Геннадий Шпаликов - камертон "шестидесятых".
Не верю ни в бога, ни в чёрта,
Ни в благо, ни в сатану,
А верю я безотчётно
В нелепую эту страну.
Она чем нелепей, тем ближе,
Она - то ли совесть, то ль бред,
Но вижу я, вижу я, вижу
Как будто бы автопортрет.
У меня в библиотеке хранится книга Геннадия Шпаликова "Избранное", купленная в далеком 1979 году.
К тому времени, когда сборник вышел, Шпаликова уже не было в живых. Он покончил жизнь в 37 лет самоубийством 1 ноября 1974 года в Переделкино. Причин тому было много. Но главная это невостребованность. Почти всё им задуманное отвергалось. После периода творческого взлёта Геннадия во время "оттепели", когда он выступил в качестве автора и соавтора сценариев таких знаковых фильмов как "Мне 20 лет", "Я шагаю по Москве", "Я родом из детства", "Ты и я" (фильмов, создавших новый киноязык, сильно непохожий на то, как это делалось ранее), наступил период безвременья и трудных лет для Шпаликова. Его киностиль отвергался руководством кино. Сценарии отвергались. Для Шпаликова наступило время невостребованности и нищеты. Когда, после гибели, нашли его сберкнижку, то на ней числилось всего 57 копеек...
Безусловно Шпаликов был безгранично талантливым человеком. Сегодня мы видим "шестидесятые" такими, какими их придумал он. В его сценариях герой перестал быть функцией и зажил собственной жизнью. Не навязанной и придуманной, а своей, такой, какой жила тогдашняя молодежь. Это было абсолютно новое явление в советском кинематографе.
Еще Шпаликова знали и как как автора двух суперпопулярных песен. Первой песней, прозвучавшей с экрана в 1962 году, стала «Палуба» в фильме "Коллеги" (Ах, ты палуба, палуба/Ты меня раскачай./Ты печаль мою, палуба,/Расколи о причал). Песню пела вся страна. Потом была "А я иду, шагаю по Москве", которую тоже пели и поют до сих пор.
Но когда в 1979 году вышла эта книга, то все узнали, что Геннадий Шпаликов был не просто поэт-песенник, а гениальный поэт первого ряда. Ведь до выхода этого издания его ни разу нигде не напечатали. Он писал по-сути в стол.
Итак, книга "Избранного" Геннадия Шпаликова - предмет моего поста. У ней было несколько особенностей.
1. Это была первая книга Шпаликова. Да этого он ни разу не издавался. Разве что песни его пела вся страна. Издана книга была малым для того времени тиражом - 30 тыс. Т.е купить ее было невозможно . Только достать. Мне повезло. Я купил. Можно сказать случайно. В книжном на Кузнецком мосту. Наверное только-только вынесли на продажу ))
2. Художником книги был Михаил Николаевич Ромадин. Шпаликов и Ромадин были друзьями еще со ВГИКа. В 60-е годы Ромадин стал создателем нового художественного стиля в кино. Так для фильма Тарковского «Андрей Рублев» (1966) Михаил Ромадин придумал летательный аппарат - мешок. Он же был и художником на фильме «Мне двадцать лет" (1964) по сценарию Геннадия Шпаликова и Марлена Хуциева. Михаил Ромадин был художником -постановщиком и создателем стиля кинофильма "Солярис» (1972) Андрея Тарковского.
Слева-направо: Геннадий Шпаликов, Михаил Ромадин, Андрей Тарковский
3. В книге опубликованы 4 графических рисунка, посвященных Шпаликову
4. Особенно интересен 4-й рисунок с пишущей машинкой. При подготовке издания ряд стихов был отклонён цензурой. Однако Михаил Ромадин сумел обойти запреты контролирующих органов. Художник разместил в сборнике рисунок с изображением поэта и пишущей машинки, из которой вылетают листки с текстами произведений, не допущенных к печати. Цензоры этого не заметили ))
У лошади была грудная жаба,
Но лошадь, как известно, не овца,
И лошадь на парады приезжала
И маршалу об этом ни словца...
А маршала сразила скарлатина,
Она его сразила наповал,
Но маршал был выносливый мужчина
И лошади об этом не сказал.
1959
Амстердам, Амстердам,
Черная аорта,
Вам живого не отдам,
Забирайте мертвого.
Тело в ящик погрузив,
В некой «Каравелле»,-
А по ящику вблизи
Мы в Москве ревели.
Страшно в городе чужом
Помирать, наверно,
Форточка - и нагишом -
Падать безразмерно.
Вне размера, вне, вовне,
Позевайте - падаль,-
Белый, синий, красный снег
В Амстердаме падал.
Лают бешено собаки
В затухающую даль,
Я пришел к вам в черном фраке,
Элегантный, как рояль.
Было холодно и мокро,
Жались тени по углам,
Проливали слезы стекла,
Как герои мелодрам.
