Ирбитская слобода*. Серия 2. XVIII век - перетягивание каната
Дело в том, что главные грузы в Сибирь шли после Макарьевской ярмарки (июль) - в августе, сентябре (и особенно, в начале зимы). Исеть в эти месяцы была безусловно негодна для сплава, и грузы шли к старинному, давно сформировавшемуся транспортному центру Сибири - Тюмени. Предвесенние грузы были невелики, да вряд ли имело смысл ждать паводка в Екатеринбурге, так как от Тюмени они могли грузиться на более крупные суда, что окупало разницу в расстоянии. Товары, шедшие на Ирбитскую ярмарку, не нуждались в перегрузке и задерживались только для уплаты пошлины [1]. Одним словом, Тюмень, чрезвычайно удачно расположенная на значительной реке, на скрещении официальной дороги в Сибирь (через Соликамск - Верхотурье) и вновь возникающей через Кунгур с давно сложившимися уже торговыми отношениями, не давала развиться более молодым центрам на Исети и, в частности, Екатеринбургу, тем более, что Исеть около Екатеринбурга была слаба в транспортном отношении даже для того времени. Известно, что при отсутствии моторов прогресс в транспортной технике шел исключительно за счет увеличения судов [2] и, следовательно, предъявлялись все более серьезные требования к судоходным качествам реки [3].
Особое положение в торговых отношениях между Европейской Россией и Азиатской, и, можно даже сказать, между Европой и Азией, занимала Ирбитская ярмарка [4], которая к этому времени уже стала составной частью всероссийской ярмарочной торговли, войдя в определенное соотношение по срокам и товарному ассортименту с
главной ярмаркой России - Макарьевской. Это значит, что азиатские товары, закупавшиеся зимой на Ирбитской ярмарке, появлялись летом на Макарьевской, и, наоборот: европейские товары Макарьевской ярмарки привозились для Сибири и частично других частей Азии на Ирбитскую.
Макарьевская ярмарка была в узле водных путей. Этим обычно и объясняют успешность ее развития. Ирбитская ярмарка, была зимней, водные пути для нее были менее важны. Правда, многие товары могли бы ждать весеннего паводка, но значение этого обстоятельства ограничивалось преимущественно Обским бассейном. Дело, однако, в том, что и в отношении сухопутных коммуникаций расположение Ирбита весьма заурядно.
Начало торга мы объяснили в предыдущем разделе, полагая, что главной причиной его возникновения было расположение Ирбита в центре первого хлебного района Сибири и то, что он заменил Туринск в качестве станционной остановки на полпути между Верхотурьем и Тюменью после приложения через него так называемого «Слободского» тракта.
Все это вполне объясняло появление крупной ярмарки, но все же довольно ограниченного масштаба.
Между тем ярмарка, как говорилось выше, получила всероссийское значение и проявила замечательную устойчивость, несмотря на многочисленные впоследствии попытки перевести ее в более, казалось бы, удобные места. Такими конкурентами Ирбита были Екатеринбург и Тюмень. Казалось бы, что оба города расположены гораздо выгоднее с точки зрения обычных в экономической географии логических конструкций: Екатеринбург - на наиболее удобной грунтовой дороге между Европейской Россией и Сибирью, в узле водных путей и в центре горнозаводского района; Тюмень - также в стыке грунтовых и водных путей со старинными связями в сторону востока и запада. Однако здесь мы имеем интересный в теоретическом отношении пример, указывающий, как это будет видно из дальнейшего, на недостаточность обычных представлений о выгодах экономико-географического положения - представлений, не учитывающих частных интересов различных социальных групп. Загадка местонахождения Ирбитской ярмарки настолько поражала некоторых авторов, что они даже писали о том, что ярмарки вообще устанавливаются «в силу какой-то роковой случайности» [5].
Между тем, просмотр материалов, относящихся к истории Ирбитской ярмарки [6], убеждает в том, что именно борьба между Екатеринбургом, за которым стояло русское купечество, и Тюменью, которая была удобнее сибирскому купечеству, способствовала возвышению этого нейтрального пункта. Нужно заметить, что при гужевом транспорте 150-200 верст, которые нужно было пройти грузам от Ирбита до Тюмени из России, или, наоборот, из Ирбита до Екатеринбурга при направлении из Сибири, имели значение, увеличивая (для русской или сибирской стороны) транспортные издержки и замедляя оборот. Еще важнее было для сибирских купцов из отдаленных мест успеть попасть по зимнему пути обратно домой, тем более, что ярмарка - вначале январская - была перенесена на февраль, так как иначе к ней не поспевали китайские товары [7]. При окончании же в марте заенисейскому купцу (а оттуда шел главный товар - пушнина) приходилось при возвращении домой с громоздкими товарами дорожить каждым днем, чтобы не попасть в распутицу.
