Тёзки-разбойники (3)
(Продолжение. Начало 1, 2)
4. Отрезанные головы
Между тем из-под алтаря выбирается потрясённый Молодец. «Я и не думал, что старик, которого я заколол возле склада - отец Монаха! Ту сотню золотых, что я добыл той ночью, я хотел отдать доброму оружейнику Бунри, который так по-хорошему обходится с моей сестрёнкой Хитоэ и, похоже, уже разорился из-за неё. И старик Дэнкити, оказывается, просил у меня эти деньги, чтобы отдать тому же Бунри взамен потерянных этим парнем, Дзю:дзабуро:. Если б мы с ним поняли друг друга - отец Монаха остался бы жив! Хуже того: этот Бунри - человек честный и порядочный; пример ли он деньги, побывавшие в воровских руках? Ох, как всё скверно складывается… А по тому ножику Осё: наверняка понял, кто убийца его отца. Всё, что мне остаётся - отдать моему побратиму Монаху эту злополучную сотню и покончить с собой, во искупление гибели Дэнкити!»
Тут из-за потайной двери появляется Китиса Барышня и окликает побратима. Они не виделись много дней, преследуемые стражей, и только теперь понимают, как соскучились друг по другу. «Но, видно, жить нам не суждено, - грустно говорит Одзё:. - Давай умрём вместе!» - «Ну, я - понятно, а тебе-то с чего умирать?» - удивляется Молодец. Одзё: признаётся, что это он сбросил в реку Отосэ - и наверняка проницательный Монах уже понял это. И деньги оружейника, потерянные Дзю:дзабуро:, тоже он отобрал у девушки. «Всё, выходит, из-за меня! Дзёкэй погиб, мой отец-зеленщик томится в нужде, у доброго оружейника тоже неприятности… А я ведь никому не желал зла! Да и в любом случае, со дня на день нас поймают и казнят - уж лучше погибнуть не от руки палача, а покончив с собою, добровольно. Позволь мне умереть с тобою вместе!» - «Да брось, Одзё:, ты-то сам никого не убивал!» - «А если бы не моя жадность, и тебе убивать не пришлось бы - остался бы честным вором! Да и вообще, как я останусь жить, если ты умрёшь?»
Молодцу не по себе; наконец он выговаривает: «Да, вот она, нстоящая… братская любовь! Что ж, быть по сему! Впустую ушла моя жизнь - я из знатной семьи, и в воры-то подался, чтоб родовую честь восстановить и меч потерянный вернуть - а ни того, ни другого не сделал…» - «Ты-то по сравнению со мною чист как снег, - всхлипывает Одзё:. - Меня ещё в пять лет украли бродячие актёры… ну, то есть я сам с ними увязался. Научился их ремеслу, особенно женские роли мне всегда удавались. Однажды, когда я прогуливался, не сняв девичьего костюма, один господин начал со мною заигрывать… Ну, первого я только морочил и деньги с него тянул, со вторым - пошёл по доброй воле… А там и от актёров ушёл, стал вором под девичьей личиной. И даже моему бедному отцу я не могу открыться - он же со стыда сгорит…»
В конце концов оба сходятся на том, что двойное самоубийство - это для них лучший выход, а уж в аду, на Горе Клинков и в Кровавом Озере, они когда-нибудь искупят свои грехи - и, может быть, вновь родятся вместе. А их грустную историю, конечно, не должны узнать наши родные - но и если никто никогда её не узнает, обидно выйдет. «Ну ничего: тут на стене храма висит белое шёлковое знамя, - говорит Обо:, - на нём и опишем наши злоключения. Пусть Осё: прочтёт и поймёт, почему мы не могли поступить иначе». Содрали знамя, растёрли тушь занялись описанием своей горькой доли.
А тем временем на кладбище, под порывами холодного ветра, Дзю:дзабуро: и Отосэ ждут Монаха с деньгами. Тот мучится сомнениями: что делать? Молодец, побратим, убил его отца - теперь это ясно; но ведь и Дэнкити погубил родителей Обо: много лет назад, пусть и не собственноручно! Нет, Осё: не может ни мстить Молодцу за отца, ни тем более сдавать его властям. Ещё хуже обстоит дело с его сестрою и братом, невольно вступившими в кровосмесительную связь и собирающимися найти убийцу Дэнкити любой ценой. Как ни старайся, кого-то придётся предать и погубить…
Монах должен выбрать между родством и побратимством - и он принимает решение: как бы то ни было, как старший в семье, он должен убить близнецов, пока ни им, ни кому-либо ещё не стало известно об их позорном преступлении! Из-за надгробия он бросается на них с кухонным ножом Гэндзи. Дзю:дзабуро: пробует отбиваться надгробным шестом - но Монах перерубает полугнилое дерево и повергает обоих в крови. (Эта сцена так понравилась и Мокуами, и зрителям, что через несколько лет очень похожую драку на кладбище он вставил в пьесу об Отоми Меченой).
