"Голая королева" Людмила Исаковна. Окончание.
Телефонный звонок как команда: вперед!
Параллельно с общественной жизнью я еще служила няней Геночки. Как-то Людмила Исааковна попросила меня посидеть с Геночкой, потом второй раз - посидеть с Геночкой. Третий раз - переночевать с Геночкой. Таким образом, я стала бесплатным бебиситтером.
Я мчалась по каждому звонку - ей надо уехать, вечером у неё встреча по работе… У меня тогда начинались личные отношения, и самый вопиющий случай "вызова" меня был как раз связан с молодым человеком (тоже извращенный нарц, про него снят фильм "Опасные связи", я в роли Сесиль). Я была у него в тот вечер, вдруг прозвучал телефонный звонок, и я на ночь глядя поехала за город с очень сложными пересадками - можно сказать, из постели. Газлайтинг был такой силы, что она знала телефон моего молодого человека, то есть, я не представляла, что Людмила Исаковна не знает, где я. Родители могли этого не знать, но Людмила Исааковна - всегда. У меня сейчас не укладывается это в голове. Тогда это представлялось нормальным.
Таким образом, я была бесплатным помощником, пока пацану не стукнуло лет тринадцать. Я уже удивлялась, что меня просят с ним посидеть, но Людмила Исаковна каждый раз находила веские причины, по которым требовалась моя помощь. А я считала, что по гроб жизни обязана Людмиле Исаковне за её теплоту, за её принятие меня. Вычислить, что её теплота искусственна - я не могла, не была обучена жизнью.
Один нарц чует другого точно. В моем случае они друг друга терпеть не могли - Людмила Исаковна и мой «Вальмон», но в открытую войну не вступали. А однажды Людмила Исаковна даже, приплетая мистику и оккультизм, стала мне доказывать, что мой молодой человек - темной силы.
Людмила Исаковна использовала те же методы, что и он - то обаяние страшной силы, аж таешь от такого внимания к своей персоне, то - полный игнор или ледяное лицо. Первое время я эти перепады просто не замечала. Мама у меня похоже себя вела всю жизнь. Поэтому, чтобы я что-то почувствовала, Людмиле Исаковне пришлось посильнее раскачать эмоциональные качели. «Надо в общественной организации проявить иницитиву». Проявляю инициативу. «Нет, хуже дурака только дурак с инициативой». Надо позвонить. Позвонила. «Не надо было звонить, ты всё испортила». И такие качели были на каждом шагу.
Я вот сейчас думаю, почему она так долго держала меня рядом? Я была слишком ресурсна? Нет. Я была маленькая глупенькая девочка, считающая себя суперсамостоятельным человеком (14 лет, напоминаю, потом 19, человек на много-много лет старше воспринимается как авторитет, да ещё такой "теплый и душевный"). Я летала как мячик от нарца-вальмона к нарцу Людмиле Исаковне, и иногда приходила домой к нарцу-матери. Я нигде не чувствовала себя дома, я вообще не понимаю, где была тогда я. Меня не было. Внутри меня были - мой молодой человек, Людмила Исаковна и моя мама. Я должна была по свистку бежать и снимать трусы перед молодым человеком, потом так же по свистку бежать сидеть с Геночкой, потом делать то, что скажет мама и бежать, если кому-то из подруг было плохо и нужно было поговорить. Сейчас я удивляюсь, что тогда не сошла с ума.
Запрет на обиды
Я много и много раз срывалась с крючка, но меня всегда приводили в чувство так, что я чуть не рыдала. На коленях не ползала, но была морально к этому готова, похоже. А однажды сказала: если Людмила Исаковна прикажет пригнуть с крыши, я прыгну. Причем даже в момент говорения фразы я понимала, что так не должно быть, тем не менее, знала, что я это сделаю.
Сажание меня на крючок продолжалось лет десять. Когда я крепко сидела на нем, мне предъявили соперника. Людмила Исааковна пошла преподавать что-то типа этики или в этом духе. И там тоже стала вести кружок. В вузе это называется - дополнительные занятия. И была там девочка, которой Людмила Исаковна восхищалась, и всё время мне про неё рассказывала. Зависть, ревность и обиды в наших отношениях были запрещены, да я их давно разучилась испытывать. Я уже была так вымотана семейными неурядицами, непонятной личной жизнью и странными отношениями с Людмилой Исаковной, что мне было, в принципе, пофиг. Главное - что икона в виде Людмилы Исааковны была рядом. Мне уже нужно было её внимание как воздух. Без него я не жила.
Тем не менее, я всё равно слышала, когда она высказывала мысль, противоположную моим ценностям, но я думала, что это я не права, значит, надо изменить моё мнение. Конкретный пример. Основатели нашего культурологического течения в своих статьях много внимания уделяют женскому вопросу - что женщина не должна находиться в униженном положении, что нельзя из женщины делать куклу для удовольствия или машину для рождения детей. И Людмила Исаковна на своих лекциях также поднимала этот вопрос. Тем не менее, в личном разговоре она однажды обронила: "Да вообще, зачем женщины в космос летают, детей рожать там, что ли?" Я очень удивилась, но возразить не могла, мало того, стала думать, что это я неправильная, раз мечтаю, чтобы в космос летали все - и женщины, и мужчины.
И вот эта невозможность принять позицию Людмилы Исаковны и одновременно ее давящий авторитет меня просто разрывали на части. В таких ситуациях люди уходят в смерть, я не ушла туда только по религиозным соображениям.
Из бытовых вещей. Они с новым мужем искали себе съемную квартиру. Я предложила им квартиру, из которой только что съехали мои подруги. Перед тем, как заселиться, она намекнула, что хорошо бы помочь с уборкой. Только сейчас до меня доходит подтекст - «ты за своими подругами и мой, что я, должна, что ли?» Я помчалась, естественно!
