птенец депрессии
Когда вечером в пятницу город накрыло туманом, все рванули фотографировать. Травка оказалась в тумане не специально, не до того было, так случайно совпало: позвали найти одну потерянную в доме штуку, Травка ее и нашла, а, когда вышла, едва различила у оградки собственный велосипед. Всё окружающее тонуло в тумане, обрезанные тополя выглядывали из тумана, как скрюченные руки, оранжевые фонари расплывались кляксами, от одного корпуса хрущёвки было не различить следующий. Всё как мы любим. Травка, выехав на Смоленку, прислонила велосипед к дереву и принялась фотографировать во все стороны: куда ни глянь, всё было странным, прекрасным и фотогеничным. Зайдя в инстаграм, обнаружила, что и все уже там со своими картинками тумана, а пальцы к этому моменту порядком замёрзли. Это завтра будет тепло, сегодня - зима ещё. Махнула рукой: постить можно и из дома, а до него еще надо доехать. Тем более, что по дороге будут Тучков мост и тонущая в тумане Малая Нева, и ельник рядом с Юбилейным, и еще масса доступных красот. Может, и получше кадры будут, чем эта картинка с разлапистыми пнями.
Но, стоило начать удаляться от залива, как кайф тумана начал куда-то уходить. Никаких красот, смурь и хмарь, оранжевые фонари, серая щель неба. И сырость пробирается в рукава. Хоть оставайся там, возле устья Смоленки. Но тоже долго не высидишь. Травка почему-то начала падать духом, как будто не сделала только что шаманскую работу, мелкую, но полезную - да ну, какая там польза, сами бы нашли, просто нашли предлог заманить Травку в гости на кофе с пирогом, так не собралась бы, какой там в городе настоящий шаманизм, так, игры. Бурятские шаманы вон дело говорят: если у тебя в роду шаманов не было, всё не всерьёз (о том, что в Монголии самостийных шаманов, получивших инициацию от духов, считают самыми сильными, Травка, конечно, не вспомнила).
На Тучков мост взбиралась уже из последних сил: заболело разом всё, было одновременно жарко от усилий и холодно от ветра. Этот перекрёсток еще и пахнет всегда тленом и плесенью, с тех самых пор, когда открыли второй выход из "Спортивной", видимо, знаменитый тоннель с траволатором под рекой подтекает и плесневеет, и ничего с этим не сделать. Сама не проверяла, незачем лазать в метро, когда есть велосипед. И пересекать перекрёсток старалась поскорее. А сейчас поскорее никак не получалось: и светофоры не в кассу, и силы куда-то делись. И фотографировать больше не хотелось, и ничего не хотелось. Вид с моста в обе стороны - и направо, в прошлое, и налево, в будущее - был ни о чем. Ну, туман. Подумаешь.
Так вот чем депрессия отличается от тревожности, - подумала Травка, - а бывает биполярное тревожно-депрессивное расстройство? И впрямь ведь ничего не хочу. Хочу лежать. Но не лежать же на мосту.
Из последних сил дотащилась до ельника около "Юбилейного", закатила велосипед под ёлки, засунула его в нижнюю сухую паутинку ветвей. Достала трубочку, набила, присела с ней на раму велосипеда. Когда-то здесь высадили декоративные ёлочки, вперемешку обычные и голубые, они порядком разрослись и превратились в практически лес из всего двенадцати деревьев. Это снаружи просто группа ёлок. Изнутри всё по-настоящему: ковёр из иголок на земле, сухая паутинка нижних веток, темнота смыкающихся вокруг лап. Идеальная норка. А сейчас, когда туман съедал окружающий город, изнутри казалось, как будто и нет ничего, кроме этого леса. Вот и хорошо.
Так, - думала Травка, - попробуем разобраться. Чего это меня накрыло? Ну, март. Ну так он уже три недели март, и ничего, делала что-то как-то. Ну, модный насморк, от которого бывают осложнения - но шаман я или где, да и насморк был плёвый, сто раз приходилось похуже болеть. Да и, главное, полчаса назад нормально всё было.