«Он сошёл с ума!» - стенают раненые близнецы. «Нет, - отвечает Осё:, - я не безумен. Выслушайте меня, и вы поймёте, почему я должен убить вас обоих. Знай, Отосэ - девушка, которая напала на тебя, ограбила и сбросила в реку - вовсе не девушка, а знаменитый вор Одзё: Китиса. Человек, зарезавший нашего отца - не менее знаменитый разбойник, бывший самурай Обо: Китиса. Увы, они оба - мои названые братья; и теперь, к несчастью, мой долг - убить их обоих. Так я и сделаю; но почти уверен - сегодня в храме они оба подслушали ваш рассказ и знают, что вы охотитесь за ними, чтобы отомстить за отца и спасителя. Они захотят избавиться от вас. Лучше уж вы погибнете от моей руки, чем от клинков этих негодяев! А я отомщу и за отца, и за всё, что вы вынесли от Обо: и Одзё:».
Близнецы понимают: безумен Осё: или нет, он в любом случае убьёт их. «Что мне бояться смерти! - говорит Дзю:дзабуро:. - Всё равно, если бы не Дэнкити, я давно уже утопился бы. Одно терзает меня: я так и не отдал долг моему хозяину, оружейнику Бунри». - «Я расплачусь с твоим долгом, чего бы мне это ни стоило», - заверяет Монах. «Я тоже не боюсь, - говорит Отосэ. - Ведь если я погибну вместе с Дзю:дза, мы, наверное, не расстанемся и в следующей жизни, возродимся мужчиной и женщиной и поженимся опять. Или даже возродимся в Чистой земле, будем там восседать в одном лотосе…» - «Нет, - горько шепчет Осё:, - в Чистую Землю им не попасть… Родительские грехи тяготеют на детях - а кровосмесителям суждено возродится зверями…» - «Что ты говоришь?» - прислушивается Отосэ. «Ничего. Да случиться так, как вы сказали. Я, сам хуже дикого зверя, стану для вас живым буддой и постараюсь открыть вам путь к лучшему перерождению». - «Тогда добей нас, - говорит Отосэ. - Больно же!» И Осё: перерезает им горло; последнее, что слышат близнецы - это как Монах возглашает славу будде Амиде.
Тем временем Обо: и Одзё: дописали своё предсмертное послание и готовы умереть. «Обо:, - говорит Барышня, - ты самурайский сын, ты знаешь, как правильно взрезать себе живот». - «Ну, опыта у меня в этом нет, - мрачно усмехается Молодец, - но я постараюсь». - «Жаль, что я ничем не смогу помочь тебе. Я - актёр, я привык многое делать понарошку, но сейчас-то надо всерьёз… Ты мне поможешь?» - «Хорошо. Я убью сперва тебя, а потом себя». - «Нам надо поспешить», - «Пока Осё: не вернулся…»
И когда Обо: уже заносит меч над Барышней, а Одзё: смотрит ему в глаза, врывается Монах. В руках у него - два сочащихся кровью свёртка. Он перехватывает руку Молодца: «Стой! Вечно мне приходится вас останавливать. Вам нет нужды умирать». - «Ты ничего не знаешь…» - начинают оба младших побратима, но Осё: прерывает их: «Всё я знаю. Одзё Китиса, ты ограбил и едва не убил мою сестру, но она тогда осталась жива. Твою добычу вы передали мне, я хотел отдать её отцу, но он не пожелал принять от меня эти деньги. Увы, это была его ошибка - если бы он взял деньги, если бы отдал их оружейнику в возмещение потерянных Дзю:дзабуро:… Так или иначе, ты не виноват в этом, Барышня». Он поворачивается к Обо: «А ты, Обо: Китиса, убил моего отца близ бамбукового склада - и ты был в своём праве, потому что мстил за собственного отца. Да, это Дэнкити десять лет назад вломился в усадьбу Ясумори и похитил меч Ко:синмару. Это из-за него погибли твои родители, скрывается брат, продана в весёлый дом сестра. Воздаяние настигло Дэнкити ещё в этой жизни».
«Погоди… твой отец был тем вором? - произносит ошарашенный Обо: . - Вот только этого мне и не хватало - оказаться твоим кровным врагом уже вдвойне!»
«И те деньги… - говорит Одзё:. - Ведь я первым украл их, так что вина за всё дальнейшее лежит на мне».
«И стража уже спешит по нашему следу, мы всё равно обречены… - подхватывает Молодец. _ Пасть от руки палача постыднее, чем…»
«Замолчите и выслушайте меня! - рявкает Монах и разворачивает оба свёртка. По полу катятся головы Отосэ и Дзю:дзабуро. - Вот это будет твоя голова, Молодец, а это - твоя, Барышня. По крайней мере для начальника стражи. А мёртвых ловить никто не станет, ясно?»
