых шоколадных почек.
Еще снимал одну скатерть под ореховым кустом, одну березу, погибшую от ели и расклеванную дятлами. Обошел весь кругом «филимоновский» участок.
С того края слышно, рубят лес, а с этого мы разыскиваем и отмечаем гнезда дупляных птиц (дятла и совы). Звук топора и пилы больно приходится по сердцу, но я не даю ему воли и говорю: - Рубите, рубите! - Правда, ведь не разбойники же рубят, наверно же ведь надо сейчас рубить леса, придет свое время, и будут, как в Англии, сажать молодые деревца, лечить и ухаживать за старыми. Тогда можно будет и пожалеть дерево, а сейчас это неуместная жалость. - Рубите, рубите! - Визжит пила, стучит топор. И падает с треском дерево. Вот у большой много опилков, это дятел долбит себе гнездо. Вон ворон с тревожным карканьем носится в небе, - такой умный и мужественный самец! Его самка уже кормит своих молодых, слышно, они пищат в гнезде. Но ведь рубят же лес! Они на это не смотрят, дятел долбит, ворониха носит червей. И они придают нам мужества: пока до нас дойдет, мы успеем сделать свою работу и, может быть, по этим материалам создать лес, который невозможно срубить, лес, через который люди научатся беречь и охранять земные леса. - Рубите же, рубите! возможно, мы и успеем. Пестрый дятел, черный ворон! будем жить по завету царя Берендея: помирать собирайся, рожь сей! - Вот недалеко грохнуло дерево, можно без опасности туда подходить. Там двое пилят.
И вот она, благая весть: они лес не рубят, они выбирают сухие деревья...
В 11 д. услыхали близкое семейное токование, в чаще на маленькой полянке разливался довольный петух, окруженный тетерками.
Шел бесконечной просекой с цветущим орехом и пением зябликов, с белеющими скатертями неведомых гостей. До того хорошо, что за отсутствием людей заговорил сам с собой. И вздрогнул: вижу, рядом черный свидетель стоит. Тут же и успокоился: свидетель был пень. Так бывает тоже страшно, когда едешь раздумчиво по речке один. Бывает, коряга из-под воды силой неровного течения то выглянет, то спрячется, на коряге, бывает, сено нависнет, сухая трава обмотается - длинная борода и выше вроде как бы лицо с рожками, и то выглянет, то спрячется <Приписка: (Водяной) >.
Колхозники начали пахать (у них связь с землеройками: вот оно откуда пошло). Сеноставцы: звери (справиться).
Дом. Тот маленький дом, в котором мы рождаемся, разрушается со временем, как и гнездо у птиц: птенцы вылетают на большой простор, предоставляя гнездо дождям и бурям. Взрослый человек должен непременно достигнуть такого простора, чтобы тело свое почувствовать вместе со всей землей, ее воздухом, светом, водой, огнем, населением как свой собственный дом...
И если науке даже тесно стало исследовать в лабораториях обитателей земли и она теперь хочет заниматься их домом (экология), то и человеку пора бы перестать вертеться вокруг себя и посмотреть на свой дом.
Показались бутоны волчьего лыка, выперли из-под земли красные иголки конского щавеля, вечером летали какие-то небольшие ночные бабочки, жук какой-то вился возле березы... Вот бы только одна совсем теплая, без всякого мороза ночь, один хороший теплый дождь, и тогда сразу все закипит: лягушки, птицы, трава и цветы.
Вечер прохладный, но тихий. Вальдшнепы плохо тянули, зато хорошо перекликались совы <приписка: по холодку.> Некоторые птицы с вечера долго не могут уснуть, и все-то им не сидится на месте: в тишине отчетливо слышно их перепархивание <приписка: (средние этажи)>.
Так хозяева мои от птицы с ликом девы выразили свое удивление лишь восклицанием: «4 кило!» По-видимому, нет в народе и даже в ребенке того «младенческого» «первого» взгляда на мир. Скорее это свойственно тем, кто скучает по своему младенцу...
Змеистые каналы на поверхности земли делаются не только землеройками: крот, полевка.
Петя ходил в Корелы пробовать уток. Там болото, оказалось, еще не оттаяло. Петя сделал себе шалаш, стал дожидаться: одна утка хорошо кричала. Вдруг на кончик ствола что-то капнуло, он стер. Скоро опять капнуло, и когда стирал, ему капнуло на нос, а небо такое было чистое, что видно было, как народился месяц. Петя стал следить за каплями сверху и понял: опорной веткой в шалаше была березовая, и это капал из одного обломанного сучка березовый сок.
