888
888
В восемь сорок пять позвонили из банка:
- Скажи,ты что, издеваешься? Ты знаешь, насколько у тебя превышен разрешенный минус?
- На сколько? - осторожно поинтересовался Жора,- вроде все должно быть нормально, только что чек от клиента вложил, там на триста шекелей всего месяц не сходился.
- На каких триста?! - вскричала трубка,- чек вернулся, покрытия нет у твоего клиента. Разбирайся с ним как хочешь, чтобы через три дня деньги были!
Жена высунула носик из спальной:
- У нас что-то случилось? Не обманывай, я по носу вижу.
Жора глянул на ее кислую физиономию - и накатило. Он забегал по кухне, от печки к мусорке, крюк до чайника,- шелчок по чайнику - побежал дальше.
- Случилось, Машенька! Случилось! У тебя с твоим кислым настроением всегда случается, и у меня вместе с тобой.
Маша сморщила лицо в плаксивую гримаску, прикусила губу, и удалилась в комнату. Через пару минут оттуда донеслись бормотание сериала и приглушенные всхлипы.
Жора знал эти ноты. Она отплачет, а потом начнет громко шептать:
- Божечка всесильный, сделай так, чтобы он зарабатывал, сделай так, чтобы у нас были деньги...
И дальше как заклинания, с похлопываниями по столу, имитация шаманского бубна: “Пусть будут деньги... Пусть у нас будут деньги... Пусть всегда будут деньги...”
Жора подошел к двери, из-за которой доносилось камлание и громко сказал, будто в телефон?
- Отменяйте кредитку. Я больше не могу. Начну с нуля.
- Нее-еет! - закричала Маша,- на что мы будем жить?!Что мы будем жрать завтра?! Как мы собирались заводить детей?
- Какие уж дети, когда на сигареты и хлебушек денег нет,- развел руками Жора.
- А ты знаешь,что в Америке жена уходит от мужа-неудачника,и никто ее не упрекает?.. Это не значит, что я тебя кину, это даже не значит, что ты лузер...
- Это значит, что я от тебя ухожу - сказал Жора.
- Но я не могу сама. Мне страшно самой, мне не спится самой в черном доме.
- Ничего, уже в этом месяце у тебя не будет денег заплатить за нелюбимый дом.
- Будут! Я возьму две работы, полторы, полную ставку!..
- Полы в подъездах мыть будешь,- сказал Жора, укладывая в спортивную сумку скомканные рубашки.
- Ты вернешься,- сказала жена,- перебесишься и приползешь, никуда не денешься.
- А зачем я тебе без кредитки?
Маша помолчала.
- Ну, не кредитка же делает человека, а человек - кредитку. Сегодня денег нет, завтра появятся, ну успокойся, мой хороший... - она по-настоящему испугалась.
- А я спокоен,- Жора открыл дверь. Перед ним мерцала слежавшейся горячей пылью полуденная дорога.
Это был не первый вернувшийся чек, и понятно, что не последний, просто на него с какой-то момент накатило со всей ясностью понимание, что выхода из этого беличьего колеса нет. Тебе покажется, что ты закрыл месяц, и можешь передохнуть, и тут затрубит телефон вестником неприятностей, и - макнет со всей силы, с размаху в смрадную потную лужу каждодневных проблем. И ты будешь в ней барахтаться, натыкаясь на счета за электричество и газ, на предъявленные к оплате чеки, на банковские обязательства, на распечатку кредитки: столько-то тысяч. А придешь домой - и повиснет перед тобой расстроенное личико жены, в вечном ожидании неприятностей. А беды имеют свойство непременно приходить, если их смиренно и верно ждешь.
Жоре надоело: он еще не проверял, что будет, если отправиться неприятностям навстречу, повесив на дверь магазинчика табличку: “Закрыто на переустройство”. Давно пора заняться переустройством жизни.
Легче не стало. Комнатка в ришонском хостеле за пожарной станцией была тухлой и сырой. Окон в ней не было. В общей комнате окно выходило на жестяную лестницу и задний двор супера, где сваливали просроченные и начинающие подгнивать продукты. За двором виднелась баскетбольная площадка, где лениво прохаживались, ругались и плевались недоросли, в основном, почему-то, эфиопские.