«Но это же голова твоей сестры! И твоего зятя! Как мог ты зарезать их!» - «Я убил их не из злобы и не из жестокости, - грустно качает головою Осё:. - Я сделал это из братской любви. Они - близнецы, оба - дети моих отца и матери. Когда мой отец бежал, унося Ко:синмару из вашей усадьбы, Обо:, верная хозяйская собака набросилась на него, пытаясь остановить вора. Он убил её, беременную суку, и с тех пор дух этой собаки преследовал нашу семью. Отосэ и Дзюдза ничего об этом не знали - но это мстительный дух свёл их, брата с сестрой, и заставил вести себя подобно скотам. К счастью, они так и не узнали об этом - я убил их прежде, чем эта тайна всплыла; а каково им пришлось бы, узнай они, что натворили? Я - старший в семье после смерти отца; никак иначе я не мог поступить. Так та собака и мне отомстила.». Смахнув слезу, Монах продолжает: «Так или иначе, они мертвы; так пусть их гибель спасёт ваши жизни. А вы молитесь о них. В конце концов, всё, что они делали осознанно, было хорошими делами».
Обо: достаёт из-за пазухи кошель и протягивает Осё: «Чуть не забыл об этой сотне золотых. Возьми, пусть эти деньги будут подношениям духам твоих брата и сестры». Одзё: кладёт перед Монахом меч, отбитый у менялы: «И этот клинок - тоже. Мне он больше не понадобится, я не хочу убивать». - «Я принимаю их», - склоняет голову Осё: Китиса. Все трое смотрят на меч и золото - и тут Молодец произносит: «Не может быть! Вот клейно мастера, вот три обезьяны - это же Ко:синмару! Где ты его взял?» _ «Как - где? - удивляется Одзё:. - Там же, на берегу, где и ту сотню золотых. Погоди… так это то самое золото?»
«Всё ясно, - говорит Монах. - Одзё, возьми кошель. Отдай его зеленщику Кю:бэю и объясни, что с ним надо сделать. Обо:, возьми этот меч - пусть он вернётся в твой дом».
И тут слышатся чьи-то шаги. «Это стража! Уходим, пока нас не застали тут - живыми рядом с отсечёнными головами! Нам придётся разделиться - теперь мы точно не вправе погибнуть, прежде чем отдадим наши долги!» Молодец и Барышня разбегаются в разные стороны, Осё: отступает в тень, не сводя глаз с голов брата и сестры.
Это не стража. Это вернулся Гэндзи, крепко подвыпивший - она плечах он тащит два гроба разом, опирается на надмогильные шесты. Споткнувшись, он падает, роняет гробы, шарит по полу: «Гм, что такое - отрубленная голова? И ещё одна? Осё:, это опять твои шуточки?» Монах Китиса выхватывает у него обе головы и скрывается во тьме, а ошарашенный старик падает прямо в один из гробов…
(Зрители в этом месте с удовольствием замечали, как в историю трёх бандитов и в мир Осити внезапно врывается ещё одна знакомая тема. Точно так же, как Осё:, удалялся с отрубленными головами, предназначенными для подмены, главный соратник Ёсицунэ Бэнкэй - тоже герой с бурной монашеской историей. Это - одна из ударных сцен в пьесе XVIII века «Ночная схватка под вишнями дворца Хорикава» (御所桜堀川夜討).
5. Битва у заставы
Последняя сцена происходит у стены, разделяющей городские округа, близ той самой башни, на которой когда-то била в набат настоящая Осити. Валит снег. Ворота в стене заперты - это стража, продолжающая облаву, приняла меры безопасности. У ворот - три подозрительных вооружённых малых. Это мелкие городские бандиты из подражателей нашей троицы - Тё:дзи Змеиная Гора, Кумадзо: Орлиный Лес и Кинта Барсучья Нора. Все трое закутаны до самых глаз, опоясаны мечами и сильно встревожены.
