ПОД ЮЖНЫМ КРЕСТОМ НА УСТРИЦЕ. Часть Седьмая и Последняя. САЛЬВАДОР
Paul встретил нас на понтоне. Он принял швартовы, мы растянули лодку на два муринга и два кормовых, после чего спустили трап. Мишка к этому времени опять смог перебороть течь и такой позорный кошмар, как затопление Устрицы у причала, нас должен был миновать.
- Дошли! - убежденно сказал Юрка, глядя на то, как в рассветной мгле начал прорисовываться город.
Юрка вообще мастер ставить диагнозы. Он у нас в Океане, где-то миль за 800 от берега взял однажды от нечего делать лебёдочную ручку и увидел, как она у него крутнулась сначала в одну, потом в другую сторону.
- Во! - сказал Юрка. - Крутится! Наверное, тут где-то вода...
Так что, и с последним сообщением он был совершенно прав. Действительно, дошли.
- Надо будет днём верёвки менять, - напомнил Виктор. - Сначала гика-шкот, а потом грота-фал, а то он у нас распустился совсем.
После грота-фала самым распущенным на лодке всегда считался Евгений Лосев, но его никто менять не собирался.
Дед сказал, что по случаю прихода надо включить музыку и выволок какой-то диск, на котором что-то было написано нерусскими буквами. Водя пальцем по обложке диска, Валера по складам сообщал команде, что там значилось.
- Bo-ro-din... Moz-art... Классика, что ли?.. Bet-ho-ven Лэ Вэ... Леонид Викторыч, наверное... Svi-ri-dov... Точно, классика. Ver-di... Это ясно, этот с Италии. А вот это что за хрен? - я такого не знаю!
- А что там?
- Да написано - «Хендыл» какой-то... Во, видишь - «Хен-дыл»...
- Дед, это Гендель.
- Дак и писали бы, заразы, как надо! Хендыл, твою мать!.. Хендыл - это вон ручка от лебёдки, а не композитор никакой! Хендыл! Придурки, своего ж композитора нормально написать не умеют, собаки...
Он засопел и, уже успокаиваясь, кинул диск вниз, в салон:
- Человека Хендылом обозвать... Жень, ты где там?...
- Валерочка, если будет что-то интересное, - зови, а я пока стихи посочиняю, - отозвался из салона поэт, музыкант, рыбий капеллан и мелкий корабельный пройдоха Евгений Лосев.
Все, кроме Женьки, вышли на понтон. Не сказать, что б мы стояли на твёрдой земле. Понтон плавно колыхался, от лодки до земли оставалось еще метров пятьдесят, но у всех нас было такое ощущение, что мы уже стоим на твёрдом берегу.
В этот момент Paul взмахнул рукой и в лучах восходящего над Бразилией солнца к нам плавно подплыла чудесная черная баиянка с подносом, уставленным стаканами с кайпериньей (национальный коктейль из белого рома или кашасы, лайма, сахара и льда).
Валера, увидевший рядом с лодкой чёрное чудо в юбках, сунул голову вниз, в салон и крикнул Лосеву:
- Эй! Альфа-самец ты наш! Жень! Где тебя носит? Иди уже облизывайся со своей чернушкой!
Женька тут же выскочил. Глазёнки у него сверкали.
- Можно? - спросил он.
- Можно! - махнул рукой дед. - Она, я думаю, согласная!
- Ой, - застеснялся Женька, - я ж даже не умывался еще. Ничего?
- Да иди уже! - размягченно позволил дед.
Баиянку никто даже не спрашивал. Женя прошлёпал по понтону до неё, примерился, чтоб не помять юбки, обнял и поцеловал. Баиянка, поняв, что от неё требуется, сама сгребла Лосева в охапку и сама поцеловала его в ответ.
- Очень хорошие люди здесь... - сказал зардевшийся Лосев, после того, как выпутался из объятий.
...Штат Баия и его столица Сальвадор, куда пришла наконец Устрица, - очень специальное место. Не просто так донна Флор из книжки «Донна Флор и два её мужа» преподавала баиянкам кулинарию! Для того, чтобы это понять, достаточно просто взглянуть на женщин штата.
Рождаются они, в принципе, нормальными. Ну вон, играют же дети на пляже! Дети как дети. Всяко лучше, чем стокилограммовые американские второклассники. Сначала. А потом начинается!
Годам в четырнадцати какими-то надёжными государственными приборами попы им надувают, а к восемнадцати, имея идеально надутую попу, баиянки выходят замуж и дальше, как говорят, только берегут честь. И, насколько я понял, честь у баиянки заключена именно в попе.