В характеризуемый период Ирбитская ярмарка подвергалась атакам со стороны начальников горных уральских заводов В. Н. Татищева и В. И. Геннина. В. Н. Татищев посетил ярмарку в 1721 г. почти сразу по приезде на Урал. Он нашел, что ярмарка не на месте (проезд по Соликамско - Верхотурской дороге удорожал стоимость товаров, по мнению Татищева, на 40%) и плохо организована (нет помещений для приезжих купцов, притеснения воевод и т. п.).
Татищев первый выдвинул идею перенесения ярмарки в Екатеринбург по следующим соображениям: 1) сокращение пути для русских купцов; 2) удобство водного пути по Чусовой в Россию; 3) не будет недостатка в домах для постоя; 4) привлечение к торговле башкир, благодаря чему улучшатся отношения с ними; 5) привлечение купцов к горнозаводскому делу; 6) возможность выгодной продажи железа на месте; 7) мастера и рабочие смогут получать доходы от ярмарки и вследствие этого будут работать на заводе при более низкой заработной плате.
В. Н. Татищев представил свои соображения в Берг-коллегию (Я. В. Брюсу). При этом он утверждал, что и купечество хочет перенесения ярмарки (очевидно, он учитывал лишь мнение купечества Европейской России).
В Центре, однако, к предложению В. Н. Татищева отнеслись осторожно - доходами с Ирбитской ярмарки слишком дорожили, чтобы поступить поспешно, легкомысленно. Вероятно, до Центра дошли и протесты отдельных групп купцов, не желавших перенесения.
Решено было ярмарку в Екатеринбурге организовать, не уничтожая Ирбитской, полагая, что свободная конкуренция покажет, где этой ярмарке удобней быть.
Ярмарка в Екатеринбурге была учреждена в 1723 г., но успеха не имела.
В. Н. Татищев, вернувшийся в 1734 г. на Урал, должен был бить отбой. 14 марта 1734 г. он писал, что хотя было представлено о том, чтобы Ирбитскую ярмарку перевести в Екатеринбург, «...токмо купечество просило чтоб не переносить. Которое, видится, хотя не сильны причины имело, однакож и я мню, что оную в той силе оставить» [8]. Этот «отбой» был, вероятно, следствием сопротивления заенисейских купцов - главных поставщиков пушнины [9].
Следовательно, главная сила Ирбита заключалась в том, что он был где-то на стыке предельных граней в смысле транспортных расстояний от центров Востока и Запада, которое минимально, а не максимально удовлетворяли обе стороны. Понятие географического положения, которое мыслится обычно как нечто цельное, в этом случае раздвоилось, и положение Ирбита создалось как компромисс, который, подобно всякому компромиссу, не полностью удовлетворял обе стороны [10]. Но все же Ирбит обладал, конечно, некоторым минимумом условий и в смысле удобств экономико-географического положения. Кроме указанного равновесия расстояний, важно и то, что он был все же на большом Сибирском тракте и вблизи образующегося нового тракта. Благоприятным в Ирбите было также сравнительно небольшое число всякого рода начальства, которое при тогдашних приказных порядках сильно стесняло купечество.
Забегая вперед, любопытно отметить, что в то время как, начиная с В. Н. Татищева, В. И. Геннина, многие крупные администраторы, особенно пермские губернаторы (например, К. Тюфяев), в которых персонифицировались интересы русского купечества, делали не мало усилий для перевода ярмарки в Екатеринбург, а сибирские деятели - в Тюмень (в частности, за Тюмень много хлопотал М. М. Сперанский, будучи сибирским генерал-губернатором, позднее генерал-губернатор Горчаков и др.) [11], Петербург, играя роль арбитра (опасаясь, конечно, неблагоприятных результатов для интересов казны), неизменно поддерживал Ирбит. С особой, быть может, яркостью это обстоятельство сказалось в 1790 г., когда сгоревшие дотла ярмарочные помещения в Ирбите, несмотря на протесты его конкурентов, были отстроены с помощью правительства (см. подробнее в IV главе).
