ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО ЦИЦЕРОНА. Сцена четвёртая
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
Форум. Праздничная толпа в самом пёстром её варианте. Стайками мелькают гетеры. То и дело народ расступается, пропуская нобилей** со свитами. За угол с нетерпением на лицах заходят озабоченные квириты всех возрастов и выходят оттуда с печатью довольства на том же месте. Цицерон бродит в толпе, подходя то к одному, то к другому; в неровном общем гуле слышны его отдельные фразы.
Цицерон. (одному) А тигры чьи, а гладиаторы? Так он и дал, из своего личного зверинца, от сердца оторвал… А, это - это за углом, но только когда проголосуешь. (другому) Сколько должен?
Лезет за пазуху, достаёт несколько монет.
Остальное после выборов. Да не пропей смотри! Там, за углом, бесплатно. (третьему) Ты меня уважаешь?.. Так он и ставит! Где, где - за углом. И нашим всем передай! (четвёртому) Конечно, что за житьё без баб!.. Сколько гетер!? У тебя… не лопнут? Ладно, вечером подойдут… Какие алименты, что ты! Им и так полгорода… Наливают? За углом. (пятому) Книжечку издать? Да запросто, на раз!.. Это за углом. Конечно, тоска. Конечно, мировая скорбь… Ты помнишь, за кого голосовать-то?
Цицерон хватает следующего, им оказывается Катилина.
Катилина. (стряхивая руку Цицерона) Популярствуешь?
Цицерон. Ага, электорат склоняю. Хочешь, тебя склоню?
Катилина. За кого на этот раз?
Цицерон. За него. (тычок пальцем в небо) Но это - тссс…
Катилина. И почём теперь агитаторы?
Цицерон. Ты меня не оскорбляй! Там, за углом, всем наливают.
Катилина. Пить тебе надо меньше.
Цицерон. (сокрушённо) Это да. Но как!? Нельзя в этой стране. Только глаза откроешь - воры воруют, пройдохи торгуют, дураки управляют. Шлюх развелось! Вон, погляди! А электорат безмолвствует и пьёт. Вир бонус эст квис?* Кто без греха? Да вот хоть бы ты: ну скажи на милость, на кой сдалась тебе эта мумия?
Катилина. Эко вас зацепило! Я бы тебе объяснил, будь у тебя хоть одна извилина трезвая.
Цицерон. Снова оскорбляешь. А я к тебе с душой…
Катилина. Ладно, попробую. Только в позу не ставай. Я хочу её разбудить.
Цицерон. Кого?
Катилина. Фабию, свояченицу твою.*
Цицерон. (после паузы, во время которой на лице его отражается то мысль, то её отсутствие) А говорили, что ты непьющий. (приобнимая Катилину за талию) Сергеич, ну, плебс-то - бог с ним, но мы с тобой знаем, что она вовсе не спит.
Катилина. (отстраняясь) Это ты так думаешь. И эти твои братья по разуму, избранники народные. Когда она… того - ты же недели две лыка не вязал. Напрягись: откуда ты взял, что она умерла?
Цицерон. У-у, столько лет прошло!
Катилина. Три месяца.
Цицерон. Правда? Всего-то? Как время стоит!
Катилина. Вспоминай!
Цицерон. Ну, помню, закрытое заседание было. Жрецов собрали… они потом вечером ставили… Решили так: если не дышит - значит, мёртвая, а если не пахнет и не разлагается - значит, чудо. И все дела: постановили считать святой, а народу сказать. что спит. Пускай языки чешут, им всё равно обо что.
Катилина. «Не дышит, не пахнет»… А почему она тёплая, никто не подумал? Асклепий вас забодай! Вот, короче говоря, знаешь, что это такое?
Показывает Цицерону флакон, висящий на шейной цепочке.
Цицерон. Что? Яд, конечно, что ещё у тебя может быть.
Катилина. Спирт. Особенный, носопырный, что ли, не помню. Халдеи** подарили. Говорят, мёртвого поднимет.
