Бал Р.Д.
Это были последние минуты бала. Люди уже просыпались, и растворялись туманными вспышками, белыми огоньками улетая из холла в фойе, за открытые стеклянные двери и там уже прямо в звездное небо. Помимо нас танцевало еще пар шесть, но и в них уже чувствовалась удовлетворенность от этой встречи, они уже не попадали в ритм, их головы сникли, а их улыбки предвещали скорейшее растворение. Тусклый желтый свет сползал по полувинтовым лестницам в залу все так же лениво, спокойно. Огромные люстры висели низко, словно огораживая от возможной темноты. Белые стены окружали свободную от чего-либо неживого площадку, отражаясь в полу, создавая ощущение присутствия на самой безлюдной вершине млечного пути.
Меня зазнобило. Той самой прохладой, которую ощущаешь, когда выходишь из реки и задувает легкий ветер. Она почувствовала это и обняла меня покрепче, на что я ответил взаимным жестом. Мы не были готовы проснуться, и оба осознавали это. Я смотрел в ее глаза, и электричество било с той же силой, как и при самом первом взгляде на нее - 10 минут назад.
Приглашение на этот бал пришло прямо в сон.
Погрузившись после обычного будничного дня в дремоту, я начал засыпать, созерцая беспросветный черный экран. Вдруг откуда-то издалека через бесконечное эхо стал пробиваться чей-то бархатный вежливый голос, зазывающий, завлекающий, пробуждающий. Я проснулся во сне, но ничего не увидел. Левой рукой я нащупал на глазах повязку. В правой руке была еще чья-то рука.
- О нет-нет-нет, не стоит торопиться, оставьте ее пока. Поверьте, так вам будет интереснее. Итак, дамы и господа, рад приветствовать вас на величайшем событии изнанки мира - Бал Родственных Душ. Сейчас каждый из вас стоит рядом с тем, кого в реальности вы можете никогда и не встретить, но этот кто-то - ваша неотъемлемая частица, ваша вторая половинка, чтоб вам было проще улавливать суть. Вы ведь уже чувствуете энергию друг друга, не так ли!? И вам совсем не обязательно видеть друг друга. Хотя мы на всякий случай и подкорректировали ваши внешности, таков уж регламент, не обессудьте, снимать повязки все же нет нужды. Не стоит задаваться вопросами о том, как все произошло, по чьей воли и с какой целью, кто есть я и главное - кто есть ваша половинка. Ответов вы не получите, но ваши чувства сыграют вам роль подсказок, так что просто настройте свои эмоциональные приемники на все частоты - и наслаждайтесь. У вас 30 минут, мои уважаемые спрайты, приятного вечера, а я прощаюсь с вами, aurevoir!
Заиграла музыка и все закружились в спокойном вальсе. Никто никого не задевал, не наступал на пятки, ни мешал. Не знаю как. Я слышал людей вокруг, их шерканья и топтанья, их смех, но они то приближались, то отдалялись. И мы продолжали танцевать. То, что я испытывал, невозможно описать ни одним из эпитетов. Потому что нет такого органа, которым все это чувствовалось. Я ведь не видел ее, не чувствовал ее запаха, не слышал ее голоса, не ощущал ее тела: руки были в перчатках. Мы ведь не обронили ни слова, никто из присутствующих за все время танца не произнес ни слова! Не было нужды. Нечего было говорить. Все было слишком очевидно и ясно и без слов. Спустя 15 минут мы сняли повязки. Да, она была красива, божественно красива, но кажется, красивы были все вокруг. Пар было не счесть, и люди были совершенно разные. Были и пары мужчин, и пары женщин, и пары детей. Все танцевали улыбаясь и определенно наслаждаясь. Я обнял ее, мы остановились и склонили друг другу на плечи головы. Я хотел плакать от неудержимой радости, она уже плакала. Это было так просто, эти чувства были чуть ли не примитивными, они казались обязательной частью сознания, но почему-то заваленной каким-то ненужным эмоциональным хламом. Вот я, вот ты, вот мы. Были и есть. И, конечно, будем. Сомнения? Им просто-напросто не хватило места в нашей чаше, чаше понимая действительности. Она полностью заполнена, до краев, тем, что все привыкли называть любовью. Боже, как просто...
Ее лицо вдруг начало сперва светлеть, потом просвечивать. Сквозь нее я видел свет утренней зари, еще пока голубой, а не оранжевой. Мы были последними, все остальные уже проснулись. Ее образ уже терял очертания, она продолжала плакать. Я, уже сам теряя какую-либо материальность, схватил ее за руку и повел к дверям. Мы вышли к опушке леса, который заканчивался бесконечным обрывом, разделяющим землю и небо. Переглянулись. Слова по-прежнему не имели смысла. Мы осознавали ничтожность вероятности нашей встречи в реальности, хотя безмолвно и поклялись друг другу приложить все усилия, чтобы отыскать самих себя там, за обрывом. Мы оба были слегка чокнутыми, потому разбежались, добежали до края обрыва и прыгнули что есть сил уже ни самими собой, а светлыми белыми огоньками, кружась в вихре и ускользая высоко в несуществующее небо.