Попыталась разжечь трубку, и оказалось, что газ в зажигалке - всё. Ну конечно. Чего еще ожидать. Для порядку порылась в рюкзаке, где могли быть спички, но нет. Значит, и добрых духов не позовёшь, и злых не отгонишь, дурак ты, шаман. "Один контролёр в электричке, - сказала себе Травка, уткнувшись лбом в колено, - забыл, где положены спички, был этим расстроен и обеспокоен и ссаживал всех с электрички".
"Если ты тонешь в озере, - говорил знакомый музыкант, - не барахтайся, тони. Где-то там внизу есть дно. Отталкивайся от дна, и вот тогда уже барахтайся". Видимо, закончившаяся зажигалка и была дном, фу, ерунда какая, тоже мне, бездна депрессии. Травка засмеялась: если это дно, с него и начнём. В городе всегда можно попросить у кого-нибудь зажигалку, проблема тоже. Это совсем маленькое действие, его даже не надо особенно хотеть. Встаём, выходим на тротуар и просим.
Вышла на тротуар и увидела даму с этюдником. Вот прямо на самом ветру, на углу проспекта Добролюбова, у подземного перехода, дама в шляпе писала маслом едва видимую в тумане зелёную башню углового дома. Травке было холодно даже фотографировать, а эта стоит, как ни в чем не бывало, набирает краску на плоскую кисточку. Ну, правда, руки-то у неё в перчатках, а в смартфон перчаткой тыкать бесполезно, но всё равно невелика разница. Бывают же безумцы. Но безумцы довольно часто курят, вот ее и спросим.
Приблизясь к даме, Травка узнала шляпу. Ну, как же, это же та самая художница, с которой от жандармов бегали! Значит, скорее дух, чем человек. Курят ли духи? Это еще вопрос.
- Здравствуйте. У вас огня не будет?
Дама обернулась и просияла:
- О, девочка с инстаграмом! Я вас помню. Водите удивительными тропами. А вот огня у меня нет.
- Эх, - вздохнула Травка, - не судьба. Пойду дальше искать.
И оглянулась в поиске случайных прохожих, но не было их. Пустой проспект, пустой перекрёсток, ни машин, ни людей, как будто три часа ночи, а не десять вечера. И слоистый туман стелется по земле, как будто через перекрёсток протекает стая медленных призрачных рыб.
- Да незачем, - рассеянно проговорила дама, - вам же огонь нужен табак разжечь. Чтобы на помощь позвать. А я уже здесь.
Травка не нашлась, что сказать. Но и промолчать не могла, и выпалила, не думая:
- Духи Петербурга как средство от депрессии? А не наоборот?
- Да какая депрессия, - рассмеялась художница, и выглядела она в этот момент едва ли старше самой Травки, - обычное нарушение техники безопасности. Что-то вы с собой тащите. Пакость какую-то. Подумайте.
Травка задумалась. Из необычного была у нее с собой только неглубокая берёзовая миска, ребята выдали, когда она нашла им потерянный на полке технический справочник. Справочник в результате обнаружился в кухонном шкафу, там же нашлась и миска, к такой обычно прилагается сечка на длинной ручке, чтобы капусту измельчать или мясо, в каждом старом доме найдётся такая миска. Травка делала из них музыкальные инструменты. Наделала уже несколько бубнов и пару бренчалок со струнами, так что везде делала стойки на такие миски и, если отдадут, забирала. Вот и тут вышло: хозяева очень удивились, Яша сказал "понятия не имею, откуда тут это, бери, конечно, бубны у тебя классные". Травка и забрала, не осмотрев. Теперь достала эту штуку из рюкзака, пригляделась. Вроде всё в ней было нормально, но теперь вещь вызывала лёгкое беспокойство. Что тоже, в общем, не диагноз: бывают моменты, когда всё вызывает беспокойство.
- Нет, не оно, - покачала головой художница, посмотрев на миску, - плошка как плошка. Разве что помнит что-то плохое, но память еще не делает людей плохими. Думайте еще.
