Сергианство 3. Снова немного рассуждений и определений
Понятны истоки взаимной легитимации государством и церковью друг друга в общественном устройстве. Для светской власти Церковь стала опорой и помощницей при формировании устойчивой государственной идеологии. Церковь же нуждалась в защите государства от нападок и угроз со стороны теснимого ей язычества. Так христианство стало государственной идеологией, а монархия освещенной церковью формой государственного устройства.
Я думаю, тут стоит взять небольшую паузу в продвижении по страницам истории Отечества и Русской Церкви, так как мы подошли к моменту, о котором говорить так вот сходу будет трудно. Впереди нас ждет Собор 1917-1918 годов. Он был во многом судьбоносным для страны и уникальным в истории нашей Церкви
1. Собор был первым за последние 250 лет жизни России. А между тем только в 17 веке состоялось 6 Московских соборов. А во время атеистического и богоборческого советского периода были проведено целых четыре Поместных собора.
2. Собор начался при либеральном Временном правительстве, протекал во время Революционных событий осени 1917 года, и закончился уже в период ожесточенной Гражданской войны в 1918 году.
3. Собор восстановил в Русской Церкви Патриарший трон после почти 200 лет Синодального периода управления Церковью. Кроме Патриаршества был восстановлен Соборный принцип управления. Второе, на мой взгляд, еще более важно для реализации Церковью своего Служения миру.
Последний пункт и требует отступления, в котором хорошо бы было поговорить о таких предметах, как:
- история института патриаршества в России, да и в мировой церковной истории;
- принципы управления Церковью;
- но главное и определяющее для первых двух тем - задачи и цели Церкви в миру: то есть в обществе, социуме и государстве.
Патриаршество возникло в Церкви не сразу. Сперва Ею управляли Апостолы, затем поставленные ими епископы. На тот момент Церковь представляла собой разбросанные по территории Римской империи общины. Во главе каждой стоял епископ, который руководил общиной при помощи пресвитеров и диаконов. Эти общины и назывались церквями.
Подтверждения такому пониманию мы видим в Откровение Иоанна Богослова: «Иоанн семи церквам, находящимся в Асии» (Отк.1,4)
Как правила общины (церкви) были привязаны к крупным административным центрам. Отсюда и пошли названия: Иерусалимская, Антиохская, Римская, Аликсандрийская и т.д. С ростом численности общин и расширением географии распространения схема, в которой одной Церкви соответствовала одна община и один епископ изменилась. В рамках одной церкви было уже несколько общин и соответственно епископов. Условно говоря, малые церкви стали объединяться вокруг значимых с точки зрения христианства центров.
Потребовалось установить некую иерархию среди епископата. И, естественно, что главами церквей на этом новом уровне развития стали епископы указанных значимых центров.
При этом управление Церковью как единым организмом было соборным. Высшим руководящим началом земной части Церкви всегда был и остается Собор. Во времена апостолов - их собор. После них - собор поставленных епископов и членов общины. Патриарх же был пастырем своей Церкви между Соборами и выразителем интересов и мнения всей общины на Соборе.
Я тут не хочу ввязываться в долгую и бесперспективную полемику о якобы имевшем место факте первоверховенства Римской Церкви. Как и о последовавших затем изменениях в только что описанном статусе Патриарха и появлении папизма. Мне достаточно сказать, что большинство Церквей и Патриархов предложенную Римом схему отвергли и сохранили те правила, которые достались им от предшественников. На Востоке, в отличие от Запада, возможно появление новых Церквей и соответственно Патриархов. Как и, грубо говоря, переезд Патриаршего престола из города в город. Рим же монополизировал все это за собой как единой и единственной Церковью Запада, и одним конкретным местом.
На Руси Патриаршество было установлено в 1589 году. До этого Русская Церковь была митрополией Константинопольского Патриарха. Если на территории большинства остальных восточных Церквей шли процессы расхождения государственности и существующих там Патриархий в силу того, что рушились сами христианские государства, то в русской митрополии было все с точностью наоборот. И потому совершенно естественно, что набиравшая силу и самостоятельность христианская Русь нуждалась в постановки престола собственного Патриарха и выхода из подчинения Константинополя, бывшего уже во владении Османов.
С 1721 года Патриаршество и Соборность как формы и принципы управления Русской Церковью были упразднены Петром I. Начался Синодальный период правления, во время которого во главе церкви по факту стоял мирянин, чиновник, хотя формально им являлся монарх, как помазаник Божий. Были нарушены два важных принципа жизнедеятельности церкви как института: самостоятельность от светской власти во внутренних делах и соборность управления. К чему это привело было сказано в двух предыдущих постах.
Заговорив о монархе как главе церкви, нельзя не сказать и пару слов о монархии вообще. Часто звучит мнение, что монархия богом установленная форма государственного устройства. Предпосылки к такой позиции понятны. После трех веков жесточайших гонений со стороны языческих правителей, именно пришедшие им на смену императоры-христиане или симпатизирующие христианству взяли под защиту гонимую до этого Церковь. Да и понятие Вселенской Церкви трудно оторвать от зависимости поместных Церквей, в Нее входящих от глав Империй и Царств.
Понятны истоки взаимной легитимации государством и церковью друг друга в общественном устройстве. Для светской власти Церковь стала опорой и помощницей при формировании устойчивой государственной идеологии. На том этапе государство не могло развиваться без даваемых именно церковью общих и долгоживущих скреп для разношерстного племенного состава своих поданных. Церковь же нуждалась в защите государства от нападок и угроз со стороны теснимого ей язычества. Так христианство стало государственной идеологией, а монархия - освещенной церковью формой государственного устройства. Чтобы понять, что это был взаимовыгодный ситуационный союз, достаточно вспомнить на смену чему он пришел - страшным и длительным гонениям все тех же монархий.
Апелляция же к Ветхозаветным временам еще более несостоятельна, так как сторонники монархического уклада забывают то, что Бог поставил Израилю царя лишь «уступив» требованиям отходящего от Него народа. А те требовали себе царя по примеру соседних языческих государств. При этом они по факту отказывались от прямого водительства Божьего, которое реализовывалось через институт Судей.
«И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму, и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов. И не понравилось слово сие Самуилу, когда они сказали: дай нам царя, чтобы он судил нас. И молился Самуил Господу. И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними…» (1Цар, 8:4-7)
Тут есть еще один аспект. Когда заводишь речь о возможности соратничества мирского начала и Церкви для благоустройства земной жизни людей, то слышишь в ответ - это невозможно. Мир, мол, падший, не дело Церкви копаться в этом всем, да и не по пути ей с мирскими властями. Но в разговоре о монархии подобные ответы забываются, и начинается елейное восхваление этого не менее чем все предшествующие мирского и т.д. устроение падшего мира. Тут уж надо определиться с позицией!
Начав писать эту короткую справку о только что освещенных вопросах, я ее явно затянул. Поэтому перенесу рассмотрение последнего пункта отступления от исторического рассказа на следующий раз. Тем более что из трех указанных в самом начале поста - это самый важный и сложный пункт.
Добавить в друзья в: ЖЖ | ВК | твиттер | фейсбук | одноклассники