Л.Ф. Нелидова "Современная помещица Коробочка и ее хозяйство"
Книга семьсот сорок четвертая
Л.Ф. Нелидова "Современная помещица Коробочка и ее хозяйство: деревенские очерки"
Журнал "Мiръ Божiй", 1901 г № 1 стр. 119-148, № 2 стр. 91-121, № 3 стр. 153-186
Листая книжку, посвященную "бывшим" в раннем СССР, в одной из сносок наткнулся на эти мемуары. Что меня заинтересовало, название? Да, пожалуй название.
В интернете найдется все, в том числе и сканы почти всех выпусков журнала "Мiръ Божiй". Интересный, кстати, журнал: очень хороший подбор авторов беллетристики, там публиковались Бунин и Вересаев; много переводов модной иностранной литературы - Шницлера, Метерлинка. Это если брать художку. Но там еще сильный общественно-политический раздел, в котором, к примеру, большой цикл статей, на несколько лет, Туган-Барановского о политэкономических теориях. Ну и в разделе писем и заметок много интересного этнографического материала о жизни русской деревни и провинциальной России. В общем, достойное место для публикации мемуаров столичной интеллигентки, после смерти мужа вдруг ставшей помещицей в деревне не слишком далеко от Москвы.
Итак, новоявленная помещица вдруг очутилась в деревне и она, вернее, они, три женщины - она сама, ее дочь и ее тетушка - должны организовать свое хозяйство. Вот с какими расчетами она приступила к делу:
В своих первоначальных хозяйственных расчетах и соображениях я отправлялась от такого основного положения: каждый из ближайших моих, знакомых мне, соседей-крестьян существует на своей земле; он обрабатывает ее и кормится ею, получая с нее хотя бы и самый небольшой, но все же доход, ибо имеет возможность уплачивать подати и, кроме того, удовлетворяет также и другие свои потребности.
Есть разумеется деятельные, энергичные мужики, которые не удовлетворяются одним крестьянством, а покончив летние работы, отправляются на зимние заработки, являющиеся подспорьем семье. Но я положительно знаю и других, которые по лени или по неспособности не отлучаются никуда на сторону, хлебца прикупят и дотягивают до нови, не покидая дома. При этом, разумеется, важное преимущество на их стороне - собственный труд, даровая рабочая сила, которую они затрачивают на своей земле.
У меня, как и в каждом помещичьем хозяйстве, наоборот весь труд оплачиваемый, наемный, но в противовес на то имеются: большее количеств и лучшее качество земли, свобода распоряжаться землею по своему усмотрению, большее число скота, кое-какие арендные доходные статьи. Все это вместе должно бы оказаться достаточным для того, чтобы уравновесить возможность пользоваться даровым трудом, и если доход есть у них, то он долен быть также и у меня, хотя бы самый незначительный, минимальный.
Но вот выходит почему-то, что все эти, казалось бы, ясные и несомненные теоретические расчеты оказываются несостоятельными на практике.
[...] Я же в самом непродолжительном времени убеждаюсь, что существую только потому, что имею хотя и небольшой, но все же постоянный доход помимо имения и, если бы каким-нибудь путем лишилась этого дохода, была бы непременно принуждена совершенно прекратить всякое занятие сельским хозяйством.
Как это знакомо! Вот так посмотришь на новое дело, вроде все понятно, из общих (точнее - ресурсных) соображений вроде все должно получиться и запас есть - ан нет, на практике вылезает что-то чего не учел, потому что опыта не было. Вот и тут - земля есть, земля хороша и ее хватает - проблема таилась в наемном труде. Оказывается, не найти хороших работников:
Странным образом сам собой формируется штат в таких небольших, небогатых современных хозяйствах. Заранее можно безошибочно предсказать, какого рода элементы подберутся в состав рабочих. Хозяйственные местные мужики сами в работники не пойдут и детей своих не пошлют. Детям найдется место и дома. [...]
