Национальная Галерея и снова Британский музей
London, Trafalgar Square, The National Gallery,
February 27th, 1903
Watson тихо, Холмсу: ...Вот я и думаю: когда вы сказали об аптекаре и его жене... Я-то подумал, что вы просто не знаете, или забыли, или увлеклись. Аптекарь, жена и два деревянных шлепанца, - это все здесь, Холмс. В Галерее. А вы, оказывается, так и задумали? А что ж мы нынче без помпы, инкогнито? Я даже и не знаю, кто здесь сейчас директор.
S.Holmes негромко, Ватсону: Верно. Это, доктор, было озарение. Пока еще ничем не подтвержденное. Хранителем (а надо заметить, что у Галереи не Директора, а Keepers) этих коллекций является Mr Hawes Harison Turner, и на посту он находится с 98-го года. Он о нашем визите не знает, и не надо. Юбилеев Галерея не справляет, члены королевской фамилии с визитом сюда не собираются, безобразий замечено не было. А мы просто частные лица, соскучившиеся по изобразительному искусству.
Watson, горячо: Но тогда - что же мы ищем? Ведь Галерея не может иметь отношение к событиям в Британском музее!
S.Holmes изучает план экспозиции в холле: Конечно, нет, доктор. Мы с вами просто пришли посмотреть на Мадонну в скалах. Повествовательно: Вот, знаете, есть искусствоведы, которые говорят, что Леонардо - плохой художник. Гениальный рисовальщик, но - представьте - в сравнении с этим своим умением - совершенно средний живописец, тиражировавший однажды найденную полуулыбку. Есть строгие ценители, которые не могут простить ему его экспериментаторских наклонностей, того, что он ничего не мог доделать до конца, слишком долго работал над своими полотнами и сам губил свои фрески... Вот и отлично. Может, мы вот посмотрим с вами в очередной раз на Мадонну, на Ангела, на младенцев, на скалы, и нам не понравится, м-мм?
Watson смотрит на Холмса, не понимая, насколько он серьезен. Затем строго кивает головой: Хорошо. Как скажете. Смотреть будем вместе, или разделимся?
S.Holmes, одобрительно: Ah, that's my Doctor Watson! Разделимся, доктор. Указывает углом буклета на один из залов на карте. Вам сюда. Смотреть на The Virgin and Child with Saint Anne and Saint John the Baptist, тщательнейшим образом изучать, куда указуют персты младенца и Святой Анны. Затем к The Virgin of the Rocks, совершенно с той же целью. Отследить направления указующих пальцев и рук. Желательно все записать. Потом, доктор, найдите, пожалуй, какую-нибудь наиболее сговорчивую даму из служительниц и спросите, где находится сейчас приписываемая Мастеру Леда со своей птицей. И кому нынче ее принято приписывать. Как только все эти задачи будут выполнены, я вас отыщу.
Watson с изумлением видит, что к Холмсу направляется подтянутый военный с полковничьими знаками отличия. Бормочет: Я смотрю, у вас тут было назначено... Кланяется полковнику и уходит по своему маршруту.
Colonel Francis Younghusband подходит к Холмсу, они пожимают руки. Говорит по-военному четко, но в глазах у него бродят непонятные бесы: Добрый день, мистер Холмс. Вот где нам приходится видеться с вами... Оглядывается в сторону Трафальгарской площади. В публичном месте. Время, мистер Холмс, время! Удивлен, что вы меня вообще поймали - ведь уже послезавтра в экспедицию.
S.Holmes направляется с полковником вглубь Галереи. Ну, что ж, г-н полковник, позади адмирал Нельсон на высокой колонне, растущей из четырех львов, справа Оранжевая улица, вокруг нас очередная манифестация величия Великой Британии. Лучше места не придумаешь. Итак, Тибет? Целая экспедиция? И официальная притом?
Younghusbandособенно не глядя по сторонам: Да. Русские очень уж напирают из Семиречья. Политика... Поймав выжидательный взгляд Холмса: Конечно. Вы знаете. Для меня политика здесь - не главное. Я, конечно, солдат, куда пошлет нас Британия, туда и поеду... Оглядывается на Холмса, что-то уловив в его лице. Что, мистер Холмс?
S.Holmes делает отрицательный жест: Нет-нет, ничего, г-н полковник. Просто в точности эти же слова несколько дней назад я слышал от другого солдата, в другом музее. Итак, насколько мне известно, вы пытаетесь найти Шамбалу?
Younghusbandвздрагивает и останавливается: Но... Берет себя в руки: Вы могли бы хотя бы иногда делать предисловия или паузы в таких случаях, мистер Холмс? Я ведь никому об этом не говорил.
S.Holmes улыбается: Извините, полковник, право же, я не думал, что военный человек не будет готов к военной прямоте, особенно когда чуть ли не завтра в поход. Вы никому не говорили, конечно. Просто те, кто интересуются, знают о вашем увлечении «тайными знаниями»; так, помилуйте, неужели имея с собой регулярный корпус, вы отправитесь куда-нибудь в паломничество по монастырям, доберетесь до Лхасы, вберете в себя великолепие Поталы, - и все? Нет, так, знаете ли, не бывает. Если английский полковник сам добивается экспедиции на Тибет, значит он ищет Шамбалу.
Younghusbandпроводит рукой по лбу: Вы хотели мне что-то сказать? Предупредить о чем-то? Или попросить?
S.Holmes останавливается у входа в зал, где, судя по всему, расположена недавно открытая выставка из запасников. Быстро: Да, хотел попросить, полковник. Видите ли, я лично в Шамбалу не верю, но это частности. Я вообще мало во что верю, но этого «мало» хватит на приблизительно... разводит ладони в стороны где-то на полфута ...на такой список. И, тем не менее, буду очень рад, если вы сочтете возможным писать в дороге заметки, если вы сможете посылать их вот по этому адресу в городе Рим, (вручает полковнику визитную карточку) и если вы до своего отъезда навестите одну почтенную вдову по фамилии Hall - очень простая фамилия, а адрес ее вот. Вручает полковнику вторую визитную карточку. У нее есть двухлетний мальчик по имени Manly Palmer, и она пока не знает, в какую сторону направлять его интересы. Более того, она скоро переедет жить в Америку. Я думаю, вы ей поможете с сыном, а может, и сочтете возможным вступить с ней в переписку.
Younghusband убирает визитные карточки в карман: Все это довольно неожиданно, мистер Холмс. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я бы сильно усомнился в серьезности того, что сейчас прозвучало. Но... то, что вы поняли... Вы уж простите, но давайте лучше переписываться с вами, а не с неизвестным адресатом в Риме. Так мне будет надежнее. Да и из этого вашего... кивает на руки Холмса ...списка того, во что вы верите, мне было бы полезно узнать пункт-другой. Если да, то я согласен.
S.Holmes согласно кивает: Идет. Однако если письма от меня не будут приходить в разумные сроки, прошу, все-таки - туда, в Рим. Это надежно. А я пришлю вам кое-какие карты, только, пожалуйста, не спрашивайте, откуда они у меня.
Younghusbandна прощанье пожимает руку Холмсу. С усмешкой: Право, мистер Холмс. Если бы я знал, что столько загадок может находиться прямо у меня под носом, невдалеке от Трафальгарской площади, я бы еще подумал, где искать свою Шамбалу. Кланяется и ретируется.
S.Holmes на входе в зал еле успевает избежать столкновения с крупным, чем-то озабоченным человеком, одышливо оглядывающим экспозицию. Вежливо: Простите, сэр, вы ведь, наверное, подскажете, когда была организована эта выставка, и по какому принципу?
Mr Hawes Harison Turner притормаживает перед высоким человеком в твидовой тройке и хочет отделаться короткой фразой, затем почему-то останавливается всерьез, тем самым перекрывая вход в зал. Эта выставка? Портрета? Представьте себе, сегодня ночью собрали, сегодня утром открыли! Вам очень повезло, мистер...
S.Holmes: Holmes. Sherlock Holmes, господин Хранитель. Чуть двигается, Тернер отступает назад в зал с новой экспозицией. Как интересно. По чьей же инициативе вы организовали эту выставку? И все же - по какому принципу подобрали ее... если, конечно, я вас не очень задержу этими вопросами?
