Жан Фрис. Божественный котел. Руководство по магии кельтов
(C) перевод svart_ulfr
Вечно голодный котел
История Талиесина начинается с чародейского котла, и им же она завершается. Заставив молчать придворных бардов и напугав тем самым короля Мэлгона, Талиесин освободил принца Эльфина от серебряных цепей. Давайте посмотрим на финал «Истории Талиесина»:
«И он надоумил Эльфина сказать королю, что у него есть конь лучше и быстрее, чем все королевские кони. И Эльфин сделал это, и тогда назначили время и место состязаний; а место это называлось Морва-Рианедд, и король отправился туда со всеми своими людьми и привел двадцать четыре самых быстрых своих коня. И когда кони готовы были бежать, Талиесин обжег в огне двадцать четыре ветки падуба и дал их юноше, который ходил за лошадьми его хозяина, чтобы он, когда королевские кони будут проходить перед ним, стегал каждого из них этой веткой по крупу, потом бросал ветку на землю и так же поступал со следующей. Кроме того, Талиесин сказал ему, чтобы он бросил свою шапку на то место, где споткнется его собственный конь.
И юноша сделал это, стегнув каждого из королевских коней по крупу и бросив шапку туда, где споткнулся его конь. И к этому месту Талиесин привел хозяина, когда его конь выиграл состязания. И он попросил Эльфина выкопать там яму; и когда слуги вырыли яму достаточной глубины, они нашли там большой котел, полный золота. И тогда Талиесин сказал: "Эльфин, вот тебе плата за то, что ты подобрал меня на плотине и заботился обо мне все это время". Hа этом же месте образовалась яма с водой, что с тех пор зовется Пуллбайр» (пер. В. Эрлихмана)
Воистину, жизнь движется по кругу: юноша, прошедший инициацию в чреве волшебного котла, создает для своего владыки котел, дарующий богатства! Это два котла, упомянутые в истории, но хорошенько присмотревшись, мы обнаружим еще и третий. Вы не забыли о кожаной сумке? Кто-то возразит, что сумка не имеет ничего общего с котлом, и что она гораздо древнее. Кожаные мешки известны еще со времен палеолита. Некоторые так называемые «примитивные народы» в разных уголках Земли использовали такие мешки для приготовления пищи. Это возможно, если мешок находится на расстоянии от открытого огня, кожа достаточно влажная и огонь должным образом регулируется. В качестве альтернативы, можно вырыть небольшую ямку, в которую вставляется кожаный мешок: воду нагревают, опуская в нее раскаленные камни. Этот способ не безопасен - ведь некоторые камни могут разлететься на куски, едва попав в холодную воду. Тем не менее, так готовили пищу многие древние племена - например, охотники на оленей из Гённерсдорфа (средний Рейн), около 12 500 г. до н.э. (Кукенбург, 2000) По всей видимости, кожаный мешок - это предшественник котла, первая известная человечеству емкость, где преобразовывалась жидкость. Когда сам Талиесин попадает в такой мешок, это можно рассматривать как принесение себя в жертву, или же отождествление героя с сакральной пищей. Предшествовавшие этому события вызывают ряд вопросов. Почему прошедший инициацию Гвион Бах так испугался возвращения Керидвен, словно оно неизбежно сулило ему гибель? Задолго до возвращения чародейки к котлу, он уже знал о ее кровожадных намерениях - так не увидел ли он самого себя в качестве последнего ингредиента колдовского эликсира? Сорвал ли его побег все планы ведьмы, для которой убийство Гвиона было последним этапом ритуала? Мы не можем сказать на сей счет ничего определенного, но очевидно, что Талиесин прошел через два котла - чрево Керидвен и кожаный мешок, - прежде чем возродился как мудрый провидец. Котел знаний в этом случае тождественен котлу жизни и смерти.
