Челеста
Доставила себе удовольствие: послушала музыку Д.Д. Шостаковича к экранизации "Гамлета", снятой Г.М. Козинцевым.
С этой музыкой даже балет сделан, и я его видела, но о балете нужно отдельно писать. В этот раз я слушала только музыку. Соответствующую картинку в каждой сцене фильма я более-менее помню, но музыка без картинки (для которой она была написана) производит особое впечатление. Становишься к музыке внимательнее.
Козинцев в своем режиссерском дневнике пишет, что просил Шостаковича написать музыку для танца Офелии. Точнее, для ее урока танцев в родительском доме. Смысл предполагался в том, что девушку, которая - сама естественность, отучают от естественности.
Для исполнения этой музыкальной темы Шостакович выбрал челесту, причем не сразу. Музыка очень хорошо запоминается: ощущение чего-то механического, как будто аккомпанемент движениям куклы. Эта же мелодия, также в исполнении челесты, звучит в сцене сумасшествия героини, когда Офелия повторяет движения танца, словно по неслышному приказу.
Названия именно этого инструмента можно заранее и не знать, а звучание по этим сценам фильма запомнить.
Потом, когда Лаэрт поднимает мятеж и безумная Офелия появляется среди его войска, челеста опять звучит. Только уже не исполняет мелодию танца. Звучат обрывки музыки, как будто обрывки мыслей. А в той сцене, когда героиню впервые показывают мертвой, лежащей на дне реки, звучание челесты изображает воду ...
Вода - не то, что можно отнести к неестественному. Музыка другая, а инструмент тот же. Образ понятен: сначала ломали натуру человека - из лучших побуждений, потом это привело его к гибели. Причина, потом - следствие.
Художественные средства минимальны, а образ целостный и впечатление сильное.
С этой музыкой даже балет сделан, и я его видела, но о балете нужно отдельно писать. В этот раз я слушала только музыку. Соответствующую картинку в каждой сцене фильма я более-менее помню, но музыка без картинки (для которой она была написана) производит особое впечатление. Становишься к музыке внимательнее.
Козинцев в своем режиссерском дневнике пишет, что просил Шостаковича написать музыку для танца Офелии. Точнее, для ее урока танцев в родительском доме. Смысл предполагался в том, что девушку, которая - сама естественность, отучают от естественности.
Для исполнения этой музыкальной темы Шостакович выбрал челесту, причем не сразу. Музыка очень хорошо запоминается: ощущение чего-то механического, как будто аккомпанемент движениям куклы. Эта же мелодия, также в исполнении челесты, звучит в сцене сумасшествия героини, когда Офелия повторяет движения танца, словно по неслышному приказу.
Названия именно этого инструмента можно заранее и не знать, а звучание по этим сценам фильма запомнить.
Потом, когда Лаэрт поднимает мятеж и безумная Офелия появляется среди его войска, челеста опять звучит. Только уже не исполняет мелодию танца. Звучат обрывки музыки, как будто обрывки мыслей. А в той сцене, когда героиню впервые показывают мертвой, лежащей на дне реки, звучание челесты изображает воду ...
Вода - не то, что можно отнести к неестественному. Музыка другая, а инструмент тот же. Образ понятен: сначала ломали натуру человека - из лучших побуждений, потом это привело его к гибели. Причина, потом - следствие.
Художественные средства минимальны, а образ целостный и впечатление сильное.