История сэнтядо. Часть III
К началу XVIII века за домами свиданий в городах закрепилось название “чайные домики” (тяя, которые не следует путать с тясицу - традиционным павильоном для проведения церемонии тя-но ю). Действительно, угощение гостя чаем было частью программы развлечений, что нашло богатое отражение в гравюре укиё-э.
Портрет Байсао (Ко Югаи) (1675-1736). Фрагмент свитка. Конец XIX - начало XX века. Бумага; тушь. Частная коллекция
В изображающей красавицу О-сэн гравюре “О-сэн тяя” (“Чайный домик О-сэн”) Судзуки Харунобу, созданной около 1764-1772 годов, барышня преподносит кавалеру маленькую чашку на блюдце-подносике. За её спиной виден стеллаж с аккуратно расставленными чашками - все они по размеру и форме характерны для сэнтя. Также прекрасной О-сэн посвящены несколько листов работы Иппицусая Бунтё (раб. 1765-1795), на которых девушка изображается с чайными принадлежностями или в интерьерах с утварью для сэнтя, расставленной на этажерках или столиках. С начала XIX века сцены чаепития в “веселых кварталах” становятся у мастеров гравюры особо популярными: многочисленны примеры работ художников школ Утагава и других, специализировавшихся в жанре бидзинга (“изображение красавиц”).
В частных домах подача чая приобретает роль жеста гостеприимства. Такое распространение обиходного варианта чайной церемонии сэнтя шло параллельно с духовным и интеллектуальным освоением новой традиции, имевшей глубокие корни в религиозной философии и этике.
Начало ритуального чаепития сэнтя в Японии связано с монахами буддийской школы Обаку (одной из школ буддизма чань).
Особая роль в распространении зеленая чая среди буддистов Японии принадлежала мастеру Ингэну (1592-1673), настоятелю монастыря Ванфуси, иммигрировавшему в Японию в начале правления династии Цин в Китае. Ингэг и его последователи отмечали, что традиционный японский ритуал тя-но ю, став частью официального церемониала аристократии, заместил духовное содержание чаепития демонстрацией богатства. Как отмечает А.Н. Игнатович, “глубинные религиозные основы чайного действа, на которых делали акцент Сэн Рикю, Сэн Сотан и их ортодоксальные последователи, отошли на второй план”.
В попытках остановить обмирщение и вульгаризацию старой чайной церемонии мастера тя-но ю в начале XVIII века были вынуждены произвести пересмотр современной им практики, ввести строгую регламентацию утвари и ритуала и, в общем, встать на позиции формализации и консервации наследия старых мастеров.
Формализация тя-но ю вызвала немедленную критику со стороны многих ее прежних приверженцев, в первую очередь - литераторов, художников и ученых. Истинный характер изначальных чайных практик, по мнению последователей Ингэна, сохранялся лишь в школе Обаку, где отдавали предпочтение китайскому листовому чаю. В этих вновь привезенных из Китая традициях сочетались духовная чистота и скромность. Ингэн, для поддержания практики сэнтя, распорядился выращивать чайное дерево для монастырских нужд. Хотя в середине XVIII века именно этот мастер был признан патриархом новой чайной традиции, сам он не предпринимал никаких шагов к популяризации нового чая. В монастырях чай не был принятым ритуалом: отсутствовали особые павильоны или помещения для чайных собраний, чаепитие оставалось частным делом монахов и ученых “китайских научных школ” в Японии.
Среди таких ученых был Исикава Дзёдзан (1583-1672), выходец из самурайского сословия, представлявший традицию сэнтя в Киото. Исикава Дзёдзан был ученым-конфуцианцем и признанным поэтом канси, китайской поэзии. Именно благодаря его разносторонней научной и литературной деятельности эстетические и этические ценности сэнтя стали ассоциироваться с поэтическим понятием фурю. Фурю ( дословно: “течение по ветру”) было китайским термином для обозначения придворной элегантности и утонченности, пришедшим в японский язык в VIII веке.
Дзёдзан считается основателем ритуала сэнтя, хотя, как и Ингэн, не проводил никаких церемоний, используя чай только в рамках обычаев школы Обаку. Тем не менее к XVIII веку сложились все условия для того, чтобы чаепитие сэнтя оформилось в церемонию (сэнтядо). Для полноценного введения сэнтя в высокую культуру страны необходимо было составить корпус письменных свидетельств, подтверждающих авторитетность нового ритуала и его связь с традиционными духовными ценностями. Первые письменные источники, посвященные сэнтя в Японии, связаны с именем мастера Байсао (1675-1763).
...Продолжение следует...
