Утренний Лик (1)
Мы уже рассказывали о пьесах и танцах Кабуки, сюжеты которых взяты из действ Но: и фарсов Кё:гэн. Ещё больше заимствовалось из кукольного театра и из прозаических повествований. Пьесу же, о которой пойдёт речь сегодня, сочинил на сюжет китайской повести для Кабуки в 1800-х годах Тикамацу Токудзо, а переписал и впервые поставил Нагава Харасукэ Первый в 1814 году. Славу она получила в переделке для кукольного театра (автор - Ямадо-но Какаси, 1832 год), а потом уже кукольное действо перевели обратно на язык Кабуки (автор - Нисидзава Иппо:, 1848 год). Сейчас в Японии идут оба извода - и для кукольного представления (полностью оно занимает двенадцать часов, обычно ставят сокращённое, четырёхчасовое), и для Кабуки (тоже чаще в сокращении).
Полные её названия - «Правдивый рассказ об Утреннем лике» (生写朝顔話 «Сё:уцуси Асагао-банаси») и «Рассказ о Вьюнке из книги с картинками» (絵入稗史蕣物語 «Эири сё:сэцу Асагао-моногатари»), а для простоты её чаще всего называют «Дневник Утреннего лика» (朝顔日記 , «Асагао никки»). «Утренний лик» и «Вьюнок» - одно и то же слово Асагао, название цветка, прославленного в старинной японской поэзии и прозе (прозвище Асагао, например, носила одна из дам, любивших принца Гэндзи).
По содержанию «Дневник Утреннего лика» - любовно-приключенческая история, очень похожая на позднеантичные романы. Но картинки мы будем давать и из кукольной постановки (почти все - из спектакля Национального театра Японии, 1978).
1. Светлячки
Жил-был во времена сёгуната Асикага мудрый самурай Акидзуки Юминосукэ, главный советник знатного рода Кисидо в земле Аки. Князь, глава этого рода, завёл себе красавицу-наложницу по имени Оран, и так ею увлёкся, что все дела забросил - только повышал и повышал налоги и подати, чтобы щедрее одарять свою возлюбленную и её многочисленных родственников. Мудрый советник убеждал князя, что дело может кончиться бунтом - но добился только того, что сам был отправлен в отставку.
Юминосукэ на гравюре Саданобу Хасэгава
Юминосукэ перебрался в Киото, где и обосновался со всеми чадами и домочадцами - женою Мисао, шестнадцатилетней дочкой Миюки, дочкиной нянькой Асакой, верным слугою Сэкисукэ и прочими. Средства у них оставались немалые, жили вполне благополучно и зажиточно - и вот однажды летом Миюки отпросилась у родителей на реку Удзи, полюбоваться на светлячков. Здесь этот летний праздник справляется издавна, и народу собирается не меньше, чем весною - под вишнями или осенью - под клёнами. Девушку отпустили, и вот, сидя в лодке с Асакой и со слепой музыкантшей, она и сама поёт, играет и смотрит то на светлячков в сумерках, то на толпы гуляющих по берегу и плавающих на лодках нарядных зрителей.
А на берегу Удзи, на крыльце чайного домика, сидят буддийский монах и красивый двадцатипятилетний самурай по имени Мияги Асодзиро:. Вообще-то Асодзиро: состоял на службе у наместника Оути Ёсиоки из Ямагути. А в столицу был отпущен в отпуск - и заодно для совершенствования в искусстве стихосложения, ибо в этом искусстве молодой человек усердствовал не меньше, чем в воинских упражнениях. Вот и сейчас они с другом любуются светлячками и обмениваются стихами - да не простыми, а хитрыми переделками из древних песен. Пишут оба на особой бумаге, каждый листок - ровно под одно стихотворение. Подул ветер, подхватил один такой листок со стихами Асодзиро: и унёс на реку - прямо в лодку к Миюки. Она прочла и восхитилась. А сам Асодзиро:, провожая листок взглядом, обратил внимание на её пение и загорелся желанием поглядеть: кто же это так хорошо поёт? Позвал с собою и товарища - но монах ответил: «Рад бы, да я уже опаздываю на службу в храм, иди один!» - и удалился. Можно было бы о нём и вовсе не упоминать - но именно им задаётся главная тема всей пьесы: о том, как срочные служебные надобности мешают добросовестным людям устраивать личную жизнь.