Они пытаются докричаться до привратника: «Отвори!» Тот откликается: «Не велено! Вы кто такие?» Змеиная Гора объясняет: «Иду домой от любовниц, пусти - жена сердиться будет!» - «Не положено, - отвечает страж, - так что разворачивайся и поищи себе любовника, что ли…» Орлиный Лес жалобно просит: «Моя матушка больна, я за врачом спешу - открой ворота!» - «Нельзя, - вздыхает страж. - Поищи лучше монаха - отпеть твою матушку». _ «Да что происходит-то?» - злится Барсучья Нора. - Всегда ж можно было пройти, если по делу». Привратник объясняет: «Видите объявление на стене: разыскиваются знаменитые преступники, три Китисы. Начальник стражи обещал прощение Монаху Китисе, если тот сдаст сдаст властям двух других -Барышню и Молодца. Монах принёс начальнику стражи их головы, но начальник наш - человек опытный, сразу распознал, что головы не те. Монаха схватили, двоих других ловят, все ворота в Эдо заперты, все улицы перекрыты, пока их не поймают. Как поймают - на башнях ударят в барабаны, тогда и отворим. А пока не слышно барабанного боя - не могу вас пропустить». Грабители приходят в ужас: «Как? Монах схвачен?» - «Если возьмут Молодца, я погиб - он меня знает!» Самый хитрый, Барсучья Нора, говорит: «Всё, что нам остаётся - подкупить часового. Эй, дядя, вот деньги - купи себе бутылочку, а нас пропусти!» Привратник берёт взятку: «Только тихо, и по одному!» Разбойники пытаюстя просочиться в ворота - и попадают прямо в объятия стражников: у этих ворот сидит в засаде сам начальник стражи с отборным отрядом. Их уводят, но начльник стражи бранится: «Многих уже сегодня перехватали, да всё не тех!»
Начинает петь хор - это песня из пьесы про Осити, про её свидание с возлюбленным. А с двух сторон от ворот медленно крадутся Обо: со своими мечами и Одзё: в женском наряде; оба прикрываются от снега, ветра и любопытных глаз соломенными циновками. Молодец пробирается к выходу из города - он должен отнести клинок Ко:синмару своему младшему брату, последнему в роду, кто ничем себя не запятнал. Барышня несёт деньги своему отцу Кю:бэю - для оружейника. Сквозь решётку ворот они видят друг друга, протягивают руки между прутьев. «Почти получилось! Почти получилось!” - «Ещё немного - и восстановил бы честь семьи!» - «А я вернул бы деньги и открылся отцу с матерью - может, они простят меня!» - «Но Осё: схвачен, и улицы перекрыты». И хор уже оплакивает их злую судьбу, а не Осити и Китисабуро:. Побратимы продолжают переговариваться: «Говорят, если нас схватят, то ударят в барабан на башне, и после этого ворота по всему городу отомкнут. Может быть, попытаться забраться наверх и начать барабанить? За ложную тревогу положена смерть, но что нам теперь терять-то?». Очень осторожно, Барышня начинает подниматься по лестнице на башню, как когда-то Осити.
И конечно, тут-то и появляется стража: «Ни с места, разбойники!» Молодец выхватывает мечи и вступает в бой, прикрывая Одзё:. Стражники падают, их сменяют новые и новые, уже с обеих сторон - но Барышня успевает добраться до верха башни и ударить в барабан. Растерянный привратник отпирает ворота, теперь Обо: сдерживает уже два отряда стражи, Одзё: тоже отбивается - но стража во главе с начальником начинает одолевать. И тут по коньку крыши пробегает и вступает в схватку ещё один боец - это Монах, он сумел бежать из тюрьмы. Стражники отброшены, и три побратима встречаются вновь. Осё: успел известить Кю:бэя, тот тоже подоспел с фонарём; закинув голову, зеленщик смотрит на девушку на башне - и ахает: «Это ты, сын мой, потерянный столько лет назад?» - «Батюшка!» - кричит Одзё:. Кю:бэй переводит взгляд на двух других: «И сынок соседа Дэнкити тут? И - не молодой ли это господин Ясумори?» _ «Да, - изумлённо откликается Обо:. - Я помню тебя - ты много лет поставлял овощи в отцовский дом!»
«Некогда, некогда, в Эдо ещё много стражи! - торопит Монах. - Кю:бэй, вот сто золотых, потерянных твоим приёмным сыном - передай их оружейнику Бунри». - «А вот меч Ко:синмару, - протягивает драгоценный клинок Молодец, - переправь его моему брату». - «И поспешай, отец - а то сейчас прибежит стража!» - кричит Барышня. «Понял!» - откликается Кюбэй; он прячет золото за пазуху, засовывает меч за пояс, гасит свой фонарь и скрывается в снежной буре.
«Мы сделали всё, что хотели - и мы снова вместе!» - кричат побратимы. Подоспевает новая волна стражи, но трое удальцов раскидывают стражников в разные стороны.
Кончается пьеса в разных постановках по-разному. Иногда побратимы кидают зрителям монетки и сласти и кричат: «Вот и действу конец!» А иногда, как и было у Мокуами, они понимают: теперь ими совершено всё возможное, все долги уплачены, и чем заводить новые - ибо человек слаб, - лучше погибнуть на вершине славы. И пронзают друг друга мечами…
Разумеется, история этой троицы не раз экранизировалась. Вот тут можно посмотреть кадры из фильма 1959 года. А как сам спектакль на сцене выглядит - в следующий раз.