Ночью Петя опять хотел идти на глухарей, но я восстал: работу не сделает, а потом я виноват, что завлекал охотой.
Елена Булгакова, 43 года, жена писателя Михаила Булгакова
14 апреля. Тяжелое известие - умер Ильф. У него был сильнейший туберкулез.
Александр Гладков, драматург, 25 лет:
14 апреля. Вчера был на премьере пьесы Киршона «Большой день» в Театре им. Вахтангова.
Киршон, сидевший в ложе дирекции и смотревший больше в зал, чем на сцену, может быть доволен - внешний успех как будто есть. П.В. Вильямс придумал много зрительных эффектов. Когда холм с деревьями вдруг превращается в подземный ангар и прямо из-под земли на публику летит, жужжа пропеллером, самолет, в зале вспыхивает овация. И еще несколько раз были аплодисменты посреди действия в соответственных сильно-патриотических местах. Щукин, несмотря на ничтожность роли, играет, как всегда, приятно и крепко. И остальные исполнители тоже. Театр сделал все, чтобы спрятать примитивность драматургии, ее грубую антихудожественную демагогичность, как это обычно делали все театры и с прочими пьесами Киршона. Был обычный, хотя и не бог весть какой, премьерный успех: тема как будто «нужная», и из этого в прежние времена такой мастер рекламы, как Киршон, создал бы невиданный триумф. Посмотрим, удастся ли это ему теперь?
Многие влиятельные критики, на всякий случай, не пришли, чтобы выждать и зарезервировать свое мнение. В антрактах говорили о чем угодно, но не о спектакле: о тяжелой болезни Ильфа, о вчерашней катастрофе на Курской дороге на пригородном поезде с человеческими жертвами и т.д. После спектакля я успел зайти на «Даму» и рассказать о премьере Всеволоду Эмильевичу.
Берковский бегал вокруг меня и уговаривал «раздолбать», но я решил, что писать не стану. Пусть пишут бывшие киршоновские апологеты и холуи.
В то время как на спектакле говорили о тяжелом состоянии Ильфа, он вчера умер в 10 часов вечера. ТБС. Это был очень талантливый человек и, по уверению близких друзей, именно ему принадлежала ведущая роль в авторском братстве: Ильф и Петров. Это большая потеря для нашей литературы <...>
Вечер провел с Плучеком. Лены не было дома, и мы хорошо и откровенно поговорили о многом. Он читал мне отрывки из своего дневника, который он раньше вел. Там есть и про меня. Странно читать о себе в чужом дневнике. Больше всего он удивляется моей книжной начитанности и завидует ей. Когда я шел к нему и заворачивал с Поварской в Мерзляковский, встретил на углу у аптеки идущих втроем Бабеля, Третьякова и Беспалова. Очевидно, они шли из Дома Литератора, где уже стоит гроб с Ильфом
Михаил Пришвин, 64 года:
14 апреля.
Поля славян. Поля большого колхоза Териброво, когда оглядишься, - просто поляна в холмистом лесу. Очень красиво глядеть из середины этой большой поляны радиусом в версту: так спокойно становится, когда любуешься волнистой линией пересекающихся лесных холмов. Леса вокруг еще темные, но уже наполнены соками и как будто дымятся весной. На небе синие рыбки тесно друг к другу, и там токует бекас.
Наша дорога полями в лес задерненная, не мажется, на ней шесть темных полос: две пробиты колесами телеги, одна серединная протоптана лошадью и две по сторонам, вперед и назад, справа и слева - следы ног человека.
Я делал снимок уродливой березы на опушке возле временного ручья, она мне напомнила нашего калеку «Деревянная нога». Еще я снимал Петю, как он проводит мышиную траншею: трудился он три часа, а ее водой залило. Во вчерашнюю банку попалась мышь неизвестной породы с большими ушами. К сожалению, мышь не донес до дома, потерял.
Пробовал снимать живые скелеты деревьев, пока они еще не оделись листвой, цветы орешника. Сегодня именно тот праздничный день Апреля, когда снег сошел и в лесу и орех раскидал везде золотые сережки среди надутых шоколадных почек.
Еще снимал одну скатерть под ореховым кустом, одну березу, погибшую от ели и расклеванную дятлами. Обошел весь кругом «филимоновский» участок.
