1000
000
Мирочке пришло письмо.
К сожалению, настоящий уровень Ваших работ не позволяет опубликовать их в нашем журнале.
С уважением...
- Ты смотри,- удивилась бабушка,- на Вы к ней обращаются, будто к взрослому человеку, в ее-то пятнадцать лет.
Мирочка улыбнулась, очень вежливо, и совсем не натянуто, но бабушка все равно сказала:
- Не растягивай так губы, если на самом деле улыбаться не собираешься. Это некрасиво. И вилку возьми нормально, как в приличном обществе положено.
Мирочка в жизни не относил себя к приличным. Приличные - это те, у кого пра ходили в белых перчатках и умели танцевать вальс. А они обычные.
Папа иногда шутил по поводу “новой интеллигенции”
- Представьте себе, решают возродить аристократию... И появляются... Граф Сидорчук, князь Зеленько, барон Шмулько...
-Давай сюда письмо! - сказала бабушка.- Спрячу в шкатулку.
В шкатулке лежали ценные по бабкиному мнению бумаги и снимки: фотография папы, его серебряная школьная медаль и мамин красный диплом. И еще - папины отказы из толстых журналов, куда он посылал свои философские новеллы.
Мирочка помнила, как папа читал новый рассказ в семейном круг, и дядя Ваня все чертил вилкой по тарелке, пока жена не ткнула его в бок. Тогда он сделал внимательное лицо, а потом вдруг уронил голову на грудь и тихонько засвистел носом. Когда отец со стуком захлопнул папку, дядя резко поднял голову, похлопал в ладоши и сказал:
- Гений.
После этих слов мама всегда приносила чай с эклерами.
Мирочка безропотно отдала бабушке письмо и объявила, что пойдет подышать свежим воздухом.
- А уроки ты сделала?
- Давно уже.
Вниз спускаться не хотелось: там властвовали расстроенные гитары, крепкие сигареты, стащенные из отцовских карманов и баночки с плохим алкоголем.
Мирочка могла под настроение отхлебнуть ром-колы, но в целом времяпрепровождение сверстников совсем не одобряла.
Она взобралась по пожарной лестнице на чердак, а оттуда вылезла на крышу. Крыша была плоской и удобной. Постели себе старый плед, и сиди сколько хочешь. Мирочка и сидела. Внизу голосили: “Я помню давно учили меня отец мой и мать”...
Кто-то похлопал ее по плечу, подойдя неслышно сзади.
Мирочка оглянулась, и увидела невысокую фигурку в белом плаще.
- И долго ты тут торчать намерена? - невежливо спросила незнакомка.
- Я мешаю, что ли? - огрызнулась Мирочка.- если у вас тут свидание назначено, так скажите прямо, не стесняйтесь.
- Назначено. С тобой.
- И кто вы? Ангел? Смерть?
Фигурка мелко захихикала.
- Стандартно мыслишь. Я - твое время. Ровно столько, сколько отпущено.
- И сколько?
- Ишь, так тебе прямо и скажи. Тем более, и величина переменная.
- Тогда зачем огород городить?
- А ты как думаешь, много меня у тебя? - время привстала на цыпочки и смешно надула грудь.
- Мало, наверное, - неуверенно ответила Мирочка.
- Правильно рассуждаешь... Но это можно поправить.
- Как?
- Смыслом. Каждый прожитый со смыслом день удвоится или утроится, в зависимости от качества смысла. А чтобы тебе было проще,- вот.
Время протянула Мирочке обычные на вид песчаные часы.
- Песочек потихоньку высыпается. Живешь правильно - в верхней части прибывает.
Время вытянула вперед сухую ладонь с лежавшими на ней песочными часами. Ладонь была безжизненной и какой-то совсем страшной. Мирочка боялась прикоснуться к ней.
- Ну? - время нетерпеливо тряхнула капюшоном.
Мирочка попятилась.
- Не хочешь?
- Хочу, но как-то...
Время сделала шаг вперед, крепко схватила Мирочкину руку и почти силой втиснула ей в ладонь красные пластмассовые часы. Ощущение от ее прикосновения было такое, точно кружка с чаем вдруг разжалась, поменяла форму, аккуратно выплеснула чай на пол и вцепилась тебе в руку, не режа и не обжигая, но - все-таки горячая керамика.
Потом резко повернулась и пошла к двери, ведущей на лестницу.
- Меня бояться не надо! - бросила она через плечо - Бойся собственной бестолковости.
Фигурка в белом плаще исчезла за дверью подъезда. Шагов на лестнице не было. Время двигалась очень тихо.
На следующий день учительница химии сказала Мирочке, опоздавшей на урок на пять минут:
- Эта вообще непонятно зачем в школе штаны просиживает, все равно прямая дорога в ПТУ.