- Я ни разу не расист, но как они достали! - заявлял каждое утро сосед Федя.
Жора кивал и отправлялся варить яйца, ему было на все наплевать, он ждал улучшения. Он переделал резюме,вычеркнув из него совершенно лишнюю магистерскую888 степень по искусствоведению и дизайну, оставил только первое образование, скромненький диплом провинциального педагогического института, и каждый день бродил по сети и просматривал местные газетенки в поисках вакансий. “Требуется охранник”. “Требуется кассир в супермаркет”. “Требуется работник в мясной отдел”. На большее Жора не замахивался. Вот уже полтора месяца его никуда не брали, не срасталось как-то. Вроде нормально все - но “есть более подходящие кандидаты”. Жора уходил к морю, к дюнам, и пытался сотый раз выполнить простое упражнение: передать карандашом или камерой то, что видит глаз, не больше. Жора старался возвращаться попозже, чтобы не попадаться на глаза сварливой квартирной хозяйке, которая словно нарочно поджидала его у лязгучих металлических дверей хостеля, чтобы напомнить: - Три дня просрочки. - Неделя просрочки. - Еще пару дней - и выставлю сумки на улицу.
У него получилось неожиданно: один щелчок камерой телефона, другой, третий - и вдруг в случайном ракурсе всплыли сиреневые с розоватым обводом, окруженные золотистыми нимбами, закатные тени. Жора шел в хостел с непривычной легкостью, почти бежал. Он счел удачный снимок знаком: все сложится удачно, неясно пока, как - но сложится.
- До завтра тебе сроку! - заявила хозяйка,потрясая пальцем с коротким ногтем, покрытым ярко-оранжевым лаком.
Жора кивнул и улыбнулся.
В тот же вечер договорился о сменах на консервном заводе.
Вышел из дому в пять тридцать утра, к рассвету и к развозке. Достал телефон, направил в небо...
...И тут его толкнул неизвестно откуда вылетевший велосипедист. Жора с трудом удержал равновесие. Телефон полетел в глубокую бурую лужу, разлившуюся у бака с отбросами.
Развозка подъехала. Всходило солнце.
В восемь сорок пять позвонили из банка:
- Скажи,ты что, издеваешься? Ты знаешь, насколько у тебя превышен разрешенный минус?
- На сколько? - осторожно поинтересовался Жора,- вроде все должно быть нормально, только что чек от клиента вложил, там на триста шекелей всего месяц не сходился.
- На каких триста?! - вскричала трубка,- чек вернулся, покрытия нет у твоего клиента. Разбирайся с ним как хочешь, чтобы через три дня деньги были!
Жена высунула носик из спальной:
- У нас что-то случилось? Не обманывай, я по носу вижу.
Жора глянул на ее кислую физиономию - и накатило. Он забегал по кухне, от печки к мусорке, крюк до чайника,- шелчок по чайнику - побежал дальше.
- Случилось, Машенька! Случилось! У тебя с твоим кислым настроением всегда случается, и у меня вместе с тобой.
Маша сморщила лицо в плаксивую гримаску, прикусила губу, и удалилась в комнату. Через пару минут оттуда донеслись бормотание сериала и приглушенные всхлипы.
Жора знал эти ноты. Она отплачет, а потом начнет громко шептать:
- Божечка всесильный, сделай так, чтобы он зарабатывал, сделай так, чтобы у нас были деньги...
И дальше как заклинания, с похлопываниями по столу, имитация шаманского бубна: “Пусть будут деньги... Пусть у нас будут деньги... Пусть всегда будут деньги...”
Жора подошел к двери, из-за которой доносилось камлание и громко сказал, будто в телефон?
- Отменяйте кредитку. Я больше не могу. Начну с нуля.
- Нее-еет! - закричала Маша,- на что мы будем жить?!Что мы будем жрать завтра?! Как мы собирались заводить детей?
- Какие уж дети, когда на сигареты и хлебушек денег нет,- развел руками Жора.
- А ты знаешь,что в Америке жена уходит от мужа-неудачника,и никто ее не упрекает?.. Это не значит, что я тебя кину, это даже не значит, что ты лузер...
- Это значит, что я от тебя ухожу - сказал Жора.