Худеть барышне нельзя. Я двух-трёх нормальных видел, так остальные бразильские тётеньки их просто обходили, чтоб не заразиться.
Худеть барышне нельзя, потому что всё остальные скажут:
1. Она не умеет хорошо готовить нашу баиянскую еду и потому попа её опадает подобно прошлогоднему листу банана.
2. Муж у неё недоумок, если он не в состоянии заработать два-три реала на поддержание надутости попы жены своей.
3. Пожалеем её мужа, легко зарабатывающего искомые два-три реала. Ему приходится с тоской смотреть на опадающую подобно банановому листу попу жены, болезнь которой вылечить за два-три реала совершенно нереально.
Для усиления эффекта (если говорить яхтенным языком) «заброса кормы» правильная баиянка носит такое количество юбок, что сразу вспоминается Николай Васильевич Гоголь. Помните его знаменитое «Картина изображала нимфу с такими грудями, каких читатель, вероятно, никогда не видывал»?
У баиянок так же, с поправкой на то, что это никак не груди, а, скорее, наоборот. Впрочем, и груди у них тоже изрядные, потому, что в мире всё-таки должны существовать если не симметрия, то хотя бы равновесие.
Paul приволок на причал штуки четыре юбчатых персонажа, чтоб произвести впечатление и чтобы было видно, как руководство ARC'a заботится об экипажах. Принимать впечатление и ценить заботу мы откомандировали Лосева, велев ему собою заслонить Устрицу, а экипажу на борт передавать только подносы с кайпериньей, ромом и закусью.
Часам к двенадцати дня, после крайне сложной конфигурации напитков и получения проштампованных паспортов, мы решили, что уже достаточно созрели для прогулки в город. Отправились не все вместе, а порознь.
***
Ну, что можно сказать о Сальвадоре? - не Дмитров, конечно! Но тоже есть на что посмотреть.
Город готовился к карнавалу и, хорошо зная собственное население, правительство на каждом углу понаставило полицейских и понастроило временных армейских постов. Судя по количеству людей в форме и с оружием, в столицу были стянуты воинские гарнизоны всего штата.
По улицам ходили присмиревшие воры и ангельски настроенные грабители. Юные барабанщики из бесчисленных городских школ юных барабанщиков с утра до ночи лупили в свои юные барабаны. Раскраска у барабанов тоже была очень юношеская.
Мимо нас проехал и куда-то делся трамвай. Сначала я не придал этому значения, восторженно пузыря через трубочку кокосовое молоко из охлажденного кокосового ореха. А потом, когда трамвай опять появился не пойми откуда, я снова посмотрел на рельсы и чуть не выронил кокос.
Еще один трамвай жалобным комаром прозвенел возле уха и тоже скрылся.
- Жара какая, да? - участливо спросил Юрка. - Даже трамваи растворяются в этом мареве...
Когда же, наконец, нашлявшись по центру, и спустившись на лифте... Нет! Лучше не так! Лучше и правильнее будет вот так:
Причастившись к красотам квартала Pelourinho (Пелоуриньо - «Позорный Столб») города São Salvador da Bahia de Todos os Santos (Сан-Сальвадор-да-Баия-де-Тудуш-уш-Сантуш, что значит Святой Спаситель залива Всех Святых), мы спустились из Cidade Alta (Верхнего Города) на лифте Elevador Lacerda к рынку Mercado Modelo, расположенному в Сидаде Байша (Cidade Baixa), т.е. - в Нижнем Городе. О как!
Отсюда оставалось метров сто до марины Terminal Nautico, где была пришвартована Устрица, и именно тут экипаж наткнулся на Евгения Лосева, сидящего с пивом в окружении прекрасных баиянок, за могучими попами которых сам Евгений Лосев был почти не виден.
Дамы входили в первый круг Женькиного окружения и были в своих рюшах изумительны. Но дальше сидело, как нам с испуга показалось, целиком всё травматологическое отделение больницы имени Склифосовского. Люди без ног и без рук, сгруппировались вокруг Женьки и его гетер плотными рядами и митинговали.
- Пусть говорит один Энрико! - по-русски прокричал Женька.
Энрико что-то произнёс, Женя что-то записал на бумажку, после чего махнул рукой:
- Теперь ты, Себастьян, говори!
- Лосев! - сказали мы, продравшись через Женькин флеш-моб. - Ты где такой лепрозорий себе собрал?!
- Да вот, - улыбнувшись объяснил Лосев, - я познакомился с Энрико, дал ему десять реалов, а через две минуты тут уже были и все остальные.
