Молодой Гоголь пишет маменьке из Петербурга в Васильевку 12 ноября 1829 г.
(Взято нами из вот того самого издания, коего картинку мы помещаем внизу; письмо приводится в самой аккуратной строгости, без изъятий и дополнений; об чём любопытный читатель и сам может уведомиться, открыв оную книжку на стр. 89 - 90)
Извините меня великодушно, почтеннейшая маминька, что я так долго не писал к вам. Заботы и вечные беспокойства тягчат меня всеми неразлучными с ними неприятностями. Я не понимаю, как я до сих пор с ума не сошел. Чем отплачу я вам за ваше неизменное обо мне попечение? В каждом письме вашем я вижу доказательства тому вместе с драгоценными наставлениями вашими. Одна моя молитва, одно мое прошение у Бога, чтобы даровал мне средства и силы доставить вам утешение после толиких испытанных вами горестей. Я надеюсь получить довольно порядочное место в министерстве внутренних дел, но жалованья не могу получить раньше, как через два месяца. Нечего делать, нужно будет прибегнуть снова к Андрею Андреевичу, хотя он и слишком много издержался в Петербурге. Однако ж всё-таки где-нибудь достану 300 рублей, а перед вами сдержу свое слово. Боже сохрани, чтобы я осмелился просить у вас, а особливо еще в нынешнее время, когда память ещё не совсем рассеялась от моего безрассудного путешествия предприятия*! Даже больше вам скажу, миленькая маменька: в этот самый момент, когда я отдал уже было сие письмо моё к вам почталиону, я, устыдившись ужасно малодушными моими просьбами, коими я вам докучал безмерно, равно как и печалями и вздохами и прочим, совершенно не к месту отягощающим лишь добрейшее сердце ваше, ужаснувшись, говорю, и не желая быть причиною толиких для вас огорчений, уже не единожды доставленных вам по вине недостойного вашего сына, и вот, говорю, не желая быть тою причиню, что тучею беспокойств помращает и сокращает драгоценные дни ваши, я ринулся вдогонку за почталионом, дабы воротить сие малодушное письмо, коего страницы, казалось бы, вопиют к небесам, горя от стыда, но - о чудо! о знак Провидения! словно некая сила застлала передо мною лестницу туманом и, покамест я выбирался на свет Божий, того почталиона и след простыл, а остались лишь на мостовой от него огарочек свечи да сургучовая колбаска... Даже не знаю, что сказать мне на это, дражайшая моя родительница! Токмо уповая на милость вашу, неизменно ко мне обращенную, не желающую погибели единственного своего детятки, осмелюсь я просить вас выслать мне ещё сто рублей. Или хотя бы восемьдесят, что, конечно, для меня туговато, но сносимо. Но впрочем, если не в состоянии высылать мне такой суммы, то, сделайте милость, не затрудняйте себя. Я повторяю снова, что буду почитать себя причиною всех горестей и тревог ваших, а сия мысль одна терзает мой дух не хуже морской качки. Путешествие моё прошло прекрасно. Не видя ничего, кроме моря и неба, прибыли мы к берегам Швеции, где увидел я несколько странного вида разбросанных хижин. Народ вообще хорош, особливо женщины стройны и недурны собою. Теперь везде стараются распространять засевание картофеля, польза которого так очевидна, что я бы советовал попробовать вам в небольшом количестве. В других странах прекратили засевание хлеба и сеют только картофель. Вы хотите знать пользу его? она многочисленна: во-первых, картофель в миллион раз родится более всякого хлеба, во-вторых, на картофель никогда не бывает неурожая: он не боится ни засухи, ни граду, ничего. Есть и другие преимущества. Недавно в Англии делали опыт с двумя коровами. Говорят (я, правда, не могу ручаться), что по прошествии трёх недель, за которые коров сих кормили одним лишь картофелем, оне явились в колониальную лавку и спросили себе фунт чаю табаку. Вышлите же деньги, о добрейшая из матерей и попечительнейшая. Необходимо нужно сто, но и восемьдесят сгодится. Извините, что так дурно и неразборчиво пишу. Рука у меня обовязанна и разрезана разбитым стеклом, боль мешает мне более писать. Тряпица грязная, но на чистое полотно нет у меня денег. Говорят, от того может случиться загрязнение крови и сыпь. До следующего письма, почтеннейшая маменька.
Ваш до гроба послушный и нежно вас любящий сын
Н. Г. Я.
Мой адрес: у Кукушкина мосту, в доме Зверькова, в пятом этаже, поворотя направо. Комната под № 16.
