Новоазовск. Часть 2: Седово, город и обратная дорога

[varandej]

Погуляв в прошлой части по живописной Кривой косе в окрестностях Новоазовска, единственного приморского городка (11 тыс. жителей) ЛДНР, расскажу теперь про сам Новоазовск с ПГТ-спутником Седово (2,5 тыс. жителей) и про обратный путь в Донецк с допросом в комендатуре и вынужденным ночлегом в прифронтовом селе у ополченцев.

Начнём эту часть там же, где и прошлую - у рынка в Седово: сюда мы приехали из Новоазовска, сюда же вернулись с Кривой косы. Собственно, тут и был известен с 1750-х годов разросшийся до размеров села хутор Кривая Коса, где в 1877 году родился полярный исследователь Георгий Седов, в честь которого селение и переименовалив 1940 году, наделив статусом ПГТ. Музей Седова и курортную зону с небольшими пансионатами, похожую на какой-нибудь очень глухой угол Крыма, я показывал в прошлой части, а сейчас пойдём вдаль от моря.

2.


Люди, сам типаж, здесь какой-то другой, чем в промышленных городах Донбасса, может быть более "чистый" - туда со всех концов Необъятной съезжался народ на заводу и шахты, а здесь как была приморская глухомань Области Войска Донского, так и оставалась. Приазовье - это не Донбасс, а Новороссия в своём самом что ни на есть историческом смысле.

3.


Вдоль улиц - добротные дома, скорее всего обложенные кирпичом в познесоветское время саманные рыбачьи хаты:

4.


Во многих дворах сушится бычок - самая бросовая рыбка азово-черноморских побережий:

4а.


Недалеко от рынка - внушительных размеров ДК имени Седова

5.


Ниже над дверью ещё и дата открытия - "1961". В дверь при нас зашла нестарая женщина в чёрном - может быть, вдова ополченца.

5а.


За ДК - что-то похожее на старый склад:

6.


Петропавловская церковь, срубленная в 1852-55 годах в Новоазовске (тогда станице Новониколаевской), а в 1889 перенесённая сюда и впоследствии так же обложенная кирпичом. Подробная её история, вместе с историей всего этого района, есть здесь, и вполне может быть, что в основе это старейший храм ЛДНР.

7.


Между храмом и ДК - скверик явно на месте хуторского кладбища, где с советским воинским обелиском соседствует пара старинных каменных надгробий, превращённых в его пилоны:

8.


Нынешняя война для Седова не третья (как для других город и весей ЛДНР), а четвёртая - в 1855 году Кривую Косу сожгли орудия британской эскадры, планировавшей высадить десант... но вместо этого, напротив, донские казаки захватили севшую на мель канонерскую лодку "Джаспер", вывезли с неё все ценное, а деревянный корпус сожгли. Одна из двух её пушек хранится в музее то ли Новочеркасска, то ли Таганрога, а другую, по местной легенде, переплавили на колокола для той самой церкви.

8а.


Дальше мы довольно долго шли по улице, практически ничего примечательного не видя, разве что пара строений, похожих на мини-отели - один выглядит заброшенным, другой (почти такой же, только жёлтый) скорее просто законсирвированным до сезона. В прошлой части я уже писал, что в целом курортников тут только прибавилось, так как теперь это единственный курорт ЛДНР.

9.


Внезапно, навстречу показался автобус, старенький "Икарус" из Донецка, и хотя официально рейсов из Седово в Новоазовск не предвиделось, он через пять минут поехал и обратно, подбирая пассажиров - в Новоазовске гараж и дом шофёра. Из окна сфотографировал самый внушительный образец седовской дореволюционки уже на выезде в Новоазовск - янвый купеческий дом с магазином или складом, уж не знаю, какого товара.

10.


До Новоазовска отсюда 7 километров, и справа в какой-то момент совсем близко подходит похожий озеро Кривокосский лиман, а слева - крутой берег Азовского моря. На автовокзал автобус не заезжал, и мы сошли в предместьях. Новоазовск очень красив на викимапии - практически весь город состоит из одинаковых совершенно квадратных кварталов:

11.


