"Ветер времени" и... утопия
Часть 1.
В последний день зимы состоялось очередное собрание волгоградского КЛФ «Ветер времени». Тема была объявлена любопытная - «Утопия. Реальное будущее или несбыточная игра ума?» Собственно, ответ на вопрос содержится уже в самом определении слова «утопия». Википедия, а также Оксфорский словарь, утверждают, что утопия это «несбыточная, неосуществимая мечта». Такая же трактовка «утопии» была принята и в советский период. Например, в курсе истории рассказывали о «социалистах - утопистах», т. е. о предшественниках марксизма, чьи планы социалистического переустройства общества были заведомо неосуществимыми. А прилагательное «утопический» является синонимом к слову «несбыточный» и по сей день.
Таким образом, обсуждение темы можно сворачивать не начиная. Однако организатор, ставя заявленную тему в план, подразумевал под «утопией» расширительное толкование. В его обобщённой трактовке это «мечты о счастливом будущем». Но и здесь… если опять-таки вспомнить, что «утопия» - суть «несбыточное», ответ на вопрос очевиден. Забегая вперёд скажу, что к нему, в конечном итоге, всё и свелось. Но об этом чуть позже.
Основной доклад по теме делал волгоградский фантаст Евгений Мисюрин. И он выбрал ещё более неожиданную трактовку слова «утопия». Оговорившись, что всё далее изложенное можно воспринимать как шутку, он заявил, что утопия - это, буквально, то, что «утопло». Да… такая вот «шизолингвистика» в стиле покойного «язычника эры Водолея». Затем докладчик постарался обосновать свой тезис.
По его мнению, «утопия» - это мир, существовавший, буквально, в допотопные времена. То есть, библейский всемирный потоп имел место в реальности, и после него мир кардинально изменился. А вот до потопа и существовала «утопия» - практически идеальный мир, где обитали гигантские животные, включая динозавров, люди были богами - великанами, и всё это было возможно благодаря атмосферному давлению, которое в восемь раз превышало нынешнее. Комментировать такое всерьёз трудно, но надо должное полёту писательской фантазии.
К заявленному в качестве темы вопросу доклад, как видно, имел весьма отдалённое отношение. Хотя если если учесть что в нём был использован известный приём - перенос «золотого века» из мрачного будущего, которое не сулит ничего хорошего, в воображаемое прекрасное прошлое, недостижимое по определению, то снова ответ очевиден.
По окончании доклада организатор, а также председатель КЛФ Лев Фролов, предпринял попытку вернуть обсуждение к изначально заявленной теме, и озвучил ряд тезисов, из которых меня привлекли следующие:
- «Почти 100% населения Земного шара хронически выступают за всё хорошее, против всего плохого. Разногласия начинаются сразу же при определении понятия «что такое хорошее?». Ну, а при выборе путей и способов, как достичь этого самого «хорошего», возникает конфликт интересов, который и является главной причиной всех человеческих проблем, от мелких ссор до мировых войн. И это при том что почти все люди, как говори- лось выше, за всё хорошее, против всего плохого».
- «Самой известной отечественной утопией является роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды». У Ефремова получилось такое фундаментальное, взвешенное, яркое и очень широкое полотно будущего человеческого сообщества, справедливого для всех, что сравняться с ним по сей день не смог никто. Братья Стругацкие, описавшие «Мир полудня», создали привлекательную мозаику справедливого будущего, в котором хочется жить, но полотна у них не получилось. Только россыпь небольших, разноцветных стёклышек».
- «Сегодня жанр утопии оказался в загоне. Почему? Люди перестали мечтать о счастливом будущем для всех? Да нет, эта мечта неистребима. Но при этом процветает жанр антиутопии, описывающий будущее, в котором не хотелось бы жить. Парадокс? Возможно. Давайте попробуем в этом разобраться, держа в уме аксиому: все рукотворные (не природные) проблемы человечество создало себе само, без чьей-либо помощи».