Вы сидели на диване,
Походили на портрет.
Молча я сжимал в кармане
Леденящий пистолет.
Расположен книзу дулом
Сквозь карман он мог стрелять,
Я все думал, думал, думал -
Убивать, не убивать?
И от сырости осенней
Дрожи я сдержать не мог,
Вы упали на колени
У моих красивых ног.
Выстрел, дым, сверкнуло пламя,
Ничего уже не жаль.
Я лежал к дверям ногами -
Элегантный, как рояль.
1959
От мороза - проза
Холодеет так,
Розовая рожа,
Вскинутый пятак.
Чет не чет,
А, может, черт,-
Может, все возможно,
Если улица течёт
У тебя подножно.
Если улицы, мосты,
Переулки, лестницы,-
Навсегда в себя вместил
Все во мне поместится.
Все поместится во мне,
Все во мне поместится,-
Онемею - онемел,-
Переулки, лестницы.
Я сетую. На что я сетую?
Я просто так с тобой беседую,
И мне с тобой легко.
Печаль твою не унаследую,
Я - далеко.
Мы на луне? Да, на луне.
Во всяком случае - извне
Причин и следствий, чтоб грустить,
Свои сто грамм не пропустить.
И жизнь не пишется с листа.
Она - такая простота,
Что заблудиться проще,
И от рожденья до креста -
Как в роще.
Я б эту рощу описал,
Но это - скучно.
Висит у девочки коса
Благополучно.
5.Евгений Габрилович и Павел Финн написали лукавое предисловие назвав его "Долгая и счастливая жизнь". Почему долгая и счастливая? Ведь уж они-то точно знали все что случилось и почему. Даже про смерть написали полуправду: "Он умер неожиданно и рано, в 1974 году, когда ему только-только исполнилось тридцать семь лет ". Хотя почитатели творчества Шпаликова к тому времени уже знали, что он покончил жизнь самоубийством. А ведь нигде не писали про это, но слухи упорно и быстро распространились по Москве. Поэтому для тех кто не знал как жил Шпаликов и что с ним реально случилось из этого предисловия узнал только то, что он был счастливым и талантливым человеком. Что тоже полуправда.
6. И последнее. В выходных данных неправильно указаны инициалы художника.
Нет такого художника М.М.Ромадин.
Есть Николай Михайлович Ромадин - отец
И есть Михаил Николаевич Ромадин - сын и художник книги.
Что это? Небрежность корректора или месть цензоров, напоследок укусивших художника?
Мы уже никогда не узнаем )
Ни в благо, ни в сатану,
А верю я безотчётно
В нелепую эту страну.
Она чем нелепей, тем ближе,
Она - то ли совесть, то ль бред,
Но вижу я, вижу я, вижу
Как будто бы автопортрет.
У меня в библиотеке хранится книга Геннадия Шпаликова "Избранное", купленная в далеком 1979 году.
К тому времени, когда сборник вышел, Шпаликова уже не было в живых. Он покончил жизнь в 37 лет самоубийством 1 ноября 1974 года в Переделкино. Причин тому было много. Но главная это невостребованность. Почти всё им задуманное отвергалось. После периода творческого взлёта Геннадия во время "оттепели", когда он выступил в качестве автора и соавтора сценариев таких знаковых фильмов как "Мне 20 лет", "Я шагаю по Москве", "Я родом из детства", "Ты и я" (фильмов, создавших новый киноязык, сильно непохожий на то, как это делалось ранее), наступил период безвременья и трудных лет для Шпаликова. Его киностиль отвергался руководством кино. Сценарии отвергались. Для Шпаликова наступило время невостребованности и нищеты. Когда, после гибели, нашли его сберкнижку, то на ней числилось всего 57 копеек...
Безусловно Шпаликов был безгранично талантливым человеком. Сегодня мы видим "шестидесятые" такими, какими их придумал он. В его сценариях герой перестал быть функцией и зажил собственной жизнью. Не навязанной и придуманной, а своей, такой, какой жила тогдашняя молодежь. Это было абсолютно новое явление в советском кинематографе.
Еще Шпаликова знали и как как автора двух суперпопулярных песен. Первой песней, прозвучавшей с экрана в 1962 году, стала «Палуба» в фильме "Коллеги" (Ах, ты палуба, палуба/Ты меня раскачай./Ты печаль мою, палуба,/Расколи о причал). Песню пела вся страна. Потом была "А я иду, шагаю по Москве", которую тоже пели и поют до сих пор.
Но когда в 1979 году вышла эта книга, то все узнали, что Геннадий Шпаликов был не просто поэт-песенник, а гениальный поэт первого ряда. Ведь до выхода этого издания его ни разу нигде не напечатали. Он писал по-сути в стол.
Итак, книга "Избранного" Геннадия Шпаликова - предмет моего поста. У ней было несколько особенностей.
