ПОД ЮЖНЫМ КРЕСТОМ НА УСТРИЦЕ. Часть Шестая. ПОСЛЕДНИЕ МИЛИ
Юрка вытащил на палубу рыбу, зачем-то понюхал её и удовлетворенно сказал:
- Моржом пахнет!
Потом понюхал свою майку, скривился и недовольно произнёс:
- Моржом пахнет!
Майку он повесил на штурвал. Штурвал в режиме автопилота тихо дрыгался. Майка колыхалась. В переднем углу кокпита курила Ира. Дремавший по диагонали от неё на задней банке Евгений Лосев неожиданно открыл глаза и, увидев перед собой майку, спросил:
- Чьё пальто?
- Моё, - сказал Юрка.
- Убери, - попросил Женя, - весь вид загораживает. Я ж всё-таки, нет-нет, да и поглядываю на Ирочку.
Ира затянулась и выкинула окурок за борт:
- Ты, Жень, на меня не то что «нет-нет да посматриваешь», а, скорее «да-да пялишься». Так что, пускай майка висит...
- Не! Всё равно убери, - повторил просьбу Лосев, - моржом пахнет...
Автопилота у нас было два: один на гидравлике и второй - электрический. На первом накрылся болт, соединявший две тяги. В своё время дед, улетая в Россию, забрал его с собой и отдал в индустриальном городе Видное какому-то промышленному умельцу, чтоб выточить такой же.
Промышленный умелец поколдовал в гараже со штангенциркулем и микрометром, накатил стакан и выточил копию. Показания штангенциркуля и микрометра сошлись до нано-микрона. Довольный дед привез копию в Кейптаун, где выяснилось, что болт, который точил видновский Левша, на миллиметр толще, чем надо.
Дед произнёс все положенные в подобных случаях русские национальные заклинания, но болт от этого тоньше не стал.
...У меня уже был такой случай в волшебной стране, которая называется Йемен, конкретно - в городе Аль-Ходдейда. Знающие люди говорили нам, что не стоит ехать в Аль-Ходдейду, потому что Аль-Ходдейда - оплот Аль-Каиды (блин, не запутаться бы в этом арабском дурдоме...)
Нам сообщили, что в Аль-Ходдейде, в частности, Аль-Каида ремонтирует оружие.
- О, класс! - сказали мы. - То есть, хорошего токаря найти можно?
- На каждом углу, - заверили нас.
Мы поехали на каждый угол и спросили, где тут хороший токарь.
- Вон, видите, сто человек сидят и кофе пьют? Идите туда. Там хабиби Саид-ага работает. Уважаемый человек.
Мы продрались через поставленные как в театре стулья и увидели Саида. Уважаемый человек скучал на табуретке с молотком в руках. Остальные за ним наблюдали. Саид внимательно посмотрел себе под ноги и подобрал какую-то железяку. Секунд десять он её крутил у себя перед носом, потом положил на наковальню и ударил молотком. Публика зааплодировала.
- Саид - уважаемый человек, - пронеслось по рядам.
А Саид опустил молоток и опять заскучал. Мы выдвинули вперед двух своих ручных арабов.
- Хабиби Саид-ага, - поклонились мастеру ручные арабы, - смотри, какое дело: надо чтоб вот эта труба под углом соединялась вот с этой.
Саид какое-то время моргал, а потом что-то изрёк.
- Что сказал уважаемый человек? - спросили мы с Артуром.
- Саид сказал, что нужен переходник, - сказали арабы. - Сказал, что без переходника никак. Говорит, всегда, когда две трубы соединяешь, переходник нужен.
Мы с Артуром переглянулись.
- Вообще-то, именно за этим и приехали, - раздраженно сказал Артур, - передайте уважаемому человеку: мы рады, что и он разделяет наши технические взгляды на вопросы соединения двух труб.
- Лично я, - сказал Саид, - могу сам сделать переходник. Но вот резьбу на вторую трубу надо будет нарезать в другом месте, у кривого Абдуллы. Погодите, я вам всё запишу.
На обрывке газеты под одобрительные возгласы зрительного зала мастер накорябал адрес кривого Абдуллы, потом достал штангенциркуль, долго что-то замерял и на другом обрывке поместил параметры резьбы.