4. Отрезанные головы
Между тем из-под алтаря выбирается потрясённый Молодец. «Я и не думал, что старик, которого я заколол возле склада - отец Монаха! Ту сотню золотых, что я добыл той ночью, я хотел отдать доброму оружейнику Бунри, который так по-хорошему обходится с моей сестрёнкой Хитоэ и, похоже, уже разорился из-за неё. И старик Дэнкити, оказывается, просил у меня эти деньги, чтобы отдать тому же Бунри взамен потерянных этим парнем, Дзю:дзабуро:. Если б мы с ним поняли друг друга - отец Монаха остался бы жив! Хуже того: этот Бунри - человек честный и порядочный; пример ли он деньги, побывавшие в воровских руках? Ох, как всё скверно складывается… А по тому ножику Осё: наверняка понял, кто убийца его отца. Всё, что мне остаётся - отдать моему побратиму Монаху эту злополучную сотню и покончить с собой, во искупление гибели Дэнкити!»
Тут из-за потайной двери появляется Китиса Барышня и окликает побратима. Они не виделись много дней, преследуемые стражей, и только теперь понимают, как соскучились друг по другу. «Но, видно, жить нам не суждено, - грустно говорит Одзё:. - Давай умрём вместе!» - «Ну, я - понятно, а тебе-то с чего умирать?» - удивляется Молодец. Одзё: признаётся, что это он сбросил в реку Отосэ - и наверняка проницательный Монах уже понял это. И деньги оружейника, потерянные Дзю:дзабуро:, тоже он отобрал у девушки. «Всё, выходит, из-за меня! Дзёкэй погиб, мой отец-зеленщик томится в нужде, у доброго оружейника тоже неприятности… А я ведь никому не желал зла! Да и в любом случае, со дня на день нас поймают и казнят - уж лучше погибнуть не от руки палача, а покончив с собою, добровольно. Позволь мне умереть с тобою вместе!» - «Да брось, Одзё:, ты-то сам никого не убивал!» - «А если бы не моя жадность, и тебе убивать не пришлось бы - остался бы честным вором! Да и вообще, как я останусь жить, если ты умрёшь?»
Молодцу не по себе; наконец он выговаривает: «Да, вот она, нстоящая… братская любовь! Что ж, быть по сему! Впустую ушла моя жизнь - я из знатной семьи, и в воры-то подался, чтоб родовую честь восстановить и меч потерянный вернуть - а ни того, ни другого не сделал…» - «Ты-то по сравнению со мною чист как снег, - всхлипывает Одзё:. - Меня ещё в пять лет украли бродячие актёры… ну, то есть я сам с ними увязался. Научился их ремеслу, особенно женские роли мне всегда удавались. Однажды, когда я прогуливался, не сняв девичьего костюма, один господин начал со мною заигрывать… Ну, первого я только морочил и деньги с него тянул, со вторым - пошёл по доброй воле… А там и от актёров ушёл, стал вором под девичьей личиной. И даже моему бедному отцу я не могу открыться - он же со стыда сгорит…»
В конце концов оба сходятся на том, что двойное самоубийство - это для них лучший выход, а уж в аду, на Горе Клинков и в Кровавом Озере, они когда-нибудь искупят свои грехи - и, может быть, вновь родятся вместе. А их грустную историю, конечно, не должны узнать наши родные - но и если никто никогда её не узнает, обидно выйдет. «Ну ничего: тут на стене храма висит белое шёлковое знамя, - говорит Обо:, - на нём и опишем наши злоключения. Пусть Осё: прочтёт и поймёт, почему мы не могли поступить иначе». Содрали знамя, растёрли тушь занялись описанием своей горькой доли.
А тем временем на кладбище, под порывами холодного ветра, Дзю:дзабуро: и Отосэ ждут Монаха с деньгами. Тот мучится сомнениями: что делать? Молодец, побратим, убил его отца - теперь это ясно; но ведь и Дэнкити погубил родителей Обо: много лет назад, пусть и не собственноручно! Нет, Осё: не может ни мстить Молодцу за отца, ни тем более сдавать его властям. Ещё хуже обстоит дело с его сестрою и братом, невольно вступившими в кровосмесительную связь и собирающимися найти убийцу Дэнкити любой ценой. Как ни старайся, кого-то придётся предать и погубить…
Монах должен выбрать между родством и побратимством - и он принимает решение: как бы то ни было, как старший в семье, он должен убить близнецов, пока ни им, ни кому-либо ещё не стало известно об их позорном преступлении! Из-за надгробия он бросается на них с кухонным ножом Гэндзи. Дзю:дзабуро: пробует отбиваться надгробным шестом - но Монах перерубает полугнилое дерево и повергает обоих в крови. (Эта сцена так понравилась и Мокуами, и зрителям, что через несколько лет очень похожую драку на кладбище он вставил в пьесу об Отоми Меченой).