1. Это была первая книга Шпаликова. Да этого он ни разу не издавался. Разве что песни его пела вся страна. Издана книга была малым для того времени тиражом - 30 тыс. Т.е купить ее было невозможно . Только достать. Мне повезло. Я купил. Можно сказать случайно. В книжном на Кузнецком мосту. Наверное только-только вынесли на продажу ))
2. Художником книги был Михаил Николаевич Ромадин. Шпаликов и Ромадин были друзьями еще со ВГИКа. В 60-е годы Ромадин стал создателем нового художественного стиля в кино. Так для фильма Тарковского «Андрей Рублев» (1966) Михаил Ромадин придумал летательный аппарат - мешок. Он же был и художником на фильме «Мне двадцать лет" (1964) по сценарию Геннадия Шпаликова и Марлена Хуциева. Михаил Ромадин был художником -постановщиком и создателем стиля кинофильма "Солярис» (1972) Андрея Тарковского.
Слева-направо: Геннадий Шпаликов, Михаил Ромадин, Андрей Тарковский
3. В книге опубликованы 4 графических рисунка, посвященных Шпаликову
4. Особенно интересен 4-й рисунок с пишущей машинкой. При подготовке издания ряд стихов был отклонён цензурой. Однако Михаил Ромадин сумел обойти запреты контролирующих органов. Художник разместил в сборнике рисунок с изображением поэта и пишущей машинки, из которой вылетают листки с текстами произведений, не допущенных к печати. Цензоры этого не заметили ))
У лошади была грудная жаба,
Но лошадь, как известно, не овца,
И лошадь на парады приезжала
И маршалу об этом ни словца...
А маршала сразила скарлатина,
Она его сразила наповал,
Но маршал был выносливый мужчина
И лошади об этом не сказал.
1959
Амстердам, Амстердам,
Черная аорта,
Вам живого не отдам,
Забирайте мертвого.
Тело в ящик погрузив,
В некой «Каравелле»,-
А по ящику вблизи
Мы в Москве ревели.
Страшно в городе чужом
Помирать, наверно,
Форточка - и нагишом -
Падать безразмерно.
Вне размера, вне, вовне,
Позевайте - падаль,-
Белый, синий, красный снег
В Амстердаме падал.
Лают бешено собаки
В затухающую даль,
Я пришел к вам в черном фраке,
Элегантный, как рояль.
Было холодно и мокро,
Жались тени по углам,
Проливали слезы стекла,
Как герои мелодрам.
Вы сидели на диване,
Походили на портрет.
Молча я сжимал в кармане
Леденящий пистолет.
Расположен книзу дулом
Сквозь карман он мог стрелять,
Я все думал, думал, думал -
Убивать, не убивать?
И от сырости осенней
Дрожи я сдержать не мог,
Вы упали на колени
У моих красивых ног.
Выстрел, дым, сверкнуло пламя,
Ничего уже не жаль.
Я лежал к дверям ногами -
Элегантный, как рояль.
1959
От мороза - проза
Холодеет так,
Розовая рожа,
Вскинутый пятак.
Чет не чет,
А, может, черт,-
Может, все возможно,
Если улица течёт
У тебя подножно.
Если улицы, мосты,
Переулки, лестницы,-
Навсегда в себя вместил
Все во мне поместится.
Все поместится во мне,
Все во мне поместится,-
Онемею - онемел,-
Переулки, лестницы.
Я сетую. На что я сетую?
Я просто так с тобой беседую,
И мне с тобой легко.
Печаль твою не унаследую,
Я - далеко.
Мы на луне? Да, на луне.
Во всяком случае - извне
Причин и следствий, чтоб грустить,
Свои сто грамм не пропустить.
И жизнь не пишется с листа.
Она - такая простота,
Что заблудиться проще,
И от рожденья до креста -
Как в роще.
Я б эту рощу описал,
Но это - скучно.
Висит у девочки коса
Благополучно.
5.Евгений Габрилович и Павел Финн написали лукавое предисловие назвав его "Долгая и счастливая жизнь". Почему долгая и счастливая? Ведь уж они-то точно знали все что случилось и почему. Даже про смерть написали полуправду: "Он умер неожиданно и рано, в 1974 году, когда ему только-только исполнилось тридцать семь лет ". Хотя почитатели творчества Шпаликова к тому времени уже знали, что он покончил жизнь самоубийством. А ведь нигде не писали про это, но слухи упорно и быстро распространились по Москве. Поэтому для тех кто не знал как жил Шпаликов и что с ним реально случилось из этого предисловия узнал только то, что он был счастливым и талантливым человеком. Что тоже полуправда.
6. И последнее. В выходных данных неправильно указаны инициалы художника.
Нет такого художника М.М.Ромадин.
Есть Николай Михайлович Ромадин - отец
И есть Михаил Николаевич Ромадин - сын и художник книги.
Что это? Небрежность корректора или месть цензоров, напоследок укусивших художника?
Мы уже никогда не узнаем )