Ответы на комментарии и не только…
Я хочу поблагодарить вас, дорогие френды, за комментарии. Они интересные и какие-то хорошие, культурные.
Я знаю про сербский и хорватские языки и письменность. Когда я занималась информацией в области архитектуры, то работала с югославскими журналами, переводила и писала рефераты. Что идиш - один из германских языков, я тоже знаю. А вот о языке сефардов ладино я узнала только из комментария. Я наивно полагала, что все европейские евреи говорили на одном языке, могла бы и догадаться, но не задумывалась об этом. Раз уж заговорили на эту тему, стоит вспомнить народы советской Средней Азии. Советская власть перевела их на кириллицу, превратив наследников древней цивилизации в младописьменные народы.
Насчет того, что теперь появился такой взгляд на человека: «Скажи за кого ты голосуешь, и я скажу, кто ты». Читательница пишет, что на самом деле это никому не интересно и ничего не говорит о личности. Я с этим не совсем согласна. Если человек голосует за «Яблоко», то это значит, что он не коммунист, не националист и не сторонник олигархии - слияния власти и капитала. А если у избирателя «Яблока», как у личности, плохой характер или он храпит во сне, то мне, живя с ним в одной палате, легче вынести проявление дурного характера и храп, чем сталинизм, дремучую ксенофобию или преклонение перед деньгами.
Я никогда не рассматривала уклонение Путина от встреч с Обамой, как проявление расизма. Интересная точка зрения. Действительно, ведь он встречался с другими, белыми президентами США, когда у нас с этой страной было не меньше разногласий. Все его объяснения причин отказа от встречи - нелепые. Если весь мир считает, что Путин расист, то это, конечно, делает честь и ему, и России, и нам с вами, выбравшим его президентом.
Меня очень обрадовал комментарий kavka85. Она ведь могла и не написать его, полениться, но, к счастью, написала. После падения империи национализм стал у нас распространенной болезнью, а раньше и совсем давно он вовсе не был ментальной чертой. Теперь не часто встретишь русского совсем свободного от этой заразы. Тем более приятно встретить русского, который знает свою родословную, и она для него важна, и он уверен в чистоте своей крови и при этом свободен от национализма.
Раз мы коснулись национального, я позволю себе сделать отступление и рассказать историю, которую я узнала от своего племянника, художника, живущего в Финляндии. Может быть, кто-нибудь помнит, я рассказывала, что два моих племянника нашли меня по интернету. Их отца, моего двоюродного брата, я видела последний раз перед войной, он на 5 лет моложе меня. После войны мы искали их и не нашли, думали, что в оккупации они погибли. Но все оказалось не так, они выжили. Мой брат в оккупации при свете коптилки самостоятельно прошел школьный курс старших классов, после войны сдал экзамен на аттестат зрелости, поступил в институт, женился, родил двух сыновей. Прожил хорошую жизнь и умер за один год до того, как его сыновья нашли меня в интернете. А если бы это случилось раньше, мы могли бы с братом встретиться. И моя мама не ушла бы с мыслью о трагедии, произошедшей с семьей ее брата. Как бы она обрадовалась, если бы узнала то, что узнала я.
Но я не об этом. Мой племянник, художник, рассказал мне историю о француженке арт-дилере (я уже писала о ней год назад, назовем ее Моник, нужно же ее как-то называть), которая купила большой замок в горах, принадлежавший когда-то катарам. Катары - религиозное движение ХI-ХIV веков, противостоявшее Римско-католической церкви. Кому он принадлежал позже, я знаю. Но после войны он пустовал и разрушался. Моник купила его для того, чтобы устроить там убежище-прибежище для художников, как Абрамыцево или Талашкино, только больше. Художники могли бы там жить и работать. Она бы устроила бы там галерею, где показывала бы их картины и продавала бы их туристам, посещающим это красивое, но еще не раскрученное место, она бы его раскрутила. На случай, если картины будут плохо продаваться, она собиралась там устроить туристическую гостиницу, чтобы был какой-то постоянный доход. Гостиничным бизнесом она никогда не занималась и не интересовалась, но считала, что, к сожалению, придется содержать гостиницу. Когда она начинала ремонт и реставрацию, у неё в замке висела только одна картина - картина моего племянника Виктора Хощянского. Это было более года, и мой племянник начал рассказывать мне об этой затее Моник сразу же, как только мы с ним познакомились. Когда Моник уже давно много сделала, горный поток все это смыл. Оказалось, что такое здесь бывает часто. Но Моник не отчаялась, не опустила руки, а построила сток для горных вод в обход замка, и начала всё сначала. Были и еще неожиданные неприятности, например, в уже отремонтированных помещениях на штукатурке появилась какая-то отвратительная дурно пахнущая плесень. Пришлось штукатурку счищать, каменные стены подвергнуть дезинфекции и потом покрасить. Словом, Моник два-три раза начинала все сначала. Но теперь все почти закончено. Уже решаются интерьеры, расставляется мебель, выбираются картины и рамы к ним. В этом процессе участвует художественная общественность. Моник устраивает конкурсы, проводит опросы.
