... имеется обычай гнать оленя на скифских и иллирийских лошадях ...
Просто еще одна подборка цитат по Античности для памяти.
Флавий Арриан. Об охоте. XXIII-XXIV.
Английский перевод 1831 года.
Издание на греческом от 1854 года - Κυνηγετικός. Это же издание - тут и тут.
Русский перевод с английского перевода.
XXIII. You should course the stag, or any game of equal size in the same way, slipping high-couraged hounds; for the animal is large, runs a long while, and is by no means safe to contend with; indeed there is no little danger of a greyhound being destroyed by a stag. But where the plains are adapted for riding, as in Mysia, Dacia, Scythia, and Illyricum, they are in the habit of coursing deer with Scythian and Illyrian horses; which, though slow at first in pursuit, and utterly despicable, as far as appearance goes, by the side of those of Thessaly, Sicily, or Peloponnesus, hold out to the last under the most severe work. On such occasions you will see the huge, swift, proud-looking horse flagging, and this lean and scrubby little animal at first passing him, then leaving him behind, and at last even driving the stag away from him. He holds on indeed until the stag gives out and stops, gasping with distress; when you may, if you choose, spear him at close quarters as if enfettered, or throw a noose over his neck, and lead him away alive.
XXIV. In Africa there is a mode of coursing on Libyan horses, called Nomades, on which the sportsmen, mounted, catch not only red and roe deer, (for these are taken with little effort, and the horses are not esteemed good in consequence,) but also wild asses, which excel in speed, and power of holding out for the greatest length of course. For when the Greeks marched with Cyrus, the son of Darius, against the great king, (in which expedition Xenophon was engaged, who relates the circumstance,) while they were passing over the plains of Arabia, there appeared herds of wild asses, but not one could be caught by any single horseman, and therefore the Greeks pursued them with relays of horsemen at stated distances; and after the asses had held out for a long while against several, they sunk at last from fatigue. Thus even Cyrus himself, the son of the great king, and the brother of the great king, had not horses good enough for this chase; and yet the Libyan boys, some at eight years of age, and others not much older, mounted on their naked steeds, and guiding them with a switch, as the Greeks employ the rein, press these wild asses so closely in pursuit, that at last they throw a noose around their necks and lead them away quite subdued. Such are the methods of coursing adopted by those who have fleet hounds and horses, they neither ensnare the animals with toils, nets, or springes; nor employ, in short, any other tricks or wily inventions, but contend with them in a straight-forward trial of speed. And to me, the two spectacles appear nowise akin: the former being like thievish depredation; the latter, like a battle fought out with main strength: the one class of sportsmen resembling pirates in their clandestine attack, while the other are as openly victorious as were the Athenians over the Medes in the naval engagement at Artemisium, or at Salamis and Psyttalia, or again at Cyprus.
Полибий. Всеобщая история. IV.8
Арат во всех отношениях был совершенный государственный муж. Он умел держать речь, составить план и хранить в тайне принятое решение. Никто спокойнее его не умел переносить гражданские распри, привязывать к себе друзей, приобретать союзников; к тому же он был замечательно способен изобретать против неприятеля коварные способы действия, хитрости и козни и осуществлять их при помощи настойчивости и отваги. Очевидных доказательств этого очень много; из них наиболее убедительные известны каждому, кто знает в подробностях взятие Сикиона и Мантинеи, изгнание этолян из города пелленян, а в особенности образ действий Арата относительно Акрокоринфа. Зато этот самый человек всякий раз, когда решался овладеть открытым полем сражения, оказывался неизобретательным в планах, робким в нападении и неспособным глядеть прямо в лицо опасности. Поэтому он наполнил Пелопоннес трофеями, обращенными против него, и в этих случаях неприятелю всегда легко было превзойти его. Так неравномерны природные свойства людей не только телесные, но еще больше душевные: не говоря уже о том, что один и тот же человек в различных делах оказывается очень способным к одним и совершенно негодным к другим, но даже в делах однородных бывает и весьма проницательным, и столь же тупым, весьма отважным и величайшим трусом. Необычайного здесь нет ничего, и люди наблюдательные хорошо это знают. Так, иные смелы на охоте в борьбе со зверями и в то же время падают духом перед оружием и неприятелем, да и в ратном деле одни и те же люди ловки и храбры в единоборстве и ни к чему негодны в массе с другими и в строю. Например, конные воины фессалийцев несокрушимы в эскадроне и фаланге; напротив, когда по обстоятельствам времени и места приходится сражаться вне строя, один на один, они становятся неловкими и негодными; этоляне наоборот. Критяне неодолимы на суше и на море в засадах, разбоях, в обкрадывании неприятеля, в ночных нападениях и вообще во всех делах мелких, сопряженных с хитростью; напротив, им недостает мужества и стойкости, когда неприятель наступает массою с фронта, выстроенный в фалангу; ахейцы и македоняне наоборот. Я сообщил это для того, чтобы рассеять недоверие читателей, если нам придется высказывать противоположные суждения об одних и тех же людях в положениях сходных.
