Телеведущий прервал интервью с министром обороны Британии: что на самом деле случилось?
В минувшие дни и в российских СМИ, и в соцсетях широко обсуждалось интервью на британском телеканале ITV, в котором ведущий Ричард Мэдли в прямом эфире сообщил британскому министру обороны Гэвину Уильямсону, что прерывает интервью с ним - т.к. не получает ответа на задаваемый вопрос и не видит смысла продолжать. Это происшествие дает повод порассуждать на тему, которой я в прошлом отдал немалую дань - интервьюирования журналистами статусных, особенно государственных, деятелей, особенно в сравнении российской и британской практики. Ну и кое-какие особенности работы британских и российских СМИ в освещении отравления в Солсбери и связанного с этим терактом развития событий также хочется отметить - но это в следующий раз, воможно, уже завтра.
Происшествие с интервью вызвало некоторый резонанс и в Британии, а уж в России его восприняли с особым интересом, чтобы не сказать - воодушевлением: ведь вопрос, от ответа на который Уильямсон увиливал, касался его нашумевшей фразы, произнесенной в разгар дипломатического скандала вскоре после отравления Скрипалей в Солсбери (он отвечал на вопросы после своей речи перед сотрудниками завода Rolls-Royce в Бристоле). Которая сводилась к совету России "убраться и заткнуться". Процитирую оригинал в несколько более полном виде, чтобы видеть контекст:
“It is absolutely atrocious and outrageous what Russia did in Salisbury... We have responded to that. Frankly, Russia should go away, it should shut up - but if they do respond to the action that we have taken we will consider it carefully and we will look at our options.”
Даже при том, что министрам обороны как бы по должности "положено" быть (и звучать) хотя бы немножко ястребами, это высказывание Уильямсона было встречено в Британии как слишком недипломатичное, отклики в прессе были, в основном, негативные, и даже Даунинг Стрит, не желавшее в тот момент подвергать сомнению единство правительства по горячему вопросу, выразило неофициальное, но неудовольствие. Вообще, этот вроде бы мелкий, но имевший резонанс эпизод считается одним из всего двух значимых публичных проколов членов правительства в ситуации, возникшей после отравления (второй - нашумевшее интервью министра иностранных дел Бориса Джонсона, в котором тот неаккуратно сформулировал, что именно британские эксперты в лаборатории Porton Down определяли и определили касательно идентификации источника отравляющего вещества).
Вот Уильямсону и был задан вопрос, не сожалеет ли он о той своей недипломатичной фразе. Почему-то он оказался не готов к ответу (возможно, потому, что прошло два с половиной месяца, да и повод для этого интервью был совсем другой). Процитирую финал интервью (прелюдию, когда Уильямсон трижды уходил от ответа, можно увидеть на видео):
Richard Madeley: Do you regret using that language? That is the question.
Gavin Williamson: Well, what was right was we came together with our allies and made it absolutely clear to Russia…
Richard Madeley: All right, interview terminated because you won’t answer the question. Good luck with the African elephant project, that is an excellent thing to do. But it would be helpful if you answered a straight question with a straight answer.
Те лояльные российские граждане (журналисты или просто люди, считающие себя "патриотами"), которые так радуются этому эпизоду (ведь дали публично прикурить иноземному министру за злые слова в адрес России!), кажется, в упор не видят, что на самом деле он говорит о Британии (о ее прессе, о ее демократии и свободе слова) нечто очень позитивное - вряд ли кто не согласится, что на российском телевидении (и вообще в прессе) в принципе невозможно интервью в означенном духе с государственным деятелем сравнимого статуса (например, с министром обороны Шойгу).
Стилистика и тон интервью, когда интервьюер прерывает сколь угодно важного гостя, и повторяет вопрос с требованием ответа по-существу - это на британском телевидении рутина. Классиком такого стиля является политический телеведущий BBC Джереми Паксман (Jeremy Paxman) - вот здесь знаменитый видеофрагмент его интервью 1997 г. с тогдашним министром внутренних дел Майклом Хоуардом (Michael Howard), когда в течение полутора минут он задал один и тот же вопрос 12 раз, сделав из своего собеседника, не желавшего давать прямой ответ, идиота. Я подробно писал когда-то ( "Джереми Паксман - интервьюер-инквизитор") о другом классическом интервью Паксмана, выполненном в том же духе - с тогдашним (2005 г.) премьер-министром Тони Блэром, в котором вопрос о количестве нелегальных эмигрантов в стране, на который Блэр не хотел давать ответ, был в разных вариациях задан 20 раз. Резонанс был огромный. Паксман пару лет назад ушел на пенсию, но ассоциируемый с ним "инквизиторский" стиль политических интервью не просто жив, но и стал де-факто практически стандартом.