Keeper очень озабоченно и с трудом переводя дыхание: Загадочная экспозиция, скажу вам, мистер Холмс. Как раз по вашей части. Надо было мне к вам приехать вчера вечером, вот что я вам скажу, мистер Холмс. Даже и думал приехать, да было поздно. А сегодня тоже - уже поздно: выставку открыли. Поднимает палец кверху. Оттуда пришло предложение, не принять которое было невозможно. Очень странная история, сэр! Я такого не припомню. И ведь никаких объяснений!
S.Holmes поднимает голову, разглядывает потолок: Оттуда? Что, прямо с попутным архангелом? ...А! Из Букингемского дворца? Ну что ж, почему бы и нет. Значит, ожидаете высочайшего визита?
Keeper чуть не поперхнувшись: Не приведи бог, сэр! Никакие визиты - официальные, по крайней мере, - не были запланированы. Уж и не знаю... Нам такого переполоха, как в Британском музее, не надо, они уже месяц там чистят и полируют каждый завиток, как на королевском линкоре, нет, нет, сэр. Я сделал все возможное, всю ночь на ногах, - перевернуты все запасники, вынуты редчайшие полотна... Это все для обычной английской публики и для гостей столицы, сэр, нет, не для августейших особ. Тяжело вздыхает, видно, что он очень старается себя убедить.
S.Holmes понимающе качает головой: Будем надеяться, что так и будет, господин хранитель. Оглядывается: Но я пока не вижу ни одного портрета, который бы не находился обычно в основной экспозиции. Вы не могли бы сразу направить меня к раритетам, которые вам пришлось извлечь из запасников?
Keeper указывает вперед, на стену, противоположную входу: Да вот же. Тройной портрет. Очень известный, но обычно не выставляется. Можно сказать, гвозь экспозиции, сэр. Доминирует над залами. Увлекается: Смотрите, какой мощный красный цвет. А какой взгляд! Два профиля, один смотрит на другой, - и слава богу! Ц-ц-ц... Да уж. В Букингемском дворце не должны бы любить этого человека. Взгляд направлен на портрете в три разные стороны, и по всем этим направлениям он стремится насолить англичанам, сэр!
S.Holmes довольно долго смотрит на портрет. Тихо: Да. Давно я его не видел. Кланяется The Keeper: Не смею вас задерживать, господин Хранитель. Будьте уверены: если мне покажется, что Галерее или экспозиции угрожает какая-то опасность, я вас извещу.
British Museum,
March 1st, 1903
Attenborough: Прошу, сюда, ваше высочество. Великодушный дар лорда Элгина, и одно из величайших украшений этой сокровищницы мировой культуры на британской земле. Нам неизвестно, когда лорд приобрел бесценный фриз, но есть основание полагать: около ста лет назад.
Prince George Frederic Ernest Albert, Duke of York с достоинством качает головой: Прекрасные мраморы Элгина! Должен с сожалением признаться, Роберт, что я всегда принадлежал к лагерю тех, кто полагал их отъем у греков противозаконным действием. Улыбается, заметив смятение на лице Аттенборо. Однако этот вопрос, безусловно, следует решать в Парламенте, а не здесь. Моему эстетическому чувству безразлична сухая юридическая сторона вопроса; а потому я могу лишь искренне порадоваться за вас как гордого обладателя такого великолепного экспоната.
Constable Stanley Hopkins незаметно смотрит на часы в коридоре, делает знак смотрительнице зала и что-то ей говорит. Смотрительница кивает и перемещается ко входу в зал. Покидает свой пост возле Эфесского зала на нижнем этаже и поднимается на Main Floor, где заходит в помещение служителей.
Attenborough, сдержанно: Несомненно. В парламенте Его Величества. Ваше высочество, если мне будет позволено, я пригласил бы вас, учитывая ваш, несомненно, занятый календарь, посетить нас в менее официальном качестве. К сожалению, многие экспонаты, представляющие особую ценность... для меня, остались за рамками нашего маршрута. Поворачивается и с некоторым трудом лавирует в многолюдной свите герцога. Господа, через дворец Нимруда, налево, египетский зал.
Duke, заинтересованно: Я бы хотел повнимательнее посмотреть на Розеттский камень. Меня всегда занимало то, как гениальный Шампольон сумел, ухватившись за кончик нити, с помощью этого камня рассказать нам историю одной из величайших цивилизаций. С усмешкой: До нас доносились истории о современных нам людях, умеющих делать практически то же самое... по отпечатку подковы находить лошадь. Я, конечно, выражаюсь фигурально. Кстати, Роберт, до меня дошли слухи о том, что у вас были проблемы в преддверии моего визита. Это обычная истерия, я полагаю, но все же позвольте поинтересоваться, не было ли у нее какого-нибудь основания?
Attenborough уже набрав радостно воздуха, собирается пуститься в долгий дискурс о Розеттском камне, но осекается: Нет! То есть, да, существуют, я полагаю, но... Нет, никаких проблем, Ваше Высочество. Вы на редкость хорошо осведомлены, во всех вопросах. Музей подвергся периоду странных вторжений, но им пришел конец, это я могу вполне уверенно заявить. Все экспонаты были с утра тщательно проверены.
James O'Deere подходит к констеблю Стенли Хопкинсу. Очень нервно: I'm telling yer, mate, this bloody monarchy don't deserve another hour. No Irishman will ever forget all them poor little devils dying because they aint 'nough potato for 'em to eat. And it takes just one. But the high and the powerful folk, they say, it must be the divine grace that gets us rid of all 'em dirty o'ercrowded Irish. Take my word, mate, this day I take one child, if a grown one, and there ain't no single tear of contempt in my eye, but this country goes to the dogs righ' where it deserved. Remember An Gorta Mor, is what I say... remember An Gorta Mor!
Hopkins напирает своей мощной фигурой на O'Deere, тесня, чтобы никто не мог его услышать. Шипя, как кипящий чайник, и только что не закрывая ирландцу рот своей огромной красной рукой: Hush! Тихо, тебе говорят! Куда торопишься раньше времени? Я тебя сейчас сам выведу, рыжий ты сатана! Неожиданно проворно оглядывается, убеждается, что вокруг все спокойно. Достает из-за пазухи продолговатую коробочку, из греческой вазы рядом выхватывает букет полевых цветов, вручает ирландцу. Сам подумал бы о чем-нибудь! Стучит согнутыми пальцами по лбу ирландцу, завешивает его покрасневший лоб рыжим чубом. Все получится - будет не только картошка, а трюфели с помидорами! Не получится... Делает ужасное лицо и краснеет еще больше.
Attenborough отходит от Розеттского камня и ведет Duke к выходу из египетского зала. Да, вы совершенно правы. Самая выдающаяся билингва в мире. К сожалению, мы близимся к концу нашей небольшой прогулки. Небольшой подъем в сторону юго-восточной Азии... Проходя мимо бюстов Аменхотепа, не удерживается и поворачивается, оглядывает их, удовлетворенно кивает и продолжает движение. ...и я поблагодарю ваше высочество за оказанную нам высокую честь.
Duke, неспешно: Мне хотелось бы еще посмотреть на китайскую экспозицию. Насколько я осведомлен, она у вас достаточно богата, а дальневосточная тема сейчас весьма актуальна для нас.
Attenborough расцветает: С удовольствием, ваше высочество! Как раз новые поступления в миниатюрной нефритовой скульптуре. Остается позади, пропуская свиту в узкий коридор.
S.Holmes быстро осматривает китайский зал: Вот здесь он и прятался. Прекрасно. Очень хочется верить, что герцога не потянет в Китай, уж слишком некрасиво показала себя Империя во Второй опиумной войне. Оглядывается: С другой стороны, здесь ничего особенно ценного, кажется, нет. Ватсону: Прошу вас, доктор. Будьте предельно бдительны и заглядывайте в Японию и вообще - поглядывайте вокруг. А мне неплохо бы посмотреть, что там, поближе к центру событий.
Watson озабоченно качает головой: Меня тревожит, что мы не знаем, с какой стороны ожидать удара. С чьей стороны будет покушение? В какой форме? Ну что же, тогда пойду в японский зал.