А ведь конница этолийцев в указанную эпоху - ни разу не "легкая". Нефедкин А.К. Набор и организация конницы Этолийского союза // Античная цивилизация: Политические структуры и правовое регулирование / Отв. ред. В. В. Дементьева. Ярославль, 2012. С. 100-115
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Филопемен. 10.
Тут конь тирана, сильный и горячий, с обоих боков окровавленный шпорами, отважился перескочить ров: выдвинув грудь вперед, он изо всех сил старался упереться передними ногами в противоположный край рва. В это время Симмий и Полиен, которые постоянно находились при Филопемене в сражениях и прикрывали его щитами, одновременно подлетели к этому месту с копьями, направленными на Маханида. Но Филопемен успел раньше их броситься ему навстречу. Видя, что лошадь Маханида поднятой головой заслоняет его тело, он заставил своего коня немного податься в сторону и, стиснув в руке копье, сильным ударом сбил Маханида с лошади.
Англо-греческая билингва
καὶ τοῖς μύωψιν αἱμαχθεὶς ἑκατέρωθεν
Юлиан. [Слово] Цезаря Юлиана о деяниях Самодержца и о Царстве (перев. Л. И. Щеголевой).
это еще больше укрепило их надежды полностью захватить город, и они не прекращали хлестать плетками коней и вонзать им в бока шпоры, пока земляные валы не остались у них за спиной. ... После того как многие из них были убиты, все остальные повернули коней, желая пуститься в бегство и показывая это намерение своим видом. Но когда они разворачивались, их лошади тут же начали падать, увлекая за собой всадников. Поскольку их доспехи были очень тяжелыми, они всё больше погружались в болото.
Англо-греческая билингва.
Насколько понимаю - английский перевод несколько лучше.
καὶ τοὺς ἵππους ἔπαιον μάστιξι καὶ ᾕμασσον τὰς πλευρὰς τοῖς κέντροις
ἔπαιον μάστιξι - били плетьми
ᾕμασσον ... κέντροις - раскровянили остриями. κέντρον - шпора/стрекало/шип/наконечник копья. ИМХО - тут "шпора".
φυγῇ δὲ ἔτρεπον τοὺς ἵππους ξύμπαντας τῷ μόνον ἐθέλειν καὶ δηλοῦν τὴν γνώμην διὰ τοῦ σχήματος· ἐπιστρεφόντων γὰρ ἔπιπτον εὐθέως
ἔτρεπον - повернуть
ξύμπαντας τῷ μόνον - все вместе, как один
ἐπιστρεφόντων - поворот, разворот. В том числе - turn round.
Еще про шпоры было тут. Про "разворот" - тут.
Ливий. XXII.47. Битва при Каннах.
Поднялся крик, завязалось сражение между легковооруженными из вспомогательных войск, выбежавшими вперед, затем испанские и галльские конники, стоявшие на левом фланге, сшиблись с конниками римского правого фланга, но сражались совсем не по правилам конного боя: бились лицом к лицу - обойти неприятеля было невозможно: с одной стороны река, с другой - выстроившиеся пехотинцы. Противники, двигаясь только вперед, уперлись друг в друга. Лошади сбились в тесную кучу, воины стаскивали друг друга с коней. Сражение уже стало превращаться в пешее. Бились ожесточенно, но недолго - римских конников оттеснили, и они обратились в бегство.
Англо-латинская билингва.