«Он сошёл с ума!» - стенают раненые близнецы. «Нет, - отвечает Осё:, - я не безумен. Выслушайте меня, и вы поймёте, почему я должен убить вас обоих. Знай, Отосэ - девушка, которая напала на тебя, ограбила и сбросила в реку - вовсе не девушка, а знаменитый вор Одзё: Китиса. Человек, зарезавший нашего отца - не менее знаменитый разбойник, бывший самурай Обо: Китиса. Увы, они оба - мои названые братья; и теперь, к несчастью, мой долг - убить их обоих. Так я и сделаю; но почти уверен - сегодня в храме они оба подслушали ваш рассказ и знают, что вы охотитесь за ними, чтобы отомстить за отца и спасителя. Они захотят избавиться от вас. Лучше уж вы погибнете от моей руки, чем от клинков этих негодяев! А я отомщу и за отца, и за всё, что вы вынесли от Обо: и Одзё:».
Близнецы понимают: безумен Осё: или нет, он в любом случае убьёт их. «Что мне бояться смерти! - говорит Дзю:дзабуро:. - Всё равно, если бы не Дэнкити, я давно уже утопился бы. Одно терзает меня: я так и не отдал долг моему хозяину, оружейнику Бунри». - «Я расплачусь с твоим долгом, чего бы мне это ни стоило», - заверяет Монах. «Я тоже не боюсь, - говорит Отосэ. - Ведь если я погибну вместе с Дзю:дза, мы, наверное, не расстанемся и в следующей жизни, возродимся мужчиной и женщиной и поженимся опять. Или даже возродимся в Чистой земле, будем там восседать в одном лотосе…» - «Нет, - горько шепчет Осё:, - в Чистую Землю им не попасть… Родительские грехи тяготеют на детях - а кровосмесителям суждено возродится зверями…» - «Что ты говоришь?» - прислушивается Отосэ. «Ничего. Да случиться так, как вы сказали. Я, сам хуже дикого зверя, стану для вас живым буддой и постараюсь открыть вам путь к лучшему перерождению». - «Тогда добей нас, - говорит Отосэ. - Больно же!» И Осё: перерезает им горло; последнее, что слышат близнецы - это как Монах возглашает славу будде Амиде.
Тем временем Обо: и Одзё: дописали своё предсмертное послание и готовы умереть. «Обо:, - говорит Барышня, - ты самурайский сын, ты знаешь, как правильно взрезать себе живот». - «Ну, опыта у меня в этом нет, - мрачно усмехается Молодец, - но я постараюсь». - «Жаль, что я ничем не смогу помочь тебе. Я - актёр, я привык многое делать понарошку, но сейчас-то надо всерьёз… Ты мне поможешь?» - «Хорошо. Я убью сперва тебя, а потом себя». - «Нам надо поспешить», - «Пока Осё: не вернулся…»
И когда Обо: уже заносит меч над Барышней, а Одзё: смотрит ему в глаза, врывается Монах. В руках у него - два сочащихся кровью свёртка. Он перехватывает руку Молодца: «Стой! Вечно мне приходится вас останавливать. Вам нет нужды умирать». - «Ты ничего не знаешь…» - начинают оба младших побратима, но Осё: прерывает их: «Всё я знаю. Одзё Китиса, ты ограбил и едва не убил мою сестру, но она тогда осталась жива. Твою добычу вы передали мне, я хотел отдать её отцу, но он не пожелал принять от меня эти деньги. Увы, это была его ошибка - если бы он взял деньги, если бы отдал их оружейнику в возмещение потерянных Дзю:дзабуро:… Так или иначе, ты не виноват в этом, Барышня». Он поворачивается к Обо: «А ты, Обо: Китиса, убил моего отца близ бамбукового склада - и ты был в своём праве, потому что мстил за собственного отца. Да, это Дэнкити десять лет назад вломился в усадьбу Ясумори и похитил меч Ко:синмару. Это из-за него погибли твои родители, скрывается брат, продана в весёлый дом сестра. Воздаяние настигло Дэнкити ещё в этой жизни».
«Погоди… твой отец был тем вором? - произносит ошарашенный Обо: . - Вот только этого мне и не хватало - оказаться твоим кровным врагом уже вдвойне!»
«И те деньги… - говорит Одзё:. - Ведь я первым украл их, так что вина за всё дальнейшее лежит на мне».
«И стража уже спешит по нашему следу, мы всё равно обречены… - подхватывает Молодец. _ Пасть от руки палача постыднее, чем…»
«Замолчите и выслушайте меня! - рявкает Монах и разворачивает оба свёртка. По полу катятся головы Отосэ и Дзю:дзабуро. - Вот это будет твоя голова, Молодец, а это - твоя, Барышня. По крайней мере для начальника стражи. А мёртвых ловить никто не станет, ясно?»
