Александровское военное училище (Часть 6).
Для того чтобы попасть во «фронтовую академию», юнкерам предстояло пройти через «разбор вакансий». По сути своей это выражение обозначало систему распределения офицеров-выпускников по воинским частям.
В мирное время это происходило по давно сложившейся системе. Уже в январе юнкера старшего курса начинали обсуждать места будущей службы, характеристики полков, достоинства и недостатки мест их расположения. Каждый обзаводился справочником «Краткое расписание сухопутных сил», откуда можно было узнать о дислокации каждой воинской части. Потомственные дворяне могли занимать вакансии в гвардейский полках (это давало хорошие возможности для карьерного роста), но последнее слово оставалось за офицерским собранием. Малейшее пятнышко на репутации, и о гвардии следовало забыть навсегда. Специальные делегаты приезжали в училища беседовать с желающими стать гвардейскими офицерами.
Юнкер Померанцев Н.С.
В феврале юнкера заказывали портным офицерскую форму: «составлялись списки, кто и у какого портного хочет себе шить, и затем само училище сообщало этим портным списки юнкеров, желающих обмундироваться у них. Мы же шли к этим портным, выбирали сукно, с нас снимали мерку и постепенно приступали к выполнению заказа. Каждому юнкеру на обмундирование отпускалось из казны 300 рублей. На эти деньги обычно шили мундир с шароварами, сюртук с двумя парами длинных брюк, шинель, два летних кителя, фуражку, барашковую шапку, две пары сапог, пару штиблет. Из этой же суммы заказывались эполеты, погоны и докупалось оружие - шашка и револьвер. Белье также входило в этот расчет. Кроме того, заказывался так называемый офицерский сундук для перевозки обмундирования».
Во время войны набор офицерских вещей изменился, хотя на него отпускалось казной все те же 300 рублей. Отправляясь на фронт, прапорщик был обязан иметь: две пары галунных и две пары суконных погон, суконную фуражку с козырьком защитного цвета, папаху серого каракуля, шинель солдатского сукна и образца (с крючками вместо пуговиц), защитный китель-мундир, темно-зеленые диагоналевые шаровары с красным кантом, две пары сапог (походные и выходные), ременное снаряжение. Кроме того, в его походном чемодане-кровати должны были быть: непромокаемый плащ, защитная суконная гимнастерка, к ней такие же шаровары, двубортная кожаная куртка, кожаные перчатки, шерстяной свитер, три пары нижнего белья, полотенца, носовые платки.
Юнкер роты ЕИВ с дамой.
Понятно, что эти предметы обмундирования уже не шили на заказ, а покупали готовыми либо в магазинах офицерских вещей, либо на «ярмарках», которые устраивали поставщики в училищных манежах. Там юнкера могли подобрать себе предметы обмундирования нужного качества и по подходящей цене. Если комплект обходился дороже трехсот рублей, юнкер доплачивал из своего кармана. Если дешевле - получал разницу деньгами, которые, как правило, тратил на покупку памятной вещи: часов-браслета, портсигара или училищного нагрудного знака.
Еще 100 рублей полагалось на покупку шашки, револьвера, бинокля и компаса, но эти вещи военное ведомство выдавали «натурой», получая взамен подписи в соответствующих ведомостях.
Такой порядок был установлен после безобразий, творившихся в первые дни войны. Когда сотни офицеров, призванных из запаса, кинулись приобретать оружие и снаряжение, продавцы немедленно взвинтили цены. Так, «Московский листок» писал в июле 1914 г.: «...в некоторых магазинах, торгующих офицерскими вещами, запрашивают с запасных за шашку, стоящую обыкновенно 7-8 рублей, по 40 рублей, за револьверы Нагана, стоящие с патронами по 25 руб., - по 75 рублей. За фуражку требуют 4 руб. 50 коп., тогда как она стоит 1 руб. 50 коп. За кабур для револьвера требуют 5 руб., за брезентовую накидку - 30 руб. и т. д. Офицеры решили обратиться к г. главноначальствующему с просьбой о защите их от разнузданности продавцов, запрашивающих такие сумасшедшие деньги».