Мы сели и поехали. В пути под колёса кидались какие-то дети, наш минивэн подрезали ишаки с томными глазами и девы в чадрах, но до кривого Абдуллы мы всё-же добрались. Его фирма занимала примерно два квадратных метра. Там тоже стояла наковальня, сам мастер скучал на табуретке с молотком, а вокруг тоже сидели люди с кофейными чашками и ждали, когда что-нибудь произойдёт.
- Уважаемый товарищ кривой Абдулла, да процветает ваша техническая богадельня и да пребудут с вами Джебраил, Муса и Мухаммед, пока солнце освещает Аль-Ходдейду, - сказали наши арабы. - Не нарежете ли вы нам, многочтимый мастер, вот такую резьбу по чертежам уважаемого Саида?
Абдулла поднёс бумажку близко к кривому оку и долго в неё всматривался. Потом посмотрел на нас с Артуром.
Если на вас никогда не смотрел кривой Абдулла, вы не поймёте наших с Артуром чувств. Такое впечатление, что тебя обдурили. Потому, что взляд Абдуллы как-то хитро обогнул нас обоих и снова вернулся к своему кривому хозяину. Во всяком случае, мы этого взгляда поймать не смогли.
- Можно! - кивнул мастер и в толпе заорали, требуя нового кофе под новое действо.
- Хвала Аллаху, - сказал я Артуру, - из курса истории известно, что арабы - превосходные математики и механики.
Через час мы вернулись в технический театр Саида. Увидев нас, зрители стали кидать на столы деньги и что-то кричать.
- Делают ставки, - шёпотом объяснили ручные арабы, - но пока непонятно, на что именно.
- Хабиби Саид, - поклонились мы, протягивая трубу с резьбой, - вот достойная труба, уважаемую резьбу которой нарезал возлюбленный нами кривой Абдулла-ага.
Саид, лучший арабский математик и механик Аль-Ходдейды, покрутил трубу в руках. Зрители впились в него глазами. Хабиби Саид целую минуту пробовал навернуть на трубу переходник.
- Не подходит, - разочарованно сказал он и, кинув всю конструкцию в угол, снова сел на табуретку.
- Я выиграл! Я выиграл! - заорали одни зрители, хватая со столов мятые кучки денег.
- Шайтан! Сын шелудивого ишака! - завыли другие, хватаясь за бритые головы.
...Почти всю обратную дорогу Артур молчал. А когда мы приехали в порт и поднялись на корабль, он сказал:
- По-моему у Аль-Каиды в Аль-Ходдейде никаких шансов с такими специалистами...
- Может, досточтимый Абдулла-ага слишком уж кривой? - предположил я...
- А второй Хоттабыч со своими чертежами лучше, что ли?.. - горько спросил Артур.
...Хабиби дядя Вася из уважаемого города Видное оказался со своим болтом ни разу не лучше Абдуллы с Саидом. Дед сказал, что он попробует обточить болт своим тайным рашпилем и с тех пор постоянно сидел при деле: на людях точил болт, а в одиночестве - пятки.
Но, в любом случае, расчитывать на долгую работу гидравлического пилота мы уже не могли и, на третий день пути от Елены, когда он окончательно накрылся, пришлось переводить управление на электрический.
- Вот теперь надо бояться, - сообщил Мишка, - электрический - он у нас бедовый. Не дай Бог руку под спицу штурвала сунуть: разломает на мелкие кусочки!
Штурвал и впрямь дергался так резко, что страшно было к нему подходить. Но шло время и где-то через неделю Мишка озадаченно пробормотал:
- Что-то я не пойму, Фил, то ли мы на него так действуем, то ли у него мозги начали появляться. Сам посмотри: намного же плавнее работать стал.
- Вот! - сказал я. - Старая философская максима! - относись к автопилотам так, как бы ты хотел, чтоб и они к тебе относились... Женька ему по ночам про рыцаря поёт и про солнышко лесное, вот он и это самое...
- Чтоб этот Женька еще и для рыбы что-нибудь спел... - недовольно сказал случившийся к месту дед.
Мы в этот день как раз вытащили очередную дораду. Очень хотелось жрать. Поэтому свою стандартную молитву «Об рыбах, убиенных всуе» Женька прочел очень быстро и даже в сокращенном виде.
Как бы вам объяснить, что это такое... Ну, я вот, кажется, где-то рассказывал о книге «Овод» для узбекских школ, нет? Очень хорошая книга. И очень короткая: 17 страниц вместе с иллюстрациями. Картинки, правда, были из «Графа Монте-Кристо», но, я думаю, узбекам всё равно.