Чем эпизод с министром обороны интересен: интервьюер вышел из себя и практически показал своему статусному собеседнику на дверь. Случаи, когда политики в знак протеста против не устраивающего их поведения интервьюера, сами покидают студию, бывают. Но случившийся унизительный для статусного деятеля казус на моей памяти случился впервые. Но тут есть нюансы. Я очень сомневаюсь, что подобное случится снова, и уж точно для этого будут необходимы специфические обстоятельства.
А они таковы: в данном конкретном случае "вес" собеседников, их известность и популярность были несопоставимы. Возможно, некоторые моли читатели удивятся: разве министр обороны по определению не статуснее какого-то телеведущего? Ответ: в данном случае - нет.
Гэвин Уильямсон (Gavin Williamson) - сравнительно молодой (42 года) амбициозный политик, сделавший стремительную карьеру. Однако, эта самая стремительность имеет и обратную сторону: он плохо известен широким массам, в том числе и телезрителей. Более того, вполне громко звучит мнение (в том числе, из его собственной партии), что он слишком рано получил столь ответственную должность и просто в полной мере к ней не готов (его назначили в январе этого года ввиду неожиданного ухода в отставку предыдущего министра из-за связанного с "харассментом" скандала; не секрет, что сильным стимулом при выборе кандидатуры для премьера Терезы Мэй была лояльность кандидата лично ей - ситуация в консервативной партии такая, что выбор у нее в этом смысле был небольшой). Неопытность нового министра в общении с прессой уже проявилась неоднократно. Которая откликается материалами с заголовками “Gavin Williamson schoolboy rhetoric shames this government”.
А вот телеведущий Ричард Мэдли (Richard Madeley) - не просто известен. Он относится к разряду "селебрити", его знают буквально все. Что важно: это не политический тележурналист: он сделал себе имя "короля дневного эфира" в дуэте со своей супругой Джуди Финнигэн (Judy Finnigan) как ведущий передач в популярном жанре "информационно-развлекательных" программ. После более чем четвертьвековой карьеры супруги-телеведущие ушли на пенсию, но 62-летний Мэдли (жена старше его на 8 лет) продолжает изредка появляться в передачах разных телеканалов, обычно замещая постоянных ведущих. Вот и в данном случае он замещал ведущего утренней передачи развлекательно-массового телеканала ITV Good Morning Britain.
Хотя Мэдли - не политический журналист, опыт разговоров с политиками у него огромный, да и лично он знаком, что называется, "со всеми". Мэдли - представитель истеблишмента, политические взгляды - либеральные и, кажется, центристские. Но в регулярное политическое вещание он не вовлечен. Все это я пишу к тому, что это тот редкий ведущий, который может себе позволить действовать так, как ему во время прямого эфира кажется нужным, без оглядки на "конвенции". В своей статье в Гардиан, написанной по следам этого происшествия, он поделился своей фрустрацией от политиков, не желающих прямо отвечать на вопросы и пообещал в будущем давать гостю не более трех попыток ответа ("I’m tired of obfuscation and evasion. Now I’ve got a new rule for interviewing politicians: three strikes and you’re out").
Я очень сомневаюсь, что ведущие политических программ последуют его примеру в обращении со своими гостями. Но давайте вернемся к российским медиа-реалиям. Вот в опубликованной на РИА статье автор, отдавая должное "смелости журналиста", беспокоится, что "... одним агентом Кремля в Британии стало больше, ведь сейчас журналиста наверняка обвинят в работе на Россию." Могу ее заверить, что никому здесь не пришло в голову даже заикнуться о такого рода обвинениях. А о событиях в Солсбери Мэдли не раз высказывался - его взгляды на этот предмет не отличаются от превалирующих в Британии.
Впрочем, работающие на государство российские журналисты не склонны к рефлексии. Упомянутая выше журналистка охарактеризована на официальной странице своей организации так: "Мария Балябина, обозреватель радио Sputnik, боец информационного фронта. Рассказывает о политических и социально значимых событиях в стране и мире." И я очень сомневаюсь, что здесь наличествует ирония - как можно, люди серьезные, в "войне" участвуют! К журналистам типа Мэдли понятие "боец идеологического фронта" приложить не удастся в принципе.