S.Holmes быстро перемещается в направлении, которым следуют герцог Йоркский, директор и обширная свита, стараясь обойти все смежные залы. По дороге делает знаки двум дежурным констеблям, которые тихо скрываются в ближайших дверях. Доходит до греческой вазы возле комнаты служителей, поднимает с постамента несколько оранжевых лепестков, разминает в пальцах, смотрит вокруг. Передвигается еще ближе к свите герцога и Директора.
В китайский зал входит паренек лет семнадцати. На его лице светится несколько ярких веснушек, у него рыжие брови и ресницы, но волосы - подозрительно каштанового цвета. В зале почти никого нет. Паренек подходит к стеклянной витрине с китайскими рисунками, просматривает ее, затем прислушивается. Услышав приглушенный шум беседы приближающихся людей, подходит к соседней витрине, в которой выставлены образцы ритуальных китайских денег со странной надписью по-английски «Hell Bank Cheque. Heaven Main Office. Bank of Hades». Весело улыбается, разбивает витрину кулаком и хватает полпачки ритуальных купюр, одновременно выуживая из кармана зеленой куртки коробок спичек. Торжествующе поднимает руки вверх и потрясает своими трофеями, готовясь поджечь деньги и начать выкрикивать лозунги при приближении герцога Йоркского.
Watson слышит шум за спиной, разворачивается и быстрым шагом возвращается в китайский зал. Видит там подростка, разбившего витрину и приготовившегося жечь деньги. Бросается к нему и делает хук в челюсть, но соразмеряет силы, чтобы не искалечить юношу. Тот теряет равновесие и падает. Заламывает ему руки за спину. Рассерженно: Юный негодяй! Задумал покушаться на члена королевской семьи!
S.Holmes влетает в китайский зал со стороны отдела Юго-Восточной Азии в сопровождении двух пожилых, но очень быстрых и деловитых служительниц. Одной из них указывает на витрину, она кидается хлопотать с разбитым стеклом и оставшейся половиной пачки ритуальных денег. Вторая бросается к Ватсону и ирландцу. Быстро: Доктор, эвакуируйте его, пожалуйста, в убежище к Miss Arbuthnot, и без шума. Я там со всеми договорился. Все. Это был последний демонстративный акт. Остался финал. Подпихивает Ватсона и ирландца к выходу, видит, что вторая смотрительница уже протирает фланелью новое стекло на восстановленной витрине, кидает фланель в какую-то китайскую вазу времен династии Мин и принимается поправлять растрепавшиеся седые букли, готовясь чаровать свиту герцога Йоркского. Вылетает в другую дверь.
Watson в некоторой оторопи выслушивает слова Холмса о «финале» . Финал?.. Довольно неуважительно подталкивает юношу коленом. Тот, очевидно, очень быстро растерял весь свой революционный потенциал. Давайте, мой юный друг, пошевеливайтесь, да без выкрикивания лозунгов. Выпихивает незадачливого пиромана из китайского зала.
O’Reilly во время драки и переговоров, молча сверкает ярко-голубыми глазами на двух джентльменов и двух леди, вытирает нос рукавом куртки, потом подчиняется Ватсону, ругаясь сквозь зубы и бормоча что-то об овечках и зеленой траве.
Attenborough останавливается и прислушивается: Да. Однако позвольте мне... Сворачивает в боковой коридор, увлекая за собой Duke. ...прежде чем мы отправимся на осмотр обширной китайской коллекции, привлечь ваше благосклонное внимание к одному, всего лишь одному редкому изданию, которое выставила сейчас наша библиотека. В качестве почти незаменимого предварительного шага.
Duke поднимает брови: Предварительного шага? И что же предваряет этот шаг?.. Впрочем, я с удовольствием посмотрю на редкое издание.
Hopkins тяжелыми шагами, высоко подняв голову и сжав правую руку в кулак, идет из зала в зал, начальственно поглядывая на служительниц и для вида проверяя некоторые экспонаты. Видит, что свита герцога свернула от китайской коллекции в сторону Библиотеки, сжимает зубы и поспешно выходит в ближайшую дверь.
S.Holmes преграждает дорогу констеблю. Вежливо: Констебль, как пройти в греческий зал?
Hopkins наливается кровью, что-то узнает в стоящем перед ним человеке. Нагло улыбается: А. Прямо и направо, мистер Холмс. Прямо и направо. Если вы, конечно, сумеете меня обойти.
S.Holmes поднимает руку констебля за обшлаг, разглядывает его пальцы. Задумчиво: М-ммм... это они. Не отпуская рукава констебля: Я пошутил. Мне туда не надо.
Hopkins видимо, приходит в бешенство и замахивается на Холмса свободной рукой, рыча: Превыша-а-аете полномочия! That's some authority abuse here!
S.Holmes пригибается под летящим кулаком констебля, ныряя ему за спину и по-прежнему не отпуская рукава. Констебль лишается равновесия и пытается свалиться вперед, но его ловят сзади два полицейских, которые не дают ему упасть и быстро защелкивают у него за спиной наручники. Деловито: Превышаю, да. Драться в стенах музея - некомильфо. Вынимает из кармана констебля двойной лист, заполненный подписями и какими-то цифрами, складывает его и кладет к себе в карман. Вы взяты с поличным, констебль. Как говорят у нас в Англии - пойманы с красными руками. Выходит из зала и спешит к процессии, сопровождающей герцога Йоркского.
Attenborough: Вот, ваше высочество, манускрипт I yu t'u chih, пятнадцатый век, уникальные иллюстрации. К сожалению, собственность университета, в Кембридже, но мне показалось... Снова прислушивается. ...показалось, что нам необходимо увидеть эту замечательную работу, которая... представит нам как бы ключ к пониманию...
Duke слегка нахмуривается: Роберт, вы как будто не совсем с нами сейчас. Что-то не так?
Attenborough: О, простите меня, ваше высочество. Я человек книжный, это сказывается, вероятно, на интересах и манере общения. Озабоченно трет лоб. Похоже, что все уже в порядке. Мы можем продолжать.
James O'Deere появляется вдалеке и, слегка покачиваясь, движется по направлению к свите герцога Йоркского, бормоча что-то себе под нос. Подходит ближе. Громко: Good gentlemen! What a lucky day that a peasant such as meself should meet the, um, ah... uh... potatoes... potentates in this, er... temple of elimination... I mean, illumination. There's a'somethin' I wanted to give his Royal Highness. Поднимает букет перед собой.
S.Holmes ужом проскальзывает между представителями сопровождения герцога, неуклонно приближаясь к ирландцу с букетом. Кто-то в свите недоумевает, кто-то улыбается, кто-то перешептывается, глядя на ирландца.
Attenborough с невероятной быстротой встает перед Duke, сбрасывает на пол пиджак и становится в боксерскую стойку.
Duke удивленно улыбается, затем принимается хохотать. Кладет руку на плечо Аттенборо и мягко отодвигает его в сторону: Какая насыщенная получилась программа посещения, дорогой Роберт. Я даже и не ожидал. Что это вы вздумали... бить посетителей? Вот еще! Делает два шага вперед и обращается к James O'Deere, ласково: I will gladly take the flowers, thank you, my good man, especially since I rather like this simple kind; and what is your name, pray?
James O'Deere, остолбенев, принимается таращиться в лицо герцога Йоркского, видимо, не ожидав такой реакции.
S.Holmes потискивается к ирландцу и, пользуясь тем, что тот в замешательстве приопустил букет, что-то из этого букета извлекает, незаметно пряча предмет в рукаве. Старательно улыбается Директору и Герцогу.
Watson подходит вплотную к James O'Deere сзади и как бы невзначай легонько подталкивает его руку с букетом вверх. Тихо, имитируя ирландский акцент: C'mon, mate... don't be shy!
Duke and the future King George V, видимо, немного устав от нерешительности дарителя, забирает у него цветы левой рукой, а правой снимает с себя галстучную булавку с небольшим сапфиром и отдает O'Deere: Here. A reciprocal gift. Свита начинает восхищенно и немного подобострастно перешептываться. Строго: Stay quiet. Свита замолкает. Йорк обращается к ирландцу: You have hunger of an avenger in your eyes. A great hunger... an gorta mor. I have seen that before. But revenge does not cure. I am sorry for what we have done to your country. Now go. Пойдемте же наконец в китайский зал, Роберт. Поворачивается и уходит. Свита и Роберт Аттенборо следуют за ним.
