Foer. Eating Animals.
Вот закончился пост, а я все утро читаю начало книги Фоера о поедании животных вегетарианстве. В бумажном или хотя бы в русскоязычном переводе ее нет, поэтому перевод мой, вольный :)
Отцовство послужило импульсом к путешествию, которым стала эта книга, но чемоданы я паковал почти всю свою жизнь. Когда мне было два года, героями всех сказок, которых мне рассказывали перед сном, были животные. Когда мне было четыре, мы в течение лета присматривали за собакой двоюродного брата. Я ударил ее ногой. Отец сказал мне, что нельзя бить животных. Когда мне было семь, я оплакивал смерть своей золотой рыбки. Я узнал, что отец смыл ее в унитаз. Я сказал отцу - другими, менее вежливыми словами - что нельзя смывать животных в унитаз. Когда мне было девять, у меня была няня, которая не хотела никому причинять боль. Она так и сказала, когда я спросил ее, почему она не ест курицу вместе со мной и моим старшим братом: "Я не хочу никому причинять боль".
"Причинять боль?" спросил я.
"Ты ведь знаешь, что курица это курица, верно?"
Фрэнк выстрелил в меня взглядом: мама и папа доверили этой глупой женщине своих драгоценных деток?
Собиралась она или нет обратить нас в вегетарианство - так как разговоры о мясе ставят людей в неловкое положение, не все вегетарианцы являются новообращенцами - но будучи подростком, она была лишена какой-либо сдержанности, которая зачастую мешает рассказать данную конкретную историю полностью. Без драмы и риторики, она поделилась тем, что знала.
Мы с братом посмотрели друг на друга, наши рты были набиты курицей и мы одновременно словили себя на мысли: почему-я-никогда-раньше-об-этом-не-задумывался-и-почему-никто-на-Земле-мне-не-сказал? Я отложил свою вилку. Фрэнк закончил еду и наверное ест курицу пока я пишу эти слова.
Отцовство послужило импульсом к путешествию, которым стала эта книга, но чемоданы я паковал почти всю свою жизнь. Когда мне было два года, героями всех сказок, которых мне рассказывали перед сном, были животные. Когда мне было четыре, мы в течение лета присматривали за собакой двоюродного брата. Я ударил ее ногой. Отец сказал мне, что нельзя бить животных. Когда мне было семь, я оплакивал смерть своей золотой рыбки. Я узнал, что отец смыл ее в унитаз. Я сказал отцу - другими, менее вежливыми словами - что нельзя смывать животных в унитаз. Когда мне было девять, у меня была няня, которая не хотела никому причинять боль. Она так и сказала, когда я спросил ее, почему она не ест курицу вместе со мной и моим старшим братом: "Я не хочу никому причинять боль".
"Причинять боль?" спросил я.
"Ты ведь знаешь, что курица это курица, верно?"
Фрэнк выстрелил в меня взглядом: мама и папа доверили этой глупой женщине своих драгоценных деток?
Собиралась она или нет обратить нас в вегетарианство - так как разговоры о мясе ставят людей в неловкое положение, не все вегетарианцы являются новообращенцами - но будучи подростком, она была лишена какой-либо сдержанности, которая зачастую мешает рассказать данную конкретную историю полностью. Без драмы и риторики, она поделилась тем, что знала.
Мы с братом посмотрели друг на друга, наши рты были набиты курицей и мы одновременно словили себя на мысли: почему-я-никогда-раньше-об-этом-не-задумывался-и-почему-никто-на-Земле-мне-не-сказал? Я отложил свою вилку. Фрэнк закончил еду и наверное ест курицу пока я пишу эти слова.