С высоты колонны короля Зигмунта [ч.2]
Начало в [1]
Лазенки
Дворец-на-Воде в Лазенках Станислав Август, портрет Баччиарелли
Королевский парк Лазéнки - вне всяких сомнений моё самое любимое место в Варшаве и одно из самых любимых среди всех, где я бывал вообще. Двое королей из восемьсотлетней истории польской монархии более других связаны с историей Варшавы: Зигмунт Третий в конце шестнадцатого и начале семнадцатого веков и Станислав Август во второй половине восемнадцатого - просвещенный, легкомысленный, печальный и последний король Речи Посполитой Обоих Народов, польского и старолитовского.
Скоро ли деревья обещают листья в Лазенках? - писал из замка в Гродно, находясь там по указу государыни императрицы Екатерины Второй и Великой, весной 1796 года король прекращающего существование государства другому персонажу, своему придворному художнику и профессору изящных искусств Марчелло Баччиарелли. Парк Лазенки был тем любимым детищем и творением короля, который он и Марчелло Баччиарелли, с любовью вкладывая душу, создавали, и который стал лучшим возможным памятником последнему королю. Польский оригинал фразы - Czy drzewa prędko obiecują liście w Łazienkach?
Эти слова использовал, как заглавие, сто восемьдесят лет спустя ещё один удивительный и замечательный человек Королевского парка, десятилетиями хранитель музея Лазенковского дворца, тогда доцент, а ныне давно профессор Варшавского университета пан Марек Квятковский для своего первого и сразу удивительного по красоте и настроению художественного альбома о Лазенках.
Другой образ. Лето, июнь, мне пять лет, только что прошёл дождь, застигший в Королевском парке нас с приехавшей из Москвы бабушкой Ириной Александровной. Мы переждали короткий ливень под боковой колонадой дворца. Падают капли с мокрых листьев, парк просыпается, как сжавший лепестки и снова раскрывающийся цветок. На втором этаже бокового крыла Лазенковского дворца открывается настежь овальное окошко, и оттуда льётся фортепианный до-диез-минорный вальс Шопена. Бабушка останавливается вполшага:
- Слушай, смотри… Как удивительно красиво!
Так я услышал знаменитый вальс впервые. Значительно позже я побывал также в маленькой квартире за тем окном, увидел тот рояль и узнал, что на нём любит играть пан доцент Марек Квятковский, хранитель музея и друг и коллега моего отчима.
Галерея, соединяющая дворец на острове с берегом озера.
Будущие Лазенки некогда являли собою лесную рощу средних размеров в получасе езды каретой от городской заставы. Сюда наезжала королевская знать и даже пыталась охотиться. В 1680-х годах территорию приобретает великий маршал коронный князь Станислав Иераклий Любомирский, исключительно красочная личность, успешный полководец и известный польский писатель того времени, магнат весьма широкого размаха. В купленной роще течёт ручей, разливается в естественное озерцо с островом, на острове бьёт природный ключ (полная идиллия), там ставят павильон, который получает назначение термы в древнеримском стиле. Мраморные ванны заполняются подогретой по выбору водою, родник бьёт в мраморе фонтанчиком, и князь Станислав Иераклий после праведных маршальских и других трудов приезжает сюда приятно проводить время, отдыхая в водах душою и телом - по выбору в гордом одиночестве или в обществе приятных дам. По-польски термы или бани - лазéнки, łazienki, и такое название получает роща маршала Любомирского с озером.
После его смерти территория на пол-столетия постепенно пустеет. В 1764 на польский престол избирается великий стольник литовский Станислав Август Понятовский. Он приобретает опустевшие Лазенки, для которых событие становится историческим благословенным часом.
Новому королю идёт четвёртый десяток. Все противоречия и архи-авгиевые конюшни проблем, не решаемых в Речи Посполитой столетие-другое, начинают перед ним вылезать во всей уродливой масштабности. Будучи человеком, получившим в молодости разностороннее европейское образование, в том числе изучавший британский парламентаризм в Лондоне, король разрабатывает и предлагает смелые реформы. Но государственная власть уже полностью расшатана, фантастический магнатский эгоизм плюс гипертрофированные вольности шляхты, отличающейся в основной своей массе тёмной отсталостью мышления, шокируют короля и связывают его по рукам и ногам. Растущие мощью по соседству Россия, Германия и Австрия улыбчиво и широко облизываются, глядя на безумствующую и гулящую Речь Посполитую.
Король ставит на просвещение. В 1773 году в Варшаве указом короля создаётся первый в Европе государственный орган, являющийся прообразом министерства просвещения - Комиссия народного образования.
Тремя годами ранее один из ближайших и самых доверенных приближенных короля, блистательный дипломат и трокский воевода из Литвы князь Анджей Игнаций Огинский представил своему королю своего мужского первенца, пятилетнего князя Михаила Клеофаса, ставшего в будущем фигурой вполне известной.
- Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? - спросил король молодого поданного.
- Ваше величество, я хочу стать достойным сыном своей страны и верно служить ей. Но я не хочу стать королём.
- Это почему же? - поинтересовался Станислав Август.
- Потому что, как я слышал, ваше величество очень несчастны.
Этот диалог приводится почти во всех мемуарах о композиторе.