Clamore sublato procursum ab auxiliis et pugna leuibus primum armis commissa; deinde equitum Gallorum Hispanorumque laeuum cornu cum dextro Romano concurrit, minime equestris more pugnae; frontibus enim aduersis concurrendum erat, quia nullo circa ad euagandum relicto spatio hinc amnis, hinc peditum acies claudebant. In derectum utrimque nitentes, stantibus ac confertis postremo turba equis uir uirum amplexus detrahebat equo. Pedestre magna iam ex parte certamen factum erat; acrius tamen quam diutius pugnatum est pulsique Romani equites terga uertunt. Sub equestris finem certaminis coorta est peditum pugna, primo et uiribus et animis par dum constabant ordines Gallis Hispanisque; tandem Romani, diu ac saepe conisi, aequa fronte acieque densa impulere hostium cuneum nimis tenuem eoque parum ualidum, a cetera prominentem acie.
ad euagandum relicto - просто "для обхода", "фланга" в тексте нет.
Тацит. Анналы. VI.35. Перевод А.С. Бобовича.
Но сарматов воодушевила не только речь полководца: они сами убеждают друг друга не допустить, чтобы их осыпали стрелами: это необходимо предупредить стремительным натиском и рукопашною схваткой. Отсюда - несхожая картина в войсках обоих противников: парфянин, приученный с одинаковой ловкостью наскакивать и обращаться вспять, рассыпает свои конные части, дабы можно было беспрепятственно поражать врага стрелами, а сарматы, не используя луков, которыми владеют слабее парфян, устремляются на них с длинными копьями и мечами, и враги то сшибаются и откатываются назад, как это обычно в конном бою, то как в рукопашной схватке теснят друг друга напором тел и оружия. И вот уже альбаны и иберы хватают парфян, стаскивают их с коней, заставляют биться в неравных условиях, ибо сверху на них обрушивали удары всадники, а снизу поражали не отстававшие от них пехотинцы.
Латинский текст.
Enimvero apud Sarmatas non una vox ducis: se quisque stimulant ne pugnam per sagittas sinerent: impetu et comminus praeveniendum. variae hinc bellantium species, cum Parthus sequi vel fugere pari arte suetus distraheret turmas, spatium ictibus quaereret, Sarmatae omisso arcu, quo brevius valent, contis gladiisque ruerent; modo equestris proelii more frontis et tergi vices, aliquando ut conserta acies corporibus et pulsu armorum pellerent pellerentur. iamque et Albani Hiberique prensare, detrudere, ancipitem pugnam hostibus facere, quos super eques et propioribus vulneribus pedites adflictabant
В манере конной битвы меняют фронт и тыл. Или в соединенном строю телами и натиском оружия теснят друг друга (оттесняют или оттесняются).
Имеет смысл обратить внимание на наличие у сарматов луков. И на "нормальный образ действия" парфян.
Английский перевод Вудмана 2004 года.
Among the Sarmatians, however, there was no single leader’s voice: they each goaded one another not to allow a fight with arrows: they should anticipate with an attack and hand to hand. Hence the warriors presented different appearances,since the Parthian, accustomed to pursue or flee with equal skill, dispersed his squadrons and sought the range for his strikes, while the Sarmatians, neglecting the bow (in which they are effective over a shorter distance), rushed with pikes and swords. Sometimes, in the manner of a cavalry battle, it was the turn of front and rear [105]; at others, the line was joined, with the result that, amid bodies and the smite of arms, men smote or were smitten. And now the Albani and Iberians too grappled,dislodged, and presented the enemy with a twofold fight, since the cavalry was harassing them from above and the infantry with wounds closer in.
105. The meaning is obscure.
Насколько понимаю - текст у Тацита не особо внятный, отсюда и разночтения.
sequi vel fugere - преследуя или убегая
spatium ictibus quaereret - стремятся получить пространство, чтобы уязвлять?
quo brevius valent - насколько понял, Бобович трактовал "brevius" в виде "менее, хуже". То есть - сарматы с луками хуже [чем парфяне]. Трактовка Вудмана - "меньшее расстояние". То есть - сарматы из луков [бьют] на меньшую дистанцию [чем парфяне].
Полиэн. Стратегмы. VII.2
Алиатт, желая лишить колофонцев, имеющих большое конное войско, коней, заключил союз с ними и всегда уделял всадникам, вследствие их службы, большое внимание.