Кальмиус впадает в море ещё западнее, под Мариуполем - то есть здесь была самая что ни на есть Область Войска Донского, её Миусский, позже Таганрогский округ. В нём-то в 1849 году и была основана приморская станица Новониколаевская, к началу ХХ века разросшаяся в небольшой городок с 7 тысячами жителей. После Гражданской войны большевики передали её УССР, а в 1923 году переименовали в Будённовскую, в 1938 ставшую ПГТ Будённовским, а в 1959 году по указу о запрете называть города в честь живых - нейтральным Новоазовским и наконец в 1966 - городом Новоазовск. Да, бывают в мире такие населённые пункты, где самое интересное в истории - череда переименований.

11а.


Мы долго шли по кварталам частного сектора, а напарница не пропускала ни одной клумбы, фотографируя цветы - у нас де такие не растут! Местность неспешно повышалось, и в какой-то момент по левую руку стал заметен отчётливый обрыв. Мы вышли на площадь у администрации, одну сторону которой занимало впечатляющее длинное здание явно дореволюционной постройки - училище, больница, торговый ряд?

12.


Здесь, над морем, был станичный майдан, где и срубили ту самую церковь, позже перевезённую в Кривою косу. Вот так выглядела уже вторая, каменная Никольская церковь (1873), разрушенная при Советах:

12а.


Теперь здесь тихий сквер между администрацией и высоким берегом залива, переходящим поодаль в Кривую косу. Внизу теоретически есть пляж, но залив откровенно грязноват - поэтому и отдыхают в Седово.

13.


Практически на самом краю обрыва - весьма впечатляющий памятник героям Великой Отечественной, поставленный (судя по вот этому фото) "по горячим следам" между 1943 и 1949 годами.

14а.


И всё бы ничего, но типаж - такое ощущение, что Новоазовск освобождали китайцы. Наверное, примерно так же выглядят героические монументы во Вьтнаме или Северной Корее:

14б.


Хрущёвская коробка администарции же отделяет бывший майдан от остального города. Здешний Ильич примечателен тем, что его при смене власти в Новоазовске валили и ставили на место: казачий городок одним из первых в Донбассе поднял флаг ДНР, но от первых оплотов восстания - Славянска, Горловки и собственно Донецка - был уж очень далеко, а Мариуполь протестовал откровенно вяло: в принципе, мне доводилось слышать, что там надеялись на вступление в состав России, а какая-то непонятная времянка-республика доверием мариупольцев не пользовалась никогда. Как бы то ни было, в начале июня 2014 года украинская армия почти без боя вошла и в Мариуполь, и в Новоазовск, а вскоре и Ленина повалили идейные ребята. Как жилось тут в то лето, я так и не понял: женщина, с которой нам удалось разговориться, на какие-то бесчинства не жаловалась (в отличие от жителей Иловайска), но всё же называла украинских военных не иначе как "укропийцы". Она была из села Обрыв на высоком берегу у самой российской границы, и видела, как в конце августа на той стороне совершала манёвры тяжёлая техника, а вскоре украинских военных как ветром сдуло, и в домах, где они квартировали, остался нетронутым многомесячный запас сухпайков. ДНР вернулась в Новоазовск 24-26 августа, а вскоре и Ленина водрузили на место - кто бы он ни был, он "свой":

15.


От Ильича до самого выезда на все три стороны уходит прямая, как и все в Новоазовске, улица Ленина с бульваром посредине, с которой мы практически не сворачивали:

16.


На ней и большая часть немногочисленных домиков станицы Новониколаевской. Вот это, наверное, была её управа (или как такой орган назывался у донских казаков):

17.


Ещё один старый домик... прохожие на мой фотоаппарат косились куда подозрительнее, чем в Донецке, Макеевке и даже Иловайске, и я ещё не знал, что это нам аукнется.

18.


В двух кварталах от администрации - главная площадь, где мы утром брали такси в Седово. Символ Новоазовска - конечно же, вот этот самолёт в створе перпендикулярной улицы Кирова:

19.