Some time later,
Dr Robert Attenborough's study
S.Holmes ходит по кабинету из угла в угол: Могло бы быть и лучше, профессор. Можно было бы и не допустить бомбиста в музей. Должен вам сказать, что мы за ним следили и, в общем, хотели отсечь его от свиты несколько раньше. Если бы не происшествие в китайском зале... Сокрушенно качает головой.
Attenborough: Мой друг. Мой дорогой, неоценимый мистер Холмс. Я не побоюсь этого слова - вся, вся Британия сегодня у вас в долгу. Вы приняли это дело в самый ответственный момент и довели его до благополучного завершения. Я... просто не знаю, как могу вас отблагодарить.
S.Holmes смотрит на Директора с недоверием: Э-эээ... Ну, что вы, профессор. Мы с доктором Ватсоном ничего не сделали бы без вашей помощи и без помощи ваших сотрудников. Вообще-то, конечно, не стоило так рисковать, и вся эта демонстрация демократических устоев... Хотя закончилось все красиво, нельзя не признать. Кажется, немного успокоившись, останавливается у окна. Я предполагал, что в день визита может быть совершен отвлекающий акт вандализма, но вычислил только его географию. Впрочем, хотя бы с географией нам повезло.
Attenborough: Поразительно. Его высочество говорил о людях, способных... как он выразился? Найти человека по ботинку? Нет, как-то по другому... Впрочем, неважно, суть остается той же. И вот - не пострадала экспозиция, не пострадал высочайший гость, и не пострадала репутация музея. Все позади. Вздыхает и откидывается в кресле. И все же, мистер Холмс, вопрос о вознаграждении. Мои возможности ограничены, но я собираюсь использовать их во всей мере.
S.Holmes разводит руками: Мне нечего у вас попросить, профессор. Доступ в вашу библиотеку у меня и так есть, выдавать на дом экспонаты вы мне не сможете. Разве что вот: я бы попросил вас помочь замять дело этого O'Reilly. Я возьму на себя покрытие ущерба. Увидев возмущение на лице Директора: Ну хорошо, музей возьмет на себя покрытие ущерба. А вам я буду чрезвычайно благодарен, если вы разрешите в будущем обращаться к вам за консультациями. Достает из кармана трубку и смотрит на нее с сомнением. Что ж, так как курить в Британском музее было бы проявлением крайнего неуважения к этим стенам, позвольте на этом откланяться.
Attenborough: O'Reilly? Хорошо. Сделаю все, что в моих силах. Покачав головой, подходит к Хомсу, крепко стискивает ему руку и отступает на шаг, поклонившись. Я всегда в вашем распоряжении, сэр. Если бы это зависело от меня, я не задумываясь доверил бы вам все коллекции мира. Вы уверены, что не хотели бы сменить работу и стать хранителем какого-нибудь музея?
S.Holmes улыбается, выходя: Разве что завхозом, профессор.
Outside the British Museum,
Great Russell Street
March 1st, 1903, Later same day
S.Holmes выдыхает дым, вынимает изо рта трубку и критически ее осматривает: Курить на улице, пожалуй, не менее предосудительно, чем в Британском музее, дорогой доктор, но мы заслужили право на это небольшое отступление от правил поведения в обществе. Скажите мне как врач, вы не очень сильно изувечили этого ирландского юношу?
Watson: Я не совсем понимаю причины вашего благосклонного отношения к этому молодому человеку, но я не нанес его голове никаких повреждений, которые не лечились бы парой порошков и несколькими часами хорошего сна - а времени для отдыха у него в участке будет, надеюсь, достаточно. Возбужденно потирает руки. Скажите мне, Холмс, зачем вы ждали до последнего момента, прежде чем остановить этот механизм?
S.Holmes качает головой: Настоящий колониальный английский врач. Сам боксирует, и сам прикладывает свинцовые примочки. О, доктор, а как же было иначе? Если бы мы арестовали кого-нибудь из участников преступной цепочки ранее, они бы изменили планы, и нанесли удар не в то место, которое можно было хоть как-то, но все же просчитать, а еще куда-нибудь. Мы, конечно, рисковали. Но еще больше мы бы рисковали, если бы этот О'Рейли полез к нашему герцогу с букетом где-нибудь на Pall Mall.
Watson: Да, да, разумеется. Преступной цепочки. Вы правы. Все улеглось в вашу замечательную дедуктивную кирпичную кладку, верно? А если у злоумышленников и были какие-то еще более зловещие планы, нам они больше не видны.
S.Holmes останавливает кэб, оба забираются внутрь. Задумчиво: Нет, доктор, не видны. Все снова окутано туманом. Разве что, пожалуй, с профессором Мориарти все-таки придется встретиться, ибо это было бы уместнее, чем дожидаться, пока у него созреют еще какие-нибудь новые планы. Лучше, знаете, один раз нанести упреждающий удар, чем потом всю оставшуюся жизнь заниматься дедукцией. Поворачивается к Ватсону: Вы согласны?
Watson: Положительно, этот случай оказал на вас совершенно благотворное влияние, Холмс! Предпочесть действие дедукции! Смеется, потом серьезнеет. Вы понимаете, разумеется, какой опасности вы собираетесь себя подвергнуть? Но не удивлюсь, что усилие по встраиванию столь пестрой череды событий и экспонатов в связную систему побудило вас искать отдыха, пусть даже и столь... экстремального. Экскурсия по всей истории и географии, от Возрождения и до Египта. Просто удивительно.
S.Holmes: Все по порядку, дорогой доктор. Сначала немного музыки, ибо наш кэб направляется в St. James Hall, а перед этим - a sandwich, and a cup of coffee, and then off to violine-land, where all is sweetness, and delicacy, and harmony, and there are no red-headed clients to vex us with their conundrums. Двигались же мы совершенно в другой последовательности. От Древнего Египта к Позднему Возрождению, как вы помните.
Watson: Да, пожалуй. Я уже не могу уследить за всеми тонкостями, что именно следовало за чем, в какой последовательности и с какой целью, и потому ваше предложение звучит невероятно заманчиво. Ваши клиенты, мне кажется иногда, специально выискивают самых затейливых и бессмысленных преступников, чтобы встать на их пути. Потратить столько усилий, переставляя эти куски... бюсты, и все - только чтобы подать знак, «мы здесь, и кое-что придумали».
S.Holmes: Что ж, спасибо им за это, доктор. Согласитесь, мы бы с вами заскучали, если бы пришлось просто доказывать, что ревнивый муж застал на месте преступления незадачливого любовника, похитившего честь его супруги вместе с дорогой ее сердцу дешевой брошкой из поддельных аквамаринов, и именно поэтому проломил головы обоим, или если бы нам пришлось выяснять, кто виновнее в столкновении экипажа и пешехода на каком-нибудь перекрестке возле Пиккадили. Но, право же, если бы не ваша деятельность в дальневосточном отсеке музея... Снова качает головой.
Watson: Что вы, Холмс. Всего лишь выполнял свой долг. В моих действиях не больше доблести, чем в хорошем выстреле охотника, на которого выгнали дичь. Помолчав: Вы наверняка объясните мне все, когда мы вернемся и усядемся перед камином, и мне ничего не останется, как снова удивиться, насколько вся история с самого начала была очевидной и прозрачной. Скажите только вот что: наши культурные соперники, похоже, дали промашку, выводя мелом на обороте камня арабскую вязь? Как это называется - анахронизм?
S.Holmes некоторое время раздумывает: Видите ли, доктор, не думаю, что понятие анахронизм здесь уместно. Наши конспирологи ведь не пытались впихнуть нам что-либо до йоты совпадающее с той культурной традицией, на которую пал их варварский взор. Чему-то улыбается: Ну, положим, не варварский, конечно, а вполне небесный, но, тем не менее, взор преступника, а не ангела, да. Но если вы имеете в виду выпадение из стиля, то, безусловно, на камне времен птолемеевского Египта совершенно нечего было делать арабской вязи. Да и вообще, доктор, сдается мне, что с Египтом во всех его проявлениях я на данный момент распрощался окончательно.
