Сейм Сеймёныч!
Теперь у нас есть большой зелёный пакет, который называется Красный. На нём так маркером написано. Мы заранее решили, что в красном пакете будет храниться самое растеряшное барахло - упаковки. Чехлы, сумки, кулёчки, диван, чемодан, саквояж... Идея и название прижились, а красных пакетов в магазине не оказалось.
Вообще в сборах перед походом учитывать стоит только два пункта:
кайфы и пакости.
Из кайфов у нас еда и вода. Для воды - комплект "байдарка" и фотоаппарат. Для еды - еда.
Из пакостей у нас - вода, ветер, солнце, дождь, комары, ночной холод. Весь остальной рюкзак - спасательный набор от этих напастей.
В этот раз нужно было рассчитывать ещё на Илью и простуду. Илью мы отнесли к кайфам))) Питался он сушками и мошками, чихал со мной в унисон и болтал с Крайзером.
Больше болтать было некому. Я маялась горлом, а пассажиры поезда, надутые, как сонные ежи, подслушивали болтовню. Приехали в Бахмач, напились чаю в ожидании автобуса, в компании настырной чёрной курицы. Илья сокрушался, что курица опоздала и прибежала, лишь когда он выбросил все крошки от пряника. Курица ему не верила, укоряла глазом и ждала подачки.
В Батурине нас тоже встретили по-птичьи. Дети, мелкие и любопытные, облепили байдарку, как воробышки, и глазели, как мы надуваемся-пакуемся. Шумно нас обсуждали и прятались от фотоаппарата.
Наконец байдарка сползла в воду, прошуршала по песчаной мели и выплыла на середину реки.
В начале похода Сейм выглядел как его название: тихим и незапоминающимся. Мы сами постоянно путались и называли его то Сновом, то Ворсклой.
Над берегам рыдали ивы. Капало с них нещадно, мы радовались: дождя, значит, не будет! Ветер фаршировал нас тополиным пухом под давлением. Прячась от его порывов, в кустиках кормились птицы большие и малые.
Сейм стеснялся. Гюльчатай - да и только. Паранджой вербной укрылся - ни домов, ни крыш не видать. Равномерные заросли по берегам - с головы до ног. Иногда босые пальцы глиняные мелькают - ой, не приставай, топко тут. Прямо в песке и глине топко! Только ногу на берег ставишь, тут же зыбучая масса жадно всасывает. Мы перекусываем, перешучиваемся, снова на воду садимся. А Гюльчатай гостей не ждала, дичится: бряцки-браслеты тяжёлые с рук поснимала, мосты с переправами едва по натёртостям угадываются. Вот тут понтон был...
Мы решили приободрить и красоты берегам добавить:
Река разошлась, завиляла кокетливо, облака распушила и бешено начесала - ишь я кака!
Хороша, говорим - и вёслами бока ей поглаживаем. Увиливает, волной швыряется. Мне лениво всё время рулить, я подгребать пытаюсь. Сама эффекта от своих действий не замечаю, а Крайзер с носа лодки отзывается: "Спасибо, Масико!" я удивляюсь - и как чует?! Приятно, однако!
К вечеру лопатки гудят, Крайзер умялся на сдутой сидушке, Илюха потянул руку - надо искать бережок для высадки. а бережки все крутые, или густо заросшие. Туда только сунься - мигом лесные трубачи съедят! Плывём, ищем открытое продуваемое место. Да чтоб без следов выпаса коровьего - а то утром хлопот не оберёшься. Набредаем на щель в обрыве, суёмся туда - а там протока. Мы на берег вышли, на травку перетащились, дров собрали, сверяемся с картой. Протока-то наша - рукав! Мы стоим на большущем острове, вид с берега умопомрачительный! Гюльчатай на закате порыжела да к цветным шароварам - серебристых топольих серёг прицепила, белым мехом наружу.
С неба спустились сумерки, и оказались тучей мошкары, с вкраплением комаров. Когда часто чихаешь, открывая рот - как-то даже наедаешься этой мелкой сладкой зудоты. Срочно облились Оффом - мне сильно полегчало, а Илья закрыл лицо банданой и злобно жевал её, ругаясь. Крайзер воспринял комаров весело, как старых друзяк. Когда их мало, им даже радуешься!
Любимая похлёбка подняла настроение, сорокаградусная добавка развеселила, потом раззевала нас, и мы пошли баиньки...
Утром я выпала из палатки, скрюченная. Отлежала бока. А тут солнышко - доброе и приветливое. И река. Другая! Облака курчавятся, бакенбарды тополиные, ровные, над зелёной, в росинках, щетине, высятся. Под кустистыми усами-обрывами дымка курится...