- Хоть вообще его никуда не пускай, мецената хренова, - проскрипел Валера. - Фил, скажи им всем, что до завтра мы у них этого ихнего Сороса забираем.
- Я ж не говорю по-португальски! - возмутился я.
- Ну, придумай что-нибудь, а то они нас зарежут или сифилисом заразят.
Я подумал и сказал:
- Камарадуш калекуш унд бездомуш! А также, all the lonely people! Аллес абгемахт! Ву ле ву шпацирен на свои помойкуш, пока не наступит маньяна? Короче, все быстро по фавелам и баиньки. Лосев, комм цу мир и больше не рыпайся!
- Только попробуй! - подтвердил дед мои полномочия.
Юрка во всех этих церемониях не участвовал. У Юрки были свои заботы. Ему постоянно звонили на телефон разные люди. Что говорили люди, было не слышно, до нас долетали только речи самого Юрки:
- А сами не можете? Ничего ж сложного, это ж не Атлантику перейти! Да чтоб вас акулы поели! Это же не океанский шторм, это ж простая безнальная проводка! А кто брал? Я брал? Я в это время нулевой меридиан пересекал, я не мог отвлекаться! Да плевать я хотел! - мне это как геннакер ночью поменять!
Если телефон долго молчал, то Юрка сам набирал номер и расслабленно говорил:
- В общем, я выжил, угу... Налоговая? Да плевать, мне это как Океан туда-сюда пересечь! Южная Атлантика, да. Нет, даже не пытайтесь, вы тут через сто миль подохните... Что - я?! - ну, я-то моряк, мне-то что!...
После подсчёта результатов ралли от Елены до Сальвадора выяснилось, что Устрица заняла в гонке второе место. Больше всех торжествовал Виктор. Теперь он был лучшим капитаном Новой Зеландии (или Байкала, я не помню точно).
Витька смотрел на нас с Мишкой свысока, а мы горделиво отворачивали от него свои точёные дмитровские профили. Ясное дело, Витька ничего не говорил, но походка у него стала более вальяжной, движения изнеженней, а на лице было написано: «Говорил же я вам, что так и надо было идти на 100 миль южнее!»
Мы с Мишкой взяли по стакану и отправились на бак обсуждать ситуацию.
- Зря бунт поднимали, что ли? - спросил я.
Мишка подумал-подумал и сказал:
- Не, не зря! Если б не бунт, мы б точно тогда к мысу Горн выплыли б.
- Да, но лодку Витька всё-таки привёл именно в Сальвадор? - в Сальвадор! Второе место взяли? - взяли! Получается, он прав кругом был...
Мишка еще немного подумал, а потом повернулся ко мне и задушевным голосом произнёс:
- Давай я тебе лучше про Дмитров расскажу...
***
...Каждый раз, попадая в незнакомое место, вы начинаете присматриваться к нему в попытке понять, как живут тут люди. Ну, вы-то, может, и нет, а я точно. И, как правило, рано или поздно я натыкаюсь на какую-нибудь аллегорическую картинку, которая всё способна объяснить.
В Сальвадоре я тоже наткнулся на такую картинку. Может, её недостаточно, чтоб я всё узнал о сложной истории и непростой экономике государства, но общая философская концепция жизни общества, особенности взаимоотношений между полами и даже национальная идея явились мне на этой картинке во всей своей суровой и неприкрытой красоте.
Сами полюбуйтесь и скажите, вот каких таких дополнительных сведений о Бразилии и о том, как тут устроена жизнь, вам еще нужно?!
***
...А пока мы шлялись по городу, ко мне прилетели Артур и Антоха. Про них я уже сто раз рассказывал. Антоха в Москве что-то делает с компьютерами и поэтому, когда я у него спрашиваю про компьютеры, то понимаю лишь первые три слова, а дальше не понимаю уже ничего.
А первые три - это «Ну ты идиот!»
Поэтому с ним не надо говорить про технику, а лучше ткнуть во что-нибудь железное и сказать: «Вот эта фигня не работает». Тогда вы целый час будете слышать только сопение мастера и звяканье железяк, а потом он скажет: «Теперь всё работает. Ну вы и идиоты тут все!»
В это раз мы показали Антону генератор, который дурил нам головы всю дорогу. Через час Антоха с маской ленивого превосходства вылез на палубу и сообщил:
- Кретины! Всё у вас работает. Мозги я ему обнулил, завёл, пускай он двое суток заряжает сервисные батареи. Наливайте кайперинью!
Мы уже все были пьяные, поэтому на «кретинов» никто внимания не обратил, а все просто кинулись обнимать и целовать Антоху. Артур, пользуясь всеобщим замешательством, тихо спросил:
- Ну и как она?