* Рисунки (с) www
идея&текст (c) Zamok@Dungeons
Дальше (Рейхенбахский водопад и Нгор)
Оглавление
Раньше (Артур Эванс и Одинокий велосипедист)
February 27th, 1903
Watson тихо, Холмсу: ...Вот я и думаю: когда вы сказали об аптекаре и его жене... Я-то подумал, что вы просто не знаете, или забыли, или увлеклись. Аптекарь, жена и два деревянных шлепанца, - это все здесь, Холмс. В Галерее. А вы, оказывается, так и задумали? А что ж мы нынче без помпы, инкогнито? Я даже и не знаю, кто здесь сейчас директор.
S.Holmes негромко, Ватсону: Верно. Это, доктор, было озарение. Пока еще ничем не подтвержденное. Хранителем (а надо заметить, что у Галереи не Директора, а Keepers) этих коллекций является Mr Hawes Harison Turner, и на посту он находится с 98-го года. Он о нашем визите не знает, и не надо. Юбилеев Галерея не справляет, члены королевской фамилии с визитом сюда не собираются, безобразий замечено не было. А мы просто частные лица, соскучившиеся по изобразительному искусству.
Watson, горячо: Но тогда - что же мы ищем? Ведь Галерея не может иметь отношение к событиям в Британском музее!
S.Holmes изучает план экспозиции в холле: Конечно, нет, доктор. Мы с вами просто пришли посмотреть на Мадонну в скалах. Повествовательно: Вот, знаете, есть искусствоведы, которые говорят, что Леонардо - плохой художник. Гениальный рисовальщик, но - представьте - в сравнении с этим своим умением - совершенно средний живописец, тиражировавший однажды найденную полуулыбку. Есть строгие ценители, которые не могут простить ему его экспериментаторских наклонностей, того, что он ничего не мог доделать до конца, слишком долго работал над своими полотнами и сам губил свои фрески... Вот и отлично. Может, мы вот посмотрим с вами в очередной раз на Мадонну, на Ангела, на младенцев, на скалы, и нам не понравится, м-мм?
Watson смотрит на Холмса, не понимая, насколько он серьезен. Затем строго кивает головой: Хорошо. Как скажете. Смотреть будем вместе, или разделимся?
S.Holmes, одобрительно: Ah, that's my Doctor Watson! Разделимся, доктор. Указывает углом буклета на один из залов на карте. Вам сюда. Смотреть на The Virgin and Child with Saint Anne and Saint John the Baptist, тщательнейшим образом изучать, куда указуют персты младенца и Святой Анны. Затем к The Virgin of the Rocks, совершенно с той же целью. Отследить направления указующих пальцев и рук. Желательно все записать. Потом, доктор, найдите, пожалуй, какую-нибудь наиболее сговорчивую даму из служительниц и спросите, где находится сейчас приписываемая Мастеру Леда со своей птицей. И кому нынче ее принято приписывать. Как только все эти задачи будут выполнены, я вас отыщу.
Watson с изумлением видит, что к Холмсу направляется подтянутый военный с полковничьими знаками отличия. Бормочет: Я смотрю, у вас тут было назначено... Кланяется полковнику и уходит по своему маршруту.
Colonel Francis Younghusband подходит к Холмсу, они пожимают руки. Говорит по-военному четко, но в глазах у него бродят непонятные бесы: Добрый день, мистер Холмс. Вот где нам приходится видеться с вами... Оглядывается в сторону Трафальгарской площади. В публичном месте. Время, мистер Холмс, время! Удивлен, что вы меня вообще поймали - ведь уже послезавтра в экспедицию.
S.Holmes направляется с полковником вглубь Галереи. Ну, что ж, г-н полковник, позади адмирал Нельсон на высокой колонне, растущей из четырех львов, справа Оранжевая улица, вокруг нас очередная манифестация величия Великой Британии. Лучше места не придумаешь. Итак, Тибет? Целая экспедиция? И официальная притом?
Younghusbandособенно не глядя по сторонам: Да. Русские очень уж напирают из Семиречья. Политика... Поймав выжидательный взгляд Холмса: Конечно. Вы знаете. Для меня политика здесь - не главное. Я, конечно, солдат, куда пошлет нас Британия, туда и поеду... Оглядывается на Холмса, что-то уловив в его лице. Что, мистер Холмс?
S.Holmes делает отрицательный жест: Нет-нет, ничего, г-н полковник. Просто в точности эти же слова несколько дней назад я слышал от другого солдата, в другом музее. Итак, насколько мне известно, вы пытаетесь найти Шамбалу?
Younghusbandвздрагивает и останавливается: Но... Берет себя в руки: Вы могли бы хотя бы иногда делать предисловия или паузы в таких случаях, мистер Холмс? Я ведь никому об этом не говорил.
S.Holmes улыбается: Извините, полковник, право же, я не думал, что военный человек не будет готов к военной прямоте, особенно когда чуть ли не завтра в поход. Вы никому не говорили, конечно. Просто те, кто интересуются, знают о вашем увлечении «тайными знаниями»; так, помилуйте, неужели имея с собой регулярный корпус, вы отправитесь куда-нибудь в паломничество по монастырям, доберетесь до Лхасы, вберете в себя великолепие Поталы, - и все? Нет, так, знаете ли, не бывает. Если английский полковник сам добивается экспедиции на Тибет, значит он ищет Шамбалу.
Younghusbandпроводит рукой по лбу: Вы хотели мне что-то сказать? Предупредить о чем-то? Или попросить?
S.Holmes останавливается у входа в зал, где, судя по всему, расположена недавно открытая выставка из запасников. Быстро: Да, хотел попросить, полковник. Видите ли, я лично в Шамбалу не верю, но это частности. Я вообще мало во что верю, но этого «мало» хватит на приблизительно... разводит ладони в стороны где-то на полфута ...на такой список. И, тем не менее, буду очень рад, если вы сочтете возможным писать в дороге заметки, если вы сможете посылать их вот по этому адресу в городе Рим, (вручает полковнику визитную карточку) и если вы до своего отъезда навестите одну почтенную вдову по фамилии Hall - очень простая фамилия, а адрес ее вот. Вручает полковнику вторую визитную карточку. У нее есть двухлетний мальчик по имени Manly Palmer, и она пока не знает, в какую сторону направлять его интересы. Более того, она скоро переедет жить в Америку. Я думаю, вы ей поможете с сыном, а может, и сочтете возможным вступить с ней в переписку.
Younghusband убирает визитные карточки в карман: Все это довольно неожиданно, мистер Холмс. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я бы сильно усомнился в серьезности того, что сейчас прозвучало. Но... то, что вы поняли... Вы уж простите, но давайте лучше переписываться с вами, а не с неизвестным адресатом в Риме. Так мне будет надежнее. Да и из этого вашего... кивает на руки Холмса ...списка того, во что вы верите, мне было бы полезно узнать пункт-другой. Если да, то я согласен.
S.Holmes согласно кивает: Идет. Однако если письма от меня не будут приходить в разумные сроки, прошу, все-таки - туда, в Рим. Это надежно. А я пришлю вам кое-какие карты, только, пожалуйста, не спрашивайте, откуда они у меня.
Younghusbandна прощанье пожимает руку Холмсу. С усмешкой: Право, мистер Холмс. Если бы я знал, что столько загадок может находиться прямо у меня под носом, невдалеке от Трафальгарской площади, я бы еще подумал, где искать свою Шамбалу. Кланяется и ретируется.
S.Holmes на входе в зал еле успевает избежать столкновения с крупным, чем-то озабоченным человеком, одышливо оглядывающим экспозицию. Вежливо: Простите, сэр, вы ведь, наверное, подскажете, когда была организована эта выставка, и по какому принципу?
Mr Hawes Harison Turner притормаживает перед высоким человеком в твидовой тройке и хочет отделаться короткой фразой, затем почему-то останавливается всерьез, тем самым перекрывая вход в зал. Эта выставка? Портрета? Представьте себе, сегодня ночью собрали, сегодня утром открыли! Вам очень повезло, мистер...
S.Holmes: Holmes. Sherlock Holmes, господин Хранитель. Чуть двигается, Тернер отступает назад в зал с новой экспозицией. Как интересно. По чьей же инициативе вы организовали эту выставку? И все же - по какому принципу подобрали ее... если, конечно, я вас не очень задержу этими вопросами?
