Старое кладбище в Коломенском
В тот вечер весна звала меня прочь из моей комнаты в общежитии и я, взяв с собой электронную книгу, отправился провести его в соседний с нами парк Коломенское, чтобы, сидя где-нибудь на берегу Москвы-реки, почитать, подышать. Найдя себе свободную лавочку я принялся за чтение. Книга начиналась стихами Гёте, с которыми я прежде был почти незнаком, и, помню, они мне очень понравились своим лиризмом.Так я провёл где-то с час, и, когда было уже около девяти вечера, решил отправляться "домой". Но идти прямо, так, как пришёл, мне не хотелось. Под настроением от прочитанного, да и от самой пробуждавшейся природы, окружавшей меня, мне захотелось пройтись по парку, и я пошёл вдоль Москвы в сторону, противоположную нашим общежитиям.
Так я прошёлся по набережной, а потом, у ручья, впадающего в реку, повернул налево и пошёл вдоль него к лестнице, чтобы подняться на кручи, возвышающиеся над берегом. Очень необычным мне казалось то, во сколько здесь темнеет: поднявшись наверх, я взглянул на часы: было уже где-то 20 минут десятого, а вокруг совершенно светло. "Того и гляди, белые ночи начнутся", -- усмехнулся я. Слева от меня стояла часовня, и я остановился, на мгновение задумавшись, пойти ли мне прямо, т. е. быстрее, или повернуть к ней и пройтись через кладбище (я уже как-то раз ходил через него и знал, что на той стороне его тоже есть выход). Мысль пройти в такую уже достаточно позднюю пору через такое место показалась мне интересной и забавной, какой-то даже романтичной. Вспомнилось, как когда-то, Александр I, прусский король и ещё, кажется, какая-тодевушка на могиле Фридриха Великого вместе клялись бороться до конца с Наполеоном...
Здесь надобно сказать несколько слов о самом этом кладбище. Когда точно оно возникло, я не знаю, но на нём есть множество каменных надгробий где-то второй половины девятнадцатого столетия, находящихся, правда, в далеко не лучшем состоянии. Как гласит надпись у выхода, многие могилы были повреждены, когда московское правительство перед Олимпиадой 80-го года вообще хотело разрушить всё кладбище. Сейчас же якобы идёт восстановление...
Да, то, что я иду на кладбище да ещё в такое время, мне показалось это всё тогда каким-то забавным, я думал, как буду рассказывать кому-то о своём визите сюда и жалел ещё, что не взял с собою фотоаппарат. Так я вошёл. Я был там не один, пройдя пару шагов, я увидел двух мужчин, одного ещё достаточно молодого, может, ещё до тридцати лет, другого постарше. Этот молодой делал здесь то, что хотелось имне: своим фотоаппаратом он снимал с разных сторон каменные надгробия, склонялся над ними, стараясь прочесть потемненвшие от времени надписи. Я тоже подошёл к одной из могил, стоявшей у дорожки к часовне. Долго не хотелось стоять, но я смог разобрать, что там-де покоится прах купца такой-то гильдии.
На этом кладбище кроме старых могил есть ещё гораздо более поздние. Справа от дорожки к часовне находятся захоронения середины ХХ века. Это, как и везде, простые кресты или столбики (здесь они показались мне ещё беднее, чем у нас в Краснодаре), которые, если что и украшает, то только металлические колечки-кружева вдоль границ креста. На них просто, без всякой фотографии, висят имя того, кто здесь покоится, и даты жизни, а иногда и просто что-то вроде: "ск. в 1952 г." Большинство могил заросло травой: она спешит скорее вырасти и отцвести, пока деревья, распустив свои листья, не скроют от неё свет. Однако, некоторые могилы ухожены, т. е. вырвана трава, даже цветы кое-где стоят. Не знаю, кто это делает.
И вот вид скорее даже именно этих, "простых", надгробий и изменил во мне что-то. Мне вдруг как какая-то низость, ложь показалось моё прежнее желание "порисоваться" перед другими, похвастать своим походом сюда. Здесь во мне возникло совершенно иное, глубокое чувство: вот я смотрю на могилу какого-то молодого человека. Годы жизни: 1938---1959. Он умер, когда ему было столько же лет, сколько мне... И как? Несчастный ли случай какой-нибудь?, разбился на машине?, что-то случилось на заводе?, где-то гулял с друзьями? или просто суровое детство в годы войны отняло у него здоровье?