Я мыла кухню - встала на колени, чтобы достать пол под плитой. Она вошла: "что ж ты на коленях-то стоишь?" А буквально через полчаса вопрос: "А ты воду-то сколько раз меняла, до чистой дошла?" То есть, я должна была несколько раз поменять воду, чтобы в ведре она была после мытья пола чистая-чистая. Это всё говорилось таким тоном, как будто она мне истину открывает. Вот это ощущение короны на голове было постоянное. Когда читаю воспоминания об Анне Ахматовой, как её королевой все называли, и она воспринимала это как само собой разумеющееся - в голове возникает Людмила Исаковна.
Про мужчин. Мне говорилось: "Раз у меня три мужа, знаешь, сколько любовников было?"Она рекламировала мне камасутру, книгу Ошо "Сексуальная энергия или освободившийся дракон". Про Ошо сейчас многое известно, нехорошее. Представляете, какая каша у меня в голове была - астрология, мистика, Ошо, Кастанеда...
Пыталась со мной поговорить о сексуальных позах, практиках - при этом пафосно вещала про "нефритовый стержень". Это сейчас все смеются над этим выражением, а в начале 90-х для меня это было как откровение! А в это же самое время мой другой перверзный нарцисс заставлял такие вещи делать в постели и не только в постели, что я ни-ко-му не могла об этом рассказать. Даже ей, человеку, которому доверяла.
Одно время я подозревала, что она меня со своим старшим сыном свести хочет. У неё в родном городе умерла мать, которая воспитала старшего сына, и мальчик в 12-13 был предоставлен сам себе где-то год. Жил один в квартире. Он поэт, я его нашла сейчас на стихи.ру по реальными именем и фамилией. По складу характера - инвертированный нарцисс, похоже. Пил.
Когда он хотел устроиться на работу, где проверяют психическое здоровье, проверку он не прошел - диагностировали шизофрению. Она об этом говорила так: «У меня не может быть такого сына, и вообще, шизофрения - это не диагноз, врачи ещё сами не разобрались с непонятными людьми».
Знаток «мелких душонок»
По ее требованию я должна была вести пять дневников - просто дневник, дневник о снах, дневник о необычных моментах, и два ещё каких-то. Я попыталась поначалу - но не пошло.
Я познакомила всех моих подруг с ней. Постепенно не осталось ни одной. Про самую близкую мою подругу сказала - "у неё мелкая душонка". Может, уже к тому времени наши отношения с подругой исчерпали себя, но слышать такое определение мне было неприятно, возразить я не могла, но поддерживать этот разговор не стала. У этой подруги были не совсем удачные личные отношения - то ли к 30-ти никого не было совсем, то ли сексуальные опыты неудачные, достоверно не знаю, а сама не лезла с расспросами, а Людмила Исаковна же позиционировала себя как психолог. Ну я и отправила свою подругу к ней, тем более, что подруга Людмилу Исаковну уже знала. Сейчас я представляю, как Людмила Исаковна наслаждалась всеми нашими девичьими тайнами, а потом и женскими.
Людмила Исаковна разрушала всё, что мне нравилось. Я работала в одном месте - нужно было унизить, сначала уважительно отозвавшись, но потом - всё равно унизить. Я ушла в продавцы книг - Людмила Исаковна заявила, что это недостойная профессия. Из книжного магазина я ушла в техническую фирму, проработала там несколько лет, но я уже была умнее и тщательно скрывала от «богини», где работаю.
В общем, я была постоянно в напряжении. Я не могла отдаться ни работе, ни личной жизни, ни общению с родителями, я всё время ждала звонка (помните у Цоя - «телефонный звонок как команда вперед», может, его тоже так мучали?). И это всё на фоне того, что в личной жизни у меня тоже был перверзный нарцисс с классическими холодными душами, соковыжималкой и с унижающим сексом. К 2004 году я была полностью разрушена - физически, морально, финансово, а меня еще продолжали дожимать…
Сливала меня Людмила Исаковна тоже «красиво». Сначала я была ограничена во времени на телефонные разговоры. Раньше, когда Людмила Исаковна мне звонила, мы могли проговорить и час, и полтора. В основном, говорила она. А в конце, когда она мне сделала выговор, что я занимаю много времени на телефон, когда я, выдрессированная окончательно, позвонила и спросила, есть ли у неё десять минут, было сказано: «десять минут - слишком много». (= «Ты не достойна моего общения!»).
Это мерзкое слово «счастье»
Мы ещё не расстались в полном смысле слова. Но лично я с ней рассталась - удалила её письма и поставила в черный список. Последние пару-тройку лет я её поздравляла с праздниками - Новый год и День рождения. За неделю у меня резко портилось настроение, я становилась агрессивной. Я осознавала, что не хочу ей писать, но как же! Она же столько сделала для меня (по итогу - ничего вообще). И я заставляла себя писать ей из благодарности. И мне было очень стыдно за моё нежелание её поздравлять.
В одном из последних писем, когда я поздравляла её с днем рождения, я пожелала ей счастья. В ответном письме её перекорежило - она терпеть не может это слово (один мой нарц терпеть не мог слово «фланировать», другому нужно обязательно сказать «до свидания», в общем, в ресурсах о перверзных нарциссах эта характерная черта описана - нелюбовь к какому-то определенному слову).
Я вашу книгу читала и понимала, что она прямо образец перверзного нарцисса. Я уверена, если вы с ней познакомитесь, она вас очарует. Маска социальной нормальности там отличная.
В общем, «повезло» мне четверть века общаться со святой. Только, как я понимаю, не со святой, а со святошей…