Keeper очень озабоченно и с трудом переводя дыхание: Загадочная экспозиция, скажу вам, мистер Холмс. Как раз по вашей части. Надо было мне к вам приехать вчера вечером, вот что я вам скажу, мистер Холмс. Даже и думал приехать, да было поздно. А сегодня тоже - уже поздно: выставку открыли. Поднимает палец кверху. Оттуда пришло предложение, не принять которое было невозможно. Очень странная история, сэр! Я такого не припомню. И ведь никаких объяснений!
S.Holmes поднимает голову, разглядывает потолок: Оттуда? Что, прямо с попутным архангелом? ...А! Из Букингемского дворца? Ну что ж, почему бы и нет. Значит, ожидаете высочайшего визита?
Keeper чуть не поперхнувшись: Не приведи бог, сэр! Никакие визиты - официальные, по крайней мере, - не были запланированы. Уж и не знаю... Нам такого переполоха, как в Британском музее, не надо, они уже месяц там чистят и полируют каждый завиток, как на королевском линкоре, нет, нет, сэр. Я сделал все возможное, всю ночь на ногах, - перевернуты все запасники, вынуты редчайшие полотна... Это все для обычной английской публики и для гостей столицы, сэр, нет, не для августейших особ. Тяжело вздыхает, видно, что он очень старается себя убедить.
S.Holmes понимающе качает головой: Будем надеяться, что так и будет, господин хранитель. Оглядывается: Но я пока не вижу ни одного портрета, который бы не находился обычно в основной экспозиции. Вы не могли бы сразу направить меня к раритетам, которые вам пришлось извлечь из запасников?
Keeper указывает вперед, на стену, противоположную входу: Да вот же. Тройной портрет. Очень известный, но обычно не выставляется. Можно сказать, гвозь экспозиции, сэр. Доминирует над залами. Увлекается: Смотрите, какой мощный красный цвет. А какой взгляд! Два профиля, один смотрит на другой, - и слава богу! Ц-ц-ц... Да уж. В Букингемском дворце не должны бы любить этого человека. Взгляд направлен на портрете в три разные стороны, и по всем этим направлениям он стремится насолить англичанам, сэр!
S.Holmes довольно долго смотрит на портрет. Тихо: Да. Давно я его не видел. Кланяется The Keeper: Не смею вас задерживать, господин Хранитель. Будьте уверены: если мне покажется, что Галерее или экспозиции угрожает какая-то опасность, я вас извещу.
British Museum,
March 1st, 1903
Attenborough: Прошу, сюда, ваше высочество. Великодушный дар лорда Элгина, и одно из величайших украшений этой сокровищницы мировой культуры на британской земле. Нам неизвестно, когда лорд приобрел бесценный фриз, но есть основание полагать: около ста лет назад.
Prince George Frederic Ernest Albert, Duke of York с достоинством качает головой: Прекрасные мраморы Элгина! Должен с сожалением признаться, Роберт, что я всегда принадлежал к лагерю тех, кто полагал их отъем у греков противозаконным действием. Улыбается, заметив смятение на лице Аттенборо. Однако этот вопрос, безусловно, следует решать в Парламенте, а не здесь. Моему эстетическому чувству безразлична сухая юридическая сторона вопроса; а потому я могу лишь искренне порадоваться за вас как гордого обладателя такого великолепного экспоната.
Constable Stanley Hopkins незаметно смотрит на часы в коридоре, делает знак смотрительнице зала и что-то ей говорит. Смотрительница кивает и перемещается ко входу в зал. Покидает свой пост возле Эфесского зала на нижнем этаже и поднимается на Main Floor, где заходит в помещение служителей.
Attenborough, сдержанно: Несомненно. В парламенте Его Величества. Ваше высочество, если мне будет позволено, я пригласил бы вас, учитывая ваш, несомненно, занятый календарь, посетить нас в менее официальном качестве. К сожалению, многие экспонаты, представляющие особую ценность... для меня, остались за рамками нашего маршрута. Поворачивается и с некоторым трудом лавирует в многолюдной свите герцога. Господа, через дворец Нимруда, налево, египетский зал.
Duke, заинтересованно: Я бы хотел повнимательнее посмотреть на Розеттский камень. Меня всегда занимало то, как гениальный Шампольон сумел, ухватившись за кончик нити, с помощью этого камня рассказать нам историю одной из величайших цивилизаций. С усмешкой: До нас доносились истории о современных нам людях, умеющих делать практически то же самое... по отпечатку подковы находить лошадь. Я, конечно, выражаюсь фигурально. Кстати, Роберт, до меня дошли слухи о том, что у вас были проблемы в преддверии моего визита. Это обычная истерия, я полагаю, но все же позвольте поинтересоваться, не было ли у нее какого-нибудь основания?
Attenborough уже набрав радостно воздуха, собирается пуститься в долгий дискурс о Розеттском камне, но осекается: Нет! То есть, да, существуют, я полагаю, но... Нет, никаких проблем, Ваше Высочество. Вы на редкость хорошо осведомлены, во всех вопросах. Музей подвергся периоду странных вторжений, но им пришел конец, это я могу вполне уверенно заявить. Все экспонаты были с утра тщательно проверены.
James O'Deere подходит к констеблю Стенли Хопкинсу. Очень нервно: I'm telling yer, mate, this bloody monarchy don't deserve another hour. No Irishman will ever forget all them poor little devils dying because they aint 'nough potato for 'em to eat. And it takes just one. But the high and the powerful folk, they say, it must be the divine grace that gets us rid of all 'em dirty o'ercrowded Irish. Take my word, mate, this day I take one child, if a grown one, and there ain't no single tear of contempt in my eye, but this country goes to the dogs righ' where it deserved. Remember An Gorta Mor, is what I say... remember An Gorta Mor!
Hopkins напирает своей мощной фигурой на O'Deere, тесня, чтобы никто не мог его услышать. Шипя, как кипящий чайник, и только что не закрывая ирландцу рот своей огромной красной рукой: Hush! Тихо, тебе говорят! Куда торопишься раньше времени? Я тебя сейчас сам выведу, рыжий ты сатана! Неожиданно проворно оглядывается, убеждается, что вокруг все спокойно. Достает из-за пазухи продолговатую коробочку, из греческой вазы рядом выхватывает букет полевых цветов, вручает ирландцу. Сам подумал бы о чем-нибудь! Стучит согнутыми пальцами по лбу ирландцу, завешивает его покрасневший лоб рыжим чубом. Все получится - будет не только картошка, а трюфели с помидорами! Не получится... Делает ужасное лицо и краснеет еще больше.
Attenborough отходит от Розеттского камня и ведет Duke к выходу из египетского зала. Да, вы совершенно правы. Самая выдающаяся билингва в мире. К сожалению, мы близимся к концу нашей небольшой прогулки. Небольшой подъем в сторону юго-восточной Азии... Проходя мимо бюстов Аменхотепа, не удерживается и поворачивается, оглядывает их, удовлетворенно кивает и продолжает движение. ...и я поблагодарю ваше высочество за оказанную нам высокую честь.
Duke, неспешно: Мне хотелось бы еще посмотреть на китайскую экспозицию. Насколько я осведомлен, она у вас достаточно богата, а дальневосточная тема сейчас весьма актуальна для нас.
Attenborough расцветает: С удовольствием, ваше высочество! Как раз новые поступления в миниатюрной нефритовой скульптуре. Остается позади, пропуская свиту в узкий коридор.
S.Holmes быстро осматривает китайский зал: Вот здесь он и прятался. Прекрасно. Очень хочется верить, что герцога не потянет в Китай, уж слишком некрасиво показала себя Империя во Второй опиумной войне. Оглядывается: С другой стороны, здесь ничего особенно ценного, кажется, нет. Ватсону: Прошу вас, доктор. Будьте предельно бдительны и заглядывайте в Японию и вообще - поглядывайте вокруг. А мне неплохо бы посмотреть, что там, поближе к центру событий.
Watson озабоченно качает головой: Меня тревожит, что мы не знаем, с какой стороны ожидать удара. С чьей стороны будет покушение? В какой форме? Ну что же, тогда пойду в японский зал.
