📖 34 📖
Вы часто осваивали новые методы и включали их в свой арсенал. В те месяцы в нашей с Вами работе появился сенсоримоторный подход.
В основе его лежал постулат, что травма размещается в теле в виде незавершенного движения. Например, когда родитель на тебя орал, тебе хотелось оттолкнуть его от себя и наорать в ответ, но это было небезопасно. И это движение отталкивания от себя застряло в теле в незаконченном виде - в виде прерванного импульса, который нужно найти и завершить. Прислушиваться к телу, где в нем расположен этот заряженный сгусток энергии, отследить, какой в нем закодирован физический порыв, последовать ему - медленно и осознанно - и завершить его.
Мне нравилось, что в этом методе не нужно вспоминать конкретные ситуации, так как в моих детских воспоминаниях отсутствовали большие временные куски. Вы говорили, расхожее представление, что память представляет собой полноценные мини-фильмы, с видеорядом, звуками, ощущениями, запахами - неверное. Нередко от воспоминания остается только трудночитаемый кусочек, как обрывок фотографии, и все. И для работы с травмой совсем не обязательно помнить все, и уж тем более, проживать заново. В работе с травмой важнее понимать последствия, а не само событие, потому что именно они оказывают долгоиграющее негативное действие.
[читать дальше]В моей биографии были истории, от которых не осталось практически ничего. Например, мне рассказывали, что в раннем детстве я много болела, и поэтому не могла с регулярностью ходить в садик. Мама не хотела отрываться от работы, чтобы сидеть со мной. На нашем этаже жила женщина с ребенком моего возраста, она за деньги согласилась забирать меня к себе, пока родители на работе, а сестра в школе. Через некоторое время я стала наотрез отказываться ходить к соседке, но это сочли просто детскими капризами. Вскоре я начала заикаться. Выяснилось, что она сажала меня на диван и требовала часами сидеть молча и неподвижно, чтобы она могла спокойно заниматься своим ребенком. Если я не слушалась, она меня била. Я, видимо, пыталась рассказать об этом родителям и раньше, но меня не слушали. Оказалось, чтобы тебя, наконец, услышали, надо было потерять способность нормально говорить. Никакого наказания, кстати, соседка не понесла. Я не могла вспомнить ничего из этой истории. Ни женщину, ни ее квартиру, ни тюремный диван. Я помнила только концовку, когда мама лечила меня от заикания. На стене висел алфавит, мы его нараспев повторяли с мамой. Я всхлипывала. Мама выглядела обиженной и несчастной. Я чувствовала себя обузой, которая всем испортила жизнь.
Я очень обрадовалась, когда вспомнила про эту историю. Я подумала: вот она, причина моего хронического жизненного ступора! Если завершить это застрявшее действие, я, наконец-то, стану суперменом, который все проблемы решает легко и одной левой. Я с такой готовностью нырнула в исследование этой истории, что Вам приходилось меня бережно, но очень твердо сдерживать. Вы говорили, что травматичный материал надо разбирать очень осторожно и медленно. Сначала прийти в ресурсное и заземленное состояние, освоить базовые приемы регулирования своих эмоций, а потом уже взять маленькую чайную ложечку, зачерпнуть немножечко материала и осторожно его рассмотреть. И следить, чтобы при этом не вынесло в острые эмоциональные состояния.
А не так, как я - сигать с головой и улюлюканьем.
Мне же очень хотелось сигать. Сладкая идея, что все можно решить методом Одного Большого Хапка, сидела в моей голове очень прочно. А чего бы ей не сидеть, раз именно так решают свои проблемы герои в фильмах? И именно на этом построены все тренинги личностного роста - один раз напрягся как следует, порвал жопу и бац, вышел на новый уровень жизни! В кино и книжках про терапию тоже самое - главное, чтобы случился ПРОРЫВ, а после уже все пойдет, как по маслу. Ну, или как в сказках: нашел зайца, вытащил из нее утку, вытряс из нее яйцо, выловил из него иголку, сломал - и Кощею смерть. А дальше все живут долго и счастливо.
Ничего подобного в моей терапии не происходило, и это продолжало огорчать.
Работа с историей с соседкиным диваном не дала никаких результатов. В ней не нашлось ни одного рычага, ни одной кнопки или зацепки, ни одного кусочка паззла, которые помогли бы что-то изменить во внутреннем мире.
Я продолжила с энтузиазмом прощупывать внутреннее телесное пространство в поисках заминированных участков.
Как-то мы в унисон упражнялись в отслеживании момента зарождения движения, следовании его вектору и осознанном его завершении.
- Знаете, когда муж рядом, - сказала я, медленное поднимая ногу, - я очень хорошо чувствую внутри желание пнуть его коленом по яйцам.
- Главное, - ответили Вы будучи на своей волне и делая плавное и сосредоточенное движение рукой от центра груди, - сделать это медленно и из центра тела…
Я прыснула от смеха. Вы в тот момент показались мне такой милахой, прямо сгрести в охапку и затискать!
При этом я по-прежнему боялась оказаться даже на сантиметр ближе к Вам. На втором сеансе Вы, в качестве эксперимента, спросили, можно ли сесть рядом со мной. Я кивнула. Вы сели и с интересом наблюдали за моей реакцией. Меня накрыло такой волной труднораспознаваемых эмоций, что я немедленно попросила Вас отсесть обратно в ваше кресло.