«Московские ведомости» того же периода называли действия торговцев, поднявших цены почти на 400 %, «развратом» и «злым лихоимством». А как еще можно назвать продавца, который за саблю, вчера стоившую 13-16 руб., дерет вчетверо дороже? И с кого - с офицера, отправляющегося на фронт!
Но если шашки поставляли со Златоустинского завода, то с цейсовскими биноклями (а других не было) дело обстояло совсем плохо. Цена их с сорока рублей взлетела до двухсот. Так что не каждый офицер мог позволить себе этот предмет снаряжения. Гласный Городской думы Н. А. Шамин даже вышел с обращением закупить за счет города штук 50 биноклей и послать их в действующую армию.
А пока отцы города решали, руку помощи офицерам протянули нижние чины. На фронте появился вид промысла: хождение к противнику за биноклями. По ночам солдаты лазили во вражеские окопы, откуда за скромное вознаграждение (в пределах довоенных цен) доставляли офицерам желанные оптические приборы. При этом интересовались: «Вам, ваше благородие, какой бинокль добыть: офицерский или унтер-офицерский?»
После выпускных экзаменов юнкера получали на руки два документа. Один был присланным в училище перечнем вакансий в воинских частях, другой - списком выпускников, расставленных в зависимости от успехов в учебе: сначала фельдфебели и портупей-юнкеры, затем просто отличники, далее - по нисходящей. Чем меньше средний балл, тем ближе к концу списка. Вот в этой очередности и выбирали юнкера будущее место службы.
«Всего только три дня было дано господам обер-офицерам на ознакомление с этими листами и на размышления о выборе полка, - описывал А. И. Куприн волнение, охватывавшее юнкера в тот момент. - И нельзя сказать, чтобы этот выбор был очень легким. (...)
Хотелось бы выйти в полк, стоящий поблизости к родному дому. Теплый уют и все прелести домашнего гнезда еще сильно говорили в сердцах этих юных двадцатилетних воинов.
Хорошо было выбрать полк, стоящий в губернском городе или по крайней мере в большом и богатом уездном, где хорошее общество, красивые женщины, знакомства, балы, охота и мало ли чего еще из земных благ.
Пленяла воображение и относительная близость к одной из столиц; особенно москвичей удручала мысль расстаться ненадолго с великим княжеством Московским, с его семью холмами, с сорока сороками церквей, с Кремлем и Москва-рекой. Со всем крепко устоявшимся свободным, милым и густым московским бытом. Но такие вакансии бывали редкостью».
Боевая деятельность александровцев.
Боевая деятельность для александровцев началась в период Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. 33 выпускника Александринского Сиротского кадетского корпуса и Александровского военного училища стали героями этой войны, из которых 6 были награждены орденом Святого великомученика и Победоносца Георгия. 27 офицеров погибли на поле брани.
Воспоминания о Плевне, Шипке, Карсе, Ардагане, Хиве навеки связаны с историей Александровского военного училища. Имена доблестных офицеров были занесены на стены училищного храма.
Юнкера Александровского военного училища, записанные на чёрной мраморной доске в церкви училища:
Прапорщик 9-го Туркестанского линейного батальона Степан Команецкий убит во время военных действий против Хивинского ханства 13 июля 1873 года.
Подпоручик 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Михайловича полка Николай Мусхелов убит при штурме укреплений г. Ардаган 5-го мая 1877 года.
Штабс-капитан 15-го гренадёрского Тифлисского Его Императорского Высочества Великого князя Константина Константиновича полка Алексей Афанасьев убит при наступлении на неприступные Зивинские позиции 13-го июня 1877 года.
Штабс-капитан 19-го пехотного Костромского полка Николай Стог убит под Плевной 8-го июля 1877 года.
Прапорщик 121-го пехотного Пензенского генерал-адъютанта Милютина полка Владимир Курилов убит в сражении под Плевной 18-го июля 1877 года.
Подпоручик 41-го пехотного Селенгинского полка Сергей Арсеньев убит во время рекогносцировки у Демиркийского ущелья в Болгарии 2-го августа 1877 года.
Штабс-капитан 56-го пехотного Житомирского Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Младшего полка Михаил Андреев умер от ран, полученных при обороне Шипкинского перевала 12-го августа 1877 года.