Такой какой-то несоответственной жизни предстаёт мне смерть. Сколько здесь лежит огней, таких же, как и я? Я живу, чувствую -- и всё это уйдёт, станет пустотой. Время всё сотрёт, все мои переживания, мою любовь, мои порывы, ничего не останется... Как-то много позже я купил себе томик Ибсена 1909 года издания. Потом, перелистывая его, на последней странице увидал такую надпись: "Прочитала I-го сентября 1921 года"... Уже давно время поглотило ту, которая написала это, никто даже имени её не знает, а ведь это был, очевидно, такой же человек, как и я, мысливший, чувствоваший, любивший.
Я рос в районе, где старики были полуграмотные рабочие, и их жизнь казалась мне сильно отличавшейся от моей. Им как будто нет и ничего страшного в том, чтобы умирать, исчезнуть, они так далеки от меня. Казалось, что смерть и предназначена только им, а не нам всем, в особенности нам, таким "образованным" и "утончённым". И даже теперь, когда встречаешься со старостью, со смертью, которые одни для всех, эта подсознательная иллюзия даёт о себе знать какой-то тихой грустью...
Так я прошёл через это небольшое кладбище; недалеко от выхода, я знал, стояла каменная могила какой-то коломенской крестьянки, умершей при родах 22-х лет, кажется, и "младенца ея". Я остановился взглянуть ещё раз на их могилу, стараясь разобрать, что высечено на камне. Но на улице становилось потихоньку темнее, и с дорожки, накоторой я стоял, трудно было что-то прочесть, а сойти с неё и подойти прямо к могиле мне не хотелось, тем более, что рядом появились какие-то люди. Окинув всё кладбище и часовню взглядом ещё раз, я вышел и тихим шагом пошёл по дороге.
***
Мне не было плохо, скорее, напротив, что-то просветлённое было во мне. Я чувствовал, как с души свалилось всё ложное, чувствовал, что то, что заботило меня прежде -- мнение людей обо мне, тогда для меня не существовало. Всё исчезло при соприкосновении с торжественной правдой смерти, и хоть я и не разгадал до конца всю её загадку, казалось, осознавал что-то важное. Какой-то мудрец сказал, что смерть реальнее,чем завтрашний день, а мы живём, помня обо всём, что угодно, кроме самого реального. Мои мысли как-то уляглись, освободившись на время от бремени людского мнения, я шёл по парку и мог чувствовать то, что зачастую, игнорирует сознание, поглощённое мыслыми о выгоде и страхами. Я смотрел на траву, на цветы, слышал, как какая-то бабушка поучала свою маленькую внучку, и всё было как-то особенно, значительно,.. спокойно.
http://vkontakte.ru/note90586551_11168435
Так я прошёлся по набережной, а потом, у ручья, впадающего в реку, повернул налево и пошёл вдоль него к лестнице, чтобы подняться на кручи, возвышающиеся над берегом. Очень необычным мне казалось то, во сколько здесь темнеет: поднявшись наверх, я взглянул на часы: было уже где-то 20 минут десятого, а вокруг совершенно светло. "Того и гляди, белые ночи начнутся", -- усмехнулся я. Слева от меня стояла часовня, и я остановился, на мгновение задумавшись, пойти ли мне прямо, т. е. быстрее, или повернуть к ней и пройтись через кладбище (я уже как-то раз ходил через него и знал, что на той стороне его тоже есть выход). Мысль пройти в такую уже достаточно позднюю пору через такое место показалась мне интересной и забавной, какой-то даже романтичной. Вспомнилось, как когда-то, Александр I, прусский король и ещё, кажется, какая-тодевушка на могиле Фридриха Великого вместе клялись бороться до конца с Наполеоном...
Здесь надобно сказать несколько слов о самом этом кладбище. Когда точно оно возникло, я не знаю, но на нём есть множество каменных надгробий где-то второй половины девятнадцатого столетия, находящихся, правда, в далеко не лучшем состоянии. Как гласит надпись у выхода, многие могилы были повреждены, когда московское правительство перед Олимпиадой 80-го года вообще хотело разрушить всё кладбище. Сейчас же якобы идёт восстановление...