Колофон - полис в Ионии, на Меандре.
Клавдий Элиан. Пестрые рассказы. XIV.46
Когда магнесийцы, живущие на Меандре, выступили против эфесян, каждый их всадник имел при себе помощников, охотничьего пса и раба-копейщика. В начале битвы магнесийцы пустили вперед псов, которые внесли смятение во вражеское войско, так как были страшно свирепы и дики, а вслед за ними - рабов-копейщиков. Их действия были весьма успешны, так как псы уже расстроили неприятельские ряды. Только после этого вступили в бой сами магнесийцы.
Страбон. XIV.I.28
Некогда колофонцы владели значительными морскими силами, а также конницей, причем в этой последней они достигли такого превосходства над другими, что в каких бы только сражениях, где победа давалась с трудом, ни появлялась на помощь колофонская конница, она решала дело; отчего и пошла поговорка: «Он взял себе в помощь Колофон», когда делу бывал прочно положен конец.
Фукидид. III.94-8
Правда, этолийцы, говорили мессенцы, - большое и воинственное племя, однако живет оно в неукрепленных селениях, далеко разбросанных друг от друга, и имеет только легковооруженных воинов; поэтому их нетрудно будет подчинить, пока они не успели собрать свои силы.
...
Локры жили на границе Этолии и так как имели одинаковое с этолийцами вооружение и были хорошо знакомы со страной и с тактикой противника, то их помощь в экспедиции казалась особенно ценной.
...
Доверившись советам мессенцев и полагаясь на свое неизменное счастье, так как все складывалось благоприятно и врага не было видно, Демосфен не стал дожидаться присоединения локров (что при отсутствии у афинян легковооруженных метателей дротиков было ему необходимо) и, сразу же двинувшись на Эгитий, взял его с первого приступа. Жители города бежали и заняли вершины холмов над городом, который расположен на возвышенностях приблизительно в 80 стадиях от моря. Между тем этолийцы, выступив на помощь Эгитию, напали на афинян и союзников. Враги нападали, спускаясь с холмов то в одном, то в другом месте, и метали дротики в афинян. Всякий раз при нападении афинян враг отступал, если же афиняне отходили, то этолийцы наседали на них. Битва затягивалась таким образом надолго: преследования и отступления сменяли друг друга; однако афиняне в обоих случаях терпели урон.
...
Пока у лучников еще были в запасе стрелы и они могли стрелять, афиняне стойко держались, ибо под обстрелом афинян этолийцы, у которых не было панцирей, отступали. Однако после гибели начальника стрелков его отряд рассеялся, да и сами афиняне были утомлены долгой и напряженной борьбой. Этолийцы между тем все сильнее теснили их, осыпая дротиками. Наконец афиняне обратились в бегство. При этом они попадали в овраги, откуда не было выхода, и в незнакомые им места и там погибали, тем более что пал и их проводник мессенец Хромон. Быстроногие легковооруженные этолийцы настигали бегущих врагов и перебили многих. Большая часть беглецов, потеряв дорогу, забрела в лесные дебри.
Он же. Халкида, 429 год до н.э. II.79
In the same summer and at the same time as the attack on Plataea, when the corn was ripening, the Athenians sent an expedition of two thousand of their own hoplites and two hundred cavalry against the Thraceward Chalcidians and the Bottiaeans, under the command of Xenophon the son of Euripides and two other generals. They came up to Spartolus in Bottiaea and destroyed the corn, and there was also the prospect that agents within the city would bring it over to them. But those of the opposite persuasion sent to Olynthus and secured the arrival of hoplites and a force to garrison the city. When these troops came out of Spartolus to attack, the Athenians joined battle with them right in front of the city. The Chalcidian hoplites and some mercenaries with them were defeated by the Athenians and withdrew into Spartolus: but the Chalcidian cavalry and light troops defeated the cavalry and light troops on the Athenian side (the Athenians had with them a small force of peltasts from the area called Crousis). The battle was hardly over when more peltasts arrived from Olynthus to reinforce the Chalcidians. Seeing this, the light troops in Spartolus took courage from the addition to their forces and from their earlier success, and joined the Chalcidian cavalry and the new reinforcements in a further attack on the Athenians, forcing them to fall back towards the two companies they had left protecting their baggage-train. The Chalcidians gave ground whenever the Athenians came back at them, but when the Athenians were in retreat they pressed their advantage and kept up a barrage of missiles. The Chalcidian cavalry rode up and made attacks at will, causing particular terror among the Athenians and their rout and pursuit for some considerable distance. The Athenians took refuge in Potidaea, and afterwards recovered their dead under truce and returned to Athens with what remained of their army: they had lost four hundred and thirty men and all of their generals. The Chalcidians and Bottiaeans set up a trophy, and after recovering their own dead dispersed to their various cities.
