Еще раз: цензоры из Главлита не занимались тем, что ты им приписываешь. Это делалось на уровне редакторов и редколлегий.
Вот там - да, смотрели за идеологической чистотой. И еще на издателей могли давить кураторы из партийных органов (ну, и КГБ тоже, но там такой мелочью, как Шпаликов, не занимались - кукиш в кармане не причина гонений, в те времена какой интеллигент его не таскал повсеместно).
Кстати, спасибо за текст про "элегантный как рояль" - я в те годы певал это под гитару в компаниях, но слова были чуть другие, что понятно: учили со слуха же:
Тихо лаяли собаки в затуманенную даль, я явился к вам во фраке, элегантный как рояль. Было холодно и мокро, тени жались по углам. Проливали слезы окна, как герои мелодрам. Вы лежали на диване, двадцати неполных лет, молча я сжимал в кармане леденящий пистолет. Расположен книзу дулом, сквозь карман он мог стрелять. Я стоял и долго думал: убивать - не убивать. И от сырости и лени я сдержать себя не смог. Вы упали на колени у моих красивых ног. Выстрел, дым, блеснуло пламя -- ничего теперь не жаль: он лежал к дверям ногами, элегантный как рояль.
Это делалось на уровне редакторов и редколлегий.
Вот там - да, смотрели за идеологической чистотой.
И еще на издателей могли давить кураторы из партийных органов (ну, и КГБ тоже, но там такой мелочью, как Шпаликов, не занимались - кукиш в кармане не причина гонений, в те времена какой интеллигент его не таскал повсеместно).
Кстати, спасибо за текст про "элегантный как рояль" - я в те годы певал это под гитару в компаниях, но слова были чуть другие, что понятно: учили со слуха же:
Тихо лаяли собаки
в затуманенную даль,
я явился к вам во фраке,
элегантный как рояль.
Было холодно и мокро,
тени жались по углам.
Проливали слезы окна,
как герои мелодрам.
Вы лежали на диване,
двадцати неполных лет,
молча я сжимал в кармане
леденящий пистолет.
Расположен книзу дулом,
сквозь карман он мог стрелять.
Я стоял и долго думал:
убивать - не убивать.
И от сырости и лени
я сдержать себя не смог.
Вы упали на колени
у моих красивых ног.
Выстрел, дым, блеснуло пламя --
ничего теперь не жаль:
он лежал к дверям ногами,
элегантный как рояль.
Reply
Reply
Leave a comment