Травка вывернула в багажник велосипеда весь рюкзак. Ничего страшного там не было: велонасос, блокнот, пенал с карандашами, бутылка воды - старые друзья, постоянные спутники. Да и не могла бы взять ничего плохого, привыкла уже сразу осматривать найденное или отданное, обязательно же или найдёшь, или отдадут.
- Ну ладно, - пожала плечами художница, - если вот сейчас не поймаем, будете сами ловить. Я только чуть-чуть подтолкну, всё-таки я вам немножко должна. Смотрите внимательно.
Травке оставалось только смотреть, как она аккуратно зачерпывает белила с капелькой оранжевого и ставит на свой этюд чуть ниже башни пятно фонаря. Тёплое пятно мигом меняет всю картину, и за ней меняется весь мир, как будто до этого Травка балансировала на самом краю моря, а сейчас берег поехал, и пришлось ехать вместе с ним - на самое дно Литоринового моря, к призрачным рыбам и вечным улиткам, в наполненную светом темноту, в ледяное глубокое тепло. Туман, сиреневый и оранжевый, побелел и расслоился, теперь Травка видела этих рыб не как будто, а воочию, они медленно и плавно плыли над ее головой, вокруг неё, под ногами. Она повернулась к художнице - и пришлось медленно вдыхать и выдыхать, потому что видеть эту женщину неспящими глазами оказалось немножко чересчур.
- Ну-ну, - примиряюще улыбнулась дама, - ну ужас, но не ужас-ужас. Ну-ка, поворотись-ка, посмотрим, что у тебя там.
Травка с готовностью отвернулась и почувствовала легкие прикосновения на спине, на голове - словно что-то снимали с ее шляпы. И то верно, шляпа сегодня была треугольная, большая и валяная, в которой и впрямь могло что-то спрятаться. Вдруг стало легче дышать, и боль в животе прошла. Что это я такое тащила?
- Ну, всё, поворачивайся, - веселый голос художницы звучал теперь гораздо приятнее, и чего это он показался сначала таким пронизывающим? И выглядела она отлично. Ну, белые волосы клубятся вокруг головы, но это же не запрещено. Ну, все доступные ей возраста видны на лице разом, а не по очереди, как раньше, но это и впрямь не ужас-ужас. Зато в своих прекрасных светящихся руках держит она что-то неприятное, похожее на нездорового голубёнка, с мелкими серыми глазками и неуловимого цвета перьями. Птичик. Но что ж ты гадкий-то такой?! - Это бы лучше убить.
- Но я духов не убиваю, - призналась Травка, - одного однажды порвала, но он совсем противный был. А этого даже жалко немножко. Он что, правда в шляпе спрятался?
- Эх, ты, - покачала головой дама, - какие вы все тут теперь нежные. Ну ладно, подержу его для тебя, может, когда-нибудь созреешь. Теперь смотри на мою башню, пойдём обратно.
Травка послушно уставилась на картину, которая на этой стороне реальности казалась центром паутины, к ней как будто всё стекалось, вот прямо в середину между тёмной башней и светлым фонарём. Замелькала кисть, Травка моргнула. Море отхлынуло. Нормальный перекрёсток, обычная башня в тумане, разве что по-прежнему тихо и никого нет. А на картине в противовес белому пятну фонаря появилось тёмное пятно птицы, сидящей на балконе башни. На картину хотелось смотреть и смотреть, такое там было напряжение между фонарём и птицей.
- А оно сработает? - опасливо спросила Травка, - этот птичик не вырвется?
- Если повезёт, нет, - обнадёжила художница, - не настолько он умён. Птенцы безмозглы, вот разве что заразу разносят.
Травка отвернулась к велосипеду, а то по багажнику хаотически были разбросаны вещички, заодно достала кисет, а когда повернулась, дамы уже не было, вот вечно она так. Как не вознести благодарственную жертву прямо тут. Достала набитую уже трубку, зажигалку - на этот раз та послушно выдала язычок пламени.
Оказалось, что и машины на перекрёстке есть, и люди по тротуарам идут, но как-то они уже не очень были нужны. Из подземного перехода поднимались две невысокие фигуры, кажется, парень и девушка.
- Ох ты ничего себе, кто это так накурил? - донёсся до Травки веселый голос парня, - ничего не видно!