[1] На то, что по Кунгурской дороге (следовательно, через Екатеринбург) шли почти исключительно грузы Макарьевской и Ирбитской ярмарок имеется определенное указание у М. Д. Чулкова, ук. соч., т. III, кн. 1, стр. 65.
[2] И. А. Шубин, Волга и волжское судоходство, М., 1927.
[3] Интересно привести хотя бы современные данные о среднегодовых расходах воды: Сылва у Кунгура - 60 м³/сек., Тура у Тюмени 200 м³/сек., Исеть у Екатеринбурга 3,5 м³/сек. См. «Атлас энергетических ресурсов СССР», т. II, в. 5, 1933, стр. 62, 71, 72 (характеристику Исети того времени мы приводили выше по Р. Н. Татищеву).
[4] Сюда в это время привозятся товары из Китая и Бухары и Западной Европы. I. G. Gmelin, ук. соч., Т. 1, S. 122.
[5] А. Xитров, К истории г. Ирбита, Ирбит, 1872.
[6] «Акты исторические», т. 4 и др.; М. Д. Чулков, Историческое описание российской коммерции; П.С.3., № 6563; Н.К. Чупин, Сборник статей, относящихся к Пермской губернии, Пермь, 1882 и «Словарь Пермской губернии», Пермь, 1873; А. Хитров, К истории города Ирбита (в этой работе опубликовано значительное количество документов, относящихся к Ирбиту); П. П. Пекарский, «Известия, собранные В. Н. Татищевым», «Записки Русского Географического общества», 1863, кн. 3; H.С. Попов, Хозяйственное описание Пермской губернии, Пермь, 1804; X. Мозель, Материалы по географии Пермской губернии, СПб , 1864; I. Gmelin, Reise durch Sibirien... Gottingen, T.1, 1751 г.; И. И. Лепехин, Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства, ч. 2, СПб , 1772 и др.
[7] X. Мозель, ук. соч., ч. 2, стр. 388.
[8] П.С.3., № 6563.
[9] А. Хитров, ук. соч., стр. 26 и след.; Н. К. Чупин, Сборник статей, относящихся к Пермской губернии, Пермь, 1882, стр. 54; П..С. 3. № 6563; П. П. Пекарский, «Известия, собранные, В. Н. Татищевым», «Записки Русского Географического общества, 1863 г.», кн. 3, стр. 110-128.
[10] Этот, не совсем обычный, аспект понятия географического положения пункта требует учета «борьбы местностей» (в классовом обществе) и вносит более глубокий социальный элемент, - но только конфигурации рек, дорог и т. п., но, прежде всего, должно учитываться соотношение экономических сил, приложенных к данной точке.
[11] Кроме упомянутых В. Н. Татищева, В. И. Геннина, М. М. Сперанского и др. на неудобства ярмарки указывали и ученые путешественники: И. И. Лепехин («Дневные записки»), А. Н. Радищев (Описание Тобольского наместничества, первая работа А. Н. Радищева о Сибири еще на пути в Илимск, в сб. «Советская этнография», т. VI-VII, 1947) и др.
В аргументации некоторых защитников переноса ярмарки заметна, однако, переоценка значения водных путей для связи Сибири с Европейской Россией. Так, например, И. И. Лепехин выдвигал главным аргументом переноса ярмарки в Екатеринбург то обстоятельство, что она будет поддерживаться почти сплошным водным путем от Восточной Сибири до Волги. Гораздо глубже на этот вопрос смотрел А. Н. Радищев, когда писал в «Письме о китайском торге», что «естественные причины» долго будут препятствовать «чтобы водяной путь сделался обыкновенным, которым бы производилося сообщение у Сибири с Россиею. Пространство великое препятствует судам совершить плавание в одно лето, а зима продолжается семь месяцев в Сибири и воды покрыты льдом». Только в будущем при серьезных переменах характера сибирской торговли А. Н. Радищев ждал некоторого увеличения грузового движения по водным путям Сибири (А. Н. Радищев, Полное собрание сочинений, т. 2, 1941, стр. 15).
Картинное описание ярмарки этого периода (1734 г.) см. I. G. Gmelin, ук. соч., Т. 1, S. 121-124.
*Иофа Л.Е. Города Урала. - М.: Географгиз, 1951. - с. 130-135