И, кстати, даже семнадцати страниц, на мой взгляд, много. Мы однажды с одной барышней играли в интересную игру: в короткой фразе передать суть произведения. Она сказала: «Отгадывай! - девушка любила офицера, а того убили на фронте».
Я выиграл. Я сразу сказал: «Война и Мир», а она, пораженная, спросила: «Как ты догадался?!» Я ответил, что Толстой - гений, что у него собственный стиль, своеобразный язык и оригинальное изложение, так что догадаться было совсем нетрудно.
Я это к тому, что Женька прочел над дорадой такую молитву, над краткостью которой тот же Толстой бы заплакал и ушел бы из Ясной Поляны намного раньше, то есть, еще до написания идиотского рассказа «Косточка», того самого, где «все дети засмеялись, а Ваня заплакал».
Женька в этот раз сказал рыбе: «Прости!». И больше ничего. Нам такой панихиды тоже показалось достаточно. Мы тут же объявили Женьке, что ему с его талантами уже пора устраиваться куда-нибудь корабельным капелланом. После этого отпетая дорада немедленно поступила на разделку к Валере.
Вскрытие дало поразительные результаты: по всей рыбе туда-сюда ползали мелкие белые шарики.
- Это что?! - напряженно спросил я.
- Это? - невинно спросил Валера. - Это... ну... эти... жиринки.
- Дед, - настороженно произнёс Мишка, - чё-то я не понял, а фиг ли эти твои жиринки туда-сюда по рыбе носятся?
- Ну, значит, не жиринки, - ответил дед, - значит, рисинки. Живой рис, чего вам надо-то?!
- Знаешь, Валер, - отодвинулся от дорады я, - даже про живую воду я и то только в сказках читал. А вот про живой рис...
Валера в сердцах бросил нож:
- Ну не жрите тогда! Да, рисинки! Хотели сашими - будет суши! Не нравится, не ешь!
Евгений Лосев заглянул Валере в глаза:
- Валерочка, а это правда не опасно?
Валера изумленно ткнул в Женьку пальцем:
- Все видели?! - как по зулускам в 64 года бегать - это нормально! Как таитянок за набедренные повязки хватать - так это пожалуйста! Как пить, не просыхая - так это с нашим удовольствием! А как рисинки - так смертельная опасность! Отойди, босоногий мальчик, пока я тебе рыбьим хвостом по голове не дал! Сейчас вырежем филе, пожарим и я сожру. Кто боится - сосите свои собачьи тефтели. Тоже мне - команда! Задроты городские, а не матросы! Жиринок они с рисинками испугались! Всю жизнь не пойми чё жрут там у себя на Земле, а тут - глянь, какие привереды!
- Я тоже эту рыбу буду, - быстро сказал Лосев, которому не нравилось, когда не к месту поминают его невинные похождения.
- Молодец! - одобрил дед. - Кто еще?
- Я! - поднял руку Витька. - Я вегетарианец, вы ж знаете!
Мы не очень поняли это заявление. На наш взгляд, вегетарианцы рыбу не жрут. Еще мы слышали, что вегетарианцы так же не едят и сало. Но Витька всё это трескал за милую душу.
- Ты не вегетарианец, а сектант какой-то новозеландский, - заметил дед. - Но тоже молодец. Хотя бы смелый, а не то, что эти...
- Может, и нам попробовать? - шепнул Юрка и даже сглотнул. - Рыбы хочется! Она хорошая, моржом пахнет...
- Ешь, - сказал я. - Потом тоже будешь верёвкой чесаться. Я лучше молока попью.
Молока мы с Олегом купили в ЮАР на 200 евро. Поначалу им были забиты все свободные пространства, но тут оно вдруг начало кончаться.
- Никогда не угадаешь, проще козу на борту держать, - сказал дед. - У всех козы были: у Колумба, у Крузенштерна, у Робинзона Крузо. Накосили б ей травы на Елене. Тем более, Олега нет, у Фила в каюте места - как раз на козу... А что, Фил? Я с Юркой сплю, Лосев с Витькой, тебе б лучше всех было. С козой.
Мне не понравилась эта античная тема. Я не стал её развивать. Тем более, что у нас стали заканчиваться сигареты и меня больше волновала тема табака, а не молока.