В Королевском дворце на Дворцовой площади кипят страсти и витии, liberum veto срывает сеймы, приходят донесения о бунтах. Просвещенный, европейский и легкомысленный король вызывает у немалой части ортодоксально-католическо-домостройной шляхты глухую злобу и ненависть.
От всего этого Станислав Август бежит в Лазенки. Родник на острове давно иссяк, на месте купального павильона покойного маршала Любомирского строится небольшой дворец, колоннадой соединяющий через остров противоположные берега озера, от чего он получает название Дворец-на-Воде. Здесь король живёт подолгу и зимой, и летом, а в Королевский дворец ездит, как на тяжкую работу.
Главный фасад Дворца-на-Воде со стороны Летнего театра.
Насмотревшись в молодости правильных, расчерченных и прозрачных (без кустарников и поросли) западноевроейский парков, король создаёт парк густой, заросший, с произвольными аллейками и тропами, мостиками под ветвями над каналами, небольшими затерянными павильонами и неожиданно бьющими среди зарослей маленькими фонтанами. Строятся зимний и под открытым небом летний театры. На них проходят представления созданного в 1785 году Королевского балета - первой в Речи Посполитой постоянной балетной труппы, от которой ведёт своё начало современный Варшавской Большой театр. В Лазенки приглашаются те, к кому монарх благосклонен.
По сей день в польских школах на уроках истории проходят о традиции Обедов по четвергам, организуемых последним польским королём. В большой гостиной Дворца-на-Воде накрывался пышный стол, приглашались музыканты и артисты, курились трубки до пола, опираемые на решётку камина (народ в камзолах, париках, белых чулках, кружевах), собирались писатели, поэты, художники, учёные, профессоры, вельможи, друзья и сторонники короля. Обсуждались планы развития культуры, просвещения и искусства, где Речь Посполитая опередит Европу. А также возможности преодолеть фактический политический беспредел.
За овальным окошком второго этажа склоняются густые зелёные вековые ветви Королевского парка. Май, четверг.
- За возрождение традиций!
Бокалы поднимаются с соком, потому что хозяин маленькой квартиры в крыле Дворца-на-Воде, пан доцент Марек Квятковский принимает гостей, среди которых в основном скауты, а скаут живёт без вредных привычек.
Май 1980 года. Принимается решение создать в Лазенках молодёжный клуб косарей.
- От этих бензокосилок, их шума и смрада белки и ежи наживут нервное расстройство, - говорит пан доцент.
Клуб лазенковских косарей, как и начало восстания 1830-1831 годов, вспыхнувшего 29 ноября от выступления школы юнкеров в Лазенках и повторенное в сто пятидесятую годовщину скаутскими силами под моим генеральным командованием 29 ноября 1980 года, как и прежде всего традиция вечеров “Дворец-на-Воде при свечах”, недавно после долгого перерыва возродившаяся - это отдельные некороткие темы. Желательно - для реального рассказа в ходе реальной прогулки по Королевскому парку. Ещё более желательно быть самому приглашенным на ежегодный вечер при свечах. Дворец-на-Воде уникален, в частности, тем, что объект такого масштаба по сей день не располагает электрическим светом, кроме аварийного. Для освещения всех залов требуется свыше тысячи свечей. В этот единственный в году вечер современным гостям дворца не нужно надевать защитные тапочки, снимаются с исторической мебели запретные верёвочки. На острове светят цветные фонарики, а дворцовые окна, за которыми горят сотни свечей, выглядят мягко розовыми. Группы по десять-пятнадцать человек в сопровождении экскурсовода в придворном платье каждые десять минут входят во дворец. Самый крупный зал - бальный, с очень интересным ритмом и концепцией достаточно скромных украшений. На обращенной к озеру стене посередине над рядом высоких окон видим, в частности, большой лепной белый герб Речи Посполитой Обоих Народов - четвертной щит с Орлом и Погоней, увенчанный королевской короной. Крылатая фигура судьбы уже задёргивает на герб тонкую, хотя тоже лепную, занавесь. Эпоха Rzeczypospolitej Obojga Narodów близится к концу. В таком настроении Станислав Август имел силы создавать удивительную красоту Лазенок. А для гостей, садящихся в бальном зале на дворцовые стулья и кресла, на клавикорде звучит десятиминутный концерт: дама в белом платье до земли играет полонезы-прощания - автора, который в пять лет сочувствовал своему королю и не хотел занять его места.
Неудивительно, что участники обедов по четвергам 1980-х годов в комнате у пана Квятковского (чай, сок, пирожные) были, как один, верными преторианцами короля Станислава Августа Понятовского и вслед за своими старшими друзьями - паном Мареком и моим отчимом - дружно разделяли следующее мнение. Гениальным и безошибочным политиком последний польский король, конечно, не был. Но на его долю выпало править страной в катастрофически трудных условиях, когда спасти её, видимо, было уже нельзя. Зато огромный вклад, сделанный им в развитие польской культуры, искусства и просвещения, весьма способствовал тому, что народ сумел пережить, не деградируя, сто двадцать три года разделов и возродить страну в 1918 году. Королевский же парк Лазенки, в который король вложил свою душу, лучший ей памятник.
Надпись по латыни над центральным входом Дворца-на-Воде, встречающая гостей, гласит:
Дом этот любит мир, не любит ссоры, построен для добра и красоты и рад встречать людей достойных.