_______________________________________________________________________________________
* __ имеется в виду внезапный отъезд Гоголя на пароходе в Любек, с 1800 рублями, приготовленными для заплаты процентов по имению в банк (примеч. редактора).
Извините меня великодушно, почтеннейшая маминька, что я так долго не писал к вам. Заботы и вечные беспокойства тягчат меня всеми неразлучными с ними неприятностями. Я не понимаю, как я до сих пор с ума не сошел. Чем отплачу я вам за ваше неизменное обо мне попечение? В каждом письме вашем я вижу доказательства тому вместе с драгоценными наставлениями вашими. Одна моя молитва, одно мое прошение у Бога, чтобы даровал мне средства и силы доставить вам утешение после толиких испытанных вами горестей. Я надеюсь получить довольно порядочное место в министерстве внутренних дел, но жалованья не могу получить раньше, как через два месяца. Нечего делать, нужно будет прибегнуть снова к Андрею Андреевичу, хотя он и слишком много издержался в Петербурге. Однако ж всё-таки где-нибудь достану 300 рублей, а перед вами сдержу свое слово. Боже сохрани, чтобы я осмелился просить у вас, а особливо еще в нынешнее время, когда память ещё не совсем рассеялась от моего безрассудного путешествия предприятия*! Даже больше вам скажу, миленькая маменька: в этот самый момент, когда я отдал уже было сие письмо моё к вам почталиону, я, устыдившись ужасно малодушными моими просьбами, коими я вам докучал безмерно, равно как и печалями и вздохами и прочим, совершенно не к месту отягощающим лишь добрейшее сердце ваше, ужаснувшись, говорю, и не желая быть причиною толиких для вас огорчений, уже не единожды доставленных вам по вине недостойного вашего сына, и вот, говорю, не желая быть тою причиню, что тучею беспокойств помращает и сокращает драгоценные дни ваши, я ринулся вдогонку за почталионом, дабы воротить сие малодушное письмо, коего страницы, казалось бы, вопиют к небесам, горя от стыда, но - о чудо! о знак Провидения! словно некая сила застлала передо мною лестницу туманом и, покамест я выбирался на свет Божий, того почталиона и след простыл, а остались лишь на мостовой от него огарочек свечи да сургучовая колбаска... Даже не знаю, что сказать мне на это, дражайшая моя родительница! Токмо уповая на милость вашу, неизменно ко мне обращенную, не желающую погибели единственного своего детятки, осмелюсь я просить вас выслать мне ещё сто рублей. Или хотя бы восемьдесят, что, конечно, для меня туговато, но сносимо. Но впрочем, если не в состоянии высылать мне такой суммы, то, сделайте милость, не затрудняйте себя. Я повторяю снова, что буду почитать себя причиною всех горестей и тревог ваших, а сия мысль одна терзает мой дух не хуже морской качки. Путешествие моё прошло прекрасно. Не видя ничего, кроме моря и неба, прибыли мы к берегам Швеции, где увидел я несколько странного вида разбросанных хижин. Народ вообще хорош, особливо женщины стройны и недурны собою. Теперь везде стараются распространять засевание картофеля, польза которого так очевидна, что я бы советовал попробовать вам в небольшом количестве. В других странах прекратили засевание хлеба и сеют только картофель. Вы хотите знать пользу его? она многочисленна: во-первых, картофель в миллион раз родится более всякого хлеба, во-вторых, на картофель никогда не бывает неурожая: он не боится ни засухи, ни граду, ничего. Есть и другие преимущества. Недавно в Англии делали опыт с двумя коровами. Говорят (я, правда, не могу ручаться), что по прошествии трёх недель, за которые коров сих кормили одним лишь картофелем, оне явились в колониальную лавку и спросили себе фунт чаю табаку. Вышлите же деньги, о добрейшая из матерей и попечительнейшая. Необходимо нужно сто, но и восемьдесят сгодится. Извините, что так дурно и неразборчиво пишу. Рука у меня обовязанна и разрезана разбитым стеклом, боль мешает мне более писать. Тряпица грязная, но на чистое полотно нет у меня денег. Говорят, от того может случиться загрязнение крови и сыпь. До следующего письма, почтеннейшая маменька.
Ваш до гроба послушный и нежно вас любящий сын
Н. Г. Я.
Мой адрес: у Кукушкина мосту, в доме Зверькова, в пятом этаже, поворотя направо. Комната под № 16.
_______________________________________________________________________________________
* __ имеется в виду внезапный отъезд Гоголя на пароходе в Любек, с 1800 рублями, приготовленными для заплаты процентов по имению в банк (примеч. редактора).