4
Вернёмся к коням, стремительно скачущим, коих бег услышал Цезарь при известии о грядущей казни.
Светоний хладнокровно докладывает, что шум сих коней означал лишь приближение всадников (тех же центурионов, цитирующих Вергилия), коим было поручено схватить низверженного «отца отечества, пятерицею консула, великого понтифика» и проч. и проч. и проч...
Я же полагаю иначе. Мне кажется, Цезарь Нерон (не зря же он первым из властителей земных умучил христиан... а также философов-стоиков!) услышал топот всадников Апокалипсиса. Да-да! Было и ему, поэту не самому дурному - было ему перед смертью сие страшное видение:
Et ita vidi equos in visione et, qui sedebant super eos, habentes loricas igneas et hyacinthinas et sulphureas; et capita equorum erant tamquam capita leonum, et de ore ipsorum procedit ignis et fumus et sulphur.
И та́ко ви́дѣхъ въ видѣ́нiи ко́ни, и сѣдя́щыя на ни́хъ иму́щыя броня́ о́гненны и иаки́нѳовы и жу́пелны: и главы́ ко́немъ [и́хъ] я́ко главы́ льво́мъ, и изъ у́стъ и́хъ исхожда́ше о́гнь и ды́мъ и жу́пелъ. (Откр.9:17)
Впрочем, Нерон мог услышать топот не тех четырёх всадников Апокалипсиса, а иной напасти, пришедшей до них - конной саранчи:
Et similitudines locustarum similes equis paratis in proelium, et super capita earum tamquam coronae similes auro, et facies earum sicut facies hominum (Apoc.9:7).
И уподобле́нiя пруго́въ подо́бна ко́немъ угото́вленымъ на бра́нь: и на глава́хъ и́хъ я́ко вѣнцы́ уподо́блени зла́ту, и ли́ца и́хъ я́ко ли́ца человѣ́ческа (Откр.9:7).
По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же её - как лица человеческие (Откр.9:7).
В беспристрастном (на первый взгляд) повествовании Светония на деле разбросаны тут и там знаки, символы, эмблемата, намёки, вызывающие в памяти апокалипсические образы.
Сравни же, о читателю!
Откровение Иоанна Богослова:
И взя́тъ А́нгелъ кади́лницу, и напо́лни ю́ от огня́ су́щаго на олтари́, и положи́ на земли́ {пове́рже на зе́млю}: и бы́ша гла́си и гро́ми и блиста́нiя и тру́съ (Откр.8:5).
καὶ εἴληφεν ὁ ἄγγελος τὸν λιβανωτόν καὶ ἐγέμισεν αὐτὸν ἐκ τοῦ πυρὸς τοῦ θυσιαστηρίου καὶ ἔβαλεν εἰς τὴν γῆν καὶ ἐγένοντο βρονταὶ καὶ φωναὶ καὶ ἀστραπαὶ καὶ σεισμός (Αποκ.8:5)
Et accepit angelus turibulum et implevit illud de igne altaris et misit in terram; et facta sunt tonitrua et voces et fulgura et terrae motus (Apoc.8:5).
И взял Ангел кадильницу, и наполнил её огнём с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение (Откр.8:5).
Гай Светоний Транквилл (48, 2):
statimque tremore terrae et fulgure aduerso pauefactus... С первых же шагов удар землетрясения и вспышка молнии бросили его в дрожь.
Иоанн Богослов:
Et in diebus illis quaerent homines mortem et non invenient eam; et desiderabunt mori, et fugit mors ab ipsis (Apoc.9:6).
И въ ты́я дни́ взы́щутъ человѣ́цы сме́рти, и не обря́щутъ ея́: и вожделѣ́ютъ умре́ти, и убѣжи́тъ от ни́хъ сме́рть (Откр.9:6).
Транквилл:
Он бросился искать гладиатора Спикула или любого другого опытного убийцу, чтобы от его руки принять смерть, - но никого не нашёл. «Неужели нет у меня ни друга, ни недруга?» - воскликнул он и выбежал прочь, словно желая броситься в Тибр. (...)
В ужасе он схватил два кинжала, взятые с собою, попробовал остриё каждого, потом опять спрятал, оправдываясь, что роковой час еще не наступил.
καὶ οὐ μετενόησαν ἐκ τῶν φόνων αὐτῶν οὔτε ἐκ τῶν φαρμάκων αὐτῶν οὔτε ἐκ τῆς πορνείας αὐτῶν οὔτε ἐκ τῶν κλεμμάτων αὐτῶν (Αποκ.9:21)
et non egerunt paenitentiam ab homicidiis suis neque a veneficiis suis neque a fornicatione sua neque a furtis suis (Apoc.9:21).
и не пока́яшася от убі́йствъ свои́хъ, ни от волхвова́нiй свои́хъ, ниже́ от блуда́ своего́, ниже́ от та́тьбъ свои́хъ (Откр.9:21). -
продолжает Иоанн Богослов.
И здесь как будто несостыковочка вышла. Как будто бы Цезарь - этот великий блядин сын и греховодник - то ли устрашённый видениями, то ли по той причине, что в час свой конечный, заповедный свой час - он вспомнил о своей доблести поэта и философа, и что незря же он отроком предавался с таким рвением изучению любимых греков - словом, он вдруг не пошёл на поводу тех смертных, что умерли, закостенев своём блуде, не покаявшись.
А что же Нерон, кровопийца наш, кровавый (почти киевский) паяц? А Нерон...
То он уговаривал Спора начинать крик и плач, то просил, чтобы кто-нибудь примером помог ему встретить смерть, то бранил себя за нерешительность такими словами: «Живу я гнусно, позорно - не к лицу Нерону, не к лицу - нужно быть разумным в такое время - ну же, мужайся!»
Как говорит апостол Иоанн, «имеющий уши да услышит». Я, ваш смиренный автор, инок Укилла, услышал в этих прощальных речах Нерона, обращённых к самому себе - речах, в которых явственно слышны слова греческой стоической философии - желанье покаяния; желание предсмертного примирения с мiром.
Наш триждыпроклятый герой, выходит, жил и умер по поговорке - «хоть жил безумно, да умер разумно».
Точно так же, к слову, свершилась судьба и Дон-Кихота.