А улица Ленина здесь разделяет два то ли больших сквера, то ли маленьких парка, в каждом из которых скрыто по несколько памятников. Левый (по ходу нашего) движения...

20.


...открывает памятник Владимиру Бойко - это не герой войны, как я подумал при виде монумента, а директор Мариупольского металлургического комбината имени Ильича (в Мариуполе он дальше от моря; прямо на берегу "Азовсталь"), которого тут считают спасителем Новоазовского района в 1990-х: тогда комбинат активно скупал умирающие совхозы и устраивал на их основе совремнные агрофирмы, по сути превратив более экологически чистый Новоазовск в сельхозпридаток дымного Марика, и стало быть те же "Пампухи", которыми я восхищался в прошлой части - тоже его заслуга. Бойко умер в 2015 году, но памятник ему поставили ещё при жизни:

21.


Не менее удивляет такой вот "монумент" наподобие народных памятников Украины. Рискну предположить, что при ДНР местные "горячие головы" переделали из памятника жертвам Голодомора (2008), и это ж до какой степени надо было заполитизировать вопрос, чтобы в регионе, от того голода пострадавшем, он вызывал ассоциации лишь с УПА? Разумеется (если моё предположение верно) я не считаю, что это хорошо, да и надпись уж очень упоротая (особенно город Новозов).

21а.


Дальше ещё пара памятников поосновательнее - героям Гражданской и Великой Отечественной войн:

22.


Первый ещё и на братской могиле. И лица да позы скульптур, конечно, вдупелину пьяные, но за эту прущую во все стороны искреннюю экспрессию памятникам 1920-х годов я могу простить что угодно!

23.


В сквере напротив - уже третий по счёту памятник Великой Отечественной на один город:

24.


А это, там же, наверное золотая рыбка, напоминающая о близости Лукоморья:

24а.


За правым сквером обнаружился вхлам усайдингованный ДК:

25.


Пара старинных домиков, где могли жить купцы или станичные атаманы:

26.


Вот этот тут и вовсе величают дворцом:

27.


А за ними ещё и современная реинкарнация Никольской церкви, уже стало быть третьей по счёту, теперь действительно Новониколаевской:

28.


Дальше квартала от улицы Ленина Новоазовск выглядит вполне себе станицей:

29.


Хотя вполне может быть, что и там есть что-нибудь интересное - увы, в сети информации о Новоазовске мало:

30.


Люди:

31.


32.


Машины:

33.


33а.


Напоследок, несмотря на дефицит времени, зашли таки в офис природоохранного комплекса "Хомутовская степь - Меотида", о котором я писал в прошлой части: о нас им рассказали сотрудники музея Седова, и дав нам добро пойти на Кривую косу, они попросили нас зайти и в новоазовский офис. Там же я рассказывал, что это комплекс (официально БООПТРЗ - "Биосферная особо охраняемая природная территория республиканского значения") образовался в 2015 году из оставшихся за ДНР участков Украинского степного заповедника (Хомутовская степь и Кальмиусский заповедник) и регионального парка "Меотида" (в первую очередь Кривая коса). Немаленький, но очень уютный офис занимает третий этаж небольшого здания с какими-то районными ведомствами, и там нас встретили так же очень тепло - надарили литературы (изданной ещё при Украине), напоили чаем, показали небольшой фильм о заповеднике. На всё это взирал немолодой и очень серьёзный директор, не забывший проверить нам документы, а потом посетовавший: "Вы о нас обязательно напишите, а то никто ничего не знает, в Украине вон уже пишут, будто мы тут всех животных поели!". Он предлагал отвезти нас в Хомутовскую степь - участок девственной степи километрах в 20 от города, где Бондарчук экранизировал чеховскую "Степь", стоят каменные бабы и обитает вольный табун. Там, по его словам, мы могли бы погулять, переночевать в ведомственном домике, а утром поймать автобус до Донецка, но мне хотелось вернуться во что бы то ни стало в тот же день, степей я в своих путешествиях повидал достаточно, да и погода не располагала (хотя следующее утро выдалось солнечным), поэтому отказался, о чём пожалел не далее как в течение часа.