А теперь самое интересное. О работе и планах Моник узнало французское правительство, или Министерство культуры, или кто-то там еще, и ей без всякой ее просьбы государство выделило довольно большую сумму денег. Власти Франции решили, что то, что делает Моник полезно для развития искусства и культуры Франции, и ее культурного влияния в мире. Для Моник это было полной неожиданностью. Теперь она очень рада, что не придется возиться с гостиницей. Я, собственно, ради этой концовки, которую сообщил мне мой племянник только вчера по телефону, всю эту и историю и рассказала. Чтобы вы могли сравнить отношение к национальному искусству и культуре французской власти и нашей. В нашем новом бюджете соотношение расходов на культуру и на армию, как один рубль к одному миллиону рублей. Я сама в этом не разбираюсь, это мне сообщил мой друг - государственный чиновник высокого ранга. Он сказал, что на бюджет страшно смотреть. Видно, мы рассчитываем отношение к нашей стране ее положение в мире обеспечить исключительно силой. Неужели воевать собираемся? Теперь жизненное пространство завоевывают не оружием, а вывозом капитала. Строят предприятия в других странах. Наши богачи тоже вывозят капитал, но не на пользу России. Впрочем, я думаю, наши власти понимают это все не хуже нас. Они просто хотят подкормить армию, для того, чтобы на сытую и всем довольную армию можно было надежно опереться, если народ вздумает выразить недовольство.
Вернемся к ответам на комментарии. Спрашивают, в какой больнице я лежала. Я лежала в Московской офтальмологической клинической больнице в Мамоновском переулке. Лежала я в третьем отделении. Еда во всех отделениях одинаковая, но условия проживания разные. В других отделениях палаты большие и туалетов на все отделении два - женский и мужской. Шеф-повар больницы прочтет то, что я о нем написала. Одна из медсестер, моя любимая, читает наш ЖЖ, и врач, та что полурусская и полупуштунка, спрашивала, как нас найти в интернете.
Спасибо, за пожелания здоровья. Я здорова. Вот только зрение подкачало и правая нога. Мой племянник Тареев, хирург-травматолог, обещает мне ногу вылечить, ну а зрению уж ничем не поможешь, так и буду доживать почти слепая, между прочим, как Белла Ахмадулина. Буду писать посты вслепую, посмотрим, что получится. Мне кажется, мое плохое зрение на качестве текста уже отражается.
Я знаю про сербский и хорватские языки и письменность. Когда я занималась информацией в области архитектуры, то работала с югославскими журналами, переводила и писала рефераты. Что идиш - один из германских языков, я тоже знаю. А вот о языке сефардов ладино я узнала только из комментария. Я наивно полагала, что все европейские евреи говорили на одном языке, могла бы и догадаться, но не задумывалась об этом. Раз уж заговорили на эту тему, стоит вспомнить народы советской Средней Азии. Советская власть перевела их на кириллицу, превратив наследников древней цивилизации в младописьменные народы.
Насчет того, что теперь появился такой взгляд на человека: «Скажи за кого ты голосуешь, и я скажу, кто ты». Читательница пишет, что на самом деле это никому не интересно и ничего не говорит о личности. Я с этим не совсем согласна. Если человек голосует за «Яблоко», то это значит, что он не коммунист, не националист и не сторонник олигархии - слияния власти и капитала. А если у избирателя «Яблока», как у личности, плохой характер или он храпит во сне, то мне, живя с ним в одной палате, легче вынести проявление дурного характера и храп, чем сталинизм, дремучую ксенофобию или преклонение перед деньгами.
Я никогда не рассматривала уклонение Путина от встреч с Обамой, как проявление расизма. Интересная точка зрения. Действительно, ведь он встречался с другими, белыми президентами США, когда у нас с этой страной было не меньше разногласий. Все его объяснения причин отказа от встречи - нелепые. Если весь мир считает, что Путин расист, то это, конечно, делает честь и ему, и России, и нам с вами, выбравшим его президентом.
Меня очень обрадовал комментарий kavka85. Она ведь могла и не написать его, полениться, но, к счастью, написала. После падения империи национализм стал у нас распространенной болезнью, а раньше и совсем давно он вовсе не был ментальной чертой. Теперь не часто встретишь русского совсем свободного от этой заразы. Тем более приятно встретить русского, который знает свою родословную, и она для него важна, и он уверен в чистоте своей крови и при этом свободен от национализма.
