Semper Fidelis
Он пришел вместе с грозой. Они всегда шли рука об руку.
Незамеченным миновал Никсона, дежурившего на проходной. Ускользнул от зоркого взгляда Индейца Чарли, занявшего позицию на крыше.
Он умел быть незаметным. Одно из главных его качеств.
Фаррел ждал его.
Шериф сидел за одиноким столом посреди смесительно-фризеровочного цеха. Котлы смесителей в искрящейся кайме хрусталиков льда - будто рюмки текилы с крупицами соли по ободку. Фризеры и диспергаторы, лабиринт трубок и шлангов, тревожный скрип и похрустывание обледенелого кафеля под каблуками «казаков», каждый раз когда он ходил к кофейному автомату.
Подарок щедрого мистера Чинаски, кофейный автомат стоял в углу и гудел мрачно и обреченно. Как звено Б-17 без прикрытия, пересекающее Ла-Манш с севера на юг.
Царство льда и снега, родина сельдерейного мороженого «Терговен», многократный призер Фестиваля Сладостей в Оул-парке, доллар за упаковку - отныне новый офис шерифа - заводик по производству мороженого, одно из бесчисленных предприятий всемогущей D.H.S.
В старом офисе они целую ночь держали оборону против дендрозомби урфинового отпрыска. Остались только развалины - обугленные головешки, сейф в черных разводах, закопченные штыри арматуры, на один из которых насадился деревянный парень с растопыренными ручищами-корягами. Да чудом уцелевшая дверь с надписью «COUNTY POLICE» покачивалась-поскрипывала в порывах ветра - символом несостоявшейся капитуляции.
Шериф без офиса - это как мартовский котейка без помидорков, сказал Фаррелл мэру. Мэр согласно кивнул, причмокнув губами, погрузился в безмятежный сон. Над его веснушчатыми старческими руками колдовали две маникюрши. Все ему было до лампочки.
Зато папаша Чинаски сразу вызвался помочь. Он всегда всем помогает. Смесительно-фризеровочный цех, ребята. «Пока перекантуйтесь там, а потом что-нибудь придумаем. Ведь нельзя же нашему городку без шерифа, ах-ха-ха-ха!»
Выделил им стол и кофейный автомат, и посоветовал потеплей одеться. Большой души человек мистер Чинаски.
Шериф сидел за столом в форменной «аляске» и стетсоне, цедил кофе из картонного стаканчика. От холода это не спасало. Сжимающие ручку пальцы костенели. Он дышал на них клубами густого пара.
Зачем нам вся эта писанина, сэр, спрашивал Никсон. Потому что эта часть нашей работы, отвечал он. Мы олицетворяем гребаный закон, малыш. Это наш долг.
Зе фью, зе прауд…
Мы писали, мы писали, наши пальчики устали…
Он потряс заледеневшей кистью, и начал с красной строки, на обороте отчета:
«Я наверное никогда не решусь сказать это тебе, Женевьева, сказать вслух… Эти гребаные три слова.
Но я попробую написать. Наверное, так будет лучше. Ты узнаешь правду.
Я пошлю тебе это письмо с букетом цветов. Наверняка ошибусь с выбором. Я ведь даже не знаю, какие цветы ты предпочитаешь. Наши с тобой разговоры никогда не касались таких личных тем.
Все дело в том, дорогая Женевьева, что я … »
- ЕЙ НРАВЯТСЯ ЛАНДЫШИ.
Голос эхом заплясал под изморозью покрытыми сводами цеха. Фарреллу не нужно было поворачивать головы, чтобы узнать этот голос.
Он всегда говорил так - глухо и полувнятно, из-под своей маски, но зато чертовски громко.
- Откуда ты знаешь, Джей?
- Я ЗНАЮ ВСЕ, ШЕРИФ. ВСЕ И ПРО ВСЕХ В ЭТОМ ГРЕБАНОМ ГОРОДЕ. ЭТО МОЯ РАБОТА.
- Я тебя ждал.
- ЗНАЮ.
- О чем у нас с тобой будет разговор - тоже знаешь?
- ДА. МЫ ДОЛЖНЫ ОСТАНОВИТЬ ВСЕ ЭТО. СЕГОДНЯ. ЭТО ДЕНЬ ИКС, ШЕРИФ.
Фаррел посмотрел на него. В сущности, подумал он, под этой гребаной вратарской маской может оказаться кто угодно. Любой из жителей нашего славного городка на букву Н.
Кто угодно.
Мишель «Гребенка» Би Бо? Скандалист, отчаянный пьяница, гребаная рок-звезда. Сколько раз приходилось утихомиривать его. Говорят, Женевьева снова сошлась с ним. Ей нравятся плохие парни. Всем нравятся плохие парни.
Эллис Лоу, красавчик лощеный. Прогнил изнутри, козе понятно, но попробуй - докажи. К такому не подступиться, все подходы укреплены пачками зеленых и юридическими параграфами, заверены нотариально и при свидетелях.
Или тот парень с бензоколонке, как же его… Один в один Дэнни Трехо. Впрочем, он, кажется, немой.
Или, к примеру, Аарон Тауб, вежливый старенький аптекарь. Вдова Гольденберг подавала на него жалобу, мол, учиняет ей сексуальные домогательства. У старушки паранойя, ясно как день, ну а вдруг…?