На какое-то время ситуацию спас блок Marlboro Lights, принадлежавший легендарному капитану Литау. Сам легендарный Андреич потерял его на лодке, а мы нашли. Любая сигарета из этого легендарного блока, перед тем как была скурена, подолгу держалась меж пальцами, люди близко знавшие легендарного капитана, читали молодёжи лекцию о том, насколько Литау легендарный, но толку от этого было не сильно много: блок был всего один.
В конце концов, за неделю до Земли пришлось переходить на трубочный табак, благо, пара трубок на Устрице нашлась.
- Да, Фил, - сказал однажды Юрик, - коза не коза, а вот зря мы с тобой на Святой Елене травы не накосили. Представь, набрали бы пару мешков конопли, сейчас бы взяли у Лосева трубку и курили бы...
- Ага! - подхватил я. - А еще лучше, взять у Женьки не трубку, а сразу саксофон. Набили бы полный саксофон коноплёй и давай курить!
- Интересно, - заволновался Юрка, - я еще ни разу не курил из саксофона. Это как вообще?
Я представил, как мы с Юркой курим на транце полный саксофон конопли:
- Слышь, Юр, чё-то цепкая шмаль получается. Крыша б не поехала. Я правильно курю?
- А ты, Фил, си-бемоль возьми. Она на полутонах не так торкает. А на септах вообще улетаешь. Вот эти три клапана зажимай и кури, как Рахманинов...
- А хоть что курить-то?
- Кури Четвёртый концерт, он у Сергей-Васильича, знаешь, как вставляет!..
...У меня, если честно, странные отношения с коноплёй. Дед Иван, воспитавший меня, человек, от пинков которого я в детстве перелетал через деревенские заборы, человек, который два раза спас мне жизнь и которого я безумно, но осторожно любил, однажды сказал:
- Внук! Хочешь дури - выпей. Надо тебе выпить - ну, выпей бутылку, ну две, ну - три! Ну на хера ж нажираться-то?! Но, даже, если сосем задурить: пей горелку. Это - наше. А то, шо там, курить или колоться - забудь. Ни к чему хорошему не приведёт. Не от ума это. Поня'л? - теперь иди и живи.
Я пошёл и стал жить. Прости, дед! Почти «поня'л». Но с травой бывают проколы. Однажды мне её пять дней пришлось курить там, где кончились сигареты и где за это влёгкую выписывают талончик на эшафот. Но, наверное, дедово заклинание сработало. Я её курил, как табак. Не действует. А «горелка», даже в виде Johny Walker, срабатывает. Может, тоже наша?..
Но ни Johny Walker'а, ни конопли, ни просто сигарет на лодке не осталось, поэтому мы продолжали пить свои «выморозки» и курить остатки Женькиного трубочного табака. Земля становилась всё более желанной. Но приближалась она медленно.
Для тех, кто никогда не выходил в далёкий переход, представить это можно, например, так:
Вы выехали на машине из Москвы, ну, скажем, на Чёрное море. До Геленджика - 1540 километров (830 миль). Я это расстояние, не торопясь, обычно проезжал часа за 22. То есть, средняя скорость у меня составляла около 70 км/ч. (почти 38 узлов). А теперь представьте, что вы едете в тот же самый Геленджик со скоростью 7 узлов (13 км/ч).
Вы никогда не пробовали проехать 1540 километров, делая этих километров за час не более тринадцати? - попробуйте, многое понравится. Надо, чтоб при этом машина у вас прыгала из стороны в сторону и еще, хорошо б (не дай Бог, конечно!), чтоб вы при этом были инвалидом, то есть, постоянно тянули веревку, к которой привязана педаль газа, палкой нажимали на тормоз и обеими руками выковыривали из пола застрявшее сцепление.
Более того! - в этой машине вас сразу несколько и вы все управляете ею одновременно. Один на тормоз нажимает, другой руль крутит и сцепление выковыривает, третий за верёвку газа тянет и при этом варит суп на заднем сиденьи. А из багажника кто-то орёт, что ни разу ни видел, чтоб столько идиотов в кучку собрались.
До Геленджика вы доберетесь (если сумеете меж собой договориться) всего за 5 дней (1540 : 13 : 24 = 5) и, я предполагаю, сильно устанете.
Но у вас хотя бы есть возможность разругаться со всеми и выйти в Воронеже. Или послать товарищей на хрен в Липецке. Или даже обложить их матюками и посреди ночи выгнать из машины остальной «экипаж» в селении Конь-Колодезь. (Я всегда проскакивал его ночью, там есть какой-то мутный памятник и я до сих пор гадаю: то ли это конный памятник Колодцу, то ли - колодезный памятник Коню).