S.Holmes быстро перемещается в направлении, которым следуют герцог Йоркский, директор и обширная свита, стараясь обойти все смежные залы. По дороге делает знаки двум дежурным констеблям, которые тихо скрываются в ближайших дверях. Доходит до греческой вазы возле комнаты служителей, поднимает с постамента несколько оранжевых лепестков, разминает в пальцах, смотрит вокруг. Передвигается еще ближе к свите герцога и Директора.
В китайский зал входит паренек лет семнадцати. На его лице светится несколько ярких веснушек, у него рыжие брови и ресницы, но волосы - подозрительно каштанового цвета. В зале почти никого нет. Паренек подходит к стеклянной витрине с китайскими рисунками, просматривает ее, затем прислушивается. Услышав приглушенный шум беседы приближающихся людей, подходит к соседней витрине, в которой выставлены образцы ритуальных китайских денег со странной надписью по-английски «Hell Bank Cheque. Heaven Main Office. Bank of Hades». Весело улыбается, разбивает витрину кулаком и хватает полпачки ритуальных купюр, одновременно выуживая из кармана зеленой куртки коробок спичек. Торжествующе поднимает руки вверх и потрясает своими трофеями, готовясь поджечь деньги и начать выкрикивать лозунги при приближении герцога Йоркского.
Watson слышит шум за спиной, разворачивается и быстрым шагом возвращается в китайский зал. Видит там подростка, разбившего витрину и приготовившегося жечь деньги. Бросается к нему и делает хук в челюсть, но соразмеряет силы, чтобы не искалечить юношу. Тот теряет равновесие и падает. Заламывает ему руки за спину. Рассерженно: Юный негодяй! Задумал покушаться на члена королевской семьи!
S.Holmes влетает в китайский зал со стороны отдела Юго-Восточной Азии в сопровождении двух пожилых, но очень быстрых и деловитых служительниц. Одной из них указывает на витрину, она кидается хлопотать с разбитым стеклом и оставшейся половиной пачки ритуальных денег. Вторая бросается к Ватсону и ирландцу. Быстро: Доктор, эвакуируйте его, пожалуйста, в убежище к Miss Arbuthnot, и без шума. Я там со всеми договорился. Все. Это был последний демонстративный акт. Остался финал. Подпихивает Ватсона и ирландца к выходу, видит, что вторая смотрительница уже протирает фланелью новое стекло на восстановленной витрине, кидает фланель в какую-то китайскую вазу времен династии Мин и принимается поправлять растрепавшиеся седые букли, готовясь чаровать свиту герцога Йоркского. Вылетает в другую дверь.
Watson в некоторой оторопи выслушивает слова Холмса о «финале» . Финал?.. Довольно неуважительно подталкивает юношу коленом. Тот, очевидно, очень быстро растерял весь свой революционный потенциал. Давайте, мой юный друг, пошевеливайтесь, да без выкрикивания лозунгов. Выпихивает незадачливого пиромана из китайского зала.
O’Reilly во время драки и переговоров, молча сверкает ярко-голубыми глазами на двух джентльменов и двух леди, вытирает нос рукавом куртки, потом подчиняется Ватсону, ругаясь сквозь зубы и бормоча что-то об овечках и зеленой траве.
Attenborough останавливается и прислушивается: Да. Однако позвольте мне... Сворачивает в боковой коридор, увлекая за собой Duke. ...прежде чем мы отправимся на осмотр обширной китайской коллекции, привлечь ваше благосклонное внимание к одному, всего лишь одному редкому изданию, которое выставила сейчас наша библиотека. В качестве почти незаменимого предварительного шага.
Duke поднимает брови: Предварительного шага? И что же предваряет этот шаг?.. Впрочем, я с удовольствием посмотрю на редкое издание.
Hopkins тяжелыми шагами, высоко подняв голову и сжав правую руку в кулак, идет из зала в зал, начальственно поглядывая на служительниц и для вида проверяя некоторые экспонаты. Видит, что свита герцога свернула от китайской коллекции в сторону Библиотеки, сжимает зубы и поспешно выходит в ближайшую дверь.
S.Holmes преграждает дорогу констеблю. Вежливо: Констебль, как пройти в греческий зал?
Hopkins наливается кровью, что-то узнает в стоящем перед ним человеке. Нагло улыбается: А. Прямо и направо, мистер Холмс. Прямо и направо. Если вы, конечно, сумеете меня обойти.
S.Holmes поднимает руку констебля за обшлаг, разглядывает его пальцы. Задумчиво: М-ммм... это они. Не отпуская рукава констебля: Я пошутил. Мне туда не надо.
Hopkins видимо, приходит в бешенство и замахивается на Холмса свободной рукой, рыча: Превыша-а-аете полномочия! That's some authority abuse here!
S.Holmes пригибается под летящим кулаком констебля, ныряя ему за спину и по-прежнему не отпуская рукава. Констебль лишается равновесия и пытается свалиться вперед, но его ловят сзади два полицейских, которые не дают ему упасть и быстро защелкивают у него за спиной наручники. Деловито: Превышаю, да. Драться в стенах музея - некомильфо. Вынимает из кармана констебля двойной лист, заполненный подписями и какими-то цифрами, складывает его и кладет к себе в карман. Вы взяты с поличным, констебль. Как говорят у нас в Англии - пойманы с красными руками. Выходит из зала и спешит к процессии, сопровождающей герцога Йоркского.
Attenborough: Вот, ваше высочество, манускрипт I yu t'u chih, пятнадцатый век, уникальные иллюстрации. К сожалению, собственность университета, в Кембридже, но мне показалось... Снова прислушивается. ...показалось, что нам необходимо увидеть эту замечательную работу, которая... представит нам как бы ключ к пониманию...
Duke слегка нахмуривается: Роберт, вы как будто не совсем с нами сейчас. Что-то не так?
Attenborough: О, простите меня, ваше высочество. Я человек книжный, это сказывается, вероятно, на интересах и манере общения. Озабоченно трет лоб. Похоже, что все уже в порядке. Мы можем продолжать.
James O'Deere появляется вдалеке и, слегка покачиваясь, движется по направлению к свите герцога Йоркского, бормоча что-то себе под нос. Подходит ближе. Громко: Good gentlemen! What a lucky day that a peasant such as meself should meet the, um, ah... uh... potatoes... potentates in this, er... temple of elimination... I mean, illumination. There's a'somethin' I wanted to give his Royal Highness. Поднимает букет перед собой.
S.Holmes ужом проскальзывает между представителями сопровождения герцога, неуклонно приближаясь к ирландцу с букетом. Кто-то в свите недоумевает, кто-то улыбается, кто-то перешептывается, глядя на ирландца.
Attenborough с невероятной быстротой встает перед Duke, сбрасывает на пол пиджак и становится в боксерскую стойку.
Duke удивленно улыбается, затем принимается хохотать. Кладет руку на плечо Аттенборо и мягко отодвигает его в сторону: Какая насыщенная получилась программа посещения, дорогой Роберт. Я даже и не ожидал. Что это вы вздумали... бить посетителей? Вот еще! Делает два шага вперед и обращается к James O'Deere, ласково: I will gladly take the flowers, thank you, my good man, especially since I rather like this simple kind; and what is your name, pray?
James O'Deere, остолбенев, принимается таращиться в лицо герцога Йоркского, видимо, не ожидав такой реакции.
S.Holmes потискивается к ирландцу и, пользуясь тем, что тот в замешательстве приопустил букет, что-то из этого букета извлекает, незаметно пряча предмет в рукаве. Старательно улыбается Директору и Герцогу.
Watson подходит вплотную к James O'Deere сзади и как бы невзначай легонько подталкивает его руку с букетом вверх. Тихо, имитируя ирландский акцент: C'mon, mate... don't be shy!
Duke and the future King George V, видимо, немного устав от нерешительности дарителя, забирает у него цветы левой рукой, а правой снимает с себя галстучную булавку с небольшим сапфиром и отдает O'Deere: Here. A reciprocal gift. Свита начинает восхищенно и немного подобострастно перешептываться. Строго: Stay quiet. Свита замолкает. Йорк обращается к ирландцу: You have hunger of an avenger in your eyes. A great hunger... an gorta mor. I have seen that before. But revenge does not cure. I am sorry for what we have done to your country. Now go. Пойдемте же наконец в китайский зал, Роберт. Поворачивается и уходит. Свита и Роберт Аттенборо следуют за ним.