В работники за редкими исключениями идет народ особый, бездомный одинокий, тем или иным путем пришибленный судьбой.
Дальше она поименно описывает своих работников - один глухонемой, другой туповатый. Разве что с управляющим повезло, мужик уже в годах, за полста, со смоленщины, кажется, там оставил дом и жену. Так что небогатые помещики сами себе работники, без этого разорение.
В деревне и вообще необходимо одеваться так, чтобы не думать об одежде и не жалеть ее, чтобы можно было спокойно идти в ригу, на скотный двор, куда понадобится без опасения запачкать или испортить что-нибудь.
Отдельная боль - отсутствие необходимых знаний. Она просто волком воет от того, что в гимназии учили всякую древнюю историю, а полезным вещам типа как вести хозяйство, не учили. Понятно, что упрек не вполне справедлив - гимназии не для этой цели созданы, тут скорее реальное или сельскохозяйственное училище нужно. Но не будем пенять нашей новой помещице Коробочке, что она не специалист в системе образования, а лучше посмотрим, как она в эту самую помещицу превращается, какие наблюдения делает и какие уроки извлекает.
Как бы ни были велики хозяйственные и административные таланты управляющего, необходимо хозяину самому быть в курсе всего, совершающегося в имении в каждое время года, в течение каждого дня. В хозяйстве нет ничего незначительного, не стоящего внимания. Все соединено между собою теснейшею неразрывною связью, как в живом организме. Любите ли вы хозяйство, или нет, интересует ли оно вас или нет, раз оно ведется у вас, вы должны выказывать к нему постоянный, неослабевающий интерес.
Отношение ко всему происходящему вокруг, отношение хозяина - одна из главных действующих пружин всего, ибо в ком же можете вы возбудить чувства, которых нет в вас самих? Кто станет хлопотать, действовать, тратить силы и душевную энергию? А без них се сейчас же остановится, как в испорченных часах, разложится и распадется, как труп.
Как всякое живое дело, хозяйство имеет свойство незаметно затягивать, увлекать человека. Благодаря сложности и разнообразию входящих в него элементов почти каждый может найти себе в нем дело по вкусу и по способностям. Кто не увлекается полеводством, может увлечься скотом, птицей, наконец огородом, деревьями, садом. Дела хватит вволю в каждом случае и только о спокойствии уже не может быть речи; его по нынешним временам следует искать в другом месте.
В каждом деле, как пришлось убедиться печальным опытом, в отношении к работникам-исполнителям необходимы два условия: нужно уметь требовать, а для этого нужно знать и понимать дело, которое требуешь. Без этого требования будут неосновательны, рабочие тотчас заметят некомпетентность требующего лица, и нужна уже высокая степень культуры, или большая личная добросовестность для того, чтобы качество работы не пострадало от этого.
В общем, помещиком быть непросто, не у всякого получается. У многих не получается:
Дворянские помещичьи владения в наших краях поражают своей неустойчивостью. На глазах за последние пятнадцать, двадцать лет переменился почти весь состав соседей помещиков.
Но что мы все о помещиках - а как там у крестьян? Для начала, близкое наблюдение за крестьянским бытом повлекло разочарование в народнических идеях, которые нашу новоявленную помещицу в ее прежней интеллигентской жизни привлекали. Вороват русский крестьянин и некомпетентен.
Преступления против собственности очень часты в здешних краях. Тащат все: снопы с поля, доски из купальни, половицы из мякинницы, мешки с зерном из риги. Мужики друг у друга воруют из амбаров хлеб, но всего больше, всего охотнее и безнаказаннее воруют лес помещичий и казенный везде, где могут достать.
Почти все крестьянские избы холодны и плохо выстроены. Накатов нет нигде; в пол дует так, что нельзя сидеть без валенок; маленькие дети жмутся по лавкам или на полатях. Громадная печь недостаточно нагревает и согреться можно, лежа на самой печи, избу же приходится согревать, кроме того, вонючей, мгновенно раскаляющейся и тотчас же выстывающей железной печкой.