В конце концов, вы можете остановить проект, когда вам вздумается, и либо вернуться в Москву на поезде, либо улететь в Геленджик на самолёте. Но, даже если вы доедете, - это всего 5 дней и 1540 километров.
Мы же свои 4000 nm (7400 км) шли 26 дней. И сойти некуда и спрятаться от людей негде. И не высадишь никого и сам не смоешься. Абстрактная и оттого расхожая на Земле фраза «мы все в одной лодке» на яхте больно бьёт по голове своим совершенно прямым значением.
Наверное, именно поэтому в Океане я ни разу не встречал плохих людей. И, наверное, именно за это Океан мне так нравится...
...На ночных вахтах Мишка рассказывал мне про свой родной Дмитров. Он рассказывал поэтично, а я перескажу наши дмитровские вигилии тезисно. Там всё очень просто.
Венеция, Нью-Йорк, Толедо и Сен-Женевьев-де-Буа были в своё время построены по образцу Дмитрова. Сам Дмитров впоследствии от этих устаревших форм отказался и перешел на более изящные хрущевские пятиэтажки.
Никола Тесла, Лао-Цзы, венгерский король Бэла IV и Нильс Бор с Дзержинским - жители города Дмитрова. Некоторые живут там до сих пор.
В Дмитрове есть несколько ледовых арен. Петергоф - это неудачная попытка Петра I скопировать вторую ледовую арену Дмитрова, осмеянная всеми жителями Дмитрова, включая Нильса Бора. Песня Yesterday вкратце рассказывает о недавней истории города, а песня Hotel California изначально называлась «Гостиница Яхрома».
В Дмитрове в разное время были изобретены электричество, воздухоплавание, железная дорога (ГДР-овская игрушечная), жевательная резинка, джинсы и знаменитый двойной бухгалтерский учёт (в самом Дмитрове он чаще всего принимает формы тройного, четверного, ну и т.д.)
О Дмитрове были в своё время написаны книги «Город Солнца» Томазо Кампанеллы, «Диамагнетизм металлов» профессора Ландау и «Муму с Аквалангом» Донцовой, а также снята кинокартина «Мэр Дмитрова» (в прокате - «Начальник Чукотки»). Песня Магомаева «Лучший Город Земли» - она тоже понятно о чём.
Ира сказала, что всё, о чем поведал мне Миша - чистая правда. Ира и Миша - хорошие люди, у меня нет основания им не верить.
...В один прекрасный день я нашел длинную веревку, привязал к ней на расстоянии двух-трех метров свои тапки и выбросил их мыться за корму. Через некоторое время я решил их вытащить и потянул за веревку. Тапки, один за другим, сглиссировав, взлетели в воздух и снова шлёпнулись в волны, уйдя под воду. Я снова дёрнул. На этот раз они взлетели со совершенно другой траектории.
- Подсекай, подсекай! - раздался сзади взволнованный и азартный голос деда.
Я подсек. Задний тапок взлетел и упал перед передним.
- Мой первый! Мой первый! - заголосил дед. - Я на задний загадывал! Давай опять! Только подсекаем по очереди. Давай по рублю ставить?..
Когда стемнело и мы, сосчитав, кто сколько выиграл, оставили веревку за бортом до рассвета, дед сказал:
- Жалко, что ты эту игру только сейчас придумал. Мы б от Кейптауна могли б сражаться в тапки тремя командами...
Из-за того, что ветер всё слабел и слабел, у нас, то у одного, то у другого появлялись мысли «маленько подмоторить». Всё б ничего, но об истинном положении дел знали только Миша и Ира, потому что под паёлами именно их кормовой каюты находилось то самое дейдвудное соединение, про которое Мишка сообщил, что он замотал его тряпками и проволокой, чтоб не текло.
Когда эта самая, незатейливая, мысль «маленько подмоторить» появилась за 600 миль до берега и у капитана, он послал, как бы сказали в армии, «делегата связи» к Мишке, чтоб тот распутал свои проволоки. Делегатом связи в своей обедневшей после исчезновения с Елены Олега вахты капитан выбрал Юрку.
Юрик решил не терять времени зря и пошёл заодно «переодеться в чистое».
- Двадцать трусов осталось, - удивленно сказал он Мишке, - тырит их кто-то, что ли?
- Может, Фил? - предположил Мишка.
