1200
1200
Мирочке очень нравился Дима, который, конечно, был актер актерыч, и ничего не делал без чувства позы. Она обмирала от его выверенных движений, от синих глаз, которые так редко останавливались на ней. Да что там редко - за все время скользнул по ней ласковым, равнодушным взглядом раза два - три - и все.
Как-то раз в Мирочкиной компании читали по кругу стихи об эльфах, привидениях, орках, гномах... Мирочка тоже читала, о невидимых маленьких и страшных духах, которые являются тем,кому не очень повезло,и рассказывают то, о чем лучше бы не знать. Вовсе. В какой-то момент она поняла, что Дима смотрит на нее очень внимательно и серьезно. В конце вечера ей подложили под бокал со слабым пивом записку:
Завтра, в восемь вечера, на дураковке, у фонтана. Приходи обязательно!
Д.
Мирочка летала на крыльях, ее весь день бросало то в холод, то в жар, то чуть не под колеса медленно едущего велосипеда. Вечером она стащила у мамы ярко-морковную помаду. Она бы, конечно, предпочла бордовую, нот бордовая была новая, мама бы непременно заметила “недостачу”. Морковная так морковная, хотя ее заклятая подружка не зря говорила, что морковный оттенок при черных волосах это “три рубля в базарный день”
Мирочка пришла на пять минут раньше, и спряталась в кустах у женского туалета. Дима не шел. Внезапно у нее скрутило живот. Она молнией кинулась в туалет, пылая от расстройства и стыда. Когда она пыталась выцедить из упрямого крана жалкую ржавую струйку, ее крепко обняли сзади.
- Не вздумай ему про меня рассказывать. - зашипел в ухо смутно знакомый голос,- никому не вздумай рассказывать, не то часы перевернутся - и будет очень нехорошо. Сама знаешь, что будет.
Мирочка вышла из туалета на ватных ногах. Димы не было. А потом он показался в конце аллеи. Рядом с ним шла высоченная тонкая рыжая девица со злым ртом.
- Привет! - Дима помахал рукой,- мы в киношку собрались, а потом в бар. Хочешь с нами?
Мирочка словно ощутила спиной ледяное дыхание и сказала:
- Хочу!
И целый вечер пыталась уйти от неловких разговоров не эзотерические темы.
- А у тебя бывают необъяснимые и очень реальные видения? - настаивала рыжая.
- Нет! Я же не шизофреничка.
- А я думал, что да - протянул Дима.
- У меня просто фантазия богатая,- улыбнулась Мирочка,- А вот у тебя бывают видения?
Дима внезапно покраснел и отвел глаза.
- Это закрытая информация.
- Какие там у него видения, кроме эротических снов,- засмеялась рыжая.
Несколько дней они гуляли втроем по городу, обменивались полунамеками, невольно соприкасались рукавами.
Прозрение настало когда Мирочка достала часы после недельного перерыва, и увидела, что песок утекает быстро - быстро.
- Тебя там молодой человек спрашивает по телефону - постучала в дверь мама.
- Меня нет! - панически закричала Мирочка,- я уезжаю, я уже уехала!
- Куда? - изумилась мама.
- В Киев, поступать.
- Не поступишь - прокаркала из дальней спальной бабушка - Я пасьянс раскладывала: скорее всего не поступишь.
- Если есть хоть один шанс, нужно пробовать! - ответила Мирочка.
Дима с рыжей пытались перехватить ее на вокзале. Она ускользнула.
Потом, уже в Киеве, Мирочке рассказали, что Дима умер, скоропостижно. Инфаркт.
- В таком возрасте инфарктов не бывает - механически возразила Мирочка.
Она полюбила Киев: и Владимирскую горку, и Андреевский спуск, и модернистский театр на Левобережье, и Владимирский собор с росписью Васнецова, и домик Булгаков, и маленькую церковь, расписанную Врубелем, и Днепр... Только в Лавре ей казалось, что по темным переходам за ней шуршит неотступно дух времени,и шепчет:
- Проверяй часы, не забывай о часах.
Мирочка попыталась обмануть песок,- работать вперед. Скажем, в дождливый и безнадежный осенний день - восемь часов кряду, а потом восемь дней - не за холодную воду. Песок начинал убывать на третий день безделья.