При этом у мужиков есть важное преимущество: целый день, пока свет, они проводя на воле в работе "круг дома", готовят дрова, возятся со скотом, когда возвращаются забираются на печь и рано ложатся, чтобы понапрасну не жечь керосин. Когда прядут лен, пряхи ради тепла собираются по нескольку человек в одну избу, и только бабы-матери зябнут и бьются по ночам, укачивая простуженных, больных ребятишек.
Деревня не город, работников, которые бы понимали свое дело и делали бы его на совесть, не найти. Она рассказывает, как наняли строителей починить дом, потому что за несколько лет нижние венцы сгнили. Почему сгнили? - потому что продухов не было, сырость стояла, гниль пошла. Новые строители за дело прошлых не в ответе, переделали по-своему - так щели в полу, дует, холодно. После города, где дома строят на совесть (или умеют спросить с работников), ей это непривычно.
С наемными работниками и у крестьян беда. Вот есть работа пастуха - платят неплохие деньги, 35 рублей, подпаску 20. Но деревенским западло пастухом работать и детей даже бедная семья в подпаски не пошлет, тоже западло. Вот и нанимает деревня в пастухи пришлых и, по сути, попадает от них в зависимость. Потому что те работают, как им легче, не деревенский луг стадо гнать далеко, а помещичий луг рядом - вот и конфликт. И ладно бы раз - так почти каждый день так. И не укажешь пришлому пастуху, как делать, потому что в любой момент уйти может, а от обиды еще и красного петуха подпустить. Очень боятся крестьяне пожаров.
Автор описывает, как подала в суд на крестьян за потраву скотиной луга, и насколько неожиданно мягким был приговор (да и бесполезным, потому что так и продолжили деревенское стадо гонять на помещичий луг).
И тут же описывает еще один суд, когда ее управляющий поймал одного из крестьян на краже поленницы дров из помещичьего леса. Тут приговор оказался неожиданно суров - сколько-то месяцев острога. Тут Нелидова бросает второй упрек гимназическому образованию, что не преподают основы права и она не представляла, что такое суд и чего можно ждать.
Вообще вопрос о том, чему учат и чему стоило бы учить, поднимается в этих записках неоднократно. К примеру, она присутствует на крестьянской сходке, где они решают свои вопросы. Один из вопросов - уволить школьную учительницу. Не, учит она хорошо, но вот беда - на переболела легочной болезнью и врач категорически запретил ей петь. А она руководила детским церковным хором из своих школьников. Теперь петь не может, хора нет, и накой она такая нужна?
Вопрос церковного пения, как я заметила вообще, один из самых важных в положении народных учителей. Хороших регента или регентшу, умеющих наладить хор, крестьяне ценят дороже всего. Мне с отчаянием жаловалась молоденькая учительница из соседней школы на то, что в семинарии ее обучали всему, кроме того, что первое и более всего другого понадобилось ей на месте ее деятельности - церковного пения.
По моему тексту может показаться, что наша помещица ненавидит крестьян - это совершенно не так. Восторгов по отношению к ним не испытывает, потому как слишком хорошо их знает, но, однако, когда однажды летом загорелся помещичий лес, мужики всей деревни бросились его тушить и за день к ночи потушили пожар, пока он не разросся. Автор пишет, что испытала огромную благодарность ее соседям-крестьянам, которые целый летний день, особо ценный для их хозяйства, потратили на то, чтобы спасти ее лес. Добрососедские отношения предполагают взаимовыручку.
Ну и завершает она свои помещичьи воспоминания описанием произошедшей в ней перемены:
Городской отдельный человек почувствовал себя в теснейшей связи с окружающим его огромным Божьим миром, не разумом одним, а всем своим существом, каждым нервом своим признал зависимость свою от этого мира. Признание этой связи и этой зависимости не возбуждает мысли и желания сопротивления. Наоборот: в нем есть что-то умиротворяющее, примирительное.