Some time later,
Dr Robert Attenborough's study
S.Holmes ходит по кабинету из угла в угол: Могло бы быть и лучше, профессор. Можно было бы и не допустить бомбиста в музей. Должен вам сказать, что мы за ним следили и, в общем, хотели отсечь его от свиты несколько раньше. Если бы не происшествие в китайском зале... Сокрушенно качает головой.
Attenborough: Мой друг. Мой дорогой, неоценимый мистер Холмс. Я не побоюсь этого слова - вся, вся Британия сегодня у вас в долгу. Вы приняли это дело в самый ответственный момент и довели его до благополучного завершения. Я... просто не знаю, как могу вас отблагодарить.
S.Holmes смотрит на Директора с недоверием: Э-эээ... Ну, что вы, профессор. Мы с доктором Ватсоном ничего не сделали бы без вашей помощи и без помощи ваших сотрудников. Вообще-то, конечно, не стоило так рисковать, и вся эта демонстрация демократических устоев... Хотя закончилось все красиво, нельзя не признать. Кажется, немного успокоившись, останавливается у окна. Я предполагал, что в день визита может быть совершен отвлекающий акт вандализма, но вычислил только его географию. Впрочем, хотя бы с географией нам повезло.
Attenborough: Поразительно. Его высочество говорил о людях, способных... как он выразился? Найти человека по ботинку? Нет, как-то по другому... Впрочем, неважно, суть остается той же. И вот - не пострадала экспозиция, не пострадал высочайший гость, и не пострадала репутация музея. Все позади. Вздыхает и откидывается в кресле. И все же, мистер Холмс, вопрос о вознаграждении. Мои возможности ограничены, но я собираюсь использовать их во всей мере.
S.Holmes разводит руками: Мне нечего у вас попросить, профессор. Доступ в вашу библиотеку у меня и так есть, выдавать на дом экспонаты вы мне не сможете. Разве что вот: я бы попросил вас помочь замять дело этого O'Reilly. Я возьму на себя покрытие ущерба. Увидев возмущение на лице Директора: Ну хорошо, музей возьмет на себя покрытие ущерба. А вам я буду чрезвычайно благодарен, если вы разрешите в будущем обращаться к вам за консультациями. Достает из кармана трубку и смотрит на нее с сомнением. Что ж, так как курить в Британском музее было бы проявлением крайнего неуважения к этим стенам, позвольте на этом откланяться.
Attenborough: O'Reilly? Хорошо. Сделаю все, что в моих силах. Покачав головой, подходит к Хомсу, крепко стискивает ему руку и отступает на шаг, поклонившись. Я всегда в вашем распоряжении, сэр. Если бы это зависело от меня, я не задумываясь доверил бы вам все коллекции мира. Вы уверены, что не хотели бы сменить работу и стать хранителем какого-нибудь музея?
S.Holmes улыбается, выходя: Разве что завхозом, профессор.
Outside the British Museum,
Great Russell Street
March 1st, 1903, Later same day
S.Holmes выдыхает дым, вынимает изо рта трубку и критически ее осматривает: Курить на улице, пожалуй, не менее предосудительно, чем в Британском музее, дорогой доктор, но мы заслужили право на это небольшое отступление от правил поведения в обществе. Скажите мне как врач, вы не очень сильно изувечили этого ирландского юношу?
Watson: Я не совсем понимаю причины вашего благосклонного отношения к этому молодому человеку, но я не нанес его голове никаких повреждений, которые не лечились бы парой порошков и несколькими часами хорошего сна - а времени для отдыха у него в участке будет, надеюсь, достаточно. Возбужденно потирает руки. Скажите мне, Холмс, зачем вы ждали до последнего момента, прежде чем остановить этот механизм?
S.Holmes качает головой: Настоящий колониальный английский врач. Сам боксирует, и сам прикладывает свинцовые примочки. О, доктор, а как же было иначе? Если бы мы арестовали кого-нибудь из участников преступной цепочки ранее, они бы изменили планы, и нанесли удар не в то место, которое можно было хоть как-то, но все же просчитать, а еще куда-нибудь. Мы, конечно, рисковали. Но еще больше мы бы рисковали, если бы этот О'Рейли полез к нашему герцогу с букетом где-нибудь на Pall Mall.
Watson: Да, да, разумеется. Преступной цепочки. Вы правы. Все улеглось в вашу замечательную дедуктивную кирпичную кладку, верно? А если у злоумышленников и были какие-то еще более зловещие планы, нам они больше не видны.
S.Holmes останавливает кэб, оба забираются внутрь. Задумчиво: Нет, доктор, не видны. Все снова окутано туманом. Разве что, пожалуй, с профессором Мориарти все-таки придется встретиться, ибо это было бы уместнее, чем дожидаться, пока у него созреют еще какие-нибудь новые планы. Лучше, знаете, один раз нанести упреждающий удар, чем потом всю оставшуюся жизнь заниматься дедукцией. Поворачивается к Ватсону: Вы согласны?
Watson: Положительно, этот случай оказал на вас совершенно благотворное влияние, Холмс! Предпочесть действие дедукции! Смеется, потом серьезнеет. Вы понимаете, разумеется, какой опасности вы собираетесь себя подвергнуть? Но не удивлюсь, что усилие по встраиванию столь пестрой череды событий и экспонатов в связную систему побудило вас искать отдыха, пусть даже и столь... экстремального. Экскурсия по всей истории и географии, от Возрождения и до Египта. Просто удивительно.
S.Holmes: Все по порядку, дорогой доктор. Сначала немного музыки, ибо наш кэб направляется в St. James Hall, а перед этим - a sandwich, and a cup of coffee, and then off to violine-land, where all is sweetness, and delicacy, and harmony, and there are no red-headed clients to vex us with their conundrums. Двигались же мы совершенно в другой последовательности. От Древнего Египта к Позднему Возрождению, как вы помните.
Watson: Да, пожалуй. Я уже не могу уследить за всеми тонкостями, что именно следовало за чем, в какой последовательности и с какой целью, и потому ваше предложение звучит невероятно заманчиво. Ваши клиенты, мне кажется иногда, специально выискивают самых затейливых и бессмысленных преступников, чтобы встать на их пути. Потратить столько усилий, переставляя эти куски... бюсты, и все - только чтобы подать знак, «мы здесь, и кое-что придумали».
S.Holmes: Что ж, спасибо им за это, доктор. Согласитесь, мы бы с вами заскучали, если бы пришлось просто доказывать, что ревнивый муж застал на месте преступления незадачливого любовника, похитившего честь его супруги вместе с дорогой ее сердцу дешевой брошкой из поддельных аквамаринов, и именно поэтому проломил головы обоим, или если бы нам пришлось выяснять, кто виновнее в столкновении экипажа и пешехода на каком-нибудь перекрестке возле Пиккадили. Но, право же, если бы не ваша деятельность в дальневосточном отсеке музея... Снова качает головой.
Watson: Что вы, Холмс. Всего лишь выполнял свой долг. В моих действиях не больше доблести, чем в хорошем выстреле охотника, на которого выгнали дичь. Помолчав: Вы наверняка объясните мне все, когда мы вернемся и усядемся перед камином, и мне ничего не останется, как снова удивиться, насколько вся история с самого начала была очевидной и прозрачной. Скажите только вот что: наши культурные соперники, похоже, дали промашку, выводя мелом на обороте камня арабскую вязь? Как это называется - анахронизм?
S.Holmes некоторое время раздумывает: Видите ли, доктор, не думаю, что понятие анахронизм здесь уместно. Наши конспирологи ведь не пытались впихнуть нам что-либо до йоты совпадающее с той культурной традицией, на которую пал их варварский взор. Чему-то улыбается: Ну, положим, не варварский, конечно, а вполне небесный, но, тем не менее, взор преступника, а не ангела, да. Но если вы имеете в виду выпадение из стиля, то, безусловно, на камне времен птолемеевского Египта совершенно нечего было делать арабской вязи. Да и вообще, доктор, сдается мне, что с Египтом во всех его проявлениях я на данный момент распрощался окончательно.
* Рисунки (с) www
идея&текст (c) Zamok@Dungeons
Дальше (Рейхенбахский водопад и Нгор)
Оглавление
Раньше (Артур Эванс и Одинокий велосипедист)