Ксенофонт. История Греции. VII.1.20-21. Округа Коринфа, 369 год BCA.
В это же время к лакедемонянам пришла по морю помощь от Дионисия - более двадцати триэр. На них были кельты, иберы и около пятидесяти всадников. На следующий день фиванцы и прочие их союзники выстроились, заполнив всю равнину моря до смежных с городом холмов: при этом они уничтожили все, что нашли на равнине. Афинские и коринфские всадники почти не решались близко подходить к этому войску, видя, что противник многочислен и силен. Зато всадники, присланные Дионисием, как мало их ни было, рассеялись по равнине и, подъезжая к фиванскому войску в разных местах, бросали в него дротики, затем, когда враг бросался к ним навстречу, - отступали, затем снова поворачивались к неприятелю и бросали в него дротики. Во время этих нападений они временами сходили с коней и отдыхали. Если же в это время на них кто-либо нападал, они ловко вскакивали на коня и ускользали. Если же кто-либо решался преследовать их при отступлениях, отходя на большое расстояние от своего войска, они устремлялись против этих людей и наносили им тяжкий урон своими дротиками, вынуждая все фиванское войско ради них двигаться вперед и отходить назад.
P.S. А.К.Нефедкин. К вопросу о происхождении фаланги гоплитов // Жебелевские чтения-I (научные чтения памяти академика С.А.Жебелева). Тезисы докладов научной конференции 28-29 октября 1997 г.
А.К. Нефёдкин. Основные этапы формирования фаланги гоплитов: военный аспект проблемы // Вестник древней истории, №1, 2002, стр. 87-96
Легковооруженные пехотинцы в период становления фаланги, как и позднее, набирались, очевидно, из менее состоятельных слоев общества (ср.: Aristot. Pol. VI.4.3-4 (1321a)). Причем они даже в классическую эпоху, когда фаланга господствовала на поле боя, были более многочисленными, чем гоплиты (Hdt. IX.29-30; Thuc. IV.93.3-4; 94.1)34. В бою псилы обычно играли второстепенную роль, зачастую находясь просто в тылу. На это указывает и Павсаний, рассказывая о том же сражении у рва (IV.8.12): “Легковооруженные же мессенцев и критяне у лакедемонян совсем даже не вступали в бой, ибо обои ещё были построены по древнему способу за своими пешими (= гоплитами)”. Вместе с тем, легковооруженные, стоя за шеренгами гоплитов, могли метать в противника камни и дротики - именно этим оружием они были обычно вооружены (Hom. Il. XIII.721-722; Tyrt. 8.35-38; Paus. IV.11.3; 18.4). Впрочем, как и в рыцарском cредневековье, легковооруженные во многих случаях играли важную роль во время осад, неожиданных налетов, засад, они же охраняли военные стоянки и т. д. (Paus. IV.11.3-7; 19,4). Однако в аристократическом обществе у архаических греков, как и в средневековой Европе, господствовал героический этос ближнего боя и, соответственно, презрение к лучникам, которое проявляется уже у Гомера (Hom. Il. XI.385; 390; Procop. Bel. Pers. I.1.8-15). Это мировоззрение нашло своё логическое выражение в договоре между Халкидой и Эретрией, заключенном во время Лелантской войны, согласно которому в военных действиях запрещалось пользоваться “дальнобойными снарядами” (Strab. X.1.12: τηλεβόλοις). Таким образом, господство тяжеловооруженной аристократии на поле боя соответствовало её идеологии.