Л.Ф. Нелидова "Современная помещица Коробочка и ее хозяйство: деревенские очерки"
Журнал "Мiръ Божiй", 1901 г № 1 стр. 119-148, № 2 стр. 91-121, № 3 стр. 153-186
Листая книжку, посвященную "бывшим" в раннем СССР, в одной из сносок наткнулся на эти мемуары. Что меня заинтересовало, название? Да, пожалуй название.
В интернете найдется все, в том числе и сканы почти всех выпусков журнала "Мiръ Божiй". Интересный, кстати, журнал: очень хороший подбор авторов беллетристики, там публиковались Бунин и Вересаев; много переводов модной иностранной литературы - Шницлера, Метерлинка. Это если брать художку. Но там еще сильный общественно-политический раздел, в котором, к примеру, большой цикл статей, на несколько лет, Туган-Барановского о политэкономических теориях. Ну и в разделе писем и заметок много интересного этнографического материала о жизни русской деревни и провинциальной России. В общем, достойное место для публикации мемуаров столичной интеллигентки, после смерти мужа вдруг ставшей помещицей в деревне не слишком далеко от Москвы.
Итак, новоявленная помещица вдруг очутилась в деревне и она, вернее, они, три женщины - она сама, ее дочь и ее тетушка - должны организовать свое хозяйство. Вот с какими расчетами она приступила к делу:
В своих первоначальных хозяйственных расчетах и соображениях я отправлялась от такого основного положения: каждый из ближайших моих, знакомых мне, соседей-крестьян существует на своей земле; он обрабатывает ее и кормится ею, получая с нее хотя бы и самый небольшой, но все же доход, ибо имеет возможность уплачивать подати и, кроме того, удовлетворяет также и другие свои потребности.
Есть разумеется деятельные, энергичные мужики, которые не удовлетворяются одним крестьянством, а покончив летние работы, отправляются на зимние заработки, являющиеся подспорьем семье. Но я положительно знаю и других, которые по лени или по неспособности не отлучаются никуда на сторону, хлебца прикупят и дотягивают до нови, не покидая дома. При этом, разумеется, важное преимущество на их стороне - собственный труд, даровая рабочая сила, которую они затрачивают на своей земле.
У меня, как и в каждом помещичьем хозяйстве, наоборот весь труд оплачиваемый, наемный, но в противовес на то имеются: большее количеств и лучшее качество земли, свобода распоряжаться землею по своему усмотрению, большее число скота, кое-какие арендные доходные статьи. Все это вместе должно бы оказаться достаточным для того, чтобы уравновесить возможность пользоваться даровым трудом, и если доход есть у них, то он долен быть также и у меня, хотя бы самый незначительный, минимальный.
Но вот выходит почему-то, что все эти, казалось бы, ясные и несомненные теоретические расчеты оказываются несостоятельными на практике.
[...] Я же в самом непродолжительном времени убеждаюсь, что существую только потому, что имею хотя и небольшой, но все же постоянный доход помимо имения и, если бы каким-нибудь путем лишилась этого дохода, была бы непременно принуждена совершенно прекратить всякое занятие сельским хозяйством.
Как это знакомо! Вот так посмотришь на новое дело, вроде все понятно, из общих (точнее - ресурсных) соображений вроде все должно получиться и запас есть - ан нет, на практике вылезает что-то чего не учел, потому что опыта не было. Вот и тут - земля есть, земля хороша и ее хватает - проблема таилась в наемном труде. Оказывается, не найти хороших работников:
Странным образом сам собой формируется штат в таких небольших, небогатых современных хозяйствах. Заранее можно безошибочно предсказать, какого рода элементы подберутся в состав рабочих. Хозяйственные местные мужики сами в работники не пойдут и детей своих не пошлют. Детям найдется место и дома. [...]
В работники за редкими исключениями идет народ особый, бездомный одинокий, тем или иным путем пришибленный судьбой.