Чтобы читателю было понятно значение котла в языческих культах древней Европы, я приведу пару удивительных историй. Одну из них нам поведает нам котел позднего Бронзового века. Задолго до появления германцев и кельтов, жители Центральной Европы хоронили своих мертвецов в курганах и, вероятно, сопровождали похороны особыми ритуалами. До нас дошло некоторое количество археологических памятников этого периода, но мы очень мало знаем о связанных с ними религиозных обрядах. Люди «культуры погребальных урн», равно как и большинства предшествовавших культур Бронзового века, на удивление редко изображали богов, людей и животных, что очень затрудняет реконструкцию их магического и религиозного мировоззрения. В руках ученых сейчас лишь несколько разрозненных фрагментов, способных ответить на интересующие нас вопросы. Один из таких мотивов - частое изображение водоплавающих птиц. Такие изображения распространены по всей территории Европы. Мотив водоплавающих птиц, неразрывно связанных с колесницами и кораблями, встречается от Скандинавии до Балкан. Останки уток, гусей, лебедей часто встречаются в погребениях, выделяясь на фоне останков других животных и птиц. Можно предложить несколько объяснений этого феномена. Возможно, он связан с неким широко распространенным культом, в основе которого лежит тотемное почитание водоплавающей птицы. Культ этих птиц был одновременно и культом мертвых. Если изображения водоплавающих птиц так часто встречаются нам в захоронениях, то связь этих птиц с мертвыми сомнений не вызывает, тогда как поклонение им живых совершенно недоказуемо. Некоторые народы центральной Европы делали особые глиняные погремушки в форме гусей или уток. Кто-то считает, что такие погремушки - просто музыкальные инструменты. При ближайшем рассмотрении, впрочем, становится очевидным, что большинство из них были сделаны вовсе не для обычных праздников. Эти погремушки наполнены мелкими камешками. Если погремушку какое-то время потрясти, то камушки внутри нее застучат. Мы можем узнать, как долго погремушка использовалась, прежде чем оказаться в могиле, - и судя по всему, большинство из них делались исключительно для погребения, и звучали они лишь однажды - скорей всего, в ходе погребальной церемонии.
Водные птицы определенно связаны с Иным миром. Птица соотносится одновременно с тремя стихиями: она летает по воздуху, ходит по земле и плавает в воде. В некотором смысле, для нее открыты все миры. Не похожа ли птица на человеческую душу и ее посмертные странствия? Ведь не случайно такие погремушки были распространены у целого ряда культур Бронзового века. В частности, эти погремушки встречаются в захоронениях «культуры погребальных урн» (по мнению некоторых ученых, предков гальштатских кельтов), и позднее, погремушки в виде водоплавающих птиц или свиней встречаются в погребениях раннего Гальштата. Свинья, как и птица, связана с Иным миром: подтверждение этому можно найти в мифах ирландских кельтов.
Еще одна традиция, пришедшая к ранним кельтам от «культуры погребальных урн» - это небольшие бронзовые модели повозок, увенчанных котлом или широкой миской. До наших дней сохранилось несколько таких повозок. Историки очень осторожно трактуют их назначение. С одной стороны, это дорогие предметы, и вряд ли они служили игрушками для детворы. С другой стороны, колесница и котел - важный элемент как кельтской, так и германской мифологии. Некоторые из этих бронзовых повозок украшены более или менее натуралистическими изображениями водоплавающих птиц. В период «культуры погребальных урн» такие повозки, судя по всему, имели культовое значение, и, хотя мы не можем утверждать это наверняка, могли использоваться в ритуальных танцах или шествиях.