С того края слышно, рубят лес, а с этого мы разыскиваем и отмечаем гнезда дупляных птиц (дятла и совы). Звук топора и пилы больно приходится по сердцу, но я не даю ему воли и говорю: - Рубите, рубите! - Правда, ведь не разбойники же рубят, наверно же ведь надо сейчас рубить леса, придет свое время, и будут, как в Англии, сажать молодые деревца, лечить и ухаживать за старыми. Тогда можно будет и пожалеть дерево, а сейчас это неуместная жалость. - Рубите, рубите! - Визжит пила, стучит топор. И падает с треском дерево. Вот у большой много опилков, это дятел долбит себе гнездо. Вон ворон с тревожным карканьем носится в небе, - такой умный и мужественный самец! Его самка уже кормит своих молодых, слышно, они пищат в гнезде. Но ведь рубят же лес! Они на это не смотрят, дятел долбит, ворониха носит червей. И они придают нам мужества: пока до нас дойдет, мы успеем сделать свою работу и, может быть, по этим материалам создать лес, который невозможно срубить, лес, через который люди научатся беречь и охранять земные леса. - Рубите же, рубите! возможно, мы и успеем. Пестрый дятел, черный ворон! будем жить по завету царя Берендея: помирать собирайся, рожь сей! - Вот недалеко грохнуло дерево, можно без опасности туда подходить. Там двое пилят.
И вот она, благая весть: они лес не рубят, они выбирают сухие деревья...
В 11 д. услыхали близкое семейное токование, в чаще на маленькой полянке разливался довольный петух, окруженный тетерками.
Шел бесконечной просекой с цветущим орехом и пением зябликов, с белеющими скатертями неведомых гостей. До того хорошо, что за отсутствием людей заговорил сам с собой. И вздрогнул: вижу, рядом черный свидетель стоит. Тут же и успокоился: свидетель был пень. Так бывает тоже страшно, когда едешь раздумчиво по речке один. Бывает, коряга из-под воды силой неровного течения то выглянет, то спрячется, на коряге, бывает, сено нависнет, сухая трава обмотается - длинная борода и выше вроде как бы лицо с рожками, и то выглянет, то спрячется <Приписка: (Водяной) >.
Колхозники начали пахать (у них связь с землеройками: вот оно откуда пошло). Сеноставцы: звери (справиться).
Дом. Тот маленький дом, в котором мы рождаемся, разрушается со временем, как и гнездо у птиц: птенцы вылетают на большой простор, предоставляя гнездо дождям и бурям. Взрослый человек должен непременно достигнуть такого простора, чтобы тело свое почувствовать вместе со всей землей, ее воздухом, светом, водой, огнем, населением как свой собственный дом...
И если науке даже тесно стало исследовать в лабораториях обитателей земли и она теперь хочет заниматься их домом (экология), то и человеку пора бы перестать вертеться вокруг себя и посмотреть на свой дом.
Показались бутоны волчьего лыка, выперли из-под земли красные иголки конского щавеля, вечером летали какие-то небольшие ночные бабочки, жук какой-то вился возле березы... Вот бы только одна совсем теплая, без всякого мороза ночь, один хороший теплый дождь, и тогда сразу все закипит: лягушки, птицы, трава и цветы.
Вечер прохладный, но тихий. Вальдшнепы плохо тянули, зато хорошо перекликались совы <приписка: по холодку.> Некоторые птицы с вечера долго не могут уснуть, и все-то им не сидится на месте: в тишине отчетливо слышно их перепархивание <приписка: (средние этажи)>.
Так хозяева мои от птицы с ликом девы выразили свое удивление лишь восклицанием: «4 кило!» По-видимому, нет в народе и даже в ребенке того «младенческого» «первого» взгляда на мир. Скорее это свойственно тем, кто скучает по своему младенцу...
Змеистые каналы на поверхности земли делаются не только землеройками: крот, полевка.
Петя ходил в Корелы пробовать уток. Там болото, оказалось, еще не оттаяло. Петя сделал себе шалаш, стал дожидаться: одна утка хорошо кричала. Вдруг на кончик ствола что-то капнуло, он стер. Скоро опять капнуло, и когда стирал, ему капнуло на нос, а небо такое было чистое, что видно было, как народился месяц. Петя стал следить за каплями сверху и понял: опорной веткой в шалаше была березовая, и это капал из одного обломанного сучка березовый сок.
Ночью Петя опять хотел идти на глухарей, но я восстал: работу не сделает, а потом я виноват, что завлекал охотой.