- Таких гостей, - говорит экскурсовод в камзоле и белом парике, приглашая внутрь, - мы и встречаем сегодня в гостях у его величества короля.
Король Станислав Август в коронационном одеянии. Картина Марчелло Баччиарелли.
Творение короля: Королевский парк Лазенки, Дворец-на-Воде. Гондольером там бывал и я.
Летний театр на отдельном острове.
Фигура, символизирующая Неман, с рогом изобилия. Опирается на тельца, герб Понятовских.
Египетский грот. Если всё сложится оптимально, здесь в августе этого года будет происходить укрепление шведско-польско-русской дружбы в исполнении Кати.
Герб Речи Посполитой Обоих Народов времён правления Станислава Августа. По первой диагонали польский орёл, по второй литовская Погоня, посередине телец Понятовских.
Памятник Шопену
Фридерик Франчишек Шопен (1810-1849). Памятник Шопену в Лазенках в Варшаве.
Портрет художника Эжена Делакруа. Скульптор Вацлав Шимановский.
Октябрьский дождь и ветер с мокрыми желтыми листьями бьёт в окна почтового дилижанса, какие в 1849 году регулярно ходят по Европе. Возница в цилиндре, завёрнутый в огромный серый плащ, двое одиноких пассажиров, текущие капли на стекле, за ним - французские, затем немецкие домики проезжаемых селений, серые поля, луга. В конверте, адресованном в Варшаву господину Юзефу Каласантию Енджеевичу, степенному юристу, следует письмо от супруги, госпожи Людвики Енджеевич урожденной Шопен, старшей сестры композитора. Она пишет:
Париж. 17 октября 1849.
Мой дорогой.
Его уже нет. Я только это хочу сообщить Тебе, потому что прошло уже достаточно часов, а я не постигаю случившегося, хотя всё было понятно давно. Сейчас, как Ты можешь представить, будет очень много дел, и я напишу, когда буду знать, когда смогу вернуться.
Всегда Твоя
Людвика
Она вернётся через три с половиной месяца, не успев к мужу и детям к Рождеству, везя с собою очень трудный груз. Брат Фридерик Франчишек завещал, чтобы его сердце было похоронено в Варшаве. Оно покоится в урне в колонне костёла Святого Креста на улице Краковское Предместье, главной улице исторической Варшавы. Sursum corda - Ввысь, сердца - гласят высеченные слова Спасителя у центрального входа в собор. Сам композитор лежит на кладбище Пер-Лашез в Париже.
Нынешний 2010 год, знаменуемый двухсотлетием со дня его рождения, объявлен Юнеско Международным годом Шопена. Иоахиму Лелевелю, известному польскому историку и философу, ректору Виленского университета и там преподавателю Адама Мицкевича, а затем, в эмиграции, старшему на полтора поколения другу Фридерика Шопена, принадлежат слова:
Два величайших гения, которых дала миру Польша, это Коперник и Шопен.
Первый памятник Шопену в Польше не только в её нынешних границах, но и на всех исторических польско-литовских землях, был установлен стараниями русского композитора, уроженца Нижнего Новгорода Милия Алексеевича Балакирева, который, видимо, близко разделял мнение Лелевеля, посещал забытое, менявшее владельцев и запущенное имение Желязова Воля, где Шопен родился, организовал сбор средств, вкладывая свои, помогал, настаивал, и обелиск с профилем Шопена был открыт там в 1894 году. Благодаря Балакиреву же были начаты первые работы по созданию в Желязовой Воле хотя бы чего-то, напоминающего музей Шопена (ныне там всемирно известный музей).
Музыка Шопена в то время широко исполнялась по всей Европы, включая Петербург и Москву. В 1872 году Илья Ефимович Репин пишет известную картину “Славянские композиторы”, на которой Шопен - первый среди поляков. Однако установка Шопену памятника в бывшем Царстве Польском не вызывала немедленного энтузиазма у русских губернаторов в Варшаве. И Варшавскому музыкальному обществу потребовалось серьезное содействие Милия Алексеевича в Желязовой Воле.
Время шло. Наступивший двадцатый век и правление государя Николая Александровича знаменовали собою новые веяния и либерализацию, в том числе в национальной политике. В 1908 году к предстоящему через два года столетию со дня рождения Шопена было соизволено на установку большого и достойного памятника великому композитору в Варшаве, в Королевском парке Лазенки, в верхней его части, выходящей на презентабельные Аллеи Уяздóвские.
Был конкурс. Его организаторы подробно описали условия, которым должен отвечать будущий памятник. Представленные проекты, гипсовые макеты, выставлялись в надавно открытом Обществе поощрения изящных искусств. Работа скульптора Вацлава Шимановского не отвечалая ни одному из поставленных условий. Но именно его памятник мы видим сегодня в Лазенках.