В основе его лежал постулат, что травма размещается в теле в виде незавершенного движения. Например, когда родитель на тебя орал, тебе хотелось оттолкнуть его от себя и наорать в ответ, но это было небезопасно. И это движение отталкивания от себя застряло в теле в незаконченном виде - в виде прерванного импульса, который нужно найти и завершить. Прислушиваться к телу, где в нем расположен этот заряженный сгусток энергии, отследить, какой в нем закодирован физический порыв, последовать ему - медленно и осознанно - и завершить его.
Мне нравилось, что в этом методе не нужно вспоминать конкретные ситуации, так как в моих детских воспоминаниях отсутствовали большие временные куски. Вы говорили, расхожее представление, что память представляет собой полноценные мини-фильмы, с видеорядом, звуками, ощущениями, запахами - неверное. Нередко от воспоминания остается только трудночитаемый кусочек, как обрывок фотографии, и все. И для работы с травмой совсем не обязательно помнить все, и уж тем более, проживать заново. В работе с травмой важнее понимать последствия, а не само событие, потому что именно они оказывают долгоиграющее негативное действие.
[читать дальше]В моей биографии были истории, от которых не осталось практически ничего. Например, мне рассказывали, что в раннем детстве я много болела, и поэтому не могла с регулярностью ходить в садик. Мама не хотела отрываться от работы, чтобы сидеть со мной. На нашем этаже жила женщина с ребенком моего возраста, она за деньги согласилась забирать меня к себе, пока родители на работе, а сестра в школе. Через некоторое время я стала наотрез отказываться ходить к соседке, но это сочли просто детскими капризами. Вскоре я начала заикаться. Выяснилось, что она сажала меня на диван и требовала часами сидеть молча и неподвижно, чтобы она могла спокойно заниматься своим ребенком. Если я не слушалась, она меня била. Я, видимо, пыталась рассказать об этом родителям и раньше, но меня не слушали. Оказалось, чтобы тебя, наконец, услышали, надо было потерять способность нормально говорить. Никакого наказания, кстати, соседка не понесла. Я не могла вспомнить ничего из этой истории. Ни женщину, ни ее квартиру, ни тюремный диван. Я помнила только концовку, когда мама лечила меня от заикания. На стене висел алфавит, мы его нараспев повторяли с мамой. Я всхлипывала. Мама выглядела обиженной и несчастной. Я чувствовала себя обузой, которая всем испортила жизнь.
Я очень обрадовалась, когда вспомнила про эту историю. Я подумала: вот она, причина моего хронического жизненного ступора! Если завершить это застрявшее действие, я, наконец-то, стану суперменом, который все проблемы решает легко и одной левой. Я с такой готовностью нырнула в исследование этой истории, что Вам приходилось меня бережно, но очень твердо сдерживать. Вы говорили, что травматичный материал надо разбирать очень осторожно и медленно. Сначала прийти в ресурсное и заземленное состояние, освоить базовые приемы регулирования своих эмоций, а потом уже взять маленькую чайную ложечку, зачерпнуть немножечко материала и осторожно его рассмотреть. И следить, чтобы при этом не вынесло в острые эмоциональные состояния.
А не так, как я - сигать с головой и улюлюканьем.
Мне же очень хотелось сигать. Сладкая идея, что все можно решить методом Одного Большого Хапка, сидела в моей голове очень прочно. А чего бы ей не сидеть, раз именно так решают свои проблемы герои в фильмах? И именно на этом построены все тренинги личностного роста - один раз напрягся как следует, порвал жопу и бац, вышел на новый уровень жизни! В кино и книжках про терапию тоже самое - главное, чтобы случился ПРОРЫВ, а после уже все пойдет, как по маслу. Ну, или как в сказках: нашел зайца, вытащил из нее утку, вытряс из нее яйцо, выловил из него иголку, сломал - и Кощею смерть. А дальше все живут долго и счастливо.
Ничего подобного в моей терапии не происходило, и это продолжало огорчать.
Работа с историей с соседкиным диваном не дала никаких результатов. В ней не нашлось ни одного рычага, ни одной кнопки или зацепки, ни одного кусочка паззла, которые помогли бы что-то изменить во внутреннем мире.
Я продолжила с энтузиазмом прощупывать внутреннее телесное пространство в поисках заминированных участков.
Как-то мы в унисон упражнялись в отслеживании момента зарождения движения, следовании его вектору и осознанном его завершении.
- Знаете, когда муж рядом, - сказала я, медленное поднимая ногу, - я очень хорошо чувствую внутри желание пнуть его коленом по яйцам.
- Главное, - ответили Вы будучи на своей волне и делая плавное и сосредоточенное движение рукой от центра груди, - сделать это медленно и из центра тела…
Я прыснула от смеха. Вы в тот момент показались мне такой милахой, прямо сгрести в охапку и затискать!
При этом я по-прежнему боялась оказаться даже на сантиметр ближе к Вам. На втором сеансе Вы, в качестве эксперимента, спросили, можно ли сесть рядом со мной. Я кивнула. Вы сели и с интересом наблюдали за моей реакцией. Меня накрыло такой волной труднораспознаваемых эмоций, что я немедленно попросила Вас отсесть обратно в ваше кресло.