Выйдя из офиса, мы взяли на площади такси и за 50 рублей доехали до выезда из города за блокпостом, оставив по дороге автовокзал (последний автобус в Донецк с него уходит в 14:30) и ещё одну совсем уж новодельную церковь. Было 17 часов.

34.


Но не успели мы встать у обочины, как нас догнал ополченец с блок-поста с автоматом наперевес, и тон его не предвещал ничего хорошего:
-Кто такие? Это у вас здесь фотоаппарат? Что фотографировали?
-Здесь - ничего.
-(угрожающим тоном) А это мы сейчас посмотрим!
Мы прошли на блокпост, а солдаты сообщили о нас в комендатуру. Со стороны Донецка вдруг подъехал целый конвой "Красного Креста", и проверив их бумаги, солдаты успели даже спросить про нас "Это ваши?", в ответ на что красивые люди на новеньких красно-белых машинах лишь покачали головами. Но хуже всего было то, что на этих ополченцев, как и в Донецком аэропорту, не действовала моя аккредитация, за предъявлением которой следовал вопрос: "С кем вы согласовали пребывание в городе?!". Минут за десять, конечно, и тут ситуация начинала прогибаться, задержавшийс заговорил в духе "Вы на нас тоже зла не держите, это наша работа, время сейчас такое", и может быть всё бы и рассосалось само собой, но на блокпост приехала машина из комендатуры, и вышел из неё за нами целый Полковник... как и простые солдаты, одетый в потрёпанный камуфляж. Он полистал наши паспорта, ещё раз взглянул на аккредитацию:
-Что в городе делали? В комендатуру был звонок, что ходят неизвестные, проводят фотосъёмку.
-Вот же бумажка из Мининформации.
-С какой целью здесь?
-В первую очередь описание культурного наследия.
-С кем вы согласовали пребывание в городе?
-С "Меотидой", вот телефон директора есть.
-Это не официальные лица. Повторяю вопрос - с кем согласовали пребывание? Мэрия, комендатура?
-Нет.
-Какое издание представляете...
-Я блоггер...
-Ууу, какие вы интересные. Поехали, сейчас мы вас проверим.
Полковник сел на переднее сидение, а на заднем усадили нас двоих да ополченца с автоматом, от которого отчётливо несло перегаром, нас повезли обратно в центр Новоазовска, и мне почему-то было очень стыдно перед директором "Меотиды", если у нас отберут фотоматериал и мы таки не сможем рассказать миру, что заповедник жив. В комендатуре всё было серьёзно: Полковник вызвал молодого военного интеллигентного вида с "компьютерным" позывным и велел допросить мою напарницу за стеклянной стеной бюро пропусков, меня же повёл в свой кабинет на втором этаже.
-Я кадровый военный, с правилами допроса знаком, - сказал он, садясь за стол и кинематографично потирая руки, - сейчас я буду задавать вам вопросы, потом поменяем вас местами с вашей женщиной, и не дай бог, если ваши ответы не совпадут!
Начал он действительно с вопросов, касающихся как меня в целом, так и моего визита в Новоазовск, причём один из вопросов, раз за разом всплывавший в допросе, был "С какой целью ходили к речке?", и я сперва даже не понял, о какой речке он говорит - дело в том, что у блокпоста находится развилка, откуда одна дорога ведёт в Таганрог за российскую границу, а другая в Мариуполь за линию фронта, и вот как раз речка-то со смешным названием Грузский Еланчик и видна в той стороне от блокпоста. Но дело в том, что мы туда не ходили, а значит Полковник или пытался воздействовать на мою психику заведомо ложным вопросом, или нас попутали с кем-то другим, вполне может быть настоящими злоумышленниками. Как бы то ни было, я занял линию поведения "Мне скрывать нечего", на любой вопрос отвечал с энтузиазмом, как если бы у меня брали интервью, и разве только планами посетить "материковую" Украину не делился. За опросом пошёл обыск, и ладно хоть раздеваться заставили только до футболки, джинсов и носков включительно. Наконец, последовала самая долгая часть - Полковник вставил в разложенный на столе ноутбук мою флешку и начал просматривать всё, что я наснимал за несколько дней в ДНР, и это всё больше напоминало постыдный мой крах в Казахстане. Большинство мест Полковник опознавал на глаз, лишь пару раз, когда зашёл другой офицер, они совещались, о каких посёлках идёт речь и Донецк это или Макеевка - собственно, с Макеевки он сам и был.
-Донецкий вокзал... Удивительно, что вас там не задержали...
-Там документы проверили и аккредитации было достаточно.
-(не слушая) Так, прилёты, разрушенные дома.... Таааак! С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ ВЫ ХОДИЛИ В АЭРОПОРТ?!
Именно этого момента я и боялся, и ответил то единственное, что счёл в данном случае возможным, глядя Полковнику в глаза:
-А вот знаете - из личного любопытства!
-Не ври, из любопытства туда не ходят, там серьзёные люди стоят, им в тебе дырку проделать ничего не стоит.
-Нас там и задержали, отвезли в комендатуту, проверили и оптустили.
Но именно этот момент и оказался в общем-то переломеным, после которого седой Полковник начал постепенно менять тон, и в его командном голосе стали появляться какие-то отеческие нотки. То ли он счёл меня дурачком, с которого нечего взять; то ли - смелым и проникся каким-никаким уважением; то ли решил, что такой абсурдный ответ не может быть враньём; то ли - что если я там был, то стопроцентно задержан и проверен со всей строгостью его коллегами.
Вскоре меня отвели на первый этаж, за ту самую стеклянную стенку, и то, что я там увидел, заставило меня засмеяться в голос: стол, заваленный ровным слоем вещей моей напарницы, брошенный на середине обыска рюкзак, и саму напарницу, мило беседующую с молодым офицером, на компьютере у которого был открыты мой ЖЖ с ненецким оленем на заглавии верхнего поста, при виде которого начинали угорать все заходившие в комнату военные. Напарница ушла на допрос к Полковнику, а молодой офицер, спокойный, интеллигентный и слегка принеформаленный, уже не столько спрашивал, сколько рассказывал сам - он был из Краматорска, и показывал мне видео последствий того обстрела с разрушенным домом и разорванным натрое трупом на асфальте, после которого сам пошёл на войну. Говорил, что у моей напарницы хорошая атпечка, только зря она не позаботилась о жгутах. Потом меня опять вызывал Полковник, которого напарница видимо успела убедить, что надо посмотреть мой ЖЖ, и задавал вопросы уже больше о вещах, непосредственно к задержанию отношения не имеющих. Наконец он сказал заветную фразу "Претензий к вам я больше не имею", и сойдясь на том, что олени и всё, чем я заниюмаюсь, мало кому интересны, вояки отпустили нас на все четыре стороны. Думаю, в той комендатуре нас до сих пор вспоминают как "тот Олень" и "женщина, которая забыла жгуты".