Сеймён Сеймёныч! Ухмыляется: как я вас провёл-то, а?
Косая сажень в берегах, поле широкое, русло выпуклое - куда девал дурнушку-Гюльчатай?
Полшестого было, когда я вылезла из палатки. Вроде полчасика походила - кофе, фотки - возвращаюсь, прикидываю, когда ж будить сонь, а они уже выдираются наружу - угрелись. И времени - почти восемь утра. А время куда подевалось?! Ох, Сеймёныч, пудришь мозги, чего от тебя дальше ждать?
Позавтракали, вещи упаковали, решили плыть к ближайшему селу и транспорт спрашивать. Не было у нас уверенности, что успеем к вечеру доплыть и потом доехать.
А Сейм мундир за мундиром сменяет, из пышной зелени в белое флотское, то крутолобо сосновым кивером встретит, то щегольским султаном гусарски кивает. А по низеньким берегам шнуром-позументом плетётся дикий виноград. Хочется стоя плыть, да честь отдавать.
Щедр на наряды, то ль клоун, а то ли правда - служивый, и мы очарованы блеском и выправкой! Нам уже путь кажется слишком уж близком, и на транспорт нам наплевать - дальше плывём.
Ветер приличный, заигрывает слегка, подкатывает: не подать ли чего? Может, рыбки угодно? А вот я вам припас тинную вату на палочках! А кубышек не пожелаете ли?
Хороший официант - залог хорошего аппетита! Мы трескаем бутерброды и командуем: Федя, дичь!
Вот вам цапельки - белые-серые, вот вам парочками кулики-сороки. Извините, что далеко, да на фото нечётко, но ближе не подпустят: дикие-с!
Зимородки шныряют, в воду булькают, рыба прыгает. Одна прямёхонько перед нами выскочила и блинчиками по воде пробежала, взбрыкивая!
Крайзер у нас ведущий, он просчитывает время и километры, сверяется с картой. Когда вышли утром - сказал, где-то к двум мы должны приплыть в Малое Устье. Ну, к четверти третьего. Это забавно вообще. Если учесть, что мы никогда ещё не могли рассчитать время приплытия даже с точностью до трёх-четырёх часов, а то и больше. Но тут нам на руку его точные утверждения. Мы не волнуемся, особенно Илюха, которому утром хотелось немедля домой, где жена и нет мошкары. Теперь же, по Сейму гусарскому приободрился Илюха - нравится речка, в удовольствие плыть! Хотя о жене нет-нет, да и упомянет... икалось ей небось.
Я подгребаю, когда омуты не мешают, и в ответ неизменно: "Спасибо, Масико! Ха-а, моё счастье!" - ну хоть не переставай грести! А когда Крайзер зазевался, Илья не стерпел, спародировал: "Молодец, Масико" - смеёмся. я снова подгребаю. Крайзер молчит. Илья оборачивается и серьёзно так: "Ну, ты в курсе, да?"
И тут как-то неожиданно вода и справа, и слева. Крайзер уткнулся в карту. Ему не верится, что мы быстро плывём. А мы с Ильёй на течение смотрим... Крайзер, говорим, это ж мы сейчас в двух метрах от Десны стоим.
Вот это, я вам скажу, зрелище! Границу видать отчетливо, будто бороздка по воде прочерчена. Сеймёныч-то небольно мал, и в устье быстр...
А кто главнее генерала?
Правильно. Жена генерала!
Десна крута, Десна спуску не даст - скрутит в омут, кулаком по столу треснет... Мало не покажется. Мы делаем гребок, другой - кайфуем, границу рек пересекаем. И ка-а-ак понесло! Десна - та самая тётка, на скаку что угодно в горящую избу загонит, кровь с молоком! Она только руки в боки - и никакой скалки не надь! Всё шёлковое становится.
Как по красной дорожке, гладко и важно, доплываем мы до моста - это место, где официально к Десне припадают-целуют Устя - Великое и Малое.
К месту высадки выходим в 14:07:30. Куранты и калькуляторы, завидуйте точности Крайзера!
Собираемся, байду сдуваем - и на мост, нам ещё топать в село. Сколько топать - выяснить не успеваем, нас подбирает школьный автобус с буйной футбольной командой, и подвозит аккуратненько к остановке. Пиво, мороженое - и в Чернигов! Оттуда три метра - и автобус на Киев))))
Гусарам - пламенный привет!
А вот Крайзер стих написал о Сейме!