Мирочка опустила голову и посмотрела на песочные часы, зажатые в кулаке: песчинки шуршали очень быстро... Ей так, во всяком случае, показалось. Неорганическая химия - это завал, слушай не слушай, ничего не понятно. Мирочка перевернула тетрадь, и стала писать о том, как одной девочке мечталось о русалочьем хвосте и об опыте настоящей любви, Ахматовой начиталась, наверное. О том, как эта девочка села в автобус в городе Кадиевке, и отправилась к Азовскому морю, к троюродной тетушке, о том, как мелькнули за окном кусты с алыми-алыми волчьими ягодами, о том, как тетка оказалась наполовину ведьмой... На описании таинственного ночного похода к лиману прозвенел звонок. Мирочка украдкой взглянула на часы: наверное, после такой бездарной траты времени утекло много песка. Песка прибавилась - Мирочка сама видела, как хлопнулась из ниоткуда в верхнее отделение часов еще горсточка, совсем небольшая, но настоящая. Значит, ее никчемная графомания не съедала время, а каким-то образом прибавляла. Или время прибавлялось от того, что она присутствовала на уроке, даже не слушая... Следующий урок - физика. Тоже совсем не для нее. Мирочка провела эксперимент, не стала писать, тупо рисовала чертиков на полях и слушала одним ухом объяснения учителя. Через сорок пять минут песок стоял на месте, не прибавляясь и не перетекая ощутимо в нижнее отделение.
Какое-то время Мирочка почти не расставалась с часами, но это у нее быстро прошло. Она нанесла на стеклянный корпус контрольные метки, убрала часы в стол, и проверяла их только утром и вечером.
Мирочка взяла себе за правило каждый день по часу писать, все равно что, стихи, прозу, скетчи, лишь бы от себя, откровенно, как на духу. Песок в верхней части часов стабильно стоял высокой горкой, почти “под завязочку”.
И тут Мирочка втрескалась в молодого актера местного театра. Плохо, что в молодого. Еще хуже, что он иногда присоединялся к их компании в уличном кафе “Гвоздика”, сидел по полчасика, целовал девочек в щечки, похлопывал мальчиков по плечам. Мирочка в компании была одной из самых младших и незаметных. Если использовать биологические аналогии - эпсилон-особь в стае, вроде в стороне, вроде все пофигу, но гнать ее никто не гонит.
В семнадцать лет Мирочка думала, что особым талантом не обладает, но писать нужно, ради часов, ради времени
Мирочке пришло письмо.
К сожалению, настоящий уровень Ваших работ не позволяет опубликовать их в нашем журнале.
С уважением...
- Ты смотри,- удивилась бабушка,- на Вы к ней обращаются, будто к взрослому человеку, в ее-то пятнадцать лет.
Мирочка улыбнулась, очень вежливо, и совсем не натянуто, но бабушка все равно сказала:
- Не растягивай так губы, если на самом деле улыбаться не собираешься. Это некрасиво. И вилку возьми нормально, как в приличном обществе положено.
Мирочка в жизни не относил себя к приличным. Приличные - это те, у кого пра ходили в белых перчатках и умели танцевать вальс. А они обычные.
Папа иногда шутил по поводу “новой интеллигенции”
- Представьте себе, решают возродить аристократию... И появляются... Граф Сидорчук, князь Зеленько, барон Шмулько...
-Давай сюда письмо! - сказала бабушка.- Спрячу в шкатулку.
В шкатулке лежали ценные по бабкиному мнению бумаги и снимки: фотография папы, его серебряная школьная медаль и мамин красный диплом. И еще - папины отказы из толстых журналов, куда он посылал свои философские новеллы.
Мирочка помнила, как папа читал новый рассказ в семейном круг, и дядя Ваня все чертил вилкой по тарелке, пока жена не ткнула его в бок. Тогда он сделал внимательное лицо, а потом вдруг уронил голову на грудь и тихонько засвистел носом. Когда отец со стуком захлопнул папку, дядя резко поднял голову, похлопал в ладоши и сказал:
- Гений.
После этих слов мама всегда приносила чай с эклерами.
Мирочка безропотно отдала бабушке письмо и объявила, что пойдет подышать свежим воздухом.
- А уроки ты сделала?
- Давно уже.
Вниз спускаться не хотелось: там властвовали расстроенные гитары, крепкие сигареты, стащенные из отцовских карманов и баночки с плохим алкоголем.
Мирочка могла под настроение отхлебнуть ром-колы, но в целом времяпрепровождение сверстников совсем не одобряла.
Она взобралась по пожарной лестнице на чердак, а оттуда вылезла на крышу. Крыша была плоской и удобной. Постели себе старый плед, и сиди сколько хочешь. Мирочка и сидела. Внизу голосили: “Я помню давно учили меня отец мой и мать”...
Кто-то похлопал ее по плечу, подойдя неслышно сзади.