Да, то, что я иду на кладбище да ещё в такое время, мне показалось это всё тогда каким-то забавным, я думал, как буду рассказывать кому-то о своём визите сюда и жалел ещё, что не взял с собою фотоаппарат. Так я вошёл. Я был там не один, пройдя пару шагов, я увидел двух мужчин, одного ещё достаточно молодого, может, ещё до тридцати лет, другого постарше. Этот молодой делал здесь то, что хотелось имне: своим фотоаппаратом он снимал с разных сторон каменные надгробия, склонялся над ними, стараясь прочесть потемненвшие от времени надписи. Я тоже подошёл к одной из могил, стоявшей у дорожки к часовне. Долго не хотелось стоять, но я смог разобрать, что там-де покоится прах купца такой-то гильдии.
На этом кладбище кроме старых могил есть ещё гораздо более поздние. Справа от дорожки к часовне находятся захоронения середины ХХ века. Это, как и везде, простые кресты или столбики (здесь они показались мне ещё беднее, чем у нас в Краснодаре), которые, если что и украшает, то только металлические колечки-кружева вдоль границ креста. На них просто, без всякой фотографии, висят имя того, кто здесь покоится, и даты жизни, а иногда и просто что-то вроде: "ск. в 1952 г." Большинство могил заросло травой: она спешит скорее вырасти и отцвести, пока деревья, распустив свои листья, не скроют от неё свет. Однако, некоторые могилы ухожены, т. е. вырвана трава, даже цветы кое-где стоят. Не знаю, кто это делает.
И вот вид скорее даже именно этих, "простых", надгробий и изменил во мне что-то. Мне вдруг как какая-то низость, ложь показалось моё прежнее желание "порисоваться" перед другими, похвастать своим походом сюда. Здесь во мне возникло совершенно иное, глубокое чувство: вот я смотрю на могилу какого-то молодого человека. Годы жизни: 1938---1959. Он умер, когда ему было столько же лет, сколько мне... И как? Несчастный ли случай какой-нибудь?, разбился на машине?, что-то случилось на заводе?, где-то гулял с друзьями? или просто суровое детство в годы войны отняло у него здоровье?
Такой какой-то несоответственной жизни предстаёт мне смерть. Сколько здесь лежит огней, таких же, как и я? Я живу, чувствую -- и всё это уйдёт, станет пустотой. Время всё сотрёт, все мои переживания, мою любовь, мои порывы, ничего не останется... Как-то много позже я купил себе томик Ибсена 1909 года издания. Потом, перелистывая его, на последней странице увидал такую надпись: "Прочитала I-го сентября 1921 года"... Уже давно время поглотило ту, которая написала это, никто даже имени её не знает, а ведь это был, очевидно, такой же человек, как и я, мысливший, чувствоваший, любивший.
Я рос в районе, где старики были полуграмотные рабочие, и их жизнь казалась мне сильно отличавшейся от моей. Им как будто нет и ничего страшного в том, чтобы умирать, исчезнуть, они так далеки от меня. Казалось, что смерть и предназначена только им, а не нам всем, в особенности нам, таким "образованным" и "утончённым". И даже теперь, когда встречаешься со старостью, со смертью, которые одни для всех, эта подсознательная иллюзия даёт о себе знать какой-то тихой грустью...
Так я прошёл через это небольшое кладбище; недалеко от выхода, я знал, стояла каменная могила какой-то коломенской крестьянки, умершей при родах 22-х лет, кажется, и "младенца ея". Я остановился взглянуть ещё раз на их могилу, стараясь разобрать, что высечено на камне. Но на улице становилось потихоньку темнее, и с дорожки, накоторой я стоял, трудно было что-то прочесть, а сойти с неё и подойти прямо к могиле мне не хотелось, тем более, что рядом появились какие-то люди. Окинув всё кладбище и часовню взглядом ещё раз, я вышел и тихим шагом пошёл по дороге.
***
Мне не было плохо, скорее, напротив, что-то просветлённое было во мне. Я чувствовал, как с души свалилось всё ложное, чувствовал, что то, что заботило меня прежде -- мнение людей обо мне, тогда для меня не существовало. Всё исчезло при соприкосновении с торжественной правдой смерти, и хоть я и не разгадал до конца всю её загадку, казалось, осознавал что-то важное. Какой-то мудрец сказал, что смерть реальнее,чем завтрашний день, а мы живём, помня обо всём, что угодно, кроме самого реального. Мои мысли как-то уляглись, освободившись на время от бремени людского мнения, я шёл по парку и мог чувствовать то, что зачастую, игнорирует сознание, поглощённое мыслыми о выгоде и страхами. Я смотрел на траву, на цветы, слышал, как какая-то бабушка поучала свою маленькую внучку, и всё было как-то особенно, значительно,.. спокойно.
http://vkontakte.ru/note90586551_11168435