Поручик 14-го стрелкового батальона Николай Вознесенский убит в бою с турками на Шипкинском перевале 13-го августа 1877 года.
Прапорщик 12-го стрелкового батальона Вениамин Благовещенский умер от ран, полученных при штурме Плевненских укреплений 31-го августа 1877 года.
Штабс-капитан 1-го пехотного Невского Его Величества короля Эллинов полка Георгий Гельмерсен умер от ран, полученных в бою при д. Чаиркой 9-го сентября 1877 года.
Штабс-капитан 4-го Несвижского генерал-фельдмаршала князя Барклая-де-Толли полка Пётр Арцыбашев умер от ран, полученных при штурме укрепления горы Большой Ягны 20-го сентября 1877 года.
Штабс-капитан лейб-гвардии 1-го стрелкового Его Величества батальона Дмитрий Арсеньев убит в бою при Горном-Дубняке 12-го октября 1877 года.
Подпоручик лейб-гвардии Павловского полка Николай Мамаев убит в бою при Горном-Дубняке 12-го октября 1877 года.
Штабс-капитан лейб-гвардии Павловского полка Леонид Баталин убит в бою при Горном-Дубняке 12-го октября 1877 года.
Подпоручик лейб-гвардии Финляндского полка Александр Гагман убит в бою при Горном-Дубняке 12-го октября 1877 года.
Подпоручик 153-го пехотного Бакинского Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Михайловича полка Николай Марциновский убит при атаке укреплений г. Эрзерум 28-го октября 1877 года.
Штабс-капитан 9-го стрелкового батальона Николай Домбровский убит при занятии укреплённой позиции Зелёных гор под Плевной 28-го октября 1877 года.
Поручик 21-й артиллерийской бригады Хозрев Лазарев умер от ран, полученных при взятии крепости Карс с 5-го на 6-е ноября 1877 года.
Капитан 12-го гренадёрского Астраханского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка Николай Молчанов умер от ран, полученных при взятии Плевны 28-го ноября 1877 года.
Подпоручик лейб-гвардии Волынского полка Николай Ларионов убит при атаке Ташкисенских высот 19-го декабря 1877 года.
Капитан 64-го пехотного Казанского Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича полка Ремфельд Вимберг убит при атаке д. Шейново 28-го декабря 1877 года.
Штабс-капитан 11-го стрелкового батальона Владимир Гучинский умер от ран, полученных в сражении при д. Шейново 28-го декабря 1877 года.
Подпоручик лейб-гвардии Литовского полка Сергей Орловский убит в бою с турками при д. Дермендеры и Карагача 4-го января 1878 года.
Подпоручик 13-го лейб-гренадёрского Эриванского Его Величества полка Николай Григорьев умер от ран, полученных при штурме укреплённого пункта Геок-Тепе в Ахал-Текинской экспедиции 28-го августа 1879 года.
Командир 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковник Владимир Антюков убит в сражении под стенами г. Пекина 1-го августа 1900 года.
Командир сотни охранной стражи Восточно-Китайской железной дороги штабс-капитан Валерий Страхов умер от ран, полученных при атаке Ай-Санцзянской позиции 12-го сентября1900 года.
Подпоручик охранной стражи Восточно-Китайской железной дороги Пётр Валевский умер от ран, полученных при прорыве из окружения возле г. Ляоян.
В журнале «Разведчик» № 548 за 1901 год описывается подвиг выпускника-александровца, подпоручика охранной стражи китайской железной дороги Валевского Петра Ивановича. Во время внезапного нападения неприятеля на малочисленные посты охраны южной линии железной дороги на станции Мукден, он сумел отбить два сильнейших штурма, собрать всех служащих дороги и пойти на соединение с отрядами русской армии, расположенными в Ляояне. В 50 верстах от Ляояна его отряд попал в окружение, но благодаря выдающейся смелости подпоручика Валевского, противник был не только разбит, но и обращен в бегство. В этом бою Петр Иванович был смертельно ранен в грудь и был похоронен здесь же на позиции. Впоследствии останки подпоручика Валевского П.И. были перевезены в Порт-Артур, где и состоялось их торжественное захоронение.
Продолжение следует...