35.


Что это было и характерна ли такая бдительность для Новоазовска постоянно (тут вроде и курорт, но и одно из самых горячих мест фронта рядом) - увы, не знаю точно. Может кто-то правда позвонил в комендатуру о неизвестных фотографах; может нас перепутали с реальным лазутчиками, ходившими к речке (это о том, почему турист в зоне военных действий вреден - он тупо отвлекает военных от их непосредственных задач); а может, наконец, Полковник просто нас где-то заметил сам и решил разобраться, кто такие даже не из военного, а из личного интереса.
Как бы то ни было, наши приключения не закончились: было уже 7 вечера, то есть 3 часа до комендантского часа, и я понимал, что успеть в Донецк нам поможет только чудо. На блок-посту сменился караул, новый солдат угрюмо проверил нам документы и чуть не повёз назад в комендатуру, но в конечном счёте и помог уехать: машины иногда останавливались, но 19 часов - слишком позднее время для 120-километрового вояжа, все ехали лишь до ближайших сёл. Наконец, постовой остановил грузовичок, ехавший со стороны Таганрога, и велел ему нас подобрать. Добродушный водитель сказал, что довезёт нас до одного села чуть-чуть за Тельманово - сам он ехал домой в деревеньку практически на линии фронта, и в том селе был к ней поворот. А по дороге рассказывал всё те же истории о бегстве украинской армии в конце августа-2014, когда ещё несколько дней он периодически подвозил голодных и оборванных пареньков в штатском, говоривших на чистой мове.
Где-то по дороге в сумерках - довольно необычная церковь, которую начали строить как раз накануне войны:

36а.