И тут самое время посмотреть на тему в российском преломлении. Удивительно ли, что статусные российские деятели, особенно первые лица, интервьюируются по ими же диктуемым правилам, когда журналист вообще не задает неудобных вопросов (часто они и согласованы заранее) и только поддакивает важному собеседнику. О том, чтобы прервать ответ не по делу и потребовать говорить по-существу и речи быть не может, ведь интервью - это часть правительственной политики и - в случае международной тематики - информационной войны. В последнее время это особенно наглядно видно во время регулярных продолжительных интервью мидовской представительницы Марии Захаровой в программе В. Соловьева. Об интервью президента Путина и говорить нечего.
P.S. Как по заказу, через два часа после публикации этого текста, как будто для иллюстрации последнего его абзаца появилась официальная версия интервью президента России ведущему австрийской телерадиокомпании ORF Армину Вольфу в преддверии визита в Австрию. Это настоящий журналист, который не посрамил профессию и задал те самые "неудобные вопросы", которые интересуют людей. Было бы любопытно узнать, что по этому поводу думают его российские коллеги (думают на самом деле) - ведь для них такое интервью за пределами реальности.
Несколько цитат:
В. Путин
"Секунду, дайте мне сказать. Вы хотите всё время задавать вопросы или хотите слышать мои ответы?"
"Вы меня перебили в очередной раз, а между прочим, если бы Вы мне дали договорить, Вы бы поняли, что имеется в виду. Я всё‑таки сделаю это. "
"Дайте мне сказать, в конце концов. (Говорит по-немецки.) Seien Sie so nett, lassen Sie mich etwas sagen. [Будьте добры, позвольте мне сказать.] "
"Вы знаете, если Вам не нравятся мои ответы, то Вы тогда не задавайте вопросов. Но если Вы хотите получить моё мнение по тем вопросам, которые я задаю, то Вам нужно всё‑таки набраться терпения. Я должен договорить."
А.Вольф: Господин Президент, мне уже подают сигналы, что у нас мало времени. Я хотел бы поговорить с Вами о России, потому что времени очень мало.
В.Путин: Пожалуйста.
"Вы мне не даёте фразу закончить, ведёте себя так нетерпеливо."
Это просто музыка сфер! :) Как наши музыковеды в штатском будут ее комментировать? Будет любопытно посмотреть на публичную реакцию соловьевых, киселевых и прочих шейниных. Или на ее отсутствие.
Происшествие с интервью вызвало некоторый резонанс и в Британии, а уж в России его восприняли с особым интересом, чтобы не сказать - воодушевлением: ведь вопрос, от ответа на который Уильямсон увиливал, касался его нашумевшей фразы, произнесенной в разгар дипломатического скандала вскоре после отравления Скрипалей в Солсбери (он отвечал на вопросы после своей речи перед сотрудниками завода Rolls-Royce в Бристоле). Которая сводилась к совету России "убраться и заткнуться". Процитирую оригинал в несколько более полном виде, чтобы видеть контекст:
“It is absolutely atrocious and outrageous what Russia did in Salisbury... We have responded to that. Frankly, Russia should go away, it should shut up - but if they do respond to the action that we have taken we will consider it carefully and we will look at our options.”
Даже при том, что министрам обороны как бы по должности "положено" быть (и звучать) хотя бы немножко ястребами, это высказывание Уильямсона было встречено в Британии как слишком недипломатичное, отклики в прессе были, в основном, негативные, и даже Даунинг Стрит, не желавшее в тот момент подвергать сомнению единство правительства по горячему вопросу, выразило неофициальное, но неудовольствие. Вообще, этот вроде бы мелкий, но имевший резонанс эпизод считается одним из всего двух значимых публичных проколов членов правительства в ситуации, возникшей после отравления (второй - нашумевшее интервью министра иностранных дел Бориса Джонсона, в котором тот неаккуратно сформулировал, что именно британские эксперты в лаборатории Porton Down определяли и определили касательно идентификации источника отравляющего вещества).