Раз мы коснулись национального, я позволю себе сделать отступление и рассказать историю, которую я узнала от своего племянника, художника, живущего в Финляндии. Может быть, кто-нибудь помнит, я рассказывала, что два моих племянника нашли меня по интернету. Их отца, моего двоюродного брата, я видела последний раз перед войной, он на 5 лет моложе меня. После войны мы искали их и не нашли, думали, что в оккупации они погибли. Но все оказалось не так, они выжили. Мой брат в оккупации при свете коптилки самостоятельно прошел школьный курс старших классов, после войны сдал экзамен на аттестат зрелости, поступил в институт, женился, родил двух сыновей. Прожил хорошую жизнь и умер за один год до того, как его сыновья нашли меня в интернете. А если бы это случилось раньше, мы могли бы с братом встретиться. И моя мама не ушла бы с мыслью о трагедии, произошедшей с семьей ее брата. Как бы она обрадовалась, если бы узнала то, что узнала я.
Но я не об этом. Мой племянник, художник, рассказал мне историю о француженке арт-дилере (я уже писала о ней год назад, назовем ее Моник, нужно же ее как-то называть), которая купила большой замок в горах, принадлежавший когда-то катарам. Катары - религиозное движение ХI-ХIV веков, противостоявшее Римско-католической церкви. Кому он принадлежал позже, я знаю. Но после войны он пустовал и разрушался. Моник купила его для того, чтобы устроить там убежище-прибежище для художников, как Абрамыцево или Талашкино, только больше. Художники могли бы там жить и работать. Она бы устроила бы там галерею, где показывала бы их картины и продавала бы их туристам, посещающим это красивое, но еще не раскрученное место, она бы его раскрутила. На случай, если картины будут плохо продаваться, она собиралась там устроить туристическую гостиницу, чтобы был какой-то постоянный доход. Гостиничным бизнесом она никогда не занималась и не интересовалась, но считала, что, к сожалению, придется содержать гостиницу. Когда она начинала ремонт и реставрацию, у неё в замке висела только одна картина - картина моего племянника Виктора Хощянского. Это было более года, и мой племянник начал рассказывать мне об этой затее Моник сразу же, как только мы с ним познакомились. Когда Моник уже давно много сделала, горный поток все это смыл. Оказалось, что такое здесь бывает часто. Но Моник не отчаялась, не опустила руки, а построила сток для горных вод в обход замка, и начала всё сначала. Были и еще неожиданные неприятности, например, в уже отремонтированных помещениях на штукатурке появилась какая-то отвратительная дурно пахнущая плесень. Пришлось штукатурку счищать, каменные стены подвергнуть дезинфекции и потом покрасить. Словом, Моник два-три раза начинала все сначала. Но теперь все почти закончено. Уже решаются интерьеры, расставляется мебель, выбираются картины и рамы к ним. В этом процессе участвует художественная общественность. Моник устраивает конкурсы, проводит опросы.
А теперь самое интересное. О работе и планах Моник узнало французское правительство, или Министерство культуры, или кто-то там еще, и ей без всякой ее просьбы государство выделило довольно большую сумму денег. Власти Франции решили, что то, что делает Моник полезно для развития искусства и культуры Франции, и ее культурного влияния в мире. Для Моник это было полной неожиданностью. Теперь она очень рада, что не придется возиться с гостиницей. Я, собственно, ради этой концовки, которую сообщил мне мой племянник только вчера по телефону, всю эту и историю и рассказала. Чтобы вы могли сравнить отношение к национальному искусству и культуре французской власти и нашей. В нашем новом бюджете соотношение расходов на культуру и на армию, как один рубль к одному миллиону рублей. Я сама в этом не разбираюсь, это мне сообщил мой друг - государственный чиновник высокого ранга. Он сказал, что на бюджет страшно смотреть. Видно, мы рассчитываем отношение к нашей стране ее положение в мире обеспечить исключительно силой. Неужели воевать собираемся? Теперь жизненное пространство завоевывают не оружием, а вывозом капитала. Строят предприятия в других странах. Наши богачи тоже вывозят капитал, но не на пользу России. Впрочем, я думаю, наши власти понимают это все не хуже нас. Они просто хотят подкормить армию, для того, чтобы на сытую и всем довольную армию можно было надежно опереться, если народ вздумает выразить недовольство.
Вернемся к ответам на комментарии. Спрашивают, в какой больнице я лежала. Я лежала в Московской офтальмологической клинической больнице в Мамоновском переулке. Лежала я в третьем отделении. Еда во всех отделениях одинаковая, но условия проживания разные. В других отделениях палаты большие и туалетов на все отделении два - женский и мужской. Шеф-повар больницы прочтет то, что я о нем написала. Одна из медсестер, моя любимая, читает наш ЖЖ, и врач, та что полурусская и полупуштунка, спрашивала, как нас найти в интернете.
Спасибо, за пожелания здоровья. Я здорова. Вот только зрение подкачало и правая нога. Мой племянник Тареев, хирург-травматолог, обещает мне ногу вылечить, ну а зрению уж ничем не поможешь, так и буду доживать почти слепая, между прочим, как Белла Ахмадулина. Буду писать посты вслепую, посмотрим, что получится. Мне кажется, мое плохое зрение на качестве текста уже отражается.