«Но это же голова твоей сестры! И твоего зятя! Как мог ты зарезать их!» - «Я убил их не из злобы и не из жестокости, - грустно качает головою Осё:. - Я сделал это из братской любви. Они - близнецы, оба - дети моих отца и матери. Когда мой отец бежал, унося Ко:синмару из вашей усадьбы, Обо:, верная хозяйская собака набросилась на него, пытаясь остановить вора. Он убил её, беременную суку, и с тех пор дух этой собаки преследовал нашу семью. Отосэ и Дзюдза ничего об этом не знали - но это мстительный дух свёл их, брата с сестрой, и заставил вести себя подобно скотам. К счастью, они так и не узнали об этом - я убил их прежде, чем эта тайна всплыла; а каково им пришлось бы, узнай они, что натворили? Я - старший в семье после смерти отца; никак иначе я не мог поступить. Так та собака и мне отомстила.». Смахнув слезу, Монах продолжает: «Так или иначе, они мертвы; так пусть их гибель спасёт ваши жизни. А вы молитесь о них. В конце концов, всё, что они делали осознанно, было хорошими делами».
Обо: достаёт из-за пазухи кошель и протягивает Осё: «Чуть не забыл об этой сотне золотых. Возьми, пусть эти деньги будут подношениям духам твоих брата и сестры». Одзё: кладёт перед Монахом меч, отбитый у менялы: «И этот клинок - тоже. Мне он больше не понадобится, я не хочу убивать». - «Я принимаю их», - склоняет голову Осё: Китиса. Все трое смотрят на меч и золото - и тут Молодец произносит: «Не может быть! Вот клейно мастера, вот три обезьяны - это же Ко:синмару! Где ты его взял?» _ «Как - где? - удивляется Одзё:. - Там же, на берегу, где и ту сотню золотых. Погоди… так это то самое золото?»
«Всё ясно, - говорит Монах. - Одзё, возьми кошель. Отдай его зеленщику Кю:бэю и объясни, что с ним надо сделать. Обо:, возьми этот меч - пусть он вернётся в твой дом».
И тут слышатся чьи-то шаги. «Это стража! Уходим, пока нас не застали тут - живыми рядом с отсечёнными головами! Нам придётся разделиться - теперь мы точно не вправе погибнуть, прежде чем отдадим наши долги!» Молодец и Барышня разбегаются в разные стороны, Осё: отступает в тень, не сводя глаз с голов брата и сестры.
Это не стража. Это вернулся Гэндзи, крепко подвыпивший - она плечах он тащит два гроба разом, опирается на надмогильные шесты. Споткнувшись, он падает, роняет гробы, шарит по полу: «Гм, что такое - отрубленная голова? И ещё одна? Осё:, это опять твои шуточки?» Монах Китиса выхватывает у него обе головы и скрывается во тьме, а ошарашенный старик падает прямо в один из гробов…
(Зрители в этом месте с удовольствием замечали, как в историю трёх бандитов и в мир Осити внезапно врывается ещё одна знакомая тема. Точно так же, как Осё:, удалялся с отрубленными головами, предназначенными для подмены, главный соратник Ёсицунэ Бэнкэй - тоже герой с бурной монашеской историей. Это - одна из ударных сцен в пьесе XVIII века «Ночная схватка под вишнями дворца Хорикава» (御所桜堀川夜討).
5. Битва у заставы
Последняя сцена происходит у стены, разделяющей городские округа, близ той самой башни, на которой когда-то била в набат настоящая Осити. Валит снег. Ворота в стене заперты - это стража, продолжающая облаву, приняла меры безопасности. У ворот - три подозрительных вооружённых малых. Это мелкие городские бандиты из подражателей нашей троицы - Тё:дзи Змеиная Гора, Кумадзо: Орлиный Лес и Кинта Барсучья Нора. Все трое закутаны до самых глаз, опоясаны мечами и сильно встревожены.