После объявления результатов были страстные и долгие обжалования и споры: как же так?!.. ни одного условия!!.. Потом начался сбор средств, который, что неудивительно, всегда является самой трудной частью чего-либо. Кто-то - что в нашей пасторальной восточной части Европы тоже не обособлено - решил не забыть и о своём кармане. Время шло, наступил август девятьсот четырнадцатого, а за ним всё последовавшее, со всеми историческими результатами. 11 ноября 1918 года в городе был разоружён гарнизон Императорской германской армии; на центральной с часами башне Королевского дворца на Дворцовой площади взвился бело-красный флаг (с тех пор 11 ноября - День независимости, главный государственный праздник Польши). Потекли новые годы, с совершенно новыми и более, чем масштабными заботами. К середине двадцатых годов вспомнили: в столице памятника Шопену так и нет.
Вацлаву Шимановскому шёл уже седьмой десяток, он жил теперь в Париже. Гипсовый макет у него сохранился, и по нему скульптура была отлита, на этот раз на средства польского государства. В ноябре 1926 года памятник торжественно был открыт в верхних Лазенках. Спустя полгода к нему столь же торжественно возлагали цветы участники и организаторы Первого Международного фортепианного конкурса имени Фридерика Шопена. Конкурс доныне проходит в Варшаве каждые пять лет, это первый и старейший в мире музыкальный конкурс и единственный монографический: только фортепиано и только Шопен. Пока по количеству победителей первое место занимают русские пианисты - пять раз, второе польские - трижды.
8 октября 1939 года с трибуны в Аллеях Уяздовских, почти напротив памятника Шопену, рейхсканцлер и вождь Адольф Гитлер лично принимал парад войск, вступивших в Варшаву. На ограде у входов в Лазенки появились надписи: “Только для немцев”. Первым памятником, снесенным оккупационными властями в Варшаве, был Шопен. Железнодорожник на станции Скерневице случайно заметил на платформе стоявшего товарного поезда, следующего на запад, среди бесформенных металлических глыб голову Шопена. Сделанная им фотография хранится в Музее истории Варшавы. А в Лазенках на опустевшем каменном постаменте появилась вскоре рифмованная надпись на приклеянном плакате (царапать камень или писать на нём краской рука движения сопротивления не смела). Надпись гласила: “Кто меня снял, я не знаю. Но знаю почему. Чтобы я ему не сыграл похоронный марш”:
Kto mnie zdjął, ja nie wiem. Ale wiem dlaczego.
Аbym mu nie zagrał marsza żałobnego.
Потом было Варшавское восстание. От пуль, снарядов и осколков погибло свыше трети деревьев Королевского парка.
Сегодня, когда подходишь к памятнику Шопену, видно, что на каменном постаменте много вставок-заплат, побольше и поменьше. Это шрамы от ран восстания. С правой стороны на нижнем цоколе две надписи:
“Памятник Фридерику Шопену - варварски разрушен и похищен гитлеровским агрессором. Восстановит народ.”
Рядом -
“Памятник Фридерику Шопену, национальному польскому композитору, восстановлен на средства Фонда возрождения Варшавы и общественные пожертвования.”
Под обеими надписями даты, их я, увы, не помню, надо будет в ближайший раз посмотреть. Кажется, соответственно 1947 и 1954 годы.
С той же стороны, где надписи, с тех пор, как памятник восстановлен, каждое лето каждые выходные под открытым небом, если только нет дождя, проходят бесплатные фортепианные концерты. Фридерик Шопен, словно в ранней молодости, блуждает меж деревьями Лазенок - теперь своими полонезами, вальсами, мазурками, этюдами, ноктюрнами и прелюдиями.
Как национальным деревом-символом России является берёза, а Англии дуб, так в Польше это плакучие вербы (вид плакучей ивы). Их повсеместно можно видеть на Мазовецкой равнине, где Шопен родился и провёл детство и молодость, где стоит Желязова Воля. Часто ими отмечена межа, или они растут, раскачивая длинные ветви, вдоль сельской дороги. Среди таких же пейзажей и ветвей родился за сорок пять лет до Шопена на том же Мазовше, в Гузове, князь Михаил Клеофас Огинский. Равнинный, солнечный и плавный мазовецкий пейзаж это для меня вне всякого сомнения начало второй части Romance - Larghetto шопеновского Первого фортепианного концерта ми-минор, сочинение 11. На памятнике молодой Фридерик Франчишек и сидит под развевающейся польской родной плакучей вербой.
По краешку пруда проходим вдоль подножия памятника к его левой части. Здесь высечены строчки старшего современника Фридерика Шопена, Адама Мицкевича, из его поэмы “Конрад Валленрод”:
Płomień przegryzie malowane dzieje,
Skarby mieczowi spustoszą złodzieje -
Pieśń wyjdzie cało!
Буквально -
Пламя прожжёт блистательные деяния,
Сокровища мечами уничтожат злодеи -
Песнь выйдет целой!
А что выйдет целой - звучит у восстановленного памятника величайшего польского композитора его фортепианная музыка; и влечёт аллеями к чуду Дворца-на-Воде красота Королевского парка Лазенки; и стоит на Дворцовой площади варшавский Королевский дворец, символ непокоренной польской культуры, а рядом с ним смотрит с колонны король Зигмунт на Варшаву, решая, видел ли он её такой красивой, как сегодня.
Песнь останется целой.
Шопен в год смерти; фото. Людвика Енджеевич ур. Шопен Профессор Иоахим Лелевель
Желязова Воля, где Шопен родился. Костёл Святого Креста, где покоится его сердце.
Памятник в Лазенках...