У нее появлялись какие-то парни, скучные до зубовного скрежета,- Мирочка очень боялась всерьез влюбиться и потерять контроль.
Иногда ей казалось, что черт с ним, с этим песком, пусть пересыпается ко всем чертям, зачем ей жить, прикованной к своей графомании, как вечный каторжник на галере - к веслу. Но стоило струйке песка зашуршать, пересыпаясь чуть быстрее - и Мирочка возвращалась в рамки, вспоминая о правилах игры.
В следующий раз ей пришлось бежать с двумя чемоданами и орущим ребенком под мышкой.
Сеня появился сам, считай ниоткуда. Не подошел на улице, не подсел в кафе - таких она отшивала сразу. Просто знакомая как-то позвонила:
- Мир, ты не приютишь в вашей свободной комнате человека на пару недель. Он с женой рассорился, и ему идти некуда.
Свободной называлась комната в их студенческой квартире. Комната была нехорошей, в том смысле, что в ней все время менялись жильцы. Один уехал по длительному контракту за границу; второй выиграл грант; третий запил, и постепенно выехал, оставив залежи бутылок, окурков и запах безнадеги. Сева был четвертым. К Мирочке он привязался сразу и намертво.
- Мне как раз такая нужна - рассуждал Сева - спокойная, углубленная в себя, умненькая, и не тощая.
За последние слова Мирочка ему едва не вмазала поварешкой по лбу.
Они поженились через три месяца,- у Мирочки все равно не было более интересных вариантов, а перспектива вечного одиночества ее пугала. Страшно было открыть глаза утром, через нное количество лет, и смотреть беспомощно, как убегают последние песчинки в ее часах. Если будет семья, дети, внуки, собаки, шум - она, может и забудет о времени, и удар будет неожиданным, быстрым и милосердным.
Рыжая приехала неожиданно. Позвонила в дверь их двушки в Вишневом рано утром.
- Привет,- сказала она,- помнишь меня? У нас с тобой неоконченный разговор.
Мирочка оторопело уставилась на гостью. Та совсем не изменилась, только морщин прибавилось, а вообще Мирочка бы ее не узнала, если бы не тонкий злой, изгибающийся змейкой рот.
- Так ты мне расскажешь о своих видениях?
- Я обещала молчать.
- Ты давала какую-либо формальную клятву? - быстро спросила рыжая.
- Нет, но меня предупредили.
- Предупредили или пытались запугать?
- Какая разница, если мне хватило на всю жизнь?
- Так расскажешь?
- Какое это имеет значение через семь лет?
- Расскажешь?! - рыжая прыгнула ей на колени, точно дикая кошка, схватила руками за горло, сжала больно, но явно не в полную силу.
- Отпусти,- прохрипела Мирочка,- я беременна. Дай мне родить и выкормить. Ты столько лет ждала, отпусти.
- Да не собираюсь я тебя убивать,- отряхнулась рыжая,- я не душегуб. Помочь тебе, идиотке, хочу. И Димке помочь хотела. Он, дурачок, меня не слушал...
Рыжая ушла, оставив Мирочке номер телефона.
- Позвони, если станет невмоготу.
Позвонить пришлось, когда скворушке было четыре месяца. Сева пропадал, болтался где-то до четырех - пяти часов утра, ссорился с Мирочкой.
Мирочка работала дизайнером в рекламном агентстве, пока не вышла в декрет.
Сева ворчал, что она делает все так, будто отбывает повинность, даже любовью с ним занимается из чувства долга.
- Тебе только твоя писанина дорога по-настоящему! - кричал он- ни я тебе не нужен по-большому счету, ни даже Сережка.- Вы мне очень нужны,безумно , и ты, и он, если бы я только могла рассказать тебе, что на самом деле со мной происходит. А дело было в том, что Мирочка уже две недели не могла писать вообще. Она сидела перед пустым экраном ворда и набивала бессмысленные слова, а песок утекал с пугающей быстротой.
- Я боюсь, что скоро умру,- прошептала Мирочка.
- Ой, - застонал Сева,- только послеродовой депрессии нам не хватало,- ты давай, мать, встряхнись!
На следующий день Мирочка набрала телефон Рыжей.
Длинные гудки.