Цицерон. Вечно эти семиты!.. Сергеич, поверь моему богатому опыту: мёртвого спирт, спору нет, поднимет, но вот разбудить им кого-нибудь - это утопия.
Катилина. У меня не столь богатый опыт, поэтому - поглядим.
Цицерон. Погляди, погляди… А ну как я на тебя трибунов** натравлю? За кощунство. Не поверят, думаешь? Поверят! Меня народ любит? Любит. А тебя нет, поскольку ты от него оторванный.
Катилина. Любит, говоришь? То-то я всегда думал: почему и девок и политиков зовут одинаково?
Цицерон. Как это?
Катилина. Публичные.
Цицерон. В смысле? (сообразив) Да что ты вообще! Да кто ты такой! Да я отец отечества!* Да я…
Катилина. Ну тебя к Церберу! Шут гороховый!*
Уходит.
Цицерон. (вдогонку) Медике, кура те ипсум!..* Ушёл, удалился, бежал!*
Цицерон пытается зацепить очередную жертву, но не успевает - к нему подходит Красс с табуном клиентов угодливоликих и целой сворой телохранителей.
Красс. Ну шо, сказочник, бычьё строится?
Цицерон. (лезет целоваться) Тёзка, золотоносный ты мой! (прикладываясь к золотой цепи на груди у Красса) Мне бы ещё чарочку - я кого хочешь построю.
Катилина. (отпихиваясь) Отлезь, чмо! Всё оплочено. Пей, но шоб лохи не шуршали!
Красс уходит. Вытянув шеи, как борзые, прихвостни устремляются за ним.
Цицерон. Слава Крассу! Все на выборы! Ура! (потухает) Не могу больше. Уеду. В деревню, к чёрту, в глушь, в Тускулум!*
Цицерон снова ныряет в толпу. А народное ликование всё слышнее, и оживлённый электорат за углом уже не умещается, и восторженные крики, доносящиеся со стороны Амфитеатра,** свидетельствуют об очередной победе зверя над человеком.
Форум. Праздничная толпа в самом пёстром её варианте. Стайками мелькают гетеры. То и дело народ расступается, пропуская нобилей** со свитами. За угол с нетерпением на лицах заходят озабоченные квириты всех возрастов и выходят оттуда с печатью довольства на том же месте. Цицерон бродит в толпе, подходя то к одному, то к другому; в неровном общем гуле слышны его отдельные фразы.
Цицерон. (одному) А тигры чьи, а гладиаторы? Так он и дал, из своего личного зверинца, от сердца оторвал… А, это - это за углом, но только когда проголосуешь. (другому) Сколько должен?
Лезет за пазуху, достаёт несколько монет.
Остальное после выборов. Да не пропей смотри! Там, за углом, бесплатно. (третьему) Ты меня уважаешь?.. Так он и ставит! Где, где - за углом. И нашим всем передай! (четвёртому) Конечно, что за житьё без баб!.. Сколько гетер!? У тебя… не лопнут? Ладно, вечером подойдут… Какие алименты, что ты! Им и так полгорода… Наливают? За углом. (пятому) Книжечку издать? Да запросто, на раз!.. Это за углом. Конечно, тоска. Конечно, мировая скорбь… Ты помнишь, за кого голосовать-то?
Цицерон хватает следующего, им оказывается Катилина.
Катилина. (стряхивая руку Цицерона) Популярствуешь?
Цицерон. Ага, электорат склоняю. Хочешь, тебя склоню?
Катилина. За кого на этот раз?
Цицерон. За него. (тычок пальцем в небо) Но это - тссс…
Катилина. И почём теперь агитаторы?
Цицерон. Ты меня не оскорбляй! Там, за углом, всем наливают.
Катилина. Пить тебе надо меньше.