...и концерт у него.
Продолжение в [3] .
Лазенки
Дворец-на-Воде в Лазенках Станислав Август, портрет Баччиарелли
Королевский парк Лазéнки - вне всяких сомнений моё самое любимое место в Варшаве и одно из самых любимых среди всех, где я бывал вообще. Двое королей из восемьсотлетней истории польской монархии более других связаны с историей Варшавы: Зигмунт Третий в конце шестнадцатого и начале семнадцатого веков и Станислав Август во второй половине восемнадцатого - просвещенный, легкомысленный, печальный и последний король Речи Посполитой Обоих Народов, польского и старолитовского.
Скоро ли деревья обещают листья в Лазенках? - писал из замка в Гродно, находясь там по указу государыни императрицы Екатерины Второй и Великой, весной 1796 года король прекращающего существование государства другому персонажу, своему придворному художнику и профессору изящных искусств Марчелло Баччиарелли. Парк Лазенки был тем любимым детищем и творением короля, который он и Марчелло Баччиарелли, с любовью вкладывая душу, создавали, и который стал лучшим возможным памятником последнему королю. Польский оригинал фразы - Czy drzewa prędko obiecują liście w Łazienkach?
Эти слова использовал, как заглавие, сто восемьдесят лет спустя ещё один удивительный и замечательный человек Королевского парка, десятилетиями хранитель музея Лазенковского дворца, тогда доцент, а ныне давно профессор Варшавского университета пан Марек Квятковский для своего первого и сразу удивительного по красоте и настроению художественного альбома о Лазенках.
Другой образ. Лето, июнь, мне пять лет, только что прошёл дождь, застигший в Королевском парке нас с приехавшей из Москвы бабушкой Ириной Александровной. Мы переждали короткий ливень под боковой колонадой дворца. Падают капли с мокрых листьев, парк просыпается, как сжавший лепестки и снова раскрывающийся цветок. На втором этаже бокового крыла Лазенковского дворца открывается настежь овальное окошко, и оттуда льётся фортепианный до-диез-минорный вальс Шопена. Бабушка останавливается вполшага:
- Слушай, смотри… Как удивительно красиво!
Так я услышал знаменитый вальс впервые. Значительно позже я побывал также в маленькой квартире за тем окном, увидел тот рояль и узнал, что на нём любит играть пан доцент Марек Квятковский, хранитель музея и друг и коллега моего отчима.
Галерея, соединяющая дворец на острове с берегом озера.
Будущие Лазенки некогда являли собою лесную рощу средних размеров в получасе езды каретой от городской заставы. Сюда наезжала королевская знать и даже пыталась охотиться. В 1680-х годах территорию приобретает великий маршал коронный князь Станислав Иераклий Любомирский, исключительно красочная личность, успешный полководец и известный польский писатель того времени, магнат весьма широкого размаха. В купленной роще течёт ручей, разливается в естественное озерцо с островом, на острове бьёт природный ключ (полная идиллия), там ставят павильон, который получает назначение термы в древнеримском стиле. Мраморные ванны заполняются подогретой по выбору водою, родник бьёт в мраморе фонтанчиком, и князь Станислав Иераклий после праведных маршальских и других трудов приезжает сюда приятно проводить время, отдыхая в водах душою и телом - по выбору в гордом одиночестве или в обществе приятных дам. По-польски термы или бани - лазéнки, łazienki, и такое название получает роща маршала Любомирского с озером.
После его смерти территория на пол-столетия постепенно пустеет. В 1764 на польский престол избирается великий стольник литовский Станислав Август Понятовский. Он приобретает опустевшие Лазенки, для которых событие становится историческим благословенным часом.
Новому королю идёт четвёртый десяток. Все противоречия и архи-авгиевые конюшни проблем, не решаемых в Речи Посполитой столетие-другое, начинают перед ним вылезать во всей уродливой масштабности. Будучи человеком, получившим в молодости разностороннее европейское образование, в том числе изучавший британский парламентаризм в Лондоне, король разрабатывает и предлагает смелые реформы. Но государственная власть уже полностью расшатана, фантастический магнатский эгоизм плюс гипертрофированные вольности шляхты, отличающейся в основной своей массе тёмной отсталостью мышления, шокируют короля и связывают его по рукам и ногам. Растущие мощью по соседству Россия, Германия и Австрия улыбчиво и широко облизываются, глядя на безумствующую и гулящую Речь Посполитую.
Король ставит на просвещение. В 1773 году в Варшаве указом короля создаётся первый в Европе государственный орган, являющийся прообразом министерства просвещения - Комиссия народного образования.
Тремя годами ранее один из ближайших и самых доверенных приближенных короля, блистательный дипломат и трокский воевода из Литвы князь Анджей Игнаций Огинский представил своему королю своего мужского первенца, пятилетнего князя Михаила Клеофаса, ставшего в будущем фигурой вполне известной.
- Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? - спросил король молодого поданного.
- Ваше величество, я хочу стать достойным сыном своей страны и верно служить ей. Но я не хочу стать королём.
- Это почему же? - поинтересовался Станислав Август.
- Потому что, как я слышал, ваше величество очень несчастны.
Этот диалог приводится почти во всех мемуарах о композиторе.
