Тезисы об "убийстве" и "воскресении" Аркадия Бабченко
Воспроизведу здесь свой вчерашний фейсбуковский текст. О событии высказались чуть ли не "все", можно ли что-то добавить? Судя по реакции френдов в фейсбуке, мне это удалось. Текст здесь несколько модифицирован и дополнен, в том числе ссылками и фотографиями. Пусть хранится как кусочек истории.
1. "Убитый" Бабченко жив - и это однозначно здорово. Демонстрируемое некоторыми разочарование (сродни описанному в горинско-захаровском "Том самом Мюнхгаузене": "Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник? Это не честно!") странно и глупо. Удивительно, сколько вполне умных и вроде бы приличных людей готовы рядиться в тогу абстрактного моралиста. Представить себя в обстоятельствах Бабченко этим интеллектуалам не приходит в голову. При том, что тяжелые вопросы о всей ситуации, ее публичной подаче и последствиях очевидны и от них не уйти.
2.На убийство (в тот момент - без кавычек) Бабченко я вчера высказался под статусом Дмитрия Травина. Ни от единого слова не отказываюсь, а сам коммент сохраню для памяти - присобачив его в конце этого текста. Потому как сентенции типа "мы теперь не поверим в аналогичные сообщения о смертях" и "возмутительная антироссийская провокация" кажутся мне лицемерными: от того, что Бабченко жив, Щекочихин, Политковская (на смерть которой я когда-то написал имевший некоторый резонанс текст "Системные властители дум и внесистемная Политковская"), Немцов и другие не воскреснут. И ответственные за их смерть быть таковыми не перестанут. Репутация режима возникла не на пустом месте. Что верно - российские пропагандисты получили повод объявить фейковыми и другие (собственно, все) претензии к Российскому государству. Это неприятно, но ничего ведь особенно не изменилось - и до того все (хоть "Боинг", хоть "Солсбери", хоть что угодно) отрицалось.
3. Рассуждать о цинизме спецслужб, у которых всегда все в действительности не так, как на самом деле - бессмысленно. Общечеловеческая этика там не просто не котируется, она вне контекста их деятельности. Помимо прочего, мы видим это на примере высших должностных лиц - выходцев из спецслужб. И мало кого (в том числе из ныне возмущающихся) смущает принципиальное двуличие "разведчиков" своей страны, традиционно и рутинно героезируемых (и не только государством, но и "обществом") сверх всякой меры. Презрение - за то же самое! - остается на долю "шпионов" (страны-противника). А уж в странах типа России и Украины эта принципиальная имморальность часто превращается в вопиющую аморальность - ввиду того, что спецслужбы этих стран своего места (в отличие от многих других стран) не знают и знать не хотят. И надлежащего контроля за ними нет (уж в России - точно).
4. Вопросы к спецслужбам возникают не по причине их цинизма, правильно или неправильно, но традиционно оправдываемого "интересами безопасности страны", а ввиду сомнений в их эффективности в обеспечении этой безопасности. И в правдивости того, что они утверждают. Опять же, спецслужбы самых разных стран (включая Британию) не без греха, но это особенно касается все тех же двух когда-то братских стран. Вот и в данной конкретной ситуации украинским спецслужбам еще предстоит предъявить доказательства, что небывалая и очень специфическая публичность их спецоперации была оправдана. И дело не будет в конечном итоге сведено к пиару, да еще и кратковременному (всем известно, как часто российские и украинские спецслужбы рапортуют, например, о предотвращенных терактах, при этом подробностей, не говоря об убедительных для непредвзятого глаза судебных процессах, почти нет. При том, что реальные и очень громкие убийства не раскрываются, либо их раскрытие имитируется. С российскими примерами все понятно, а что касается Украины - то можно вспомнить убийство Павла Шеремета).
5. Был ли у Бабченко выбор в ситуации, когда к нему пришли с предложением участвовать в этой операции-мистификации? Человек он тертый, с немалым опытом военного и журналиста, не layman; надо полагать, мог оценить предъявленные ему аргументы и факты. Очень сомневаюсь, что у него был выбор, особенно с учетом его статуса в Украине. Вопросы по подаче данной проблемной ситуации должны адресоваться украинскому государству и его спец-службам.
6. Будь Бабченко человеком практически любой другой профессии (даже политиком), вопросов бы к нему не возникло (ситуация и не уникальна, и в мире, и в той же России, говорят знающие люди, возникала не раз - и ничего. Например: "10 примеров того, как и зачем власти инсценируют смерть жертв заказных убийств" или "Жизнь после смерти: как правоохранительные органы инсценируют убийства, чтобы выйти на заказчиков" или "Как копы делают такие убийства, как с Бабченко" или "Franco-Romanian precedent for Babchenko faux death"). Но он - журналист, причем независимый и оппозиционный. И он - человек с определенным образом в массовом сознании. Трудно представить, что его профессиональная деятельность продолжится в прежнем духе. Не уверен, что можно говорить о потере "репутации" в точном смысле слова. Но его читатели просто не смогут воспринимать то, что он будет писать, по-прежнему.