- Смотри, это она! - девушка показывала прямо на Травку, и Травка не выдержала и заржала. А потом достала смартфон и сфотографировала башню, потому что снова хотелось фотографировать в тумане, ну и чтобы напоминать себе о той картине, хотя на фотографии не было ни фонаря, ни птицы, только расплывчатый контур башни и более четкое дерево на переднем плане.
Тема от livaloha "Башня в молочном тумане". Вот тут я, пожалуй, попрошу рецензию у Чуды, потому что меня, кажется, тоже оседлал какой-то злой птенец, и я ни в чем не уверена.
Но, стоило начать удаляться от залива, как кайф тумана начал куда-то уходить. Никаких красот, смурь и хмарь, оранжевые фонари, серая щель неба. И сырость пробирается в рукава. Хоть оставайся там, возле устья Смоленки. Но тоже долго не высидишь. Травка почему-то начала падать духом, как будто не сделала только что шаманскую работу, мелкую, но полезную - да ну, какая там польза, сами бы нашли, просто нашли предлог заманить Травку в гости на кофе с пирогом, так не собралась бы, какой там в городе настоящий шаманизм, так, игры. Бурятские шаманы вон дело говорят: если у тебя в роду шаманов не было, всё не всерьёз (о том, что в Монголии самостийных шаманов, получивших инициацию от духов, считают самыми сильными, Травка, конечно, не вспомнила).
На Тучков мост взбиралась уже из последних сил: заболело разом всё, было одновременно жарко от усилий и холодно от ветра. Этот перекрёсток еще и пахнет всегда тленом и плесенью, с тех самых пор, когда открыли второй выход из "Спортивной", видимо, знаменитый тоннель с траволатором под рекой подтекает и плесневеет, и ничего с этим не сделать. Сама не проверяла, незачем лазать в метро, когда есть велосипед. И пересекать перекрёсток старалась поскорее. А сейчас поскорее никак не получалось: и светофоры не в кассу, и силы куда-то делись. И фотографировать больше не хотелось, и ничего не хотелось. Вид с моста в обе стороны - и направо, в прошлое, и налево, в будущее - был ни о чем. Ну, туман. Подумаешь.
Так вот чем депрессия отличается от тревожности, - подумала Травка, - а бывает биполярное тревожно-депрессивное расстройство? И впрямь ведь ничего не хочу. Хочу лежать. Но не лежать же на мосту.
Из последних сил дотащилась до ельника около "Юбилейного", закатила велосипед под ёлки, засунула его в нижнюю сухую паутинку ветвей. Достала трубочку, набила, присела с ней на раму велосипеда. Когда-то здесь высадили декоративные ёлочки, вперемешку обычные и голубые, они порядком разрослись и превратились в практически лес из всего двенадцати деревьев. Это снаружи просто группа ёлок. Изнутри всё по-настоящему: ковёр из иголок на земле, сухая паутинка нижних веток, темнота смыкающихся вокруг лап. Идеальная норка. А сейчас, когда туман съедал окружающий город, изнутри казалось, как будто и нет ничего, кроме этого леса. Вот и хорошо.
Так, - думала Травка, - попробуем разобраться. Чего это меня накрыло? Ну, март. Ну так он уже три недели март, и ничего, делала что-то как-то. Ну, модный насморк, от которого бывают осложнения - но шаман я или где, да и насморк был плёвый, сто раз приходилось похуже болеть. Да и, главное, полчаса назад нормально всё было.
Попыталась разжечь трубку, и оказалось, что газ в зажигалке - всё. Ну конечно. Чего еще ожидать. Для порядку порылась в рюкзаке, где могли быть спички, но нет. Значит, и добрых духов не позовёшь, и злых не отгонишь, дурак ты, шаман. "Один контролёр в электричке, - сказала себе Травка, уткнувшись лбом в колено, - забыл, где положены спички, был этим расстроен и обеспокоен и ссаживал всех с электрички".