- Но я не могу сама. Мне страшно самой, мне не спится самой в черном доме.
- Ничего, уже в этом месяце у тебя не будет денег заплатить за нелюбимый дом.
- Будут! Я возьму две работы, полторы, полную ставку!..
- Полы в подъездах мыть будешь,- сказал Жора, укладывая в спортивную сумку скомканные рубашки.
- Ты вернешься,- сказала жена,- перебесишься и приползешь, никуда не денешься.
- А зачем я тебе без кредитки?
Маша помолчала.
- Ну, не кредитка же делает человека, а человек - кредитку. Сегодня денег нет, завтра появятся, ну успокойся, мой хороший... - она по-настоящему испугалась.
- А я спокоен,- Жора открыл дверь. Перед ним мерцала слежавшейся горячей пылью полуденная дорога.
Это был не первый вернувшийся чек, и понятно, что не последний, просто на него с какой-то момент накатило со всей ясностью понимание, что выхода из этого беличьего колеса нет. Тебе покажется, что ты закрыл месяц, и можешь передохнуть, и тут затрубит телефон вестником неприятностей, и - макнет со всей силы, с размаху в смрадную потную лужу каждодневных проблем. И ты будешь в ней барахтаться, натыкаясь на счета за электричество и газ, на предъявленные к оплате чеки, на банковские обязательства, на распечатку кредитки: столько-то тысяч. А придешь домой - и повиснет перед тобой расстроенное личико жены, в вечном ожидании неприятностей. А беды имеют свойство непременно приходить, если их смиренно и верно ждешь.
Жоре надоело: он еще не проверял, что будет, если отправиться неприятностям навстречу, повесив на дверь магазинчика табличку: “Закрыто на переустройство”. Давно пора заняться переустройством жизни.
Легче не стало. Комнатка в ришонском хостеле за пожарной станцией была тухлой и сырой. Окон в ней не было. В общей комнате окно выходило на жестяную лестницу и задний двор супера, где сваливали просроченные и начинающие подгнивать продукты. За двором виднелась баскетбольная площадка, где лениво прохаживались, ругались и плевались недоросли, в основном, почему-то, эфиопские.
- Я ни разу не расист, но как они достали! - заявлял каждое утро сосед Федя.
Жора кивал и отправлялся варить яйца, ему было на все наплевать, он ждал улучшения. Он переделал резюме,вычеркнув из него совершенно лишнюю магистерскую888 степень по искусствоведению и дизайну, оставил только первое образование, скромненький диплом провинциального педагогического института, и каждый день бродил по сети и просматривал местные газетенки в поисках вакансий. “Требуется охранник”. “Требуется кассир в супермаркет”. “Требуется работник в мясной отдел”. На большее Жора не замахивался. Вот уже полтора месяца его никуда не брали, не срасталось как-то. Вроде нормально все - но “есть более подходящие кандидаты”. Жора уходил к морю, к дюнам, и пытался сотый раз выполнить простое упражнение: передать карандашом или камерой то, что видит глаз, не больше. Жора старался возвращаться попозже, чтобы не попадаться на глаза сварливой квартирной хозяйке, которая словно нарочно поджидала его у лязгучих металлических дверей хостеля, чтобы напомнить: - Три дня просрочки. - Неделя просрочки. - Еще пару дней - и выставлю сумки на улицу.
У него получилось неожиданно: один щелчок камерой телефона, другой, третий - и вдруг в случайном ракурсе всплыли сиреневые с розоватым обводом, окруженные золотистыми нимбами, закатные тени. Жора шел в хостел с непривычной легкостью, почти бежал. Он счел удачный снимок знаком: все сложится удачно, неясно пока, как - но сложится.
- До завтра тебе сроку! - заявила хозяйка,потрясая пальцем с коротким ногтем, покрытым ярко-оранжевым лаком.
Жора кивнул и улыбнулся.
В тот же вечер договорился о сменах на консервном заводе.
Вышел из дому в пять тридцать утра, к рассвету и к развозке. Достал телефон, направил в небо...
...И тут его толкнул неизвестно откуда вылетевший велосипедист. Жора с трудом удержал равновесие. Телефон полетел в глубокую бурую лужу, разлившуюся у бака с отбросами.
Развозка подъехала. Всходило солнце.