Спускается стихотворец к берегу, где лодка причалена - и видит, что его опередили два пьяницы, пристают к женщинам, лезут прямо на борт. Ну, Асодзиро: на них гаркнул, рукава засучил - только безобразников и видели.
Вот как это выглядит у Куниёси
Миюки рассыпается в благодарностях, зовёт его на борт и начинает любезную беседу: он хвалит её пение, она - его стихи и почерк, и нравятся оба друг другу всё больше и больше. Слово за слово, чарочка за чарочкой, няня не мешает, а только умиляется на красивую пару. У девушки в руке веер, на веере по золоту нарисованы цветы вьюнка; юноша у неё веер просит и пишет на нём стихи на память.
露の干ぬ間の 朝顔に、
照らす日かげの つれなきに
Цую-но хинума-но Асагао-ни
Тэрасу хи кагэ-но цурэнаки-ни…
«Лишь под утренней росой и цветёт вьюнок,
А под солнечным лучом - увядает в миг…»
Девушка в восторге, обещает хранить этот веер всю жизнь как талисман, пишет ответное стихотворение - и в нём уже напрямую объясняется в любви. «Но разве мы пара? - замечает Асодзиро:, - я простой служивый, а ты из такой знатной чиновной семьи». - «Ах, не важно!» - восклицает Миюки, и они обмениваются клятвой верности.
И тут с берега кричат: «Молодой господин! Тут письмо от твоего дяди, срочное!» Асодзиро: читает и печалится: его дядя, Комадзава Рё:ан, сообщает, что господин Оути переведён в Камакуру, заседать в совете при сёгунском наместнике на Востоке, и там у него начались всякие сложности, погиб один из его ближних людей… В общем, не время прохлаждаться в отпуске, надо спешить к господину - а перед тем заскочить в родной город к Комадзаве, который за любимого племянника беспокоится и хлопочет. Асодзиро: прощается с милой, она обещает его ждать, он сулит вернуться при первой возможности и посвататься - и уходит, а у неё остаётся веер со стихами.
2. Как в море корабли
Через пару дней и к Юминосукэ прибыл вестник от того князя, при котором тот раньше состоял, с дурными вестями. Жадность и лихоимство родичей княжеской возлюбленной, особенно её младшего брата Асигары Дэндзо, и налоговый гнёт довели крестьян княжества до бунта. Восставшие, к которым примкнули и некоторые самураи, двинулись на княжеский замок; князь призывал своего бывшего советника на помощь.
Юминосукэ немедленно собрался и со всей семьёй и челядью двинулся из Киото в Осака, чтобы отплыть во владения князя. В проливе Акаси (над которым ныне протянулся самый длинный в мире подвесной мост) его судно попало в штиль. Рядом, борт к борту, стоял в ожидании ветра другой корабль - тот самый, на котором плыл к дядюшке Асодзиро:. Миюки заметила его на палубе и ночью, когда все уснули, перескочила к нему на борт. А он уже услышал доносящиеся с соседнего корабля звуки гуслей-кото и знакомый голос, поющий его песню о вьюнке. «Это знак судьбы! - воскликнула девушка. - Раз уж мы встретились, то не должны больше расставаться!» - «Отрадно слышать, - отвечал Асодзиро:. - Я надеюсь, что скоро выполню свой долг перед семьёй и господином, и тогда вернусь за тобой». - «Нет, возьми меня с собою прямо сейчас! Иначе в море брошусь!» - «Ну хорошо, хорошо. Но не можем же мы не предупредить твоих родителей? Будить их неучтиво - давай я хоть письмо им напишу».
Молодой человек полез за пазуху - и в досаде хлопнул себя по лбу: «Плохой я поэт - при себе ни бумаги, ни чернил!» Он хотел лишь отложить обращение к важным господам Акидзуки до утра, но не такова была Миюки: она перепрыгнула обратно на борт своего судна и сказала: «Сейчас оставлю им записку и вернусь!»