Итак, уже не 120 километрах от Донецка, а примерно в 70 мы вышли в темноте на сельском перекрёстке, по которому туда-сюда наискось ходили толпы ополченцев, разбредаясь вольным шагом, и добрая треть людей камуфляже тут были женщины. Здание, из которого выходили с одной стороны перекрёстка, оказалось солдатской столовой, а на другой стороне чуть поодаль был видимо штаб. Мы пытались поймать попутку, но всё яснее понимали, что это дело гиблое, никто не поедет так далеко накануне комендатского часа. А ополченцы ходили едва ли не сквозь нас, совершенно не обращая внимания, так что я уж думал достать фотоаппарат и сверкнуть вспышкой, чтобы провести ночь хотя бы в комендатуре. В какой-то момент нас заметил старый подтянутый чин, и выслушав, сказал, что через пару часов пойдёт назад с совещания и если не уедем - куда-нибудь нас пристроит. Мы не уехали, но не дождались и его - к нам подошёл молодой и откровенно пьяный солдатик:
-Закурить не будет?
-Извини, не курим!
-Ох...еть, - таким тоном, будто его мир никогда уже не будет прежним.
Через пару минут он вернулся и навязчиво начал пьяным голосом требовать показать документы, и явно без особой серьёзности, а просто чтоб быть "как взрослые" ополченцы, и я не знал, что в такой ситуации делать. Спас нас вдруг возникший из темноты коренастый, немолодой и очень суровый вояка с автоматом через плечо и без кисти на правой руке. Отогнав пьяного, он поинтересовался, кто мы такие, а затем сказал, что сейчас что-нибудь придумаем и вчетвером со скакавшим вокруг молодым солдатом мы пошли к проходной того самого штаба. Нам проверили документы и только бросили:
-Зря вы сюда приехали, здесь война идёт! - после чего ополченец повёл нас ночевать в свою хату.

36.


Мы долго шли по тёмному селу, и он рассказывал, что два года уже не ходит в церковь ("Нельзя мне теперь!") и как потерял руку в боях под Дебальцево, как давным-давно откупился от армии и 14 лет отработал в забое на угольной шахте, но когда "эти твари" (иначе, и всегда с тихой яростью в голосе, он протвиника и не называл) начали осбстреливать его родную Горловку - пошёл в ополчение и так и воюет с тех пор. Он привёл нас в ветхую и очень запущенную, но явно не заброшенную саманную хату без забора, где наверное жила какая-нибудь бабушка, которую с началом войны хватил удар. Там был большой запас питьевой воды, чёрного хлеба, яиц и утиного жира, из которых мы с его разрешения приготовили ужин, сам же он с автоматом через плечо ушёл на дежурство. В хате, как я понимаю, квартировало трое ополченцев, там было грязно и холодно, и в темноте я лёг поверх постели не раздеваясь. Ночью вернулся и сам ополченец (кстати, позывной его был мне знаком, а по его собственным словам, воевали они вместе с "сербушкой"), найдя на дежурстве сменщика, и лёг в соседней комнате. В хате было невыносимо холодно, а мне снился отчётливый сон, что устав от всех этих постоянных проверок, я не поехал в ЛНР (тем более тогда не знал, будет ли аккредитация там) и вернулся в Москву, а в Москве меня встречали почти героем: родные были несказанно рады, коллеги-путешественники расспрашивали так, как в 19 веке расспрашивали бы вернувшегося из какой-нибудь Абиссинии, и лишь я сам не находил себе места и прикидывал, успею ли я съездить в ЛНР до того, как ехать на "материковую" Украину... Потом я проснулся, и всё как-то встало на свои места - я с облегчением вздохнул, что нахожусь не дома в тепле и безопасности, а в этой тёмной хате за 6 километров от линии фронта.
Утром мы шли ловить автобус, и ополченец хотел даже накормить нас в солдатской столовой, но оказалось, что ничего не готово - ночью то ли враги подстрелили, там ли сам по себе сгорел трансформатор, и кто-то из солдат даже припомнил, что видел вспышку, но не как от прилёта, а синюю.
В одном из придорожных сёл - деревянная часовня, опять же похожая формой на древние степные мавзолеи, и не при ДНР ли уже она построена?