"Если ты тонешь в озере, - говорил знакомый музыкант, - не барахтайся, тони. Где-то там внизу есть дно. Отталкивайся от дна, и вот тогда уже барахтайся". Видимо, закончившаяся зажигалка и была дном, фу, ерунда какая, тоже мне, бездна депрессии. Травка засмеялась: если это дно, с него и начнём. В городе всегда можно попросить у кого-нибудь зажигалку, проблема тоже. Это совсем маленькое действие, его даже не надо особенно хотеть. Встаём, выходим на тротуар и просим.
Вышла на тротуар и увидела даму с этюдником. Вот прямо на самом ветру, на углу проспекта Добролюбова, у подземного перехода, дама в шляпе писала маслом едва видимую в тумане зелёную башню углового дома. Травке было холодно даже фотографировать, а эта стоит, как ни в чем не бывало, набирает краску на плоскую кисточку. Ну, правда, руки-то у неё в перчатках, а в смартфон перчаткой тыкать бесполезно, но всё равно невелика разница. Бывают же безумцы. Но безумцы довольно часто курят, вот ее и спросим.
Приблизясь к даме, Травка узнала шляпу. Ну, как же, это же та самая художница, с которой от жандармов бегали! Значит, скорее дух, чем человек. Курят ли духи? Это еще вопрос.
- Здравствуйте. У вас огня не будет?
Дама обернулась и просияла:
- О, девочка с инстаграмом! Я вас помню. Водите удивительными тропами. А вот огня у меня нет.
- Эх, - вздохнула Травка, - не судьба. Пойду дальше искать.
И оглянулась в поиске случайных прохожих, но не было их. Пустой проспект, пустой перекрёсток, ни машин, ни людей, как будто три часа ночи, а не десять вечера. И слоистый туман стелется по земле, как будто через перекрёсток протекает стая медленных призрачных рыб.
- Да незачем, - рассеянно проговорила дама, - вам же огонь нужен табак разжечь. Чтобы на помощь позвать. А я уже здесь.
Травка не нашлась, что сказать. Но и промолчать не могла, и выпалила, не думая:
- Духи Петербурга как средство от депрессии? А не наоборот?
- Да какая депрессия, - рассмеялась художница, и выглядела она в этот момент едва ли старше самой Травки, - обычное нарушение техники безопасности. Что-то вы с собой тащите. Пакость какую-то. Подумайте.
Травка задумалась. Из необычного была у нее с собой только неглубокая берёзовая миска, ребята выдали, когда она нашла им потерянный на полке технический справочник. Справочник в результате обнаружился в кухонном шкафу, там же нашлась и миска, к такой обычно прилагается сечка на длинной ручке, чтобы капусту измельчать или мясо, в каждом старом доме найдётся такая миска. Травка делала из них музыкальные инструменты. Наделала уже несколько бубнов и пару бренчалок со струнами, так что везде делала стойки на такие миски и, если отдадут, забирала. Вот и тут вышло: хозяева очень удивились, Яша сказал "понятия не имею, откуда тут это, бери, конечно, бубны у тебя классные". Травка и забрала, не осмотрев. Теперь достала эту штуку из рюкзака, пригляделась. Вроде всё в ней было нормально, но теперь вещь вызывала лёгкое беспокойство. Что тоже, в общем, не диагноз: бывают моменты, когда всё вызывает беспокойство.
- Нет, не оно, - покачала головой художница, посмотрев на миску, - плошка как плошка. Разве что помнит что-то плохое, но память еще не делает людей плохими. Думайте еще.
Травка вывернула в багажник велосипеда весь рюкзак. Ничего страшного там не было: велонасос, блокнот, пенал с карандашами, бутылка воды - старые друзья, постоянные спутники. Да и не могла бы взять ничего плохого, привыкла уже сразу осматривать найденное или отданное, обязательно же или найдёшь, или отдадут.
- Ну ладно, - пожала плечами художница, - если вот сейчас не поймаем, будете сами ловить. Я только чуть-чуть подтолкну, всё-таки я вам немножко должна. Смотрите внимательно.