Вот Уильямсону и был задан вопрос, не сожалеет ли он о той своей недипломатичной фразе. Почему-то он оказался не готов к ответу (возможно, потому, что прошло два с половиной месяца, да и повод для этого интервью был совсем другой). Процитирую финал интервью (прелюдию, когда Уильямсон трижды уходил от ответа, можно увидеть на видео):
Richard Madeley: Do you regret using that language? That is the question.
Gavin Williamson: Well, what was right was we came together with our allies and made it absolutely clear to Russia…
Richard Madeley: All right, interview terminated because you won’t answer the question. Good luck with the African elephant project, that is an excellent thing to do. But it would be helpful if you answered a straight question with a straight answer.
Те лояльные российские граждане (журналисты или просто люди, считающие себя "патриотами"), которые так радуются этому эпизоду (ведь дали публично прикурить иноземному министру за злые слова в адрес России!), кажется, в упор не видят, что на самом деле он говорит о Британии (о ее прессе, о ее демократии и свободе слова) нечто очень позитивное - вряд ли кто не согласится, что на российском телевидении (и вообще в прессе) в принципе невозможно интервью в означенном духе с государственным деятелем сравнимого статуса (например, с министром обороны Шойгу).
Стилистика и тон интервью, когда интервьюер прерывает сколь угодно важного гостя, и повторяет вопрос с требованием ответа по-существу - это на британском телевидении рутина. Классиком такого стиля является политический телеведущий BBC Джереми Паксман (Jeremy Paxman) - вот здесь знаменитый видеофрагмент его интервью 1997 г. с тогдашним министром внутренних дел Майклом Хоуардом (Michael Howard), когда в течение полутора минут он задал один и тот же вопрос 12 раз, сделав из своего собеседника, не желавшего давать прямой ответ, идиота. Я подробно писал когда-то ( "Джереми Паксман - интервьюер-инквизитор") о другом классическом интервью Паксмана, выполненном в том же духе - с тогдашним (2005 г.) премьер-министром Тони Блэром, в котором вопрос о количестве нелегальных эмигрантов в стране, на который Блэр не хотел давать ответ, был в разных вариациях задан 20 раз. Резонанс был огромный. Паксман пару лет назад ушел на пенсию, но ассоциируемый с ним "инквизиторский" стиль политических интервью не просто жив, но и стал де-факто практически стандартом.
Чем эпизод с министром обороны интересен: интервьюер вышел из себя и практически показал своему статусному собеседнику на дверь. Случаи, когда политики в знак протеста против не устраивающего их поведения интервьюера, сами покидают студию, бывают. Но случившийся унизительный для статусного деятеля казус на моей памяти случился впервые. Но тут есть нюансы. Я очень сомневаюсь, что подобное случится снова, и уж точно для этого будут необходимы специфические обстоятельства.
А они таковы: в данном конкретном случае "вес" собеседников, их известность и популярность были несопоставимы. Возможно, некоторые моли читатели удивятся: разве министр обороны по определению не статуснее какого-то телеведущего? Ответ: в данном случае - нет.
Гэвин Уильямсон (Gavin Williamson) - сравнительно молодой (42 года) амбициозный политик, сделавший стремительную карьеру. Однако, эта самая стремительность имеет и обратную сторону: он плохо известен широким массам, в том числе и телезрителей. Более того, вполне громко звучит мнение (в том числе, из его собственной партии), что он слишком рано получил столь ответственную должность и просто в полной мере к ней не готов (его назначили в январе этого года ввиду неожиданного ухода в отставку предыдущего министра из-за связанного с "харассментом" скандала; не секрет, что сильным стимулом при выборе кандидатуры для премьера Терезы Мэй была лояльность кандидата лично ей - ситуация в консервативной партии такая, что выбор у нее в этом смысле был небольшой). Неопытность нового министра в общении с прессой уже проявилась неоднократно. Которая откликается материалами с заголовками “Gavin Williamson schoolboy rhetoric shames this government”.
А вот телеведущий Ричард Мэдли (Richard Madeley) - не просто известен. Он относится к разряду "селебрити", его знают буквально все. Что важно: это не политический тележурналист: он сделал себе имя "короля дневного эфира" в дуэте со своей супругой Джуди Финнигэн (Judy Finnigan) как ведущий передач в популярном жанре "информационно-развлекательных" программ. После более чем четвертьвековой карьеры супруги-телеведущие ушли на пенсию, но 62-летний Мэдли (жена старше его на 8 лет) продолжает изредка появляться в передачах разных телеканалов, обычно замещая постоянных ведущих. Вот и в данном случае он замещал ведущего утренней передачи развлекательно-массового телеканала ITV Good Morning Britain.