Кто угодно может быть дурачком-Джеем-в-хоккейной-маске. В нашем городе много странных людей.
- Сними свою чертову маску. Хочу увидеть твое настоящее лицо.
Джей издал хриплый каркающий звук - засмеялся.
Не удивлюсь, подумал шериф равнодушно, если сейчас увижу под этой гребаной маской - самого себя…
Личина из белого пластика поскакала, вертясь и дребезжа, по припорошенному снежной крошкой кафелю.
Фаррел встал из-за стола.
- БЕЗ РЕЗКИХ ДВИЖЕНИЙ, ДРУГ.
Два ствола взведенного обреза смотрели равнодушно. Голубые глаза - без ресниц, в обрамлении рубцов застарелого ожога - смотрели с симпатией.
- Мастер-чиф-серджент?! твою мА-а-ать…
-ТЫ ЧЕРТОВСКИ ПРАВ, СЫНОК.
- Долбанные ублюдки… Они все-таки доконали вас?
- Я В ПОРЯДКЕ, ПАРЕНЬ. ПРОСТО ДЕЛАЮ СВОЮ РАБОТУ. ПРОДОЛЖАЮ. КАК ТОГДА, В ПУСТЫНЕ. ДОЛБАНОЕ ЛЕЧЕБНОЕ СВЕЖЕВАНИЕ. ОЧИЩАЮ ГОРОДОК ОТ ДРЯНИ. И АГЕНТСТВО…
- Нет никакого агентства, сержант. Вы забыли, да? Они трижды отклонили вашу кандидатуру. Вы же не прошли психологический тест.
- НЕ ПЫТАЙСЯ ЗАПУДРИТЬ МНЕ МОЗГИ. ЧТО ЕЩЕ РАССКАЖЕШЬ, ЧТО ГРЕБАНЫЕ МАРСИАНЕ ПОСЫЛАЮТ МНЕ В МОЗГ ЛУЧИ?? НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ПСИХОМ!!
- Черт побери, сержант. Если бы только я мог увязать сразу! Вы прилично наследили… Но я даже представить не мог, кого именно скрывает эта долбанная маска… Ведь они писали мне о вашем побеге из Аркхэм Асилум… Все это время вы были рядом, черт побери, прямо у меня под носом… Сержант, сэр… Хоть о дочках своих подумал, хренадол?
- Я ЧАСТО ВСПОМИНАЮ ИХ. Я МНОГО ВСПОМИНАЮ, СИ ДЖЕЙ. ГРЕБАНАЯ ПУСТЫНЯ, ФАКЕЛЫ НЕФТЯНЫХ ВЫШЕК, ЗАПАХ ПАЛЕНОГО. НАШ ХАМВЕЙ…
- Мэгги-хохотушка на левом борту, счастливый клеверок - на правом.
- ВСЕ ВЕРНО. МЭГГИ С ТОЙ СТАРОЙ ФОТКИ С «ЛИБЕРЕЙТОРОМ», КОТОРУЮ НАШЕЛ БЕРКОВИЧ. И ТВОЙ ЗЕЛЕНЫЙ ЧЕТЫРЕХЛИСТНИК, ЗАДНИЦА ТЫ ИРЛАНДСКАЯ. «АДСКИЕ ГОНЧИЕ» НАВСЕГДА! НЕМНОГИЕ И ГОРДЫЕ, А?... ВЕРНО, ДРУГ?
Фаррелл покачал головой.
- Ты не мой друг. Уже нет. И ты не мастер-чиф-серджент, которого я знал. Ты безумен. Ты убийца и извращенец гребаный, который водил всех нас за нос, притворяясь дурачком безобидным. Ты только посмотри, в кого ты превратился.
- ГРЕБАНАЯ ВОЙНА СДЕЛАЛ МЕНЯ ТАКИМ, СИ ДЖЕЙ.
- Прибереги эту слезливую хрень для присяжных. Властью данной мне штатом Канзас…
- НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ ДЕЛАТЬ ЭТО.
- Я Си Джей Фаррел, шериф Невервилля…
- СТОЙ ГДЕ СТОИШЬ, СЫНОК.
- …произвожу арест подозреваемого. Вы, сэр, имеете право хранить молчание…
- ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. БРОСЬ СТВОЛ!
- вы имеете право на звонок адвокату…
- ТЫ САМ ВЫБРАЛ.
- …все сказанное вами может быть использовано против вас в суде.
Они начали палить одновременно.
Когда Индеец Чарли и Никсон ворвались в смесительно-фризеровочный цех с дробовиками наперевес, первое, что они услышали в гулком морозном воздухе, был тихий каркающий смех.
Неправдоподобные, по-киношному яркие красные брызги окрасили обледенелый кафель. Пороховая гарь щекотала ноздри.
Джей разрядил оба ствола своего обреза. Шериф успел высадить половину обоймы.
Шериф молчал. Джей, отсмеявшись, прохрипел «un mot, вашу мать... Так и не узнал, как оно пишется…»
Стало очень тихо.
Только кофейный автомат негромко гудел в углу. Торжественно и печально, как одинокая «летающая крепость», на честном слове и трех винтах пересекающая Ла-Манш с юга на север.