- Этот идиот вообще без трусов по лодке носится. Ему, кроме саронга, ничего не нужно. Вряд ли, он.
- Да ладно, - меланхолично заметил Мишка. - Двадцатки до Бразилии хватит, а там у Фила саронг стыришь...
- Между прочим, о саронгах, да и вообще о тряпках - сказал Юрка, - меня послали, чтоб ты соединение размотал. Витька движок заводить собрался. Минуты через две-три.
- Да там и не замотано ничего, - так же меланхолично отозвался Мишка. - Всё на соплях. Заводите, конечно, а я тогда пойду нам с Ирочкой спасательный плот сбрасывать. Всё равно с вами не договоришься...
Юрка - человек новой формации. Из материнской груди его кормили напитками не ниже уровня Pepsi. Поэтому соображает Юрка быстро. Ему понадобилась секунда, чтобы переварить сказанное Мишкой.
Я сам не видел Юркиного прыжка. Спал. Но Мишка с Витькой утверждали, что из салона Юрка прыгнул наверх, в кокпит, так, что, перелетев штурвал, едва не оказался за кормой в Океане. Я услышал только крик, с которым он перелетал через пригнувшегося от страха Витьку:
- Верещагин!!!! Не заводи баркас!!!!
- На хрен, на хрен! - перекрестился Витька. - Сейчас, Фёдор Иванович, подойдём к Бразилии поближе, лучше уж там прыгайте...
...В ночь на 3-е февраля мы увидели береговые огни Бразилии. Дисплей штурманского компьютера показал, что выходим точно на маяк Сальвадора, знаменитый старинный Farol do Salvador. Да и чё б нам, с нормальным GPS, с треком на точку, было не наткнуться в итоге на маяк?
- Вызывай Rally Control, - сказал Виктор. - Снимаем паруса.
Было около четырёх часов утра. Несмотря на такое время, Paul из группы обеспечения World ARC Rally ответил сразу же, стоило мне произнести « Rally Control for Royal Leopard». Мы оставили по правому борту маяк и медленно двигались к порту. Заход в этих местах, разумеется, осуществляется по Латеральной Системе В: red light - starboard / green - portboard.
Всё б ничего, но из порта выходили пароходы и ни одного зеленого огня не было видно. А у нас заело грот. Виктора подняли к первой краспице, он там пытался с фонариком понять, что произошло, а я крутил штурвал, то становясь в левентик, то смываясь от пароходов, тупо шедших куда им хочется.
Paul к этому времени не только окончательно проснулся, но и пришел в порт, чтобы завести нас по буям, которые были расставлены совсем не так, как обозначались в лоции.
Виктор, наконец, разобрался с гротом. Болт, вылезший из мачты, стопорил движение ролика вниз по мачте. Витька вырвал его и ребята опустили капитана на палубу. Грот по направляющим lazy-jack'a рухнул к гику.
- Теперь заводим, - сказал Мишка про двигатель. - Нам тут тонуть-то осталось всего ничего...
Виктор встал на руль, а я транслировал команды, которые Paul отдавал мне по рации. Потом он сказал:
- Great! I already see you, Phil! So now go straight ahead leaving the stable red on your starboard and then turn towards the flashing red one.
- And what about the green lights? - на всякий случай спросил я. - Is there any available of those listed in the pilot-book?
- There is one and the only. And it sits in the right place, - успокоил меня Paul, - but it simply doesn't work, the son of a local bitch...
Из кормовой каюты вышел Мишка и загадочно поманил меня за собой. Паёлы были сдернуты, гребной вал вращался в своей шахте, а из-под дейдвудного соединения в три потока под напором хлестала в трюм вода.
- Представляешь, что было бы, если б завелись в Океане? - спросил Мишка.
- Чур меня! - ответил я, целуя висящего на шее маленького Святого Николу. - Доберусь до Италии, поеду в Бари и поставлю ему свечку от нас от всех. Спасибо, Ник!
- И вторую свечку, - сказал Мишка, - конкретно от города Дмитрова. По-моему, Никола у нас жил когда-то давно...
- Трюмную помпу, надеюсь, тоже в Дмитрове изобрели? - спросил я. - Вильбур Райт и маркиз Маркони. В XIV веке...
Мишка расплылся в улыбке и обнял меня за плечи:
- Братан! - сказал Мишка. - Видишь, ты уже сам всё понимаешь! Приезжай в Дмитров, я тебе его покажу своими руками!
...to be finished...