- Кто она? - не понял я.
- Ну, Земля. Круглая?
Я сказал:
- Артур, если честно, я её и не видел-то толком. Вода круглая, это точно, а за Землю не скажу.
Васильич расстроился:
- Понадеялся, называется! Что мне теперь, самому идти?!
***
Переход закончился, из Москвы, наконец, прислали билеты, пора было улетать. А Артуру действительно загорелось идти на Устрице вдоль побережья Бразилии до Гренады. Его устраивало, что маршрут пролегал у Земли, а не через Океан (за Океаны и суровую мужскую дружбу у нас с ним, напоминаю, отвечаю я).
- Сам посмотрю, что и как, круглая или нет, - сообщил он мне, - может, Парамарибо увижу. Гони сюда Iridium! Надеюсь, ты еще не все наши деньги на нём потратил?
(Деньги у нас с Артуром часто бывают общими: то я себе шоколадку куплю, то он нам - пароход; то я за его пиво заплачу, то он - за мой бизнес-класс на рейсе Москва-Пхукет-Лангкави-Сингапур-Мале-Москва. В общем, стараемся всё делить по-братски...)
Я не считал, что каботажный переход ему что-нибудь даст и был против того, чтоб Васильич зависал в Бразилии. У меня к нему были вопросы, которые стоило решить в Москве. Но Артур был непреклонен и мне только осталось пожать плечами. Он переложил к себе Iridium, забрал яхтенные перчатки, и вообще переселился на лодку. Вид у него был радостный.
И тут всё испортил дед, неожиданно вернувшийся к теме козы.
- Коза по-любому нужна, - сказал он, - Женька уже присмотрел одну на базаре. И сено тут недорого.
- А жить она где будет? - не подозревая ничего плохого, спросил Артур.
- С тобой, - по-простому ответил Валера. - И сено к вам в каюту напихаем. И в судовую роль вас обоих занесём...
Артур вырос на Кавказе. Говорят, там, у них, жить с козой, в общем-то, считается в порядке вещей. Артур, опытный этнограф, и сам, бывало, рассказывал мне о подобных случаях, всякий раз добавляя: «Но не в нашем районе!»
Однако, по его словам, даже в таких богохранимых местах как Кавказ, если уж человек и живёт с козой, то, по крайней мере, старается никак не оформлять своих отношений. Я тоже думаю, редко кто в горах признается, что, мол, «вот в этой каюте моей сакли я, благодаря Бога, живу с премиленьким рогатым созданием...»
На мой взгляд, напрасно Валера так быстро раскрыл свои планы. Я б делал по-другому. Надо просто ставить человека перед фактом: допустим, вышли в море, тут из-под штурманского стола что-то неожиданно заблеяло. Вот тогда б Васильич никуда не делся.
А получилось по-другому. Ну, естественно, любой человек, узнав, какую шикарную древнегреческую перспективу ему готовят, призадумается.
Понятно, что сам сюжет вечен, что он многократно эксплуатировался как античными, так и более поздними авторами, начиная от книги «Дафнис и Хлоя» и кончая книгой «Сандро из Чегема».
Но если б это хотя бы не афишировалось! Ну, плывёт себе человек с козой и плывёт. Мало ли, какие ужасы подстерегают моряка! Может, у него в другой каюте волк, а в третьей - капуста.
А вот так, чтоб жить с этой скотиной официально (!), прилюдно (!!), да еще «в соответствии с морским законодательством» (!!!)?...
Утром я обнаружил на Артуровской кровати Iridium и яхтенные перчатки. В городе его не было, телефон не отвечал. Через два дня он позвонил сам и говорил со мной каким-то удавленным голосом.
Оказалось, наши разговоры его так задолбали, что ночью ему приснилась коза в фате. Этого было достаточно, чтоб он тут же улетел в Рио, оттуда сразу - в Дубай, из Дубая в Мале, а из Мале - на какой-то безымянный необитаемый остров, где и затаился.
Я обиделся. Когда он позвонил, я ему сказал, что ребята собираются выходить на Форталезу, откуда Устрица двинется в сторону Гренады и дальше, на Санта-Люсию.
- Я хочу от Форталезы на Гренаду, - просипело в трубке.
Но я был уже непреклонен. Я жестко сказал: «Коза тоже хочет», после чего телефон отключился и вот уже скоро два месяца, как с Артуром нет никакой связи.
А я подумал: «Ну и что такого, если коза в фате? Возьми любую фотографию из ЗАГСа - там лучше, что ли?..»