Травке оставалось только смотреть, как она аккуратно зачерпывает белила с капелькой оранжевого и ставит на свой этюд чуть ниже башни пятно фонаря. Тёплое пятно мигом меняет всю картину, и за ней меняется весь мир, как будто до этого Травка балансировала на самом краю моря, а сейчас берег поехал, и пришлось ехать вместе с ним - на самое дно Литоринового моря, к призрачным рыбам и вечным улиткам, в наполненную светом темноту, в ледяное глубокое тепло. Туман, сиреневый и оранжевый, побелел и расслоился, теперь Травка видела этих рыб не как будто, а воочию, они медленно и плавно плыли над ее головой, вокруг неё, под ногами. Она повернулась к художнице - и пришлось медленно вдыхать и выдыхать, потому что видеть эту женщину неспящими глазами оказалось немножко чересчур.
- Ну-ну, - примиряюще улыбнулась дама, - ну ужас, но не ужас-ужас. Ну-ка, поворотись-ка, посмотрим, что у тебя там.
Травка с готовностью отвернулась и почувствовала легкие прикосновения на спине, на голове - словно что-то снимали с ее шляпы. И то верно, шляпа сегодня была треугольная, большая и валяная, в которой и впрямь могло что-то спрятаться. Вдруг стало легче дышать, и боль в животе прошла. Что это я такое тащила?
- Ну, всё, поворачивайся, - веселый голос художницы звучал теперь гораздо приятнее, и чего это он показался сначала таким пронизывающим? И выглядела она отлично. Ну, белые волосы клубятся вокруг головы, но это же не запрещено. Ну, все доступные ей возраста видны на лице разом, а не по очереди, как раньше, но это и впрямь не ужас-ужас. Зато в своих прекрасных светящихся руках держит она что-то неприятное, похожее на нездорового голубёнка, с мелкими серыми глазками и неуловимого цвета перьями. Птичик. Но что ж ты гадкий-то такой?! - Это бы лучше убить.
- Но я духов не убиваю, - призналась Травка, - одного однажды порвала, но он совсем противный был. А этого даже жалко немножко. Он что, правда в шляпе спрятался?
- Эх, ты, - покачала головой дама, - какие вы все тут теперь нежные. Ну ладно, подержу его для тебя, может, когда-нибудь созреешь. Теперь смотри на мою башню, пойдём обратно.
Травка послушно уставилась на картину, которая на этой стороне реальности казалась центром паутины, к ней как будто всё стекалось, вот прямо в середину между тёмной башней и светлым фонарём. Замелькала кисть, Травка моргнула. Море отхлынуло. Нормальный перекрёсток, обычная башня в тумане, разве что по-прежнему тихо и никого нет. А на картине в противовес белому пятну фонаря появилось тёмное пятно птицы, сидящей на балконе башни. На картину хотелось смотреть и смотреть, такое там было напряжение между фонарём и птицей.
- А оно сработает? - опасливо спросила Травка, - этот птичик не вырвется?
- Если повезёт, нет, - обнадёжила художница, - не настолько он умён. Птенцы безмозглы, вот разве что заразу разносят.
Травка отвернулась к велосипеду, а то по багажнику хаотически были разбросаны вещички, заодно достала кисет, а когда повернулась, дамы уже не было, вот вечно она так. Как не вознести благодарственную жертву прямо тут. Достала набитую уже трубку, зажигалку - на этот раз та послушно выдала язычок пламени.
Оказалось, что и машины на перекрёстке есть, и люди по тротуарам идут, но как-то они уже не очень были нужны. Из подземного перехода поднимались две невысокие фигуры, кажется, парень и девушка.
- Ох ты ничего себе, кто это так накурил? - донёсся до Травки веселый голос парня, - ничего не видно!
- Смотри, это она! - девушка показывала прямо на Травку, и Травка не выдержала и заржала. А потом достала смартфон и сфотографировала башню, потому что снова хотелось фотографировать в тумане, ну и чтобы напоминать себе о той картине, хотя на фотографии не было ни фонаря, ни птицы, только расплывчатый контур башни и более четкое дерево на переднем плане.
Тема от livaloha "Башня в молочном тумане". Вот тут я, пожалуй, попрошу рецензию у Чуды, потому что меня, кажется, тоже оседлал какой-то злой птенец, и я ни в чем не уверена.