Авторы: Арапова Т.Б., Егорова А.А.
"Введение к каталогу "Японские миниатюрные чайники в Эрмитаже "
Первая часть
Вторая часть
Портрет Байсао (Ко Югаи) (1675-1736). Фрагмент свитка. Конец XIX - начало XX века. Бумага; тушь. Частная коллекция
В изображающей красавицу О-сэн гравюре “О-сэн тяя” (“Чайный домик О-сэн”) Судзуки Харунобу, созданной около 1764-1772 годов, барышня преподносит кавалеру маленькую чашку на блюдце-подносике. За её спиной виден стеллаж с аккуратно расставленными чашками - все они по размеру и форме характерны для сэнтя. Также прекрасной О-сэн посвящены несколько листов работы Иппицусая Бунтё (раб. 1765-1795), на которых девушка изображается с чайными принадлежностями или в интерьерах с утварью для сэнтя, расставленной на этажерках или столиках. С начала XIX века сцены чаепития в “веселых кварталах” становятся у мастеров гравюры особо популярными: многочисленны примеры работ художников школ Утагава и других, специализировавшихся в жанре бидзинга (“изображение красавиц”).
В частных домах подача чая приобретает роль жеста гостеприимства. Такое распространение обиходного варианта чайной церемонии сэнтя шло параллельно с духовным и интеллектуальным освоением новой традиции, имевшей глубокие корни в религиозной философии и этике.
Начало ритуального чаепития сэнтя в Японии связано с монахами буддийской школы Обаку (одной из школ буддизма чань).
Особая роль в распространении зеленая чая среди буддистов Японии принадлежала мастеру Ингэну (1592-1673), настоятелю монастыря Ванфуси, иммигрировавшему в Японию в начале правления династии Цин в Китае. Ингэг и его последователи отмечали, что традиционный японский ритуал тя-но ю, став частью официального церемониала аристократии, заместил духовное содержание чаепития демонстрацией богатства. Как отмечает А.Н. Игнатович, “глубинные религиозные основы чайного действа, на которых делали акцент Сэн Рикю, Сэн Сотан и их ортодоксальные последователи, отошли на второй план”.
В попытках остановить обмирщение и вульгаризацию старой чайной церемонии мастера тя-но ю в начале XVIII века были вынуждены произвести пересмотр современной им практики, ввести строгую регламентацию утвари и ритуала и, в общем, встать на позиции формализации и консервации наследия старых мастеров.
Формализация тя-но ю вызвала немедленную критику со стороны многих ее прежних приверженцев, в первую очередь - литераторов, художников и ученых. Истинный характер изначальных чайных практик, по мнению последователей Ингэна, сохранялся лишь в школе Обаку, где отдавали предпочтение китайскому листовому чаю. В этих вновь привезенных из Китая традициях сочетались духовная чистота и скромность. Ингэн, для поддержания практики сэнтя, распорядился выращивать чайное дерево для монастырских нужд. Хотя в середине XVIII века именно этот мастер был признан патриархом новой чайной традиции, сам он не предпринимал никаких шагов к популяризации нового чая. В монастырях чай не был принятым ритуалом: отсутствовали особые павильоны или помещения для чайных собраний, чаепитие оставалось частным делом монахов и ученых “китайских научных школ” в Японии.
Среди таких ученых был Исикава Дзёдзан (1583-1672), выходец из самурайского сословия, представлявший традицию сэнтя в Киото. Исикава Дзёдзан был ученым-конфуцианцем и признанным поэтом канси, китайской поэзии. Именно благодаря его разносторонней научной и литературной деятельности эстетические и этические ценности сэнтя стали ассоциироваться с поэтическим понятием фурю. Фурю ( дословно: “течение по ветру”) было китайским термином для обозначения придворной элегантности и утонченности, пришедшим в японский язык в VIII веке.
Дзёдзан считается основателем ритуала сэнтя, хотя, как и Ингэн, не проводил никаких церемоний, используя чай только в рамках обычаев школы Обаку. Тем не менее к XVIII веку сложились все условия для того, чтобы чаепитие сэнтя оформилось в церемонию (сэнтядо). Для полноценного введения сэнтя в высокую культуру страны необходимо было составить корпус письменных свидетельств, подтверждающих авторитетность нового ритуала и его связь с традиционными духовными ценностями. Первые письменные источники, посвященные сэнтя в Японии, связаны с именем мастера Байсао (1675-1763).
...Продолжение следует...
Авторы: Арапова Т.Б., Егорова А.А.
"Введение к каталогу "Японские миниатюрные чайники в Эрмитаже "
Первая часть
Вторая часть