Мирочке очень нравился Дима, который, конечно, был актер актерыч, и ничего не делал без чувства позы. Она обмирала от его выверенных движений, от синих глаз, которые так редко останавливались на ней. Да что там редко - за все время скользнул по ней ласковым, равнодушным взглядом раза два - три - и все.
Как-то раз в Мирочкиной компании читали по кругу стихи об эльфах, привидениях, орках, гномах... Мирочка тоже читала, о невидимых маленьких и страшных духах, которые являются тем,кому не очень повезло,и рассказывают то, о чем лучше бы не знать. Вовсе. В какой-то момент она поняла, что Дима смотрит на нее очень внимательно и серьезно. В конце вечера ей подложили под бокал со слабым пивом записку:
Завтра, в восемь вечера, на дураковке, у фонтана. Приходи обязательно!
Д.
Мирочка летала на крыльях, ее весь день бросало то в холод, то в жар, то чуть не под колеса медленно едущего велосипеда. Вечером она стащила у мамы ярко-морковную помаду. Она бы, конечно, предпочла бордовую, нот бордовая была новая, мама бы непременно заметила “недостачу”. Морковная так морковная, хотя ее заклятая подружка не зря говорила, что морковный оттенок при черных волосах это “три рубля в базарный день”
Мирочка пришла на пять минут раньше, и спряталась в кустах у женского туалета. Дима не шел. Внезапно у нее скрутило живот. Она молнией кинулась в туалет, пылая от расстройства и стыда. Когда она пыталась выцедить из упрямого крана жалкую ржавую струйку, ее крепко обняли сзади.
- Не вздумай ему про меня рассказывать. - зашипел в ухо смутно знакомый голос,- никому не вздумай рассказывать, не то часы перевернутся - и будет очень нехорошо. Сама знаешь, что будет.
Мирочка вышла из туалета на ватных ногах. Димы не было. А потом он показался в конце аллеи. Рядом с ним шла высоченная тонкая рыжая девица со злым ртом.
- Привет! - Дима помахал рукой,- мы в киношку собрались, а потом в бар. Хочешь с нами?
Мирочка словно ощутила спиной ледяное дыхание и сказала:
- Хочу!
И целый вечер пыталась уйти от неловких разговоров не эзотерические темы.
- А у тебя бывают необъяснимые и очень реальные видения? - настаивала рыжая.
- Нет! Я же не шизофреничка.
- А я думал, что да - протянул Дима.
- У меня просто фантазия богатая,- улыбнулась Мирочка,- А вот у тебя бывают видения?
Дима внезапно покраснел и отвел глаза.
- Это закрытая информация.
- Какие там у него видения, кроме эротических снов,- засмеялась рыжая.
Несколько дней они гуляли втроем по городу, обменивались полунамеками, невольно соприкасались рукавами.
Прозрение настало когда Мирочка достала часы после недельного перерыва, и увидела, что песок утекает быстро - быстро.
- Тебя там молодой человек спрашивает по телефону - постучала в дверь мама.
- Меня нет! - панически закричала Мирочка,- я уезжаю, я уже уехала!
- Куда? - изумилась мама.
- В Киев, поступать.
- Не поступишь - прокаркала из дальней спальной бабушка - Я пасьянс раскладывала: скорее всего не поступишь.
- Если есть хоть один шанс, нужно пробовать! - ответила Мирочка.
Дима с рыжей пытались перехватить ее на вокзале. Она ускользнула.
Потом, уже в Киеве, Мирочке рассказали, что Дима умер, скоропостижно. Инфаркт.
- В таком возрасте инфарктов не бывает - механически возразила Мирочка.
Она полюбила Киев: и Владимирскую горку, и Андреевский спуск, и модернистский театр на Левобережье, и Владимирский собор с росписью Васнецова, и домик Булгаков, и маленькую церковь, расписанную Врубелем, и Днепр... Только в Лавре ей казалось, что по темным переходам за ней шуршит неотступно дух времени,и шепчет:
- Проверяй часы, не забывай о часах.
Мирочка попыталась обмануть песок,- работать вперед. Скажем, в дождливый и безнадежный осенний день - восемь часов кряду, а потом восемь дней - не за холодную воду. Песок начинал убывать на третий день безделья.