Дальше она поименно описывает своих работников - один глухонемой, другой туповатый. Разве что с управляющим повезло, мужик уже в годах, за полста, со смоленщины, кажется, там оставил дом и жену. Так что небогатые помещики сами себе работники, без этого разорение.
В деревне и вообще необходимо одеваться так, чтобы не думать об одежде и не жалеть ее, чтобы можно было спокойно идти в ригу, на скотный двор, куда понадобится без опасения запачкать или испортить что-нибудь.
Отдельная боль - отсутствие необходимых знаний. Она просто волком воет от того, что в гимназии учили всякую древнюю историю, а полезным вещам типа как вести хозяйство, не учили. Понятно, что упрек не вполне справедлив - гимназии не для этой цели созданы, тут скорее реальное или сельскохозяйственное училище нужно. Но не будем пенять нашей новой помещице Коробочке, что она не специалист в системе образования, а лучше посмотрим, как она в эту самую помещицу превращается, какие наблюдения делает и какие уроки извлекает.
Как бы ни были велики хозяйственные и административные таланты управляющего, необходимо хозяину самому быть в курсе всего, совершающегося в имении в каждое время года, в течение каждого дня. В хозяйстве нет ничего незначительного, не стоящего внимания. Все соединено между собою теснейшею неразрывною связью, как в живом организме. Любите ли вы хозяйство, или нет, интересует ли оно вас или нет, раз оно ведется у вас, вы должны выказывать к нему постоянный, неослабевающий интерес.
Отношение ко всему происходящему вокруг, отношение хозяина - одна из главных действующих пружин всего, ибо в ком же можете вы возбудить чувства, которых нет в вас самих? Кто станет хлопотать, действовать, тратить силы и душевную энергию? А без них се сейчас же остановится, как в испорченных часах, разложится и распадется, как труп.
Как всякое живое дело, хозяйство имеет свойство незаметно затягивать, увлекать человека. Благодаря сложности и разнообразию входящих в него элементов почти каждый может найти себе в нем дело по вкусу и по способностям. Кто не увлекается полеводством, может увлечься скотом, птицей, наконец огородом, деревьями, садом. Дела хватит вволю в каждом случае и только о спокойствии уже не может быть речи; его по нынешним временам следует искать в другом месте.
В каждом деле, как пришлось убедиться печальным опытом, в отношении к работникам-исполнителям необходимы два условия: нужно уметь требовать, а для этого нужно знать и понимать дело, которое требуешь. Без этого требования будут неосновательны, рабочие тотчас заметят некомпетентность требующего лица, и нужна уже высокая степень культуры, или большая личная добросовестность для того, чтобы качество работы не пострадало от этого.
В общем, помещиком быть непросто, не у всякого получается. У многих не получается:
Дворянские помещичьи владения в наших краях поражают своей неустойчивостью. На глазах за последние пятнадцать, двадцать лет переменился почти весь состав соседей помещиков.
Но что мы все о помещиках - а как там у крестьян? Для начала, близкое наблюдение за крестьянским бытом повлекло разочарование в народнических идеях, которые нашу новоявленную помещицу в ее прежней интеллигентской жизни привлекали. Вороват русский крестьянин и некомпетентен.
Преступления против собственности очень часты в здешних краях. Тащат все: снопы с поля, доски из купальни, половицы из мякинницы, мешки с зерном из риги. Мужики друг у друга воруют из амбаров хлеб, но всего больше, всего охотнее и безнаказаннее воруют лес помещичий и казенный везде, где могут достать.
Почти все крестьянские избы холодны и плохо выстроены. Накатов нет нигде; в пол дует так, что нельзя сидеть без валенок; маленькие дети жмутся по лавкам или на полатях. Громадная печь недостаточно нагревает и согреться можно, лежа на самой печи, избу же приходится согревать, кроме того, вонючей, мгновенно раскаляющейся и тотчас же выстывающей железной печкой.