Увы, её перемещения с борта на борт разбудили команду, и кормчий судна Асодзиро: крикнул: «Ветер! Наконец-то ветер! Ставьте паруса и отплываем, пока не упустили его!» Когда Миюки поняла, что соседний корабль отплывает, она хотела прыгнуть обратно - но суда разошлись уже слишком далеко. Девушка только успела бросить на борт к возлюбленному свой расписанный вьюнками веер…
Господин Акидзуки благополучно добрался до княжеских владений и сумел умиротворить край даже без особого кровопролития. Довольный князь восстановил его в должности своего главного советника, поселил близ своего замка и окружил почётом. Все были довольны, только Миюки тосковала. Матери она всё рассказала.
Однажды, когда Юминосукэ не было дома, к нему в усадьбу пробрался тот Асигара Дэндзо, из-за которого и разгорелось восстание. Он давно уже положил глаз на красивую дочку советника, решил к ней посвататься и считал, что отказа ему не будет. Но когда он явился с предложением, госпожа Мисао, мать Миюки, заявила, что в отсутствие мужа она никаких переговоров вести не станет, а дочь её больна и посетителей принимать не может. Это было очень некстати: Дэндзо подозревал, что Юминосукэ не питает к нему ни малейшей склонности, и рассчитывал на поддержку женщин его семьи. Оставалось только поставить обеих в безвыходное положение - так что он просто решительно шагнул на женскую половину, в сторону покоев Миюки. Мисао пробует увещевать его - тщетно; тогда она хватает висящую на стене боевую нагинату и направляет её остриё в грудь наглецу. Дэндзо, не привыкший к отпору, извинился и поспешно ретировался.
Миюки в исполнении Уэмура Сёэн (1914) и Катаока Гадо XII (1924)
Вскоре вернулся и сам Юминосукэ - слегка навеселе и в прекрасном расположении духа. Князь по-прежнему благоволил к нему; более того, в замке он познакомился с гонцом из Ямагути, по имени Комадзава Дзиро:дзаэмон. «Этот воин молод, очень хорош собой, любезен, искусен и в ратном деле, и в каллиграфии, а уж как стихи слагает! Князь очень его жалует. Он был так любезен, что расхвалил молодому Комадзаве нашу дочь и сказал, что был бы рад видеть их мужем и женою. А юноша немедленно восторженно воскликнул, что и сам собирался посвататься к нашей Миюки - он, мол, о ней слышал много лестного. Ну, мы с ним потолковали, выпили - и обо всём договорились! Так что, дочка, жди жениха - лучшего, какого я мог бы тебе пожелать!» Увы, Миюки совсем не обрадовалась: «Матушка, никак нельзя, я дала слово другому!» - «Что делать, милая: отец дал своё обещание перед лицом нашего князя, который сам выступил сватом, и отступить уже не может. Но, судя по всему, этот Дзиро:дзаэмон и впрямь достойный человек! Уж во всяком случае, мы избавимся от притязаний этого негодяя Дэндзо. А если отец возьмёт своё слово назад, князь может разгневаться и отдать тебя брату своей любовницы уже даже не в жёны… И у отца тоже будут неприятности…» Миюки рыдает, мать колеблется: «Ладно, пойду поговорю с отцом - авось что придумаем…» Только она вышла за порог, как девушка схватила бумагу, кисть, написала прощальное письмо родителям, схватила в охапку свои вещи и выскользнула из дома.
Вскоре нянька Асака всполошила всю усадьбу: «Барышня пропала!» Родители бросились искать дочку - но нашли только письмо: «Батюшка, матушка, виновата перед вами, но я дала клятву верности Мияги Асодзиро:, а порядочная девушка дважды таких клятв не даёт. Не ищите меня - чем принять такое бесчестье, уж лучше я в реку брошусь!».
«Найти! Остановить! - гаркнул Юминосукэ. - Асака, Сэкисукэ - все на поиски, догоните, остановите её! Она же не знает, что это её Асодзиро: усыновил его старый дядюшка, и тот теперь принял прозвание Комадзава и имя Дзиро:дзаэмон!» Бросились искать - да поздно: девушка как в воду канула.
(Продолжение будет)