У нее появлялись какие-то парни, скучные до зубовного скрежета,- Мирочка очень боялась всерьез влюбиться и потерять контроль.
Иногда ей казалось, что черт с ним, с этим песком, пусть пересыпается ко всем чертям, зачем ей жить, прикованной к своей графомании, как вечный каторжник на галере - к веслу. Но стоило струйке песка зашуршать, пересыпаясь чуть быстрее - и Мирочка возвращалась в рамки, вспоминая о правилах игры.
В следующий раз ей пришлось бежать с двумя чемоданами и орущим ребенком под мышкой.
Сеня появился сам, считай ниоткуда. Не подошел на улице, не подсел в кафе - таких она отшивала сразу. Просто знакомая как-то позвонила:
- Мир, ты не приютишь в вашей свободной комнате человека на пару недель. Он с женой рассорился, и ему идти некуда.
Свободной называлась комната в их студенческой квартире. Комната была нехорошей, в том смысле, что в ней все время менялись жильцы. Один уехал по длительному контракту за границу; второй выиграл грант; третий запил, и постепенно выехал, оставив залежи бутылок, окурков и запах безнадеги. Сева был четвертым. К Мирочке он привязался сразу и намертво.
- Мне как раз такая нужна - рассуждал Сева - спокойная, углубленная в себя, умненькая, и не тощая.
За последние слова Мирочка ему едва не вмазала поварешкой по лбу.
Они поженились через три месяца,- у Мирочки все равно не было более интересных вариантов, а перспектива вечного одиночества ее пугала. Страшно было открыть глаза утром, через нное количество лет, и смотреть беспомощно, как убегают последние песчинки в ее часах. Если будет семья, дети, внуки, собаки, шум - она, может и забудет о времени, и удар будет неожиданным, быстрым и милосердным.
Рыжая приехала неожиданно. Позвонила в дверь их двушки в Вишневом рано утром.
- Привет,- сказала она,- помнишь меня? У нас с тобой неоконченный разговор.
Мирочка оторопело уставилась на гостью. Та совсем не изменилась, только морщин прибавилось, а вообще Мирочка бы ее не узнала, если бы не тонкий злой, изгибающийся змейкой рот.
- Так ты мне расскажешь о своих видениях?
- Я обещала молчать.
- Ты давала какую-либо формальную клятву? - быстро спросила рыжая.
- Нет, но меня предупредили.
- Предупредили или пытались запугать?
- Какая разница, если мне хватило на всю жизнь?
- Так расскажешь?
- Какое это имеет значение через семь лет?
- Расскажешь?! - рыжая прыгнула ей на колени, точно дикая кошка, схватила руками за горло, сжала больно, но явно не в полную силу.
- Отпусти,- прохрипела Мирочка,- я беременна. Дай мне родить и выкормить. Ты столько лет ждала, отпусти.
- Да не собираюсь я тебя убивать,- отряхнулась рыжая,- я не душегуб. Помочь тебе, идиотке, хочу. И Димке помочь хотела. Он, дурачок, меня не слушал...
Рыжая ушла, оставив Мирочке номер телефона.
- Позвони, если станет невмоготу.
Позвонить пришлось, когда скворушке было четыре месяца. Сева пропадал, болтался где-то до четырех - пяти часов утра, ссорился с Мирочкой.
Мирочка работала дизайнером в рекламном агентстве, пока не вышла в декрет.
Сева ворчал, что она делает все так, будто отбывает повинность, даже любовью с ним занимается из чувства долга.
- Тебе только твоя писанина дорога по-настоящему! - кричал он- ни я тебе не нужен по-большому счету, ни даже Сережка.- Вы мне очень нужны,безумно , и ты, и он, если бы я только могла рассказать тебе, что на самом деле со мной происходит. А дело было в том, что Мирочка уже две недели не могла писать вообще. Она сидела перед пустым экраном ворда и набивала бессмысленные слова, а песок утекал с пугающей быстротой.
- Я боюсь, что скоро умру,- прошептала Мирочка.
- Ой, - застонал Сева,- только послеродовой депрессии нам не хватало,- ты давай, мать, встряхнись!
На следующий день Мирочка набрала телефон Рыжей.
Длинные гудки.