В Королевском дворце на Дворцовой площади кипят страсти и витии, liberum veto срывает сеймы, приходят донесения о бунтах. Просвещенный, европейский и легкомысленный король вызывает у немалой части ортодоксально-католическо-домостройной шляхты глухую злобу и ненависть.
От всего этого Станислав Август бежит в Лазенки. Родник на острове давно иссяк, на месте купального павильона покойного маршала Любомирского строится небольшой дворец, колоннадой соединяющий через остров противоположные берега озера, от чего он получает название Дворец-на-Воде. Здесь король живёт подолгу и зимой, и летом, а в Королевский дворец ездит, как на тяжкую работу.
Главный фасад Дворца-на-Воде со стороны Летнего театра.
Насмотревшись в молодости правильных, расчерченных и прозрачных (без кустарников и поросли) западноевроейский парков, король создаёт парк густой, заросший, с произвольными аллейками и тропами, мостиками под ветвями над каналами, небольшими затерянными павильонами и неожиданно бьющими среди зарослей маленькими фонтанами. Строятся зимний и под открытым небом летний театры. На них проходят представления созданного в 1785 году Королевского балета - первой в Речи Посполитой постоянной балетной труппы, от которой ведёт своё начало современный Варшавской Большой театр. В Лазенки приглашаются те, к кому монарх благосклонен.
По сей день в польских школах на уроках истории проходят о традиции Обедов по четвергам, организуемых последним польским королём. В большой гостиной Дворца-на-Воде накрывался пышный стол, приглашались музыканты и артисты, курились трубки до пола, опираемые на решётку камина (народ в камзолах, париках, белых чулках, кружевах), собирались писатели, поэты, художники, учёные, профессоры, вельможи, друзья и сторонники короля. Обсуждались планы развития культуры, просвещения и искусства, где Речь Посполитая опередит Европу. А также возможности преодолеть фактический политический беспредел.
За овальным окошком второго этажа склоняются густые зелёные вековые ветви Королевского парка. Май, четверг.
- За возрождение традиций!
Бокалы поднимаются с соком, потому что хозяин маленькой квартиры в крыле Дворца-на-Воде, пан доцент Марек Квятковский принимает гостей, среди которых в основном скауты, а скаут живёт без вредных привычек.
Май 1980 года. Принимается решение создать в Лазенках молодёжный клуб косарей.
- От этих бензокосилок, их шума и смрада белки и ежи наживут нервное расстройство, - говорит пан доцент.
Клуб лазенковских косарей, как и начало восстания 1830-1831 годов, вспыхнувшего 29 ноября от выступления школы юнкеров в Лазенках и повторенное в сто пятидесятую годовщину скаутскими силами под моим генеральным командованием 29 ноября 1980 года, как и прежде всего традиция вечеров “Дворец-на-Воде при свечах”, недавно после долгого перерыва возродившаяся - это отдельные некороткие темы. Желательно - для реального рассказа в ходе реальной прогулки по Королевскому парку. Ещё более желательно быть самому приглашенным на ежегодный вечер при свечах. Дворец-на-Воде уникален, в частности, тем, что объект такого масштаба по сей день не располагает электрическим светом, кроме аварийного. Для освещения всех залов требуется свыше тысячи свечей. В этот единственный в году вечер современным гостям дворца не нужно надевать защитные тапочки, снимаются с исторической мебели запретные верёвочки. На острове светят цветные фонарики, а дворцовые окна, за которыми горят сотни свечей, выглядят мягко розовыми. Группы по десять-пятнадцать человек в сопровождении экскурсовода в придворном платье каждые десять минут входят во дворец. Самый крупный зал - бальный, с очень интересным ритмом и концепцией достаточно скромных украшений. На обращенной к озеру стене посередине над рядом высоких окон видим, в частности, большой лепной белый герб Речи Посполитой Обоих Народов - четвертной щит с Орлом и Погоней, увенчанный королевской короной. Крылатая фигура судьбы уже задёргивает на герб тонкую, хотя тоже лепную, занавесь. Эпоха Rzeczypospolitej Obojga Narodów близится к концу. В таком настроении Станислав Август имел силы создавать удивительную красоту Лазенок. А для гостей, садящихся в бальном зале на дворцовые стулья и кресла, на клавикорде звучит десятиминутный концерт: дама в белом платье до земли играет полонезы-прощания - автора, который в пять лет сочувствовал своему королю и не хотел занять его места.
Неудивительно, что участники обедов по четвергам 1980-х годов в комнате у пана Квятковского (чай, сок, пирожные) были, как один, верными преторианцами короля Станислава Августа Понятовского и вслед за своими старшими друзьями - паном Мареком и моим отчимом - дружно разделяли следующее мнение. Гениальным и безошибочным политиком последний польский король, конечно, не был. Но на его долю выпало править страной в катастрофически трудных условиях, когда спасти её, видимо, было уже нельзя. Зато огромный вклад, сделанный им в развитие польской культуры, искусства и просвещения, весьма способствовал тому, что народ сумел пережить, не деградируя, сто двадцать три года разделов и возродить страну в 1918 году. Королевский же парк Лазенки, в который король вложил свою душу, лучший ей памятник.
Надпись по латыни над центральным входом Дворца-на-Воде, встречающая гостей, гласит:
Дом этот любит мир, не любит ссоры, построен для добра и красоты и рад встречать людей достойных.