Другую схему военной эволюции греков мы можем наблюдать на примере Этолии и Акарнании, где вплоть до периода эллинизма существовала “героическая” фаза развития военного дела. Войска этих этносов состояли, главным образом, из дротикометателей, действовавших в рассеянном боевом порядке, тогда как гоплиты были менее многочисленны и не играли в бою решающей роли (Thuc. III.94.4-98.3). В период эллинизма в данных областях перешли не к фаланге, как к основному роду войска, а к коннице, поддерживаемой пешими фиреофорами, действовавшими по способу пельтастов. Следовательно, переход осуществился к современным для той эпохи, типично эллинистическим родам войск.
Альтернативный фаланге путь эволюции военного дела у греков - это путь развития конницы. Если генеральный для южной Греции путь развития идет от колесниц к верховым гоплитам, то в некоторых областях от колесниц перешли к всадникам. Ещё Аристотель (Pol. IV,10,10) отметил связь олигархической формы правления и господства конницы на поле боя. Кроме того, такому развитию военного дела способствовали и другие условия - главным образом - наличие удобных пастбищ и влияние соседнего населения. Господство конницы на поле боя в архаический период мы можем наблюдать на Эвбее (Халкида и Эретрия), в Фессалии и Македонии, на западном побережье Анатолии (Колофон и Магнезия на Меандре), в Великой Греции (Кимы и Сибарис) (Hdt. V.63; VIII.28; Thuc. I.63.2; II.100.5-6; Arist. Pol. IV.3.1 (1289b); 8 (1290a); 10.10 (1297b); frg. 611.50 (Rose); Strab. XIV.1.28; Dion. Hall. Ant. Rom. VII,3,11; Plut. Amat. 17.4-9 (Moral. 760 E-F); Polyaen. VII.2.2; Ael. Var. hist. XIV.46; Nat. anim. XVI.23). В этих полисах существовали и тяжеловооруженные пехотинцы, которые на поле боя играли второстепенную роль (ср.: Plut. Amat. 17,4-7). Впрочем, фаланга и позднее существовала в этих областях, взаимодействуя с конницей в бою.
Victor Davis Hanson. Hoplite battle as ancient Greek warfare: when, where, and why?// War and Violence in Ancient Greece. 2009
In the same vein, the historian Theopompus, in commenting on the elite nature of Philip’s Companion cavalry, remarked that although only 800 in number, they possessed the equivalent income of ‘not less than ten thousand Greek owners of the best and most productive land’ (FGrH 115 F225). Again, Theopompus’ point is that intensively worked farmland resulted in an abundance of hoplite infantry, and that this was a political, cultural, and military ideal - in contrast to vast estates in the north that supported horsemen, not yeomen soldiers.
P.P.S. Интересно, а никто из высказывавших мысль "описания военного дела в летописях столь лапидарны потому, что летописец и его читатели и так неплохо представляли себе военное дело, смысла описывать общеизвестное не было" не пробовал подойти с такой меркой к "Анабасису" Ксенофонта или текстам Цезаря и его офицеров? Или околовоенной европейской литературе 19 века?
P.P.S. В принципе - мозаика военных систем греков неплохо ложится на их же политическую мозаику.
Суриков И.Е. Античная Греция. Политогенез, политические и правовые институты. 2018
Очевидно, все-таки нельзя, поскольку полису в греческом мире имелись альтернативы. Данная тема в последнее время становится популярной в западной науке, хотя отечественного антиковедения эти новые веяния, как обычно и бывает, пока не коснулись. Даже в классическую эпоху, во времена высшего расцвета полисного строя, полис не являлся единственной формой государственного объединения в Элладе. Наряду с ними существовали, преимущественно в периферийных регионах, так называемые этносы. Именно «этнос» следует признать важнейшей альтернативой архаическому и классическому полису.
Но что такое греческий «этнос» - в этом вопросе пока нет почти никакой ясности, поскольку названный феномен еще мало исследовался и до сих пор изучен в явно недостаточной степени. Не разработаны еще вполне четкие критерии, по которым можно было бы отличать «этнос» от полиса, так что не всегда понятно, к какой из этих двух категорий относить ту или иную конкретную политию. Если можно привести ряд примеров «этносов» в чистом виде (Этолия, Акарнания, Локрида и др.), то, с другой стороны, имелись и государственные образования, в которых черты «этноса» и полиса сочетались и переплетались, при преобладании одних или других. Таковы Фессалия, Аркадия, Беотия, Элида и др. Характер перечисленных объединений неоднороден. В частности, Фессалию как целое на шкале «“этнос” - полис» следует разместить ближе к первому; но в то же время на ее территории постепенно формировались полисы. В Беотии и Аркадии полисы, которые мы застаем в классическую эпоху, являются уже вполне сформировавшимися, но некоторые рудименты «этноса» сохранялись на общем уровне региона. Элида же, судя по всему, прошла путь перерождения «этноса» в единый крупный полис.