***
7-го февраля в Сальвадоре начинался карнавал. Билет из Рио в Германию был на восьмое, а девятого на Рио должна была обрушиться вторая волна карнавала. У меня оставался крайне узкий временной коридор. Надо было срочно убираться из штата Баия, пока тут всё не встало колом, а улетать мне не хотелось.
Не хотелось расставаться с Устрицей, с ребятами, с нашим причалом. Я всё тянул и тянул.
- Может, останешься? - спросил дед, - пойдём вместе на Гренаду...
И, заметив что-то в моих глазах, на всякий случай быстро прибавил:
- Не, ты не думай! - молоко мы можем и в магазине купить!
...Сальвадор на глазах погружался в пробки, толпы людей на улицах увеличивались с каждым часом. Казалось, вся обычная жизнь города вот-вот должна замереть, чтобы потом взорваться карнавалом, из которого уже не выберешься. Тянуть было опасно, я и так завис почти на неделю из-за билетов.
И я улетел. Сначала - в Рио, потом - в Германию, а потом - в Москву.
***
...Прошло больше месяца. Лодка дошла сначала до Рисифи, потом сходила на архипелаг Фернанду-ди-Норонья и, наконец, стартовала из Форталезы на Гренаду. Каждый день я наблюдал за гонкой во Fleet Viewer'е.
В это воскресенье Мишка позвонил с Гренады и мы с экипажем минут пять просили друг у друга прощения.
В частности, за один дурацкий эпизод. 19 января лодка уходила со Святой Елены, а 20-го у меня был день рождения. Но ребятам я сообщил об этом уже на подходе к Бразилии. Ира расстроилась. Дед спросил: «Почему?» Отвечать мне было особо нечего. Я сказал:
- Впереди было больше 2000 миль, с лодкой были проблемы. А вдруг в какой-то сложной ситуации выяснилось бы, что я мудак?
Мишка пожал мне руку и радостно сказал:
- Поздравляю, Фил: ты и есть мудак.
- Именно, - поддакнул Евгений Лосев, - вот не знаю, то ли по голове тебе дать, то ли «Зелёную карету» в сто пятидесятый раз спеть.
- Жень, - сказал я, - лучше по голове, «Зелёную карету» я не вынесу.
А теперь позвонил из Сент-Джорджеса Мишка и меня окончательно накрыло. Я выяснил, что дико соскучился по Мише с Ирой, по деду, по босоногому саксофонисту, да и по самой лодке.
Мне захотелось увидеть Витьку, стоило только представить, как он сидит там у себя, в этой своей Новой Зеландии, и, отгоняя как комаров любопытных маори, пишет, подобно какому-нибудь Бальзаку, книгу «Утраченные гармонии».
И уж совсем я испугался, когда выяснил, что умудрился затосковать даже по легендарному капитану Литау, которого в жизни-то не видел. Наверное, настолько Устрица была проникнута легендарным духом легендарного Андреича, что и мне маленько досталось его легендарности. Вот такие дела!
...Еще немного и ребята дойдут до Санта-Люсии. От Гренады это уже недалеко. Кругосветка World ARC 2012-2013 будет завершена и тогда мы с Юркой встретим экипаж Устрицы в Москве. Еще чуть-чуть.
***
Ну, вот, пожалуй, и всё. В конце этой части снова появится ролик. Я его вставил потому, что теперь вы знаете почти всё о людях, с которыми я провел январь на волнах Атлантического Океана и, видя их на экране, сможете сопоставить с тем, что я о них рассказал. Если это еще интересно.
Я понимаю, что есть какой-то диссонанс между кино и описанием, но это только от того, что рассказ написан уже после возвращения в Москву, а ролик монтировался по ходу и он отражает то настроение, которое возникало, когда день за днем, милю за милей мы шли через Южную Атлантику.
Как всегда, когда проходит время, кажется, что события, в которых ты участвовал, которые снимал и о которых рассказывал, на самом деле происходили не с тобой, а с каким-то другим человеком.
Ни штампы в паспорте, ни записи или печати в личном бортовом журнале не убеждают, что это именно ты стоял ночные вахты или видел в тумане далёкий остров.
Но иногда что-то так торкнет, что неожиданно ощутишь и уходящую из-под ног палубу, и порыв ветра, и скользящий в мокрой перчатке горячий шкот.
И тогда понимаешь, что всё это - было. Очень далеко отсюда. Под Южным Крестом. На Устрице.
***
Москва - Doha - Johannesburg - Cape Town - Jamestown - Salvador - Rio - Frankfurt - Москва
You can watch this video on www.livejournal.com