- Таких гостей, - говорит экскурсовод в камзоле и белом парике, приглашая внутрь, - мы и встречаем сегодня в гостях у его величества короля.
Король Станислав Август в коронационном одеянии. Картина Марчелло Баччиарелли.
Творение короля: Королевский парк Лазенки, Дворец-на-Воде. Гондольером там бывал и я.
Летний театр на отдельном острове.
Фигура, символизирующая Неман, с рогом изобилия. Опирается на тельца, герб Понятовских.
Египетский грот. Если всё сложится оптимально, здесь в августе этого года будет происходить укрепление шведско-польско-русской дружбы в исполнении Кати.
Герб Речи Посполитой Обоих Народов времён правления Станислава Августа. По первой диагонали польский орёл, по второй литовская Погоня, посередине телец Понятовских.
Памятник Шопену
Фридерик Франчишек Шопен (1810-1849). Памятник Шопену в Лазенках в Варшаве.
Портрет художника Эжена Делакруа. Скульптор Вацлав Шимановский.
Октябрьский дождь и ветер с мокрыми желтыми листьями бьёт в окна почтового дилижанса, какие в 1849 году регулярно ходят по Европе. Возница в цилиндре, завёрнутый в огромный серый плащ, двое одиноких пассажиров, текущие капли на стекле, за ним - французские, затем немецкие домики проезжаемых селений, серые поля, луга. В конверте, адресованном в Варшаву господину Юзефу Каласантию Енджеевичу, степенному юристу, следует письмо от супруги, госпожи Людвики Енджеевич урожденной Шопен, старшей сестры композитора. Она пишет:
Париж. 17 октября 1849.
Мой дорогой.
Его уже нет. Я только это хочу сообщить Тебе, потому что прошло уже достаточно часов, а я не постигаю случившегося, хотя всё было понятно давно. Сейчас, как Ты можешь представить, будет очень много дел, и я напишу, когда буду знать, когда смогу вернуться.
Всегда Твоя
Людвика
Она вернётся через три с половиной месяца, не успев к мужу и детям к Рождеству, везя с собою очень трудный груз. Брат Фридерик Франчишек завещал, чтобы его сердце было похоронено в Варшаве. Оно покоится в урне в колонне костёла Святого Креста на улице Краковское Предместье, главной улице исторической Варшавы. Sursum corda - Ввысь, сердца - гласят высеченные слова Спасителя у центрального входа в собор. Сам композитор лежит на кладбище Пер-Лашез в Париже.
Нынешний 2010 год, знаменуемый двухсотлетием со дня его рождения, объявлен Юнеско Международным годом Шопена. Иоахиму Лелевелю, известному польскому историку и философу, ректору Виленского университета и там преподавателю Адама Мицкевича, а затем, в эмиграции, старшему на полтора поколения другу Фридерика Шопена, принадлежат слова:
Два величайших гения, которых дала миру Польша, это Коперник и Шопен.
Первый памятник Шопену в Польше не только в её нынешних границах, но и на всех исторических польско-литовских землях, был установлен стараниями русского композитора, уроженца Нижнего Новгорода Милия Алексеевича Балакирева, который, видимо, близко разделял мнение Лелевеля, посещал забытое, менявшее владельцев и запущенное имение Желязова Воля, где Шопен родился, организовал сбор средств, вкладывая свои, помогал, настаивал, и обелиск с профилем Шопена был открыт там в 1894 году. Благодаря Балакиреву же были начаты первые работы по созданию в Желязовой Воле хотя бы чего-то, напоминающего музей Шопена (ныне там всемирно известный музей).
Музыка Шопена в то время широко исполнялась по всей Европы, включая Петербург и Москву. В 1872 году Илья Ефимович Репин пишет известную картину “Славянские композиторы”, на которой Шопен - первый среди поляков. Однако установка Шопену памятника в бывшем Царстве Польском не вызывала немедленного энтузиазма у русских губернаторов в Варшаве. И Варшавскому музыкальному обществу потребовалось серьезное содействие Милия Алексеевича в Желязовой Воле.
Время шло. Наступивший двадцатый век и правление государя Николая Александровича знаменовали собою новые веяния и либерализацию, в том числе в национальной политике. В 1908 году к предстоящему через два года столетию со дня рождения Шопена было соизволено на установку большого и достойного памятника великому композитору в Варшаве, в Королевском парке Лазенки, в верхней его части, выходящей на презентабельные Аллеи Уяздóвские.
Был конкурс. Его организаторы подробно описали условия, которым должен отвечать будущий памятник. Представленные проекты, гипсовые макеты, выставлялись в надавно открытом Обществе поощрения изящных искусств. Работа скульптора Вацлава Шимановского не отвечалая ни одному из поставленных условий. Но именно его памятник мы видим сегодня в Лазенках.
После объявления результатов были страстные и долгие обжалования и споры: как же так?!.. ни одного условия!!.. Потом начался сбор средств, который, что неудивительно, всегда является самой трудной частью чего-либо. Кто-то - что в нашей пасторальной восточной части Европы тоже не обособлено - решил не забыть и о своём кармане. Время шло, наступил август девятьсот четырнадцатого, а за ним всё последовавшее, со всеми историческими результатами. 11 ноября 1918 года в городе был разоружён гарнизон Императорской германской армии; на центральной с часами башне Королевского дворца на Дворцовой площади взвился бело-красный флаг (с тех пор 11 ноября - День независимости, главный государственный праздник Польши). Потекли новые годы, с совершенно новыми и более, чем масштабными заботами. К середине двадцатых годов вспомнили: в столице памятника Шопену так и нет.
