Сравнение картин Сандро Боттичелли и Фредерика Сэндиса
Ориана. Фредерик Сэндис. 1861 год
Когда я впервые увидела эту картину на выставке прерафаэлитов в Пушкинском музее, мне непременно захотелось сравнить ее с Портретом молодой женщины (Симонетты Веспуччи?) Сандро Боттичелли 1480 года.
Вот что говорит о Симонетте ее современник Полициано: "Не было ни единой женщины, завидовавшей ей, и все настолько хвалили ее, что это казалось вещью необыкновенной: так много мужчин любили ее без возбуждения и ревности, и так много дам восхваляли ее без злобы." Симонетта умерла в 23 года и как писал в воспоминаниях Лоренцо Медичи, "она внушала сострадание, но также и восхищение, ибо в смерти превосходила ту красоту, которую при жизни ее считали непревзойденной".
Смотрю на ее портрет и сразу - линия. Какую ни возьми, она мягкая, особенно линия, очерчивающая профиль и шею. Линия очень живая, не напряженная, но местами слегка вздрагивающая. Я дышу легко, неглубоко, тело расслабленное, но не вялое. И по нему как бы проходят волны, которые одна за другой приносят умиротворение и я погружаюсь в состояние внутреннего созерцания.
Дальше - ритмы. Линии волос перекликаются с мягкими складками платья, а жемчужины бусинки - с белой окантовкой лифа и рукава. Учащенные ритмы кос перекликаются с такими частыми ритмами тесьмы, идущей по лифу платья. Во всем этом очень много движения. Особенно в волосах, которые текут, как шелк, струятся и извиваются, и как волны, затухают где-то в пространстве. Я понимаю, что на этом контрасте еще сильнее ощущается это внутреннее спокойствие девушки.
Теперь цвет: нежный голубой с золотистым цветом волос, теплый красный (а местами он очень горячий). И черный фон, глухой. Все цвета деликатные, благородные, они не отвлекают внимание от самой Симонетты. Симонетта как будто и на небе, и на земле, хотя портрет написан спустя четыре года после ее смерти.
Рассмотрим внимательно картину "Ориана".
Ориана, в отличие от Симонетты, была персонажем вымышленным. В стихотворении сэра Альфреда Теннисона, опубликованного в 1857 году, рассказывается трагическая история об Ориане, которая, стоя на замковых стенах, смотрит, как ее возлюбленный сражается внизу на поле битвы, - и стрела из его лука случайно попадает в нее.
Глядя на картину, я сразу ощущаю некую жесткость. В линии профиля, в линиях волос.
Эта жесткость также есть в отделке ее накидки, напоминающей гнутый лист золотой фольги. Я присматривают к мазкам и вижу, что они как бы царапают поверхность. Мазок не мягкий, не нежный. Он какой-то колючий, острый, жестковатый.
Колорит. Безусловно, контрасты дополнительных цветов: яркий и открытый синий с золотым, красный и зеленый. Но меня немного смущают леденцовые оттенки губ и щек. И это создает некую искусственность. Я не могу сосредоточиться. Глаза разбегаются. Есть красивая девочка, но большего я не вижу, о чем-то большем эта картина мне не говорит.
Возможно, я не права, но мне кажется, это именно тот пример, который иллюстрирует тот факт, что есть разные уровни искусства, как говорит Любовь Михайловна: есть просто искусство, а есть шедевр.