Разворачивая первый тезис, Лев Иванович высказался в том ключе, что, дескать, мечты - мечтами, но когда на смену мечтателям приходят те, кто пытается мечты воплотить, «прАктологи» (так назвал их Л.И.), вот тут-то и получается нехорошее.
Говоря о втором тезисе, председатель КЛФ рассказал о байке, связанной с «Туманностью Андромеды» - что вроде бы Ефремову предлагали включить в роман эпизод с описанием гигантской статуи Ленина, установленной потомками в далёком будущем, обещая за такой эпизод какие-то «плюшки», но Ефремов отказался. Также Лев Иванович сказал, что на всём протяжении романа Ефремов нигде не упоминает слово «коммунизм». В совокупности всё это произвело впечатление попытки поставить под сомнение, что Ефремов описывал именно коммунистический строй.
К обсуждению присоединился мэтр волгоградской и российской фантастики Евгений Лукин, сказавший, что в мире «Туманности Андромеды» ему бы жить не хотелось, а герои Ефремова - это «зомби». Также он поделился воспоминанием, что при работе над повестью «Когда отступают ангелы» в качестве «ангелов» подразумевались аллюзии именно на Ефремовских персонажей.
И вот эту, «постдокладную» часть встречи мне хотелось бы прокомментировать, а заодно и порассуждать на тему отчего же утопия как жанр оказалась «в загоне».
Начну, пожалуй, с конца. Повесть Лукиных я читал, причём недавно. И «ангельские» аллюзии на Ефремова - это, пожалуй, самое последнее что пришло бы мне в голову. О пришельцах - «ангелах» в повести сказано мало. Их общество практически не показано, но то, что известно, лично у меня вызвало ассоциации скорее с антиутопией, чем с утопией.
Сбежавшего «ангела» свои осудили за что-то вроде «чувствопреступления», эмоции в мире «ангелов», похоже, находятся под жёстким контролем, как в каком-нибудь «Эквилибриуме». Но совершенно иное мы видим в романе Ефремова.
Взять хотя бы то обстоятельство, что именно под влиянием сильных чувств, острого желания победить пространство, Мвен Мас совершает то, что сейчас назвали бы должностным преступлением. Эмоциональная сфера коммунаров Ефремова развита и разнообразна. Просто выражают они её по-своему, несколько иначе чем люди нынешние.
И в этом как раз нет ничего удивительного. Собственно, мы на протяжении последних десятилетий можем вживую наблюдать как меняется эмоциональная сфера и способ её выражения у людей при смене типа общественного устройства.
Хочется ли жить в мире Ефремова? Евгению Лукину вот не захотелось, а мне… Когда я читал в юности «Туманность Андромеды», то мне, безусловно, хотелось бы жить в мире, где стартуют межзвёздные экспедиции, но я чувствовал своё «несовершенство», несоответствие этому миру.
Опять же, мне не кажется удивительным, что не каждому захочется жить в таком мире, что кому-то он может казаться чужим, пусть даже это мир всеобщего благоденствия. Это, наверное, даже естественно.
Вот литературный пример - мир земного Полудня кажется абсолютно чужим Гагу, «парню из преисподней». Намерения и побудительные мотивы землян - непонятными и коварными. А ведь мир Гиганды - это, условно, начало или середина 20-го века Земли, в крайнем случае, конец 19-го. Мир Полудня - это 22 век. То есть, дистанция 200 лет. А между миром «Туманности Андромеды» и нынешним временем - тысячелетия. На такой дистанции, конечно, разительно изменятся мотивы и моральные установки людей. Можно, конечно, обсуждать насколько жизненна, насколько реалистична описанная Ефремовым модель общества, но что это общество будет совершенно иным, чем нынешнее, и, вероятно, для современного человека некомфортным - сомнений нет.
Хотя… вот советский авиаконструктор Олег Антонов считал, что «Ради такого будущего стоит жить и работать». То есть, не для всех будущее по Ефремову выглядит чуждым.
Вот такая вот утопия и ветер времени по "Кандинскому". :)
Продолжение следует (?)