Они пытаются докричаться до привратника: «Отвори!» Тот откликается: «Не велено! Вы кто такие?» Змеиная Гора объясняет: «Иду домой от любовниц, пусти - жена сердиться будет!» - «Не положено, - отвечает страж, - так что разворачивайся и поищи себе любовника, что ли…» Орлиный Лес жалобно просит: «Моя матушка больна, я за врачом спешу - открой ворота!» - «Нельзя, - вздыхает страж. - Поищи лучше монаха - отпеть твою матушку». _ «Да что происходит-то?» - злится Барсучья Нора. - Всегда ж можно было пройти, если по делу». Привратник объясняет: «Видите объявление на стене: разыскиваются знаменитые преступники, три Китисы. Начальник стражи обещал прощение Монаху Китисе, если тот сдаст сдаст властям двух других -Барышню и Молодца. Монах принёс начальнику стражи их головы, но начальник наш - человек опытный, сразу распознал, что головы не те. Монаха схватили, двоих других ловят, все ворота в Эдо заперты, все улицы перекрыты, пока их не поймают. Как поймают - на башнях ударят в барабаны, тогда и отворим. А пока не слышно барабанного боя - не могу вас пропустить». Грабители приходят в ужас: «Как? Монах схвачен?» - «Если возьмут Молодца, я погиб - он меня знает!» Самый хитрый, Барсучья Нора, говорит: «Всё, что нам остаётся - подкупить часового. Эй, дядя, вот деньги - купи себе бутылочку, а нас пропусти!» Привратник берёт взятку: «Только тихо, и по одному!» Разбойники пытаюстя просочиться в ворота - и попадают прямо в объятия стражников: у этих ворот сидит в засаде сам начальник стражи с отборным отрядом. Их уводят, но начльник стражи бранится: «Многих уже сегодня перехватали, да всё не тех!»
Начинает петь хор - это песня из пьесы про Осити, про её свидание с возлюбленным. А с двух сторон от ворот медленно крадутся Обо: со своими мечами и Одзё: в женском наряде; оба прикрываются от снега, ветра и любопытных глаз соломенными циновками. Молодец пробирается к выходу из города - он должен отнести клинок Ко:синмару своему младшему брату, последнему в роду, кто ничем себя не запятнал. Барышня несёт деньги своему отцу Кю:бэю - для оружейника. Сквозь решётку ворот они видят друг друга, протягивают руки между прутьев. «Почти получилось! Почти получилось!” - «Ещё немного - и восстановил бы честь семьи!» - «А я вернул бы деньги и открылся отцу с матерью - может, они простят меня!» - «Но Осё: схвачен, и улицы перекрыты». И хор уже оплакивает их злую судьбу, а не Осити и Китисабуро:. Побратимы продолжают переговариваться: «Говорят, если нас схватят, то ударят в барабан на башне, и после этого ворота по всему городу отомкнут. Может быть, попытаться забраться наверх и начать барабанить? За ложную тревогу положена смерть, но что нам теперь терять-то?». Очень осторожно, Барышня начинает подниматься по лестнице на башню, как когда-то Осити.
И конечно, тут-то и появляется стража: «Ни с места, разбойники!» Молодец выхватывает мечи и вступает в бой, прикрывая Одзё:. Стражники падают, их сменяют новые и новые, уже с обеих сторон - но Барышня успевает добраться до верха башни и ударить в барабан. Растерянный привратник отпирает ворота, теперь Обо: сдерживает уже два отряда стражи, Одзё: тоже отбивается - но стража во главе с начальником начинает одолевать. И тут по коньку крыши пробегает и вступает в схватку ещё один боец - это Монах, он сумел бежать из тюрьмы. Стражники отброшены, и три побратима встречаются вновь. Осё: успел известить Кю:бэя, тот тоже подоспел с фонарём; закинув голову, зеленщик смотрит на девушку на башне - и ахает: «Это ты, сын мой, потерянный столько лет назад?» - «Батюшка!» - кричит Одзё:. Кю:бэй переводит взгляд на двух других: «И сынок соседа Дэнкити тут? И - не молодой ли это господин Ясумори?» _ «Да, - изумлённо откликается Обо:. - Я помню тебя - ты много лет поставлял овощи в отцовский дом!»
«Некогда, некогда, в Эдо ещё много стражи! - торопит Монах. - Кю:бэй, вот сто золотых, потерянных твоим приёмным сыном - передай их оружейнику Бунри». - «А вот меч Ко:синмару, - протягивает драгоценный клинок Молодец, - переправь его моему брату». - «И поспешай, отец - а то сейчас прибежит стража!» - кричит Барышня. «Понял!» - откликается Кюбэй; он прячет золото за пазуху, засовывает меч за пояс, гасит свой фонарь и скрывается в снежной буре.
«Мы сделали всё, что хотели - и мы снова вместе!» - кричат побратимы. Подоспевает новая волна стражи, но трое удальцов раскидывают стражников в разные стороны.
Кончается пьеса в разных постановках по-разному. Иногда побратимы кидают зрителям монетки и сласти и кричат: «Вот и действу конец!» А иногда, как и было у Мокуами, они понимают: теперь ими совершено всё возможное, все долги уплачены, и чем заводить новые - ибо человек слаб, - лучше погибнуть на вершине славы. И пронзают друг друга мечами…
Разумеется, история этой троицы не раз экранизировалась. Вот тут можно посмотреть кадры из фильма 1959 года. А как сам спектакль на сцене выглядит - в следующий раз.