7. Впрочем, и до этого чрезвычайного происшествия Бабченко не вмещался "в рамки". Его писания раздражали даже многих близких к нему по взглядам. Не говоря о неблизких. И "раздражали" - это еще мягко сказано. Может, и в этой изменившейся ситуации он сможет найти свой голос? Посмотрим. Де-факто он вдруг превратился в селебрити с международной известностью. Что только усугубляет его и без того тяжелые человеческие и профессиональные проблемы. Но эти проблемы надо будет решать потом. А пока он, надо полагать, в свободное от решения житейских проблем время, будет читать некрологи на себя. Редко кому такое счастье ("счастье"?) выпадает.
8. У ситуации есть и глобальный аспект. И он печален. Кто выиграл в этой ситуации тактически (Украина? Российский режим? Спецслужбы и пропагандисты с любой стороны?) - можно спорить. А вот стратегически по-большому счету проиграли все. Случившееся - еще одно свидетельство, что концепт "фейковых новостей" распространяется подобно метастазам, интенсивность "гибридных" (или как их там именуют ученые люди) информационных войн нарастает. Доверия в мире, над которым все более сгущается туман "постправды", становится все меньше и меньше, причем, ко всем институтам, и это объективная тенденция. Не видно, что можно этому противопоставить. И ни к чему хорошему это не приведет.
9. Позитив только в том, что возникла дискуссия с вопросами, которые и раньше были очевидны, а тут актуализировались на персональном для многих уровне (например, "Этика или жизнь? Споры о праве на инсценировку убийства Бабченко"). Не всем очевидно, что проблема - глобальная, общемировая. И ситуация с Бабченко - один из многих взывающих к "проклятым вопросам" эпизодов. В наше время, я считаю, любая серьезная дискуссия этического плана должна приветствоваться. Потому как непрерывно звучащие с разных сторон моралистические мантры в духе "политики идентичности", разделяющие людей на отдельные и враждебные друг другу группы, почти полностью заглушили негромкую общечеловеческую этику и универсальные моральные принципы.
10. Возможно, только смех - пусть несерьезная, но адекватная защита сознания нормальных людей в этой ситуации. Многочисленные шутки о Бабченко и его воскресении, которыми только начал полниться Интернет, не кажутся мне неуместными или безвкусными. Тем более, имеется и большая литературная традиция. Разве не прелесть, например: "Следственный комитет России начал проверку по факту хищения части денег, выделенных из российского госбюджета на убийство Аркадия Бабченко"? Процитирую хотя бы свою фейсбуковскую френдессу Irina Staf:
"Тут все Тома Сойера поминают да Шерлока Холмса, а я Колчерукого у Фазиля Искандера, "который и при жизни никому, говорят, покою не давал, а после смерти и вовсе распоясался."
-----------------------------
Обещанный мой коммент под статусом Дмитрия Травина, который - в поисках ответа на вопрос "с какой целью убивают людей, никак не влияющих на реальную политику" - сослался на свою прошлогоднюю статью "Серебренников. Немцов. «Боинг»…", в которой ответ сводился к "концепции", что такие убийства с их резонансом на Западе помогают превращать "Россию из отсталой, но все же западной страны, в передовую по тираническим методам восточную деспотию" - в чем заинтересованы влиятельные силы в окружении российского президента.
"Редко бываю с Вами не согласен... "Боинг" - это особый случай. А вот видных российских публичных (ключевое слово!) деятелей убивают (или преследуют) именно по той причине, что они как раз оказывают влияние на "реальную политику". Сугубо внутреннюю (фактор Запада здесь вторичный). Потому что суть этой реальной политики - тотальная пропаганда, позволяющая промывать людям мозги. Пока они промыты надлежащим образом - режиму ничего не угрожает. Поэтому дело не в том, что никто из этих деятелей не являлся "политическим конкурентом". Они высказывались, пусть не очень многочисленная, но значимая часть публики (у которой уши все-таки не заткнуты) их слышала. И это воспринимается "режимом" (не вижу смысла персонифицировать) как проблема. Как экзистенциальная для режима проблема, если угодно. Давно сказано, и практикой подтверждено: нет человека - нет проблемы. В долговременном плане, во всяком случае (а кратковременный шум режим легко переживет, примеров чему тьма). А этот режим как раз рассуждает в категориях вечности, ведь он установился "навсегда". При том, что убирают людей штучных, которых не заменить. На их месте просто возникает дыра. Которая постепенно затягивается и становится едва видимой."