Хотя Мэдли - не политический журналист, опыт разговоров с политиками у него огромный, да и лично он знаком, что называется, "со всеми". Мэдли - представитель истеблишмента, политические взгляды - либеральные и, кажется, центристские. Но в регулярное политическое вещание он не вовлечен. Все это я пишу к тому, что это тот редкий ведущий, который может себе позволить действовать так, как ему во время прямого эфира кажется нужным, без оглядки на "конвенции". В своей статье в Гардиан, написанной по следам этого происшествия, он поделился своей фрустрацией от политиков, не желающих прямо отвечать на вопросы и пообещал в будущем давать гостю не более трех попыток ответа ("I’m tired of obfuscation and evasion. Now I’ve got a new rule for interviewing politicians: three strikes and you’re out").
Я очень сомневаюсь, что ведущие политических программ последуют его примеру в обращении со своими гостями. Но давайте вернемся к российским медиа-реалиям. Вот в опубликованной на РИА статье автор, отдавая должное "смелости журналиста", беспокоится, что "... одним агентом Кремля в Британии стало больше, ведь сейчас журналиста наверняка обвинят в работе на Россию." Могу ее заверить, что никому здесь не пришло в голову даже заикнуться о такого рода обвинениях. А о событиях в Солсбери Мэдли не раз высказывался - его взгляды на этот предмет не отличаются от превалирующих в Британии.
Впрочем, работающие на государство российские журналисты не склонны к рефлексии. Упомянутая выше журналистка охарактеризована на официальной странице своей организации так: "Мария Балябина, обозреватель радио Sputnik, боец информационного фронта. Рассказывает о политических и социально значимых событиях в стране и мире." И я очень сомневаюсь, что здесь наличествует ирония - как можно, люди серьезные, в "войне" участвуют! К журналистам типа Мэдли понятие "боец идеологического фронта" приложить не удастся в принципе.
И тут самое время посмотреть на тему в российском преломлении. Удивительно ли, что статусные российские деятели, особенно первые лица, интервьюируются по ими же диктуемым правилам, когда журналист вообще не задает неудобных вопросов (часто они и согласованы заранее) и только поддакивает важному собеседнику. О том, чтобы прервать ответ не по делу и потребовать говорить по-существу и речи быть не может, ведь интервью - это часть правительственной политики и - в случае международной тематики - информационной войны. В последнее время это особенно наглядно видно во время регулярных продолжительных интервью мидовской представительницы Марии Захаровой в программе В. Соловьева. Об интервью президента Путина и говорить нечего.
P.S. Как по заказу, через два часа после публикации этого текста, как будто для иллюстрации последнего его абзаца появилась официальная версия интервью президента России ведущему австрийской телерадиокомпании ORF Армину Вольфу в преддверии визита в Австрию. Это настоящий журналист, который не посрамил профессию и задал те самые "неудобные вопросы", которые интересуют людей. Было бы любопытно узнать, что по этому поводу думают его российские коллеги (думают на самом деле) - ведь для них такое интервью за пределами реальности.
Несколько цитат:
В. Путин
"Секунду, дайте мне сказать. Вы хотите всё время задавать вопросы или хотите слышать мои ответы?"
"Вы меня перебили в очередной раз, а между прочим, если бы Вы мне дали договорить, Вы бы поняли, что имеется в виду. Я всё‑таки сделаю это. "
"Дайте мне сказать, в конце концов. (Говорит по-немецки.) Seien Sie so nett, lassen Sie mich etwas sagen. [Будьте добры, позвольте мне сказать.] "
"Вы знаете, если Вам не нравятся мои ответы, то Вы тогда не задавайте вопросов. Но если Вы хотите получить моё мнение по тем вопросам, которые я задаю, то Вам нужно всё‑таки набраться терпения. Я должен договорить."
А.Вольф: Господин Президент, мне уже подают сигналы, что у нас мало времени. Я хотел бы поговорить с Вами о России, потому что времени очень мало.
В.Путин: Пожалуйста.
"Вы мне не даёте фразу закончить, ведёте себя так нетерпеливо."
Это просто музыка сфер! :) Как наши музыковеды в штатском будут ее комментировать? Будет любопытно посмотреть на публичную реакцию соловьевых, киселевых и прочих шейниных. Или на ее отсутствие.