При этом у мужиков есть важное преимущество: целый день, пока свет, они проводя на воле в работе "круг дома", готовят дрова, возятся со скотом, когда возвращаются забираются на печь и рано ложатся, чтобы понапрасну не жечь керосин. Когда прядут лен, пряхи ради тепла собираются по нескольку человек в одну избу, и только бабы-матери зябнут и бьются по ночам, укачивая простуженных, больных ребятишек.
Деревня не город, работников, которые бы понимали свое дело и делали бы его на совесть, не найти. Она рассказывает, как наняли строителей починить дом, потому что за несколько лет нижние венцы сгнили. Почему сгнили? - потому что продухов не было, сырость стояла, гниль пошла. Новые строители за дело прошлых не в ответе, переделали по-своему - так щели в полу, дует, холодно. После города, где дома строят на совесть (или умеют спросить с работников), ей это непривычно.
С наемными работниками и у крестьян беда. Вот есть работа пастуха - платят неплохие деньги, 35 рублей, подпаску 20. Но деревенским западло пастухом работать и детей даже бедная семья в подпаски не пошлет, тоже западло. Вот и нанимает деревня в пастухи пришлых и, по сути, попадает от них в зависимость. Потому что те работают, как им легче, не деревенский луг стадо гнать далеко, а помещичий луг рядом - вот и конфликт. И ладно бы раз - так почти каждый день так. И не укажешь пришлому пастуху, как делать, потому что в любой момент уйти может, а от обиды еще и красного петуха подпустить. Очень боятся крестьяне пожаров.
Автор описывает, как подала в суд на крестьян за потраву скотиной луга, и насколько неожиданно мягким был приговор (да и бесполезным, потому что так и продолжили деревенское стадо гонять на помещичий луг).
И тут же описывает еще один суд, когда ее управляющий поймал одного из крестьян на краже поленницы дров из помещичьего леса. Тут приговор оказался неожиданно суров - сколько-то месяцев острога. Тут Нелидова бросает второй упрек гимназическому образованию, что не преподают основы права и она не представляла, что такое суд и чего можно ждать.
Вообще вопрос о том, чему учат и чему стоило бы учить, поднимается в этих записках неоднократно. К примеру, она присутствует на крестьянской сходке, где они решают свои вопросы. Один из вопросов - уволить школьную учительницу. Не, учит она хорошо, но вот беда - на переболела легочной болезнью и врач категорически запретил ей петь. А она руководила детским церковным хором из своих школьников. Теперь петь не может, хора нет, и накой она такая нужна?
Вопрос церковного пения, как я заметила вообще, один из самых важных в положении народных учителей. Хороших регента или регентшу, умеющих наладить хор, крестьяне ценят дороже всего. Мне с отчаянием жаловалась молоденькая учительница из соседней школы на то, что в семинарии ее обучали всему, кроме того, что первое и более всего другого понадобилось ей на месте ее деятельности - церковного пения.
По моему тексту может показаться, что наша помещица ненавидит крестьян - это совершенно не так. Восторгов по отношению к ним не испытывает, потому как слишком хорошо их знает, но, однако, когда однажды летом загорелся помещичий лес, мужики всей деревни бросились его тушить и за день к ночи потушили пожар, пока он не разросся. Автор пишет, что испытала огромную благодарность ее соседям-крестьянам, которые целый летний день, особо ценный для их хозяйства, потратили на то, чтобы спасти ее лес. Добрососедские отношения предполагают взаимовыручку.
Ну и завершает она свои помещичьи воспоминания описанием произошедшей в ней перемены:
Городской отдельный человек почувствовал себя в теснейшей связи с окружающим его огромным Божьим миром, не разумом одним, а всем своим существом, каждым нервом своим признал зависимость свою от этого мира. Признание этой связи и этой зависимости не возбуждает мысли и желания сопротивления. Наоборот: в нем есть что-то умиротворяющее, примирительное.