Мирочка оглянулась, и увидела невысокую фигурку в белом плаще.
- И долго ты тут торчать намерена? - невежливо спросила незнакомка.
- Я мешаю, что ли? - огрызнулась Мирочка.- если у вас тут свидание назначено, так скажите прямо, не стесняйтесь.
- Назначено. С тобой.
- И кто вы? Ангел? Смерть?
Фигурка мелко захихикала.
- Стандартно мыслишь. Я - твое время. Ровно столько, сколько отпущено.
- И сколько?
- Ишь, так тебе прямо и скажи. Тем более, и величина переменная.
- Тогда зачем огород городить?
- А ты как думаешь, много меня у тебя? - время привстала на цыпочки и смешно надула грудь.
- Мало, наверное, - неуверенно ответила Мирочка.
- Правильно рассуждаешь... Но это можно поправить.
- Как?
- Смыслом. Каждый прожитый со смыслом день удвоится или утроится, в зависимости от качества смысла. А чтобы тебе было проще,- вот.
Время протянула Мирочке обычные на вид песчаные часы.
- Песочек потихоньку высыпается. Живешь правильно - в верхней части прибывает.
Время вытянула вперед сухую ладонь с лежавшими на ней песочными часами. Ладонь была безжизненной и какой-то совсем страшной. Мирочка боялась прикоснуться к ней.
- Ну? - время нетерпеливо тряхнула капюшоном.
Мирочка попятилась.
- Не хочешь?
- Хочу, но как-то...
Время сделала шаг вперед, крепко схватила Мирочкину руку и почти силой втиснула ей в ладонь красные пластмассовые часы. Ощущение от ее прикосновения было такое, точно кружка с чаем вдруг разжалась, поменяла форму, аккуратно выплеснула чай на пол и вцепилась тебе в руку, не режа и не обжигая, но - все-таки горячая керамика.
Потом резко повернулась и пошла к двери, ведущей на лестницу.
- Меня бояться не надо! - бросила она через плечо - Бойся собственной бестолковости.
Фигурка в белом плаще исчезла за дверью подъезда. Шагов на лестнице не было. Время двигалась очень тихо.
На следующий день учительница химии сказала Мирочке, опоздавшей на урок на пять минут:
- Эта вообще непонятно зачем в школе штаны просиживает, все равно прямая дорога в ПТУ.
Мирочка опустила голову и посмотрела на песочные часы, зажатые в кулаке: песчинки шуршали очень быстро... Ей так, во всяком случае, показалось. Неорганическая химия - это завал, слушай не слушай, ничего не понятно. Мирочка перевернула тетрадь, и стала писать о том, как одной девочке мечталось о русалочьем хвосте и об опыте настоящей любви, Ахматовой начиталась, наверное. О том, как эта девочка села в автобус в городе Кадиевке, и отправилась к Азовскому морю, к троюродной тетушке, о том, как мелькнули за окном кусты с алыми-алыми волчьими ягодами, о том, как тетка оказалась наполовину ведьмой... На описании таинственного ночного похода к лиману прозвенел звонок. Мирочка украдкой взглянула на часы: наверное, после такой бездарной траты времени утекло много песка. Песка прибавилась - Мирочка сама видела, как хлопнулась из ниоткуда в верхнее отделение часов еще горсточка, совсем небольшая, но настоящая. Значит, ее никчемная графомания не съедала время, а каким-то образом прибавляла. Или время прибавлялось от того, что она присутствовала на уроке, даже не слушая... Следующий урок - физика. Тоже совсем не для нее. Мирочка провела эксперимент, не стала писать, тупо рисовала чертиков на полях и слушала одним ухом объяснения учителя. Через сорок пять минут песок стоял на месте, не прибавляясь и не перетекая ощутимо в нижнее отделение.
Какое-то время Мирочка почти не расставалась с часами, но это у нее быстро прошло. Она нанесла на стеклянный корпус контрольные метки, убрала часы в стол, и проверяла их только утром и вечером.
Мирочка взяла себе за правило каждый день по часу писать, все равно что, стихи, прозу, скетчи, лишь бы от себя, откровенно, как на духу. Песок в верхней части часов стабильно стоял высокой горкой, почти “под завязочку”.
И тут Мирочка втрескалась в молодого актера местного театра. Плохо, что в молодого. Еще хуже, что он иногда присоединялся к их компании в уличном кафе “Гвоздика”, сидел по полчасика, целовал девочек в щечки, похлопывал мальчиков по плечам. Мирочка в компании была одной из самых младших и незаметных. Если использовать биологические аналогии - эпсилон-особь в стае, вроде в стороне, вроде все пофигу, но гнать ее никто не гонит.
В семнадцать лет Мирочка думала, что особым талантом не обладает, но писать нужно, ради часов, ради времени