Не вижу, как "воскресение" Бабченко может нивелировать суть сказанного.
1. "Убитый" Бабченко жив - и это однозначно здорово. Демонстрируемое некоторыми разочарование (сродни описанному в горинско-захаровском "Том самом Мюнхгаузене": "Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник? Это не честно!") странно и глупо. Удивительно, сколько вполне умных и вроде бы приличных людей готовы рядиться в тогу абстрактного моралиста. Представить себя в обстоятельствах Бабченко этим интеллектуалам не приходит в голову. При том, что тяжелые вопросы о всей ситуации, ее публичной подаче и последствиях очевидны и от них не уйти.
2.На убийство (в тот момент - без кавычек) Бабченко я вчера высказался под статусом Дмитрия Травина. Ни от единого слова не отказываюсь, а сам коммент сохраню для памяти - присобачив его в конце этого текста. Потому как сентенции типа "мы теперь не поверим в аналогичные сообщения о смертях" и "возмутительная антироссийская провокация" кажутся мне лицемерными: от того, что Бабченко жив, Щекочихин, Политковская (на смерть которой я когда-то написал имевший некоторый резонанс текст "Системные властители дум и внесистемная Политковская"), Немцов и другие не воскреснут. И ответственные за их смерть быть таковыми не перестанут. Репутация режима возникла не на пустом месте. Что верно - российские пропагандисты получили повод объявить фейковыми и другие (собственно, все) претензии к Российскому государству. Это неприятно, но ничего ведь особенно не изменилось - и до того все (хоть "Боинг", хоть "Солсбери", хоть что угодно) отрицалось.
3. Рассуждать о цинизме спецслужб, у которых всегда все в действительности не так, как на самом деле - бессмысленно. Общечеловеческая этика там не просто не котируется, она вне контекста их деятельности. Помимо прочего, мы видим это на примере высших должностных лиц - выходцев из спецслужб. И мало кого (в том числе из ныне возмущающихся) смущает принципиальное двуличие "разведчиков" своей страны, традиционно и рутинно героезируемых (и не только государством, но и "обществом") сверх всякой меры. Презрение - за то же самое! - остается на долю "шпионов" (страны-противника). А уж в странах типа России и Украины эта принципиальная имморальность часто превращается в вопиющую аморальность - ввиду того, что спецслужбы этих стран своего места (в отличие от многих других стран) не знают и знать не хотят. И надлежащего контроля за ними нет (уж в России - точно).
4. Вопросы к спецслужбам возникают не по причине их цинизма, правильно или неправильно, но традиционно оправдываемого "интересами безопасности страны", а ввиду сомнений в их эффективности в обеспечении этой безопасности. И в правдивости того, что они утверждают. Опять же, спецслужбы самых разных стран (включая Британию) не без греха, но это особенно касается все тех же двух когда-то братских стран. Вот и в данной конкретной ситуации украинским спецслужбам еще предстоит предъявить доказательства, что небывалая и очень специфическая публичность их спецоперации была оправдана. И дело не будет в конечном итоге сведено к пиару, да еще и кратковременному (всем известно, как часто российские и украинские спецслужбы рапортуют, например, о предотвращенных терактах, при этом подробностей, не говоря об убедительных для непредвзятого глаза судебных процессах, почти нет. При том, что реальные и очень громкие убийства не раскрываются, либо их раскрытие имитируется. С российскими примерами все понятно, а что касается Украины - то можно вспомнить убийство Павла Шеремета).
5. Был ли у Бабченко выбор в ситуации, когда к нему пришли с предложением участвовать в этой операции-мистификации? Человек он тертый, с немалым опытом военного и журналиста, не layman; надо полагать, мог оценить предъявленные ему аргументы и факты. Очень сомневаюсь, что у него был выбор, особенно с учетом его статуса в Украине. Вопросы по подаче данной проблемной ситуации должны адресоваться украинскому государству и его спец-службам.
6. Будь Бабченко человеком практически любой другой профессии (даже политиком), вопросов бы к нему не возникло (ситуация и не уникальна, и в мире, и в той же России, говорят знающие люди, возникала не раз - и ничего. Например: "10 примеров того, как и зачем власти инсценируют смерть жертв заказных убийств" или "Жизнь после смерти: как правоохранительные органы инсценируют убийства, чтобы выйти на заказчиков" или "Как копы делают такие убийства, как с Бабченко" или "Franco-Romanian precedent for Babchenko faux death"). Но он - журналист, причем независимый и оппозиционный. И он - человек с определенным образом в массовом сознании. Трудно представить, что его профессиональная деятельность продолжится в прежнем духе. Не уверен, что можно говорить о потере "репутации" в точном смысле слова. Но его читатели просто не смогут воспринимать то, что он будет писать, по-прежнему.