Цицерон. (сокрушённо) Это да. Но как!? Нельзя в этой стране. Только глаза откроешь - воры воруют, пройдохи торгуют, дураки управляют. Шлюх развелось! Вон, погляди! А электорат безмолвствует и пьёт. Вир бонус эст квис?* Кто без греха? Да вот хоть бы ты: ну скажи на милость, на кой сдалась тебе эта мумия?
Катилина. Эко вас зацепило! Я бы тебе объяснил, будь у тебя хоть одна извилина трезвая.
Цицерон. Снова оскорбляешь. А я к тебе с душой…
Катилина. Ладно, попробую. Только в позу не ставай. Я хочу её разбудить.
Цицерон. Кого?
Катилина. Фабию, свояченицу твою.*
Цицерон. (после паузы, во время которой на лице его отражается то мысль, то её отсутствие) А говорили, что ты непьющий. (приобнимая Катилину за талию) Сергеич, ну, плебс-то - бог с ним, но мы с тобой знаем, что она вовсе не спит.
Катилина. (отстраняясь) Это ты так думаешь. И эти твои братья по разуму, избранники народные. Когда она… того - ты же недели две лыка не вязал. Напрягись: откуда ты взял, что она умерла?
Цицерон. У-у, столько лет прошло!
Катилина. Три месяца.
Цицерон. Правда? Всего-то? Как время стоит!
Катилина. Вспоминай!
Цицерон. Ну, помню, закрытое заседание было. Жрецов собрали… они потом вечером ставили… Решили так: если не дышит - значит, мёртвая, а если не пахнет и не разлагается - значит, чудо. И все дела: постановили считать святой, а народу сказать. что спит. Пускай языки чешут, им всё равно обо что.
Катилина. «Не дышит, не пахнет»… А почему она тёплая, никто не подумал? Асклепий вас забодай! Вот, короче говоря, знаешь, что это такое?
Показывает Цицерону флакон, висящий на шейной цепочке.
Цицерон. Что? Яд, конечно, что ещё у тебя может быть.
Катилина. Спирт. Особенный, носопырный, что ли, не помню. Халдеи** подарили. Говорят, мёртвого поднимет.
Цицерон. Вечно эти семиты!.. Сергеич, поверь моему богатому опыту: мёртвого спирт, спору нет, поднимет, но вот разбудить им кого-нибудь - это утопия.
Катилина. У меня не столь богатый опыт, поэтому - поглядим.
Цицерон. Погляди, погляди… А ну как я на тебя трибунов** натравлю? За кощунство. Не поверят, думаешь? Поверят! Меня народ любит? Любит. А тебя нет, поскольку ты от него оторванный.
Катилина. Любит, говоришь? То-то я всегда думал: почему и девок и политиков зовут одинаково?
Цицерон. Как это?
Катилина. Публичные.
Цицерон. В смысле? (сообразив) Да что ты вообще! Да кто ты такой! Да я отец отечества!* Да я…
Катилина. Ну тебя к Церберу! Шут гороховый!*
Уходит.
Цицерон. (вдогонку) Медике, кура те ипсум!..* Ушёл, удалился, бежал!*
Цицерон пытается зацепить очередную жертву, но не успевает - к нему подходит Красс с табуном клиентов угодливоликих и целой сворой телохранителей.
Красс. Ну шо, сказочник, бычьё строится?
Цицерон. (лезет целоваться) Тёзка, золотоносный ты мой! (прикладываясь к золотой цепи на груди у Красса) Мне бы ещё чарочку - я кого хочешь построю.
Катилина. (отпихиваясь) Отлезь, чмо! Всё оплочено. Пей, но шоб лохи не шуршали!
Красс уходит. Вытянув шеи, как борзые, прихвостни устремляются за ним.
Цицерон. Слава Крассу! Все на выборы! Ура! (потухает) Не могу больше. Уеду. В деревню, к чёрту, в глушь, в Тускулум!*
Цицерон снова ныряет в толпу. А народное ликование всё слышнее, и оживлённый электорат за углом уже не умещается, и восторженные крики, доносящиеся со стороны Амфитеатра,** свидетельствуют об очередной победе зверя над человеком.