В период позднего Гальштата эти повозки все еще популярны, но мастера идут по пути большей абстрактности, достигая при этом небывалой художественной выразительности, которую мы видим в повозке из Штирмарка. Здесь перед нами предстает культовая повозка, украшенная фигурками оленей, всадников и стоящих людей. Любопытней для нас, тем не менее, большая женская фигура в центре повозки, возвышающаяся над своими соседями, и несущая на голове большой котел. Эту фигуру можно считать одним из первых изображений кельтских богинь. При всей своей абстрактности, - впрочем, исходно искусство Гальштата и было весьма условным, пока не сменилось необыкновенно реалистичными изображениями, - и символичности изображения людей и животных, эта культовая повозка заслуженно считается одним из самых выразительных культовых предметов, вышедших из рук кельтских мастеров. В период Гальштата котлы становятся одним из распространенных погребальных даров: это хорошо видно на примере так называемых «княжеских усыпальниц». Нередко эти котлы содержат остатки жидкостей, таких, как медовые напитки, но нам сложно утверждать, идет ли речь о ритуальном напитке или угощении для знати. Так и сам котел, обычное бытовое изделие, вполне может служить религиозным целям. Многие из этих сосудов были дорогими предметами импорта, созданными греческими мастерами. В погребении знатного жителя Хохдорфа был найден потрясающий воображение золотой котел: он вмещал до 500 литров меда! Этот котел венчали три золотых льва - причем один из них, по-видимому, каким-то образом был сломан. Кельтский ювелир заменил утраченную фигуру, но вышедший из его рук зверь похож больше на озадаченную крысу, нежели на царя зверей. Котел из Хохдорфа по праву можно считать самым дорогим из больших античных котлов. Другой знаменитый сосуд был найден в гробнице так называемой «леди из Викса» - этот кратер в высоту достигал 1, 64 м, весил 208 кг и теоретически мог вмещать 1100 литров жидкости. Этот сосуд достаточно велик, чтобы вместить человека. Исходно кратер был сделан в Греции, и оттуда по частям оправлен в Галлию, где и был собран. Это заставляет нас задуматься: сколько «леди из Викса» заплатила за такую диковинку? Когда в музее вы впервые увидите этот кратер, украшенный на фризах изображениями греческих воинов, с ручками в виде исполинских голов Медуз с выпученными глазами, обнаженными клыками и вывалившимся языками, - вы и вправду поверите в зловещие прошлое этого сосуда. В нем есть что-то мрачное - даже если знать, что его бронзовые стенки очень тонки: наполненный жидкостью, кратер может разорваться на куски.
Похожие котлы - не редкость в кельтских и германских мифах. Самый известный из них - это, пожалуй, котел из Гундструпа. На нем изображено несколько неизвестных нам богов, и сам стиль изображения напоминает мне большие головы Медуз с виксовского кратера. Ученые до сих пор ломают копья по поводу его происхождения: следует ли считать гундструпский котел гостем с Балкан, или это - плод кропотливой работы кельтских мастеров? Если верна последняя гипотеза, то котел действительно может иметь некоторое сходство с кратером из Викса.
Слишком много времени понадобится, чтобы перечислить в одной главе все известные котлы; впрочем, я уверен, что как только вы начнете творить обряды, параллельно вы будете изучать и мифы о волшебных котлах. Некоторые из этих котлов возвращают героев к жизни, а другие, напротив, имеют недобрую славу. Когда в конце II в. до н.э. римляне столкнулись с ордами кимвров, тевтонов, амбронов, движущимися на юг, римские историки отмечали применение котла в гадательных практиках (смотрите описания Страбона). Согласно этим утверждениям, у кимвров (по мнению современных историков, одно из кельтских племен) такое гадание осуществлялось несколькими старыми жрицами - седовласыми, босыми, чьи белые одежды скреплялись застежкой и подпоясывались железным поясом. Всякий раз, когда требовалось божественное указание, жрицы выбирали нескольких пленников и, украсив их венками, вели несчастных по лестнице к большому церемониальному котлу. Подведя жертву к краю котла, жрица резала пленнику горло и читала будущее по кровавой струе, что низвергалась в темное чрево котла. Другие разрезали тела пленников мечами - их гадание базировалось на тщательном наблюдении за судорогами и конвульсиями жертвы.