...
Далее, предлагалось делить полисы на демократические и олигархические, то есть за базовый критерий различения бралась форма политического устройства. Но такая классификация тоже несет в себе некоторое упрощение. Как демократия, так и олигархия в полисных условиях могли быть очень разными; провести четкую грань, скажем, между умеренно-олигархическими режимами и некоторыми более консервативными («гоплитскими») демократиями вообще вряд ли представляется возможным. Не говорим уже о том, что в одном и том же полисе государственный строй мог меняться: олигархическое правление сменялось демократическим, впоследствии вновь возвращалась олигархия (случалось и такое), вкрапливались интерлюдии тирании, вообще не находящей отражения в разбираемой типологии, и т.д.
...
Вообще говоря, «федерации» эллинистического времени, столь часто трактуемые как новый тип неполисных государственных образований, являли собой весьма пеструю картину. Этолийский и Ахейский союзы часто рассматривают как явления одного порядка (поддаваясь в данном случае влиянию нарративной традиции), а ведь между ними было настолько мало общего, что их и сопоставлять-то трудно. Этолийский союз - государство, выросшее из «этноса» (полисы в Этолии не получили сколько-нибудь сильного развития). Совсем другое дело - Ахейский союз. Даже в регионе его первоначального образования, в Ахайе, полисное начало заведомо было более ярко выраженным, чем в периферийной Этолии. Что уж говорить о дальнейшем периоде развития Ахейского союза, когда он включил в себя значительную часть Пелопоннеса (в том числе такие полисные центры, как Сикион, Коринф, аркадский Мегалополь и др.)?
...
Полисы Крита, напротив того, характеризовались крайне олигархическим государственным устройством. Соответственно, в них и с письменностью н аблюдается совершенно иная ситуация. Дж.-П. Вильсон в данной связи говорит о «писцовой грамотности» (scribal literacy), которая определяется так: «Грамотность фактически ограничивается небольшой группой специалистов, для которой умение писать является специализированным (и иногда передающимся по наследству) мастерством». Это значительно ближе к древневосточным обществам. С указанным обстоятельством напрямую связано другое - на Крите публичные надписи (особенно законы) преобладают над частными, даже в чисто количественном отношении. В Афинах всё в точности наоборот, больший контраст трудно себе представить.
...
Ситуация же в эллинских полисах Кипра и вовсе совершенно беспрецедентна. Из всех греков только киприоты вплоть до начала эллинистического времени не перешли на алфавит, а пользовались слоговой письменностью, напрямую происходящей, как теперь окончательно доказано, от кипро-минойского письма II тыс. до н. э., созданного еще для догреческого субстратного «этео-кипрского» языка. А с точки зрения государственных структур на Кипре тоже имеем положение, не встречающее близких параллелей: в полисах острова - и опять же вплоть до начала эпохи эллинизма - сохранялась традиционная царская власть и бытовали соответствующие реалии, весьма напоминающие те, которые отражены в гомеровских поэмах. Время ликвидации кипрских греческих царств и отказа от слоговой письменности фактически совпадает. Весь этот набор фактов однозначно производит впечатление взаимосвязанных элементов целостного комплекса.
Joshua R. Hall. The Western Greeks and the ‘Greek Warfare’ Narrative // Brill’s Companion to Greek. Land Warfare Beyond the Phalanx. 2021
The absence of ‘hoplites’ suggests that the Western Greeks, or at least their historians, viewed warfare in a fundamentally different way to their Aegean cousins. ... Thus, in the Archaic and Classical periods, when the Greek poleis of the Aegean were fighting against one another and developing a unique form of warfare, the Greeks moving to the west were fighting local populations whose armament and tactics could scarcely have resembled those of the east.