Меня зазнобило. Той самой прохладой, которую ощущаешь, когда выходишь из реки и задувает легкий ветер. Она почувствовала это и обняла меня покрепче, на что я ответил взаимным жестом. Мы не были готовы проснуться, и оба осознавали это. Я смотрел в ее глаза, и электричество било с той же силой, как и при самом первом взгляде на нее - 10 минут назад.
Приглашение на этот бал пришло прямо в сон.
Погрузившись после обычного будничного дня в дремоту, я начал засыпать, созерцая беспросветный черный экран. Вдруг откуда-то издалека через бесконечное эхо стал пробиваться чей-то бархатный вежливый голос, зазывающий, завлекающий, пробуждающий. Я проснулся во сне, но ничего не увидел. Левой рукой я нащупал на глазах повязку. В правой руке была еще чья-то рука.
- О нет-нет-нет, не стоит торопиться, оставьте ее пока. Поверьте, так вам будет интереснее. Итак, дамы и господа, рад приветствовать вас на величайшем событии изнанки мира - Бал Родственных Душ. Сейчас каждый из вас стоит рядом с тем, кого в реальности вы можете никогда и не встретить, но этот кто-то - ваша неотъемлемая частица, ваша вторая половинка, чтоб вам было проще улавливать суть. Вы ведь уже чувствуете энергию друг друга, не так ли!? И вам совсем не обязательно видеть друг друга. Хотя мы на всякий случай и подкорректировали ваши внешности, таков уж регламент, не обессудьте, снимать повязки все же нет нужды. Не стоит задаваться вопросами о том, как все произошло, по чьей воли и с какой целью, кто есть я и главное - кто есть ваша половинка. Ответов вы не получите, но ваши чувства сыграют вам роль подсказок, так что просто настройте свои эмоциональные приемники на все частоты - и наслаждайтесь. У вас 30 минут, мои уважаемые спрайты, приятного вечера, а я прощаюсь с вами, aurevoir!
Заиграла музыка и все закружились в спокойном вальсе. Никто никого не задевал, не наступал на пятки, ни мешал. Не знаю как. Я слышал людей вокруг, их шерканья и топтанья, их смех, но они то приближались, то отдалялись. И мы продолжали танцевать. То, что я испытывал, невозможно описать ни одним из эпитетов. Потому что нет такого органа, которым все это чувствовалось. Я ведь не видел ее, не чувствовал ее запаха, не слышал ее голоса, не ощущал ее тела: руки были в перчатках. Мы ведь не обронили ни слова, никто из присутствующих за все время танца не произнес ни слова! Не было нужды. Нечего было говорить. Все было слишком очевидно и ясно и без слов. Спустя 15 минут мы сняли повязки. Да, она была красива, божественно красива, но кажется, красивы были все вокруг. Пар было не счесть, и люди были совершенно разные. Были и пары мужчин, и пары женщин, и пары детей. Все танцевали улыбаясь и определенно наслаждаясь. Я обнял ее, мы остановились и склонили друг другу на плечи головы. Я хотел плакать от неудержимой радости, она уже плакала. Это было так просто, эти чувства были чуть ли не примитивными, они казались обязательной частью сознания, но почему-то заваленной каким-то ненужным эмоциональным хламом. Вот я, вот ты, вот мы. Были и есть. И, конечно, будем. Сомнения? Им просто-напросто не хватило места в нашей чаше, чаше понимая действительности. Она полностью заполнена, до краев, тем, что все привыкли называть любовью. Боже, как просто...
Ее лицо вдруг начало сперва светлеть, потом просвечивать. Сквозь нее я видел свет утренней зари, еще пока голубой, а не оранжевой. Мы были последними, все остальные уже проснулись. Ее образ уже терял очертания, она продолжала плакать. Я, уже сам теряя какую-либо материальность, схватил ее за руку и повел к дверям. Мы вышли к опушке леса, который заканчивался бесконечным обрывом, разделяющим землю и небо. Переглянулись. Слова по-прежнему не имели смысла. Мы осознавали ничтожность вероятности нашей встречи в реальности, хотя безмолвно и поклялись друг другу приложить все усилия, чтобы отыскать самих себя там, за обрывом. Мы оба были слегка чокнутыми, потому разбежались, добежали до края обрыва и прыгнули что есть сил уже ни самими собой, а светлыми белыми огоньками, кружась в вихре и ускользая высоко в несуществующее небо.