Вацлаву Шимановскому шёл уже седьмой десяток, он жил теперь в Париже. Гипсовый макет у него сохранился, и по нему скульптура была отлита, на этот раз на средства польского государства. В ноябре 1926 года памятник торжественно был открыт в верхних Лазенках. Спустя полгода к нему столь же торжественно возлагали цветы участники и организаторы Первого Международного фортепианного конкурса имени Фридерика Шопена. Конкурс доныне проходит в Варшаве каждые пять лет, это первый и старейший в мире музыкальный конкурс и единственный монографический: только фортепиано и только Шопен. Пока по количеству победителей первое место занимают русские пианисты - пять раз, второе польские - трижды.
8 октября 1939 года с трибуны в Аллеях Уяздовских, почти напротив памятника Шопену, рейхсканцлер и вождь Адольф Гитлер лично принимал парад войск, вступивших в Варшаву. На ограде у входов в Лазенки появились надписи: “Только для немцев”. Первым памятником, снесенным оккупационными властями в Варшаве, был Шопен. Железнодорожник на станции Скерневице случайно заметил на платформе стоявшего товарного поезда, следующего на запад, среди бесформенных металлических глыб голову Шопена. Сделанная им фотография хранится в Музее истории Варшавы. А в Лазенках на опустевшем каменном постаменте появилась вскоре рифмованная надпись на приклеянном плакате (царапать камень или писать на нём краской рука движения сопротивления не смела). Надпись гласила: “Кто меня снял, я не знаю. Но знаю почему. Чтобы я ему не сыграл похоронный марш”:
Kto mnie zdjął, ja nie wiem. Ale wiem dlaczego.
Аbym mu nie zagrał marsza żałobnego.
Потом было Варшавское восстание. От пуль, снарядов и осколков погибло свыше трети деревьев Королевского парка.
Сегодня, когда подходишь к памятнику Шопену, видно, что на каменном постаменте много вставок-заплат, побольше и поменьше. Это шрамы от ран восстания. С правой стороны на нижнем цоколе две надписи:
“Памятник Фридерику Шопену - варварски разрушен и похищен гитлеровским агрессором. Восстановит народ.”
Рядом -
“Памятник Фридерику Шопену, национальному польскому композитору, восстановлен на средства Фонда возрождения Варшавы и общественные пожертвования.”
Под обеими надписями даты, их я, увы, не помню, надо будет в ближайший раз посмотреть. Кажется, соответственно 1947 и 1954 годы.
С той же стороны, где надписи, с тех пор, как памятник восстановлен, каждое лето каждые выходные под открытым небом, если только нет дождя, проходят бесплатные фортепианные концерты. Фридерик Шопен, словно в ранней молодости, блуждает меж деревьями Лазенок - теперь своими полонезами, вальсами, мазурками, этюдами, ноктюрнами и прелюдиями.
Как национальным деревом-символом России является берёза, а Англии дуб, так в Польше это плакучие вербы (вид плакучей ивы). Их повсеместно можно видеть на Мазовецкой равнине, где Шопен родился и провёл детство и молодость, где стоит Желязова Воля. Часто ими отмечена межа, или они растут, раскачивая длинные ветви, вдоль сельской дороги. Среди таких же пейзажей и ветвей родился за сорок пять лет до Шопена на том же Мазовше, в Гузове, князь Михаил Клеофас Огинский. Равнинный, солнечный и плавный мазовецкий пейзаж это для меня вне всякого сомнения начало второй части Romance - Larghetto шопеновского Первого фортепианного концерта ми-минор, сочинение 11. На памятнике молодой Фридерик Франчишек и сидит под развевающейся польской родной плакучей вербой.
По краешку пруда проходим вдоль подножия памятника к его левой части. Здесь высечены строчки старшего современника Фридерика Шопена, Адама Мицкевича, из его поэмы “Конрад Валленрод”:
Płomień przegryzie malowane dzieje,
Skarby mieczowi spustoszą złodzieje -
Pieśń wyjdzie cało!
Буквально -
Пламя прожжёт блистательные деяния,
Сокровища мечами уничтожат злодеи -
Песнь выйдет целой!
А что выйдет целой - звучит у восстановленного памятника величайшего польского композитора его фортепианная музыка; и влечёт аллеями к чуду Дворца-на-Воде красота Королевского парка Лазенки; и стоит на Дворцовой площади варшавский Королевский дворец, символ непокоренной польской культуры, а рядом с ним смотрит с колонны король Зигмунт на Варшаву, решая, видел ли он её такой красивой, как сегодня.
Песнь останется целой.
Шопен в год смерти; фото. Людвика Енджеевич ур. Шопен Профессор Иоахим Лелевель
Желязова Воля, где Шопен родился. Костёл Святого Креста, где покоится его сердце.
Памятник в Лазенках...
...и концерт у него.
Продолжение в [3] .