7. Впрочем, и до этого чрезвычайного происшествия Бабченко не вмещался "в рамки". Его писания раздражали даже многих близких к нему по взглядам. Не говоря о неблизких. И "раздражали" - это еще мягко сказано. Может, и в этой изменившейся ситуации он сможет найти свой голос? Посмотрим. Де-факто он вдруг превратился в селебрити с международной известностью. Что только усугубляет его и без того тяжелые человеческие и профессиональные проблемы. Но эти проблемы надо будет решать потом. А пока он, надо полагать, в свободное от решения житейских проблем время, будет читать некрологи на себя. Редко кому такое счастье ("счастье"?) выпадает.
8. У ситуации есть и глобальный аспект. И он печален. Кто выиграл в этой ситуации тактически (Украина? Российский режим? Спецслужбы и пропагандисты с любой стороны?) - можно спорить. А вот стратегически по-большому счету проиграли все. Случившееся - еще одно свидетельство, что концепт "фейковых новостей" распространяется подобно метастазам, интенсивность "гибридных" (или как их там именуют ученые люди) информационных войн нарастает. Доверия в мире, над которым все более сгущается туман "постправды", становится все меньше и меньше, причем, ко всем институтам, и это объективная тенденция. Не видно, что можно этому противопоставить. И ни к чему хорошему это не приведет.
9. Позитив только в том, что возникла дискуссия с вопросами, которые и раньше были очевидны, а тут актуализировались на персональном для многих уровне (например, "Этика или жизнь? Споры о праве на инсценировку убийства Бабченко"). Не всем очевидно, что проблема - глобальная, общемировая. И ситуация с Бабченко - один из многих взывающих к "проклятым вопросам" эпизодов. В наше время, я считаю, любая серьезная дискуссия этического плана должна приветствоваться. Потому как непрерывно звучащие с разных сторон моралистические мантры в духе "политики идентичности", разделяющие людей на отдельные и враждебные друг другу группы, почти полностью заглушили негромкую общечеловеческую этику и универсальные моральные принципы.
10. Возможно, только смех - пусть несерьезная, но адекватная защита сознания нормальных людей в этой ситуации. Многочисленные шутки о Бабченко и его воскресении, которыми только начал полниться Интернет, не кажутся мне неуместными или безвкусными. Тем более, имеется и большая литературная традиция. Разве не прелесть, например: "Следственный комитет России начал проверку по факту хищения части денег, выделенных из российского госбюджета на убийство Аркадия Бабченко"? Процитирую хотя бы свою фейсбуковскую френдессу Irina Staf:
"Тут все Тома Сойера поминают да Шерлока Холмса, а я Колчерукого у Фазиля Искандера, "который и при жизни никому, говорят, покою не давал, а после смерти и вовсе распоясался."
-----------------------------
Обещанный мой коммент под статусом Дмитрия Травина, который - в поисках ответа на вопрос "с какой целью убивают людей, никак не влияющих на реальную политику" - сослался на свою прошлогоднюю статью "Серебренников. Немцов. «Боинг»…", в которой ответ сводился к "концепции", что такие убийства с их резонансом на Западе помогают превращать "Россию из отсталой, но все же западной страны, в передовую по тираническим методам восточную деспотию" - в чем заинтересованы влиятельные силы в окружении российского президента.
"Редко бываю с Вами не согласен... "Боинг" - это особый случай. А вот видных российских публичных (ключевое слово!) деятелей убивают (или преследуют) именно по той причине, что они как раз оказывают влияние на "реальную политику". Сугубо внутреннюю (фактор Запада здесь вторичный). Потому что суть этой реальной политики - тотальная пропаганда, позволяющая промывать людям мозги. Пока они промыты надлежащим образом - режиму ничего не угрожает. Поэтому дело не в том, что никто из этих деятелей не являлся "политическим конкурентом". Они высказывались, пусть не очень многочисленная, но значимая часть публики (у которой уши все-таки не заткнуты) их слышала. И это воспринимается "режимом" (не вижу смысла персонифицировать) как проблема. Как экзистенциальная для режима проблема, если угодно. Давно сказано, и практикой подтверждено: нет человека - нет проблемы. В долговременном плане, во всяком случае (а кратковременный шум режим легко переживет, примеров чему тьма). А этот режим как раз рассуждает в категориях вечности, ведь он установился "навсегда". При том, что убирают людей штучных, которых не заменить. На их месте просто возникает дыра. Которая постепенно затягивается и становится едва видимой."
Не вижу, как "воскресение" Бабченко может нивелировать суть сказанного.