Москва против «левых радикалов»
Во второй статье о «Коммунистическом» интернационале мы бы хотели остановится на борьбе этой организации против пролетарских революционерок, революционеров и интеллигентов на Западе. На тот момент большевики, которые фактически контролировали Коминтерн пытались навязать радикальным силам на Западе участие в парламентаризме, работу в социально-реакционых профсоюзах и политику единого фронта с контрреволюционной социал-демократией.
Видные деятели «левого радикализма» (слева на право: Гортер, Паннекук, Рюле, Пфемферт)
Как мы уже в наших предыдущих статьях заметили, большевистский государственный переворот в октябре 1917 г. вначале опирался на иллюзии пролетарских масс. Точно также на первых порах многие субъективно революционные пролетарии и пролетарки на частнокапиталистическом Западе были союзниками большевиков и членами национальных секций «Коммунистического» Интернационала. Однако политика Коминтерна была объективно социально-реакционной. Процесс радикализации социально-революционных интеллигентов, пролетарок, и пролетариев на Западе в течении времени должен был непременно привести к конфликтам с Москвой, этим самопровозглашённым центром «мировой революции».
Правление Коминтерна в Москве сделало из большевистской политики пример для подражания всех международных секций. В нашей статье Октябрьская революция - пролетарская революция или путч мелкобуржуазных радикалов? мы показали, что большевистская политика до установления госкапиталистического режима представляла собой смесь парламентского и профсоюзного социал-реформизма с тактикой государственного переворота на основе пролетарских и мелкокрестьянских иллюзий на начальной стадии. В большевистской политике не было и не могло было быть ничего революционного, т.к. социально-революционной может быть только упразднение политики. Однако большевистская политика была успешной для аппарата партии. Ему удалось захватить государственный аппарат и в конце концов слиться с ним воедино. Большевистская политика была успешной по причине слабости буржуазии, парламентаризма и мелкобуржуазной демократии, т.е. меньшевиков и эсеров.
Так, партия большевиков могла принимать участие в парламентских выборах и потом во время установления госкапиталистической диктатуры ликвидировать парламентскую демократию. До захвата власти им удалось заключить с меньшевиками и эсерами «тактический единый фронт» против Корнилова - и потом после окончания Гражданской войны запретить деятельность обоих партий.
Однако на частнокапиталистическом Западе буржуазия, парламентаризм и социал-демократия имели сильные и фундаментальные позиции. Ещё во времена Ленина и Троцкого правление Коминтерна требовалo от коммунистов и коммунисток за рубежом вступать в единый фронт с откровенно контрреволюционной социал-демократией. Однако посредством заключения единого фронта «Коммунистические» партии на Западе ослабили себя и усилили позиции социал-демократических партий тем, что увеличили иллюзии пролетариата по отношению к социал-демократии. Профсоюзы в рамках частнокапиталистического капитализма на Западе были мощными контрреволюционными аппаратами, которые особенно во время Первой мировой войны и революционного послевоенного кризиса в Западной Европе стали совместными управляющими капиталистической эксплуатации. Однако Московское правление «Коммунистического» интернационала требовало от западноевропейских коммунистов и коммунисток, чтобы они боролись за влияния в рядах профсоюзной бюрократии. Одним словом, большевистская тактика, которая из-за слабости буржуазии в России увенчалась успехом, провалилась из-за могущества буржуазии на частнокапиталистическом Западе.
В индустриально развитых странах только самоорганизованная революционная классовая борьба пролетариата могла и может победить буржуазию. «Коммунистические» партийные политики, как и все другие политики, никак не заинтересованны в революционной самоорганизации пролетариата. Поэтому в своих партиях они внедряют социально-реакционную бюрократическую дисциплину. Жертвой этой дисциплины в «коммунистических» партиях на Западе стали многие субъективно честные социально-революционные пролетарии, пролетарки и интеллигенты.
Так, на учредительном съезде КП Германии в декабре 1918 г. революционному большинству вопреки давлению профессиональных политиков внутри партии удалось отстоять антипарламентскую позицию. Среди профессиональных политиков, которые хотели навязать КПГ участие в парламентских выборах, были Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Также в Германии стало развиваться движение Рабочих союзов, которое было классово-боевой социально-революционной альтернативой профсоюзам. Рабочие союзы были противниками заключения коллективных договоров с буржуазией и вели борьбу против политики социального партнерства производственных советов. Многие убеждённые пролетарские революционеры и революционерки, которые частично ещё были членами КПГ вели активную деятельность внутри Рабочих союзов.
Москва и немецкие «коммунистические» бюрократы и бюрократки приняли активное участие в кампании травли революционных пролетариев, пролетарок и интеллигентов. Итогом стало исключение «левых радикалов» из партии на Хайдельберском съезде в сентябре 1919 г.. Т.к. базис партии состоял из революционного большинства, председателю Центрального правления Паулю Леви пришлось действовать бюрократическими методами сверху. Фактически это действие «Коммунистического» интернационала преобразовало КПГ в «К»ПГ. Чтобы не быть неправильно понятым: коммунистических партий в природе не может существовать по определению, т.к. партии являются организационной формой буржуазной политики. Но в молодой КПГ были активны многие социально-революционные рабочие, работницы и интеллигенты, которые вначале определяли характер этой партии. Эти субъективно честные революционные силы в апреле 1920 г. основали также Коммунистическую рабочую партию Германии. По числу членов КРПГ превосходила «К»ПГ. Эта партия стояла на антипрофсоюзных, антипарламентских и на антинациональных, а не на интернационалистических позициях. Разумеется, она отклоняла также тактику единого фронта с контрреволюционной социал-демократией. В Голландии также возникла такая партия - КРП Нидерландов. Ведущими теоретиками обоих КРП были Герман Гортер и Антон Паннекук. В последствии Паннекук стал одним из важнейших теоретиков движения коммунизма рабочих советов, которое полностью освободило себя от пережитков партийного марксизма. Последователи движения коммунизма рабочих советов в Германии вокруг Франца Пфемферта и Отто Рюле уже в октябре 1920 г. порвали с КРПГ, т.к. распознали, что партии объективно не могут быть социально-революционными. Рюле также был первым острым революционно-марксистским критиком госкапиталистической Советской России. Эта критика тогда ещё была слишком радикальной для Паннекука, но в конце концов он также перенял её.
Таким образом, размежевание с Москвой социально-революционным пролетариям, пролетаркам и интеллигентам на Западе удалось посредством отклонения тактики «Коммунистического» интернационала в частнокапиталистических странах. Потом произошёл переход к критике госкапитализма в Советской России/СССР и ленинизма. В апреле/мае 1920 г. Ленин написал свою контрреволюционную брошюру Детская болезнь «левизны» в коммунизме, которая была направлена против социальных революционеров и революционерок на Западе.