37.


Вместо автобуса попалась попутка, а в ней ехали пассажир-военный - доброволец из Крыма, и водитель-штатский - учитель украинского языка. Доброволец рассказывал о том, что войну эту устроили они и лично Путин таким тоном, как будто бы местные только сидели и ждали, чтобы кто-нибудь устроил у них войну... позже я не раз спрашивал местных ополченцев действующих и отставных, что они о такой позиции думают, и они отвечали, что это бахвальства и вообще добровольцам всегда есть, куда с войны уйти. Крымчанин высадился на окраине Донецка, а учитель украинского, которого я смог таки разговорить, было начал сетовать, сколько всего при ДНР потеряно... а потом осёкся: "Сейчас такое время, что мнение своё лучше держать при себе".
На полпути - повреждённый мост, взрыв не обвалил его, а лишь погнул опоры. Целых мостов в ЛДНР теперь немного:

38.


Но в остальном на этой узкой полосе между фронтом и границей жизнь идёт своим чередом. В некоторых сёлах попадаются явно дореволюционные домики, и сами эти сёла, в первую очередь Старобешево, основали греки, в 1780-х годах переселившиеся сюда по приглашению Екатерины II из Крыма, то есть - потомки феодоритов-горцев. "Столицей" их был Мариуполь, оттуда же и названия типа Урзуф или Ялта на берегах вокруг него, а вдали от моря крупнейшим греческим селом было Старобешево, название которого (до 1896 года просто "Бешево" - здешние греки были загорившие по-тюркски урумы) привезено из Крыма, и более того - греки составляют половину его населения до сих пор, и старобешевский грек вёл наш вездеход в экспедиции на Крайнем Севере. А например Тэльманово (так все подобные названия тут произносятся) выросло из немецкой колонии Остгейм - это и есть настоящая Новороссия, созданная русскими, но заселявшаяся другими народами.

39.


Спят курганы тёмные среди чернозёмных полей:

40.


А в полях - трактора, а не танки:

41.


А вопрос Полковника "С кем вы согласовали своё пребывание?", возможно, спас нас от более серьёзных неприятностей в дальнейшем, в прифронтовых Дебальцеве, Горловке и Ясиноватой, куда отправимся в следующих частях. Но сначала - ещё раз заглянем в стольный Киев.

ДОНБАСС-2016
Обзор поездки и оглавление серии.
Дорога на Донбасс через Ростов-на-Дону.
История Донбасса.
Две стороны одной войны.
Реалии Новороссии.
Война с обеих сторон фронта.
Реалии новой Украины.
Памятники войне с обеих сторон.
Украина. Киев, география Майдана.
Украина. Межигорье.
Донецкая Народная Республика
Донецк. Общее о городе.
Донецк. Улица Артёма.
Донецк. Севернее центра.
Донецк. Новый Свет.
Донецк. Английская колония и окрестности.
Донецк. Рабочие окраины.
Донецк. Разрушенный аэропорт.
Макеевка. Центр.
Макеевка. Колония.
Макеевка. МакНИИ и Гвардейка.
Саур-Могила и окрестные города.
Иловайск. Узел и котёл.
Новоазовск. Кривая коса.
Новоазовск и Седово.
Дебальцево и Углегорск.
Горловка.
Ясиноватая.
Из ДНР в